Башня Соколицы

Геральт, конечно, заметил яркую вспышку света за спиной и уловил звук легких шагов. Но не обернулся сразу. Боялся. Боялся, что его ведьмачьи чувства обманывают, а воспаленное сознание лишь выдает желаемое за действительное. Как давно он сидит здесь? Несколько минут? Час? Полдня? Солнце, однако, уже клонится к закату, а полуразрушенная башня отбрасывает на землю длинную тень. Грохот и скрежет битвы сменился неестественной тишиной. Мороз усиливается, и кажется, будто несмотря на все старания, несмотря на все возможные жертвы, Белый Хлад все-таки грядет. Нетороплива его поступь, но приход его неизбежен. Геральт замирает, сдерживая дыхание; не смеет обернуться. На его плечи мягко ложатся чьи-то руки. Геральт выдыхает и позволяет себе улыбнуться — рядом с ним, на ледяные ступеньки садится Цири. Он смотрит на ее — она настоящая, не призрак. Волосы растрепаны и белы от снега, на ресницах снежинки. Цири улыбается ему в ответ, кладет голову ему на плечо. Так они сидят долго, в молчании, желая растянуть момент. Геральт решается заговорить первым: — Ну как? — Все в порядке. — Конец света? — Подождет. Это самое главное. Точнее, важен лишь тот факт, что Цири жива. — Что с Дикой Охотой? Геральт слегка пожимает плечами — не знает. — Эредин? Геральт пожимает лишь одним плечом — Эредин мертв. — А кто победил? — Мы. В любом случае. — Йеннифер? — Осталась снаружи. Должна быть в порядке. Твой друг, — слово «твой» Геральт выделяет особо, — немного затруднил доступ в башню. Цири беззвучно смеется, словно знает что-то, чего не знает Геральт. — И кстати, он ушел. — Я в этом не сомневалась. Но Лис оставляет на снегу следы, его несложно найти. — А ты собираешься его искать? — Хм… — Это да или нет? Цири не отвечает, думает о чем-то своем. Геральт решает зайти с другой стороны. — Цири, почему ты не сказала нам раньше о своих планах? Зачем сбежала втихаря? — Чтобы вы не пытались меня остановить. — Ну да, конечно, — хмурится ведьмак. — И давно вы все это придумали? — Нет. Почти на ходу. — Ты могла погибнуть. — Но не погибла же. «Железная логика, — думает Геральт. — Ведьмачья». — Твой отец Эмгыр очень желает тебя видеть. — Он мне не отец, — фыркает Цири. — Технически отец. — Технически он может засунуть свое императорское желание себе в зад. — Так значит, не пойдешь? — Значит, нет. — Тогда, — Геральт осекся, — тогда, наверно, тебе потребуется еще один меч. Полувопрос, полуутверждение. Но Цири не спешит с ответом. Начинает она медленно, с трудом подбирая слова. — Когда я была там… все казалось таким маленьким и бессмысленным. Все наши попытки как-то повлиять на ход событий. Казалось: да какая разница? Оно… невообразимо огромное и сильное. Не уверена, что это вообще можно окончательно уничтожить. Только отсрочить. Аваллак’х говорил, что в том и состоит миссия Старшей Крови, чтобы каждый раз отложить Конец Света. Я вышла оттуда, я вернулась, но какая-то часть меня словно осталась там. Она заглядывает ведьмаку в глаза, и он видит, что от его маленькой Цири в ее душе не осталось почти ничего. — Ты сражаешься с чудовищами, — продолжает она, — а я… думала, что хочу того же. Только мои чудовища как-то выросли в силе. И меч против них бесполезен. — Ты хочешь сказать… — Да. — Что же ты будешь делать? — Пока не знаю, посмотрим. А потом… Понимаешь, корона мне жмет. А меч… меч хорош, но… — Ага, да, — кивнул ведьмак, — для Владычицы Времени и Пространства все равно что столовый нож. Цири рассмеялась: — Да, именно так. — Но ты ведь не откажешься погостить у приемного отца на виноградниках? — Конечно, нет. — Тогда пойдем отсюда, — выдохнул Геральт, поднялся и подал Цири руку. — Найдем Йенн и остальных. Мне самому интересно, кто победил… Цири глянула на него искоса: — Мы победили. В любом случае.