***
Надо заставить бухгалтера выгрызть немного финансов на нормальное освещение, – подумала Шепард, спускаясь в трюм, вечно утопающий в полумраке. Возможно, такое освещение сделали в целях экономии, полагая, что это место не станет ни для кого местом постоянной работы, но учитывая, что и Гаррус, и Рекс, и Эшли обосновались именно тут – свет нужен был. В конце концов, что она будет делать, если её лучшие боевые кадры ослепнут к ханарьей бабке и не смогут с двадцати шагов попасть даже в чучело элкора? Так ему и скажу, - решила Шепард, махнув рукой Рексу и направляясь в сторону Гарруса, привычно уткнувшегося в калибровочную консоль «Мако». – Пусть найдет средства на нормальный свет, или учится сам отстреливать гетов. С утроенной эффективностью! Представив кислую физиономию бухгалтера, Шепард мстительно усмехнулась. Она – как и многие оперативники – недолюбливала бюрократов и штабистов. Особенно, когда они принимались ныть про финансирование и нерациональное расходование средств, а также удивляться, какого черта броня и изнашиваемые части оружия изнашиваются так быстро! — Знаешь, Шепард, - голос Гарруса вырвал женщину из раздумий - у меня всегда была склонность к калибровкам и технике, но это… - турианец обличающим жестом указал на «Мако», – это почти заставило меня возненавидеть мое же увлечение! Тебе кто-нибудь говорил, что не стоит ездить по вертикальным скалам и потом с боевым кличем лететь вниз, включая репульсорные двигатели только в самый последний момент? — Кажется, нет, но я с удовольствием послушаю, – отозвалась Шепард, прислоняясь к стальному боку «Мако» и изображая невинность. Шершавый металл, покрытый матовыми бликами от калибровочного экрана, приятно холодил кожу. — Ты ужасный водитель, Шепард, ужааасный! – проникновенно увещевал Гаррус, и в его голосе непривычно ярко слышался рокот субгармоник. Он встал рядом, облокотившись на стальной бок танка и слегка наклонился к Шепард. Она мимолетом отметила, что обычно его рост несколько скрадывает броня и расстояние. Они не часто оказывались столь близко на борту, когда не нужно было отстреливать врагов, и было время обратить внимание на такие детали. - Я не понимаю, как мы выжили после того, как ты нас на нем покатала. Я не понимаю, как мы не упали в ноги гетам, моля их избавить нас от мук! — Вот это тебя зацепило, Гаррус. – присвистнула Шепард, выражение лица турианца обычно было совершенно нечитабильным для неё, но не сейчас. Сейчас возмущение и негодование будто отпечатывались на пластинах. И это было по-своему… мило? Неподходящее слово, но это выражение определенно поднимало ей настроение. Оно будило давно забытую девочку-сорванца с Мендуара, которая любила подшучивать над окружающими и провоцировать их. — Вертикальный подъем, Шепард. Всего два слова: вертикальный подъем. А еще – ты бы на себя взглянула, когда ты за рулем! — А что такое? – она недоуменно моргнула. – Тебе не нравятся человеческие лица? Последний вопрос, кажется, слегка выбил Гарруса из колеи, он шевельнул надбровными пластинами – как поморщился – а движение мандибул выражало растерянность и замешательство (если верить курсу обучения). Шепард и сама начала задумываться, что так на него повлияло, но тут турианец заговорил, отвлекая её от неуместных мыслей. — По турианским меркам вы очень… странные, и определенно слишком мягкие, но нет, как по мне, лица у вашего вида вполне ничего – не страннее прочих. И твое, если привыкнуть к странности, даже красивое… наверное, - он замялся на мгновение, а потом сурово сдвинул надбровные пластины, будто сам себе запретил отвлекаться. – Но только не когда ты за рулем, Шепард. Когда ты за рулем, у тебя лицо маньяка, наконец зажавшего жертву в темном углу и уже доставшего здоровенный нож. — Ух ты, какие сравнения, - коротко усмехнулась женщина, чуть приподняв голову, чтобы смотреть ему в лицо. Визор он что, под цвет глаз подбирал? Занятные глаза. Красивый цвет. — Я же работал в СБЦ, помнишь? – заметил Гаррус веско, и тоже усмехнулся, разводя мандибулы в стороны. – Так что мнение авторитетно: я знаю толк в маньяках. — Ну что ж, храбро с твоей стороны, - Шепард состроила гримасу, которая должна была быть «улыбкой маньяка» и постучала пальцем по его груди. – Не всякий решится застрять с маньяком в замкнутом пространстве. С вооруженным маньяком. Глаза Гарруса вспыхнули лукавством, совершенно изменив впечатление от его лица. Шепард не могла бы сказать, в чем именно заключалась перемена, но чувствовалась она определенно. — Твои винтовки – игрушки для детишек. Вот то, что ты вооружена доступом к рулю «Мако» – это и, правда, проблема. Шепард прищурилась и сама не заметила, как выпрямилась. Где-то на задворках разума внутренний голос шептал, что разговор постепенно сворачивает куда-то не туда, но капитан не прислушалась. Её захватывал азарт. Почти боевой, но неуловимо отличный. — То есть хочешь сказать, что если отбросить вождение (с которым кстати все в порядке, считайте это тренировкой на выживание), я не смогла бы стать достойным противником в бою? Раз мои винтовки - «игрушки»? — Смотря в каком, - вполне серьезно ответил турианец, хотя его глаза всё ещё смеялись. – Я видел, как ты стреляешь и твои тактики великолепны. В рукопашной, однако, ты слабее по сравнению с некоторыми другими видами просто по объективным причинам. — И турианцы входят в число этих видов? – вкрадчиво спросила она. Гаррус прищурил глаза, наблюдая за ней, на его лице отчетливо читалось колебание. Борьба мятежного духа, который Шепард в нем ощутила чуть ли ни с первых предложений их диалога, и разлитого в турианской крови стремления к порядку и субординации. По хорошему стоило бы поддержать второе, этому парню определенно время от времени сносило ограничители, но сегодня был такой хороший день… Шепард решила, что поддержание «правильного турианца» в этом турианце она оставит на потом. На завтра, может. Или на следующую неделю. — Ну, так как? – она приподняла бровь. — Для большинства человечества – определенно, - он ответил ей в тон, больше не медля. Шепард мимолетом подумала, что турианцы (или конкретно этот турианец) разбираются в человеческой мимике лучше, чем может показаться. Или, быть может, интуиция у него как у кошки. – Но про тебя много чего рассказывают. Кто знает, кто знает. Возможно, я бы не отказался это проверить. – Он усмехнулся, наклонившись чуть ближе к ней, и последнее сказал заговорческим шепотом. – Если только в случае поражения ты не оставишь меня на необитаемой планете с бутылкой кроганского ринкола и одной пулей в ретро-пистолете. Шепард расхохоталась, хлопнув турианца по плечу и уверяя, что такое на её родине применяли к бунтовщикам, а у дуэлей и дружеских поединков были иные правила. — И если я уложу тебя на лопатки, ты пообещаешь хотя бы время от времени давать порулить кому-нибудь другому? – поинтересовался Гаррус, когда её смех стих. — Размечтался! – фыркнула Шепард, не поясняя, к какой части его фразы относится этот ответ. День определенно был хорошим, как и вечер.***
— Почему-то мне кажется, что манера вождения не изменится, - задумчиво пробасил Рэкс, облокотившись на ящики с броней в другом конце трюма. — Это ты к чему? – переспросила Уильямс, ковырявшаяся во внутренностях очередной винтовки с видом профессионального хирурга. Не дождавшись ответа, молодая женщина подняла голову и проследила за взглядом Рекса. На лице Эшли отразилось легкое неодобрение, она поджала губы и покосилась на Рэкса, собираясь поинтересоваться, правда ли глупый кроган думал, что турианец способен убедить Шепард подыскать для «Мако» водителя поадекватнее, но… Заметив выражение кроганской морды, сержант Уильямс так и застыла с приоткрытым ртом. Посмотрела на болтающих Шепард и Гарруса, потом снова на Рекса, опять на них, и на крогана… — Ты охренел что ли совсем? – с искренним изумлением спросила она, даже не подумав четче сформулировать причины вопроса, уж слишком красноречиво мысли Рекса отпечатались на его лице. — Я-то чего? – хохотнул он, смерив Эшли снисходительным взглядом, от которого та едва не потянулась за дробовиком. – Эх, молодо-зелено.