***
Ощущать Вершителя все равно что держать руки над огнем. Когда он вспыхивал от гнева пальцы лизало болью, когда пугался - огонь замирал, и когда мальчик восторгался, но обдавал не болью, а весельем. Первую дюжину дней существования Макса тот привыкал к телу, миру, потребностям и приличиям, а Джуффин учился распознавать изменения огня и жить с ним. Часто призрачный огонь не давал ему спать: вершитель оказался ночным существом и отказывался прилежно лежать под одеялом до рассвета - возможно сказывалось происхождение из сновидений, а возможно природная вредность. Сэр Хали ни разу не высказал возражений, хоть и выживал исключительно на бальзаме, когда его стаскивало с постели из-за очередного скачка эмоций вершителя. Не будет же мать указывать новорожденному, когда спать, а когда нет. А Макс мало чем отличался от младенцев, даром что обслуживать себя умел сам и кричал не так часто, больше смеялся от переизбытка чувств. Потом огонь стал нормой и даже обязательным условием выживания Макса, который умудрялся влипать в неприятности и чудеса на каждом шагу. И это даже не было гиперболой: мальчишка однажды нашел второй подвал в доме опекуна. Второго подвала Джуффин отродясь не заводил и даже не планировал, но виноватое лицо и статус новичка, только-только привыкающего к силе, заставили оставить все как есть. И даже спасибо сказать. В одну из бессонных ночей, когда Макс неустанно восторгался луной и обещал ей руку, сердце и весь остальной ливер, Джуффин с ехидным смешком подумал, что с его вершителя станется найти диковинку даже в собственной спальне. Дери его интуицию через лисью щель. Зачем он вообще позволил Максу селиться в этой дыре? Нет, он точно подберет нормальное жилье в Новом Городе и подсунет под нос вершителю как ситуация по лучше появится. А пока стоит потерпеть, успокоить ночные кошмары, сделать вид, что не заметил насколько мальчишка готов сорваться обратно в родимое гнездо. Но Макс выдерживает и все таки остается на своем. От и правильно. Весь в Джуффина.***
-Ну что?- почти что весело отозвался Маба на зов Джуффина,- Мы уже надоели мальчику настолько, что он по другим мирам просится? Самому Хали было не весело. Он украдкой оглянулся на Макса. державшегося из последних сил. В его парня было уже влито пол-бутылки бодрящего зелья, но держался мальчишка исключительно на силе упрямства и обещания Джуффину. Помутневший взгляд карих глаз и нервное дрожание рук - на Макса было больно смотреть. -Мне будет смешно, Маба,- пообещал Джуффин,- Правда будет, но чуть позже, хорошо? Ему и года нет, а он уже предъявляет права на Хумгат. -Хумгат предъявляет права на него,- эхом отозвался магистр и замолчал на некоторое время,- Делать нечего, надо отпускать. Все равно ускользнет, раз начал прямо в амобире уходить. Уложи мальчика у себя, у меня так будет больше шансов уследить за беспокойно душой. -Он порога моей спальни боится как огня,- это было сущей правдой. Макс сунул свой любопытный нос во всевозможные комнаты дома своего благодетеля, но спальню Халли избегал почти с суеверным страхом. И дело было точно не в вежливости. Однажды Джуффин со смехом и тайком наблюдал за крюком, который сделал сэр Макс, чтобы не подходить к двери спальни ближе, чем на метр. Сам мальчишка при этом был полусонным и абсолютно занятый Хуфом, так что собственный выкрутас и не заметил. -Еще бы,- хмыкнул Маба,- Ты бы тоже небось не хотел оказаться целиком там, откуда вылез. -А ты сможешь позвать его обратно? -Пока ты будешь - смогу,- флегматично заявил магистр,- Ты для него якорь, пока ты будешь в этом мире, его будет тянуть в Ехо как привязанного. Нужно только не настойчиво потянуть за веревку обратно. -Можно и не не настойчиво. -Не щадишь ты своего парня, Чиффа,- невесомо смеется магистр. -Это он мои нервы не щадит,- пробурчал лис, на секунду ощущая себя неприлично старым.***
Дух Холоми упорствует и орет о том, что хочет танцевать. Танцевать. Таневать! И ничего больше. Они удерживают его, не зная покоя. Лонли-Локли морщится, но старательно прижимает буйное существо к полу. Что в голове у первого ученика - Халли не знает, но по лицу читает лучше, чем по мыслям. Шурф где-то очень далеко и мысли, его одолевающие, ничего общего с расшалившимся призраком не имеют. Кого он представляет, грубо вжимая призрака в постель, учитель догадывается, но ничего не говорит. Все кончается более чем благополучно, но как только Джуффин выходит из Холоми на него накатывает ощущение беды. Нет, даже катострофы. Инстинктивно первым делом он потянулся к своему созданию, но вместо привычного веселого хаоса вершителя его ждала голодная пустота. -Махи? -Явился,- настроение магистра было отвратительным, Джуффин кожей ощутил исходящие от него волны злости и горя,- И сразу почувствовал. Ну раз и ты не можешь дозваться, то я прямо не знаю, что делать дальше. Начальник Сыска невольно смотрит на ученика, проверяя не вцепился ли он учителю в сердце ледяной рукой. Шурф отвечает недоуменным взглядом, заставляя вернуться Джуффина к неприятнейшей беседе. -Где Макс? Он не мог умереть за грешную дюжину дней! -Ну, положим, умереть бы я ему не дал,- грустно вздохнул Махи,- А вот в Хумгат он соскользнул чрезвычайно прытко. Ты создал слишком быстрого вершителя, Джуффин! Я ни понять во время, ни поймать не успел. -Тогда я его найду,- вспыхивает злостью Джуффин, ощущая себя строгим отцом семейства, раньше положенного вернувшегося домой и заставшего руины вместо имения и сына-студента с самым виноватым выражением лица из возможных. -Не найдешь,- обрывает его фантазию Махи и горечь его практически ощущается во рту,- Нет его нигде. Ни живого, ни мертвого. Они молчат, паром идет, Шурф не пританцовывает на месте от нетерпения и любопытства только благодаря прекрасно вылепленной маске. А потом великий магистр все таки продолжает беседу. -Джуффин. Нужен новый. -Я не смогу во второй раз,- он говорил искренно. Дело было даже не пресловутом могуществе - создал вершителя один раз, создаст и второй, даже быстрее получится. Но эмоционально мужчина был совершенно выбит из коллеи. Пройти все тоже самое во второй раз, да еще в то время когда душа напоминает кусок мяса? Даже его сил не хватило было на этот подвиг. -У нас в запасе жалких две-три сотни лет,- проговорил Маба,- Думаешь я рад? Мальчик мне нравился. Но выбора нет как и времени нянчить твои душевные раны. -А придется,- рыкнул создатель вершителей, опираясь на поручни парома,- Не смогу тебе сказано. -Тогда будем думать,- тяжело вздохнул Маба, внезапно сдаваясь и исчезая из головы. Почтеннейший начальник, кеттарийский охотник, чифа и просто Джуф не хотят думать ни о чем. Они хотят уронить голову на ладони и долго-долго выть. Потому что правда не вынесет, а ведь придется. Мир важнее, чем его избитая до полусмерти душа.***
-Макс, ты правда считаешь, что я тебя никогда не видел голым? Тот дергается, высоко поднимая плечи, и смотрит затравленно. Мальчишка еще не готов злиться на Джуффина - все еще не созрел эмоционально, чтобы отделить свою сущность от сущности порождающей - поэтому реагирует как придется. В каком-то смысле Джуффину повезло: со смущением Макса он как-то уже свыкся иметь дело, а вот что делать с злостью еще придется узнать. Старший колдун не сомневается, что его парень в гневе способен рвать и голыми руками. -Я же тебя врачевал,- поясняет Джуффин, невозмутимо снимая лоохи. Рассказывать о том, что он еще и собственноручно создавал это тело со всеми его конечностями и органами мужчина не стал,- Да и мы оба, к слову, принадлежим к одному полу. Не думаю, что я мог увидеть нечто, что меня бы прямо скажем шокировало. У них очень мало времени и тратить время на то, чтобы уговаривать его мальчика принять ванну, забив на глупые условноти и смушение. Хочет ходить по уши в грязи еще сутки - флаг в руки, только пусть не ноет потом. Поэтому откладывать омовение колдун больше не собирался и опустился в бассейн с приятно пахнущей бальзамом водой. Горячая вода приятно обожгла ссадины и мелькнула мысль, что сначала следовало бы себя побаловать целительством, но быстро ускользнула, оставив вместо себя только приятное ничего. Почти вечность спустя, вода снова колыхнулась, заставляя мужчину раскрыть лениво глаза. Мальчишка все таки решился на совместную ванну и теперь пытался устроиться как можно дальше от начальства. Вот только у Вершителя не было чувства иерархии даже в зачаточном виде. Любопытство взяло свое и Джуффин под прикрытием век принялся рассматривать тело своего создания. Жизнь, конечно, внесла свои коррективы - парочка едва заметных шрамов на груди, еще пара на шее, не складно выпирающая ключица - вот откуда эта деталь, он не мог понять. А еще... Ну надо же. -Ты сделал татуировку?- Макс дергает всем телом и смущенно краснеет ушами. Чего бы это он? Тату вполне приличное - черная большая и поджарая кошка, с огромными когтями и зубами готовилась к прыжку с бедра мальчишки. Память любезно подсказывает, что Макс в эту кису превращался пока странствовал в обнимку с молодым королем. Хищник тогда своровал царский провиант, целую ночь гонялся и жрал зверушек острова, а под конец залез на ветку дерева, чтобы поспать. Джуффину понравилась эта кошка многим больше, чем знаменитые Элла и Амстронг. Такую и дома поселить не стыдно. Он продолжает рассматривать тело вершителя, отмечая все больше и больше не соответствий с, так сказать, первоначальным планом. Пятнышко там, складка здесь, след от ожога. Джуффин узнает и не узнает это тело одновременно. Джуффин узнает пришедшую волну ощущений, но не хочет в них признаваться даже себе. -Да,- расслабляется его мальчик и начинает улыбаться,- Глупый жест. Подростковый. Но мне очень хотелось получить доказательство, что Ехо точно было, что были вы, сыск, друппи, наконец. -А передо мной то что стеснялся?- пусть болтает о чем угодно, его начальнику и создателю, главное об этом помнить, надо отвлечься. -Не знаю даже,- неловко хихикнул Макс, разжигая огонь любопытства Чиффы, но проходит минута и он старательно открывает секрет, чтобы не сильно мучать любимое начальство,- Тоже подростковое. Ну, как скрывать тату от отца, боясь что получишь по ушам за роспись тела. Глупо, знаю. Глупо! Но я же залез, правда? Джуффин кивает, но ног не чувствует. Слова Макса радуют - мальчик обладает хорошей интуицией, но тайна его происхождения пока еще скрыта от любопытного аккуратного носа. А с другой стороны: прятать тату от отца, ну надо же. Халли внезапно понимает, что вырос из роли опекуна и хочет совершенно иного. Мир, конечно, важнее их обоих, но лет триста еще есть. Нужно провести их с пользой.