Вот еще!

      На первом же уроке защиты профессор Люпин потащил нас знакомиться с боггартом. Правда, сперва нам прочитали коротенькую лекцию о природе этих привидений. Ремус подробно рассказал об их способности принимать вид самого большого страха столкнувшегося с ними человека. Поведал об их местах обитания. Данные существа предпочитали селиться в шкафах, чуланах и просто под кроватями. Так что, когда ребенок говорит вам о монстре в шкафу, совсем не факт, что у него богатое воображение. Наконец мы дружно отработали несложное заклинание ридикулус и пошли в учительскую на практическую часть занятия. — Думаю, он вряд ли сможет пробиться через нашу защиту разума, — шепнула Гермиона. — Согласен, нам придется подсунуть ему нужный образ, и у меня даже есть одна идея. — Милый, ты, пожалуйста, аккуратней, тут же дети. — Думаешь, дементор будет перебором? — Да, но, знаешь, мне интересно, во что ты его превратишь? — Я что-нибудь придумаю, — хитро улыбнулся Гарри. — Как бы нашим одноклассниками совсем от твоего воображения не поплохело. — Ну, ничего не обещаю. Сама что-то придумала? — Ага, есть у меня одна идейка. — Ох не к добру ты глазками, родная, сверкаешь, как бы нашим однокашникам мой дементор цветочками не показался. — Ну что ты, как я могу лишить тебя славы. — Гарри, твоя очередь. — Иди, любимый, встряхни это болото, а то паучки и змеи — как-то несерьезно. — Готов, Гарри? — Да, профессор.       Когда Люпин распахнул дверцы шкафа, из него во всем своем ужасном великолепии выплыл дементор. Ученики с криками отшатнулись, Люпин дернулся вмешаться, но не успел. Гарри поднял волшебную палочку и прокричал: «Ридикулус». В тот же миг олицетворение страха обзавелось розовым саваном-балахоном, модными очками типа «стрекоза» поверх черного шлема, из которого тут же раздалось жуткое сипение, на когтях монстра возник лак с блесками, а лапы сжали огромную косу, украшенную стразами. При всем при этом давящая аура дементора не только не пропала, но, кажется, стала даже сильней. Ремус считал себя, да в общем-то и был, смелым человеком, но тут даже его пробрало. Школьников вообще буквально парализовало. В себя профессор пришел от смеха Гарри. Парень так самозабвенно ржал, что бедный богарт мгновенно сжался в комок и спрятался обратно в шкаф, самостоятельно захлопнув дверцы. — Я справился, профессор? — утирая выступившие слезы и все еще похихикивая, спросил подросток. — Д-да, кхе-кхе, — прочистил горло Люпин, — да, Гарри, ты молодец. Хотя, признаться, твой ридикулус напугал меня даже больше, чем сам дементор. Не думал, что такое вообще возможно. Ты очень храбрый, не испугаться собственного страха, такое не многим дано. Твои родители гордились бы тобой. Очень гордились. — Наверно, сэр, и... спасибо, — упоминание о родителях тут же привело парня в чувство. — Н-да, продолжим. — Ну как вам мой дементор? — Знаешь, друг, я полностью согласен с Люпином, сделать страх еще страшней — это нечто. — По-моему, он вышел весьма гламурным. — Ага, такой милашка, но коса ему не идет. — Да, слишком она вышла простой, и очки явно лишние. — Думаешь? Может, над оправой поработать? — Нет, лучше вообще убрать, пусть лучше из шлема что-то вроде фонариков светит. — Ну, надо будет попробовать. О, твоя очередь. — Ага. — Гермиона? — Я готова, профессор.       Стоило Люпину открыть шкаф, как из него выскочил натуральный цербер. Взмах палочкой и жуткий трехголовый пес ужимается до размеров мопса, наряженного в балетную пачку с пуантами на лапках. «Тяв-тяв», — тоненьким голоском пролаял богарт, и класс потонул в гоготе. Правда те, кому довелось увидеть Хагрида в конце первого курса, выводящего Пушка из замка, смеялись несколько нервно. — Ты ведь адскую гончую хотела? — Да, но решила, хватит с них на сегодня, — кивнула в сторону одноклассников девушка. — Пожалуй.       Невилл порадовал нас профессором Снейпом в женском платье. Причем, я бы не взялся утверждать, было ли это сделано специально. В смысле образа, который принял боггарт. Конечно, друг за время общения с нами изрядно заматерел, но детские травмы и страхи частенько остаются с нами на всю жизнь, а зельевар весь первый год был для него воплощенным ужасом. Весело, в общем, урок прошел. Люпин молодец, сразу авторитет и уважение учеников завоевал.       Гермиона блестяще сдала экзамен профессору Макгонагалл и получила для нас маховик времени. Причем весьма интересный экземпляр. Родной лимит у него был всего три часа, но мы могли им пользоваться немного нестандартно. Вряд ли кто предполагал, что третьекурсники неплохо разбираются в работе песков времени, что и были основным компонентом артефакта. Работали мы с ними просто. Первой на час назад нас переносила Луна, потом еще на час Невилл, сил у них было маловато, что приводило к частичному разряду маховика. Затем наступала очередь Гермионы, любимая утаскивала нас еще на пару часов в прошлое, могла и дальше, но тогда она не смогла бы практиковаться. Последним в дело вступал я и полностью исчерпывал лимит артефакта. Суммарно у нас выходило порядка семи дополнительных часов в день. Не так много, как хотелось, но заметно больше, чем моглось.       Фактически мы полностью компенсировали уходящее на обычные уроки время. Десять месяцев по семь дополнительных часов на изучение магии во всей ее красе и объёме — это очень много. Эх, если бы у нас еще имелись наставники, способные сразу ответить на вопросы и пояснить нюансы. Чего нет — того нет, увы, жизнь не совершенна и мир далек от справедливости. Нам и так вообще-то изрядно везло и грех было жаловаться. Создать что ли губозакатывательную машинку. Полезный, должно быть, агрегат.       Некоторые сложности возникли с организацией быта. В том плане, что семь лишних часов в сутки, да вдобавок сопряженные с учебными нагрузками, это вам не фунт изюма. Пришлось вводить второй сон и дополнительный перекус. Как мы ни старались, но полноценно войти в колею смогли лишь через месяц, да и то пришлось добавить в рацион набор укрепляющих и бодрящих зелий. Варил я их очень тщательно, стараясь максимально убрать негативные эффекты. Их, конечно, и так было немного, но все же. А ведь помимо всего прочего, мы еще и веритасерум создать пытались. Дважды уже по новой начинали, между прочим.       Вроде только-только все у нас наладилось, как, на тебе, в ночь Хэллоуина в замок проник Сириус Блэк, и всех школьников отправили спать в большой зал под присмотром Макгонагалл. Идиотизм полнейший, часть профессоров нас стережет, часть по школе бегает — маньяка ловит. Герои, так их етить-колотить, нет чтоб авроров вызвать и не заниматься самодеятельностью. Тьфу, слов нет. Спать на холодном каменном полу — предел мечтаний. Спасибо, хоть матрасы с одеялами домовики принесли. По закону подлости именно сегодня в варке веритасерума был важный этап, который мы благополучно запороли. Обидно. Даже маховик не поможет, никак вилка времени не рисуется. — Гарри, мне холодно, — прошептала лежащая по соседству Гермиона. — Иди ко мне, вместе теплей, — приподнял он край одеяла. — Мм, так намного лучше. — Скажу Сириусу спасибо. — Я тоже. Давай спать. — Давай.       Профессора предпочли не заметить, что с утра из-под одного одеяла выбралась парочка разнополых студентов. Вообще-то мы были не единственные, кому хватило наглости провернуть подобный трюк. Кого как, а меня больше всех удивила светлая головка Луны, спящая на руке Невилла. Это как она умудрилась к нему пробраться, второкурсников, помнится, в центре зала разместили. Лонгботтом имел вид слегка пришибленный, но жутко счастливый, парень прям светился. Чертовски хорошо его понимаю, сам наверно с таким же лицом проснулся. Этим летом Невилл изрядно налег на спорт с зельями и сейчас был похож на пятнадцатилетнего. От детской пухлости ничего не осталось, подростковая угловатость нивелировалась мышцами на широкой кости и в целом друг все больше и больше начинал походить на льва. Как по мне, так излишне массивное животное, но внушительное, не поспоришь. Пара лет, и будет наша Луночка поклонниц палкой отгонять. Даже я, благодаря своим возможностям играться с человеческим образом, в силу ограниченности доступного метаморфизма вряд ли бы смог Невилла переплюнуть.       Визит Сириуса недолго был главной темой школьных сплетен, как только главные болтушки, совместными усилиями, вычислили точное количество наглых парочек, так сразу и началось промывание косточек, да с песочком, да с полировочкой. Лаванда с подружкой словно клещи вцепились в Луну и Гермиону, пытаясь узнать ну прям все-все-все, даже сами не зная, что. Кроме шуток, они свое любопытство даже толком в форму вопроса облечь не смогли, так их распирало. Во всей этой истории удивил Драко, громко сокрушавшийся, что некий Поттер, скотина такая, обскакал его на повороте, вот не додумался он свою невесту на совместную ночёвку пригласить. Бедняга Снейп, у него аж глаз дергаться начал. Это, наверно, от расстройства. Блэка не поймал и лично на тот свет не спровадил. Проморгал железный повод назначить Поттеру отработок до конца года. Еще и крестник душевные раны Севушки посолить умудрился. Бедный бледный зельевар, нет ему покоя от тараканов, в сальной головушке обитающих.       До рождественских каникул упорно трудились-учились, но с их наступлением решили взять тайм-аут. В этом году Герми домой не поехала, упускать возможность подоить дементоров было глупо, Невилл с Луной тоже решили остаться, понаблюдать за процессом и просто тихо отдохнуть. Вымотались мы за эти месяцы так, что никаких шумных вечеринок и даже семейных торжеств не хотелось. Посидеть молча в обнимку, на огонь в камине посмотреть — вот предел мечтаний и настоящее счастье.       Ледяной ветер треплет волосы, колючие снежинки тычутся в голое тело, далекие тусклые звезды почти не видны в их круговерти. Хогвартс спит, лишь редкие отблески огня в коридорах заметны с астрономической башни. Первый день рождественских каникул, школьники разъехались по домам встречать праздник в кругу семьи, а мы отправились на первую охоту. Как же классно расправить крылья во всю ширь, дать магии свободно наполнить тело. Хорошо. Мелкие колючие льдинки бессильны что-то сделать с покрывшей тело прочнейшей чешуей, обычная стужа трусливо отступает перед нашей силой. Любимая пылает жаром бездны, тогда как я обжигаю холодом смерти. Говорят, противоположности притягиваются.       Толчок мощными лапами легко без всякой магии подбрасывает тело на метры вверх. Миг равновесия, и мы срываемся в стремительный полет. Азарт охоты полностью захватывает разум, в теле просыпаются инстинкты и властно требуют уступить. Почему бы и нет, сознание уступает власть и становится сторонним наблюдателем. Дементоры не способны испытывать страх, но что-то вроде инстинкта самосохранения у них есть. Они мечутся словно наседки, в чей курятник ворвалась ласка. Шумно, бестолково и совершенно напрасно. — Как ты? — Спать хочу. — Я тоже. — Завтра повторим? — Конечно.       Жаль, что министерство прислало так мало этих тварей для охраны школы. Мы выдоили их за три вьюжных ночи. Конечно, пришлось сдерживаться, чтоб не опустошить бедняг до конца, но, в общем, это не было проблемой. Инстинкты инстинктами, но уничтожать столь полезных существ мы им не позволяли. Наши нечеловеческие части на столь обильном питании практически не изменились внешне, зато внутренние процессы в них протекали очень бурно. Видимо, мы перешагнули некий рубеж, фактически переродившись заново. Я был уверен, что теперь одним желанием смогу поднять десяток зомби или инферналов, а, если поднапрягусь, так и умертвие осилю. Любимая, похоже, сможет адским пламенем как чарами левитации управлять. Про то, что все чувства обострились, даже упоминать не стоит. — Саманта пишет, что полностью закончила с домом и вчера открылась, — сказал Гарри, отложив письмо миссис Брукс. — Предлагаешь слетать к ней? — Хотелось бы, но, думаю, не стоит. Метель кончилась, да и вообще, что нам делать в кофейне ночью. — Тоже верно, жаль дементоров выдоили. — Да, с ними было весело. Эх, слетать бы к Азкабану. — Не, за ночь не успеем обернуться, да и засекут нас сразу. — Жаль. — Согласна. — Что насчет Люпина думаешь? — Ничего, он, конечно, был другом твоего отца, но с нами ему не по пути. — Да, кроме ингредиентов от него особой пользы нет. — Пф, да он нам и их толком дать не сможет. Видела я его, не оборотень, а сплошное позорище, так самого себя заморить, ужас просто. Куда более кондиционные материалы проще в аптеке или лавке ингредиентов купить. — Так я и не спорю. — Вот-вот, и вообще хватит валяться, пойдем потренируемся. — А как же отдых? — Не притворяйся, милый, думаешь, я не почувствовала, как ты вчера отрывался в выручай-комнате. — Как будто сама полночи заклятьями не швырялась. — Ну, было дело, готовила тебе сюрприз.       Застоялись мы, тело, магия, разум, все удивительно быстро восстановилось, отдохнуло и требовало немедленной нагрузки. Пара часов тренировки в родных телах и часок в человеческой ипостаси стало тем, что нужно. Умиротворённые, заняли любимый диванчик и погрузились в книги. Такими темпами к концу года всю библиотеку выручай-комнаты перещелкаем. Правда, прочтем ее, дай Мерлин, лет за тридцать, а, скорей, вообще полвека уйдет. Впрочем, нам бы за этот год хоть пять курсов старой программы осилить. Теория теорией, но без практики от знаний пользы мало. Знать и уметь — две большие разницы. Вот с последним были сложности. Например, заклинания наша компания осваивала удивительно легко, но вот отработать их все до автоматизма, даже в классическом исполнении с палочкой и словесной формулой, на это банально не доставало времени. Мы ведь не только чарами занимались, но и другие дисциплины не забывали. Конечно, своеобразное разделение и что-то вроде специализации помогало, но, черт возьми, школьную программу прошлого требовалось освоить в полном объеме всем четверым. На деле же, основная нагрузка на нас с Герми приходилась. Нелегко, в общем было, но вроде справлялись, все равно деваться некуда. Пищи, но тащи. Как-то так.       Сириус Блэк по-прежнему шастал вокруг Хогвартса, ища способ добраться до своего врага. Дементоры все так же парили над озером и лесом. Авроры шерстили Лютный в поисках сбежавшего преступника. А мы наконец-то сварили веритасерум и в первых числах марта устроили допрос одной крысе.       Очухался Петигрю в весьма неприятной обстановке. Полутемное помещение со сводчатым потолком, цепи с кандалами, крюки, багровые угли в жаровне и столик с пыточными инструментами, все это весьма давило на психику вмороженного в лед мага. Дав клиенту время насладиться антуражем и как следует проморозиться, начали представление. Четыре закутанные в балахоны фигуры с масками на лицах появились из-за спины, взмах рукой, и из пола вырастают готического вида массивные кресла. Когтистая рука, покрытая чешуей, легко разжимает рот и вливает порцию зелья. — Ты — Питер Петигрю? — Да. — Расскажи, что случилось в ночь гибели Поттеров. — Я был хранителем чар доверия, я привел темного лорда в их дом. Джеймс открыл дверь и закричал Лили, чтобы она убегала. Он схватил лорда за руку и ударил в лицо, мой господин упал, и Джеймс начал бить его ногами, я испугался и запустил аваду. Лорд быстро залечил раны и наложил на меня круциатус за то, что я промедлил. Когда я пришел в себя, то услышал крик Лили, умоляющей не трогать Гарри. Потом произошел взрыв, и я перестал чувствовать хозяина, мне стало страшно, и я убежал. — Как тебя нашел Сириус? — Не знаю, он же Блэк, наверно воспользовался каким-то темным ритуалом. — Что случилось, когда вы встретились? — Он напал на меня, я не мог с ним справиться, но мне повезло, рядом была куча маглов, и он не использовал сильные заклинания. Я бросил в него бомбарду, она срикошетила от щита и попала в машину. Не знаю, что в ней было, но случился очень сильный взрыв. Я пришел в себя первым, вокруг все пылало, Сириус начал шевелиться, но у меня сломалась палочка, я решил сделать вид, что погиб. Отрезал палец, превратился в крысу и сбежал в канализацию. — Где ты прятался все эти годы? — Пару лет жил в Лондоне, потом меня нашел Дамблдор и заставил принести рабскую клятву. Потом он приказал мне стать питомцем у Уизли и жить как крыса, ничем себя не выдавая. — Ты общался с ним с тех пор? — Нет. — Сомнус. — Ты как, Гарри? — Терпимо. — Что будем с ним делать? — Можно было бы наложить империус и отправить признаваться во всех грехах, вот только рабская клятва, борода может просто приказать ему замолчать навечно, и крыс помрет. — Вообще нам повезло, что директор не озаботился приказом молчать. — Грех гордыни, слишком старикан самоуверен, а может перчинки захотелось, или вообще маразм начался, кто его там разберет. — В принципе, идея отправить его с признанием мне нравится, вопрос лишь в том, как сделать так, чтобы он дал показания до того, как борода с ним увидится. — Нужно спровадить его из страны, он же у нас возглавляет международную конфедерацию магов. — Насколько мне известно, они летом собираются, можно просто подождать. — Рискованно, вдруг он решит с Питером до этого времени пообщаться, мало ли. — Может, просто пошлем им воспоминания о том, что в школе первые два курса творилось. — Думаешь, будет толк? — Можно еще в зарубежные газеты копии отправить. Наверняка у него хватает оппонентов. Глядишь, и попробуют свалить нашего светоча. — Знаете, а давайте мы не свои воспоминания отправим, а его, — указала Луна пальчиком на храпящего Питера, — да еще и с собственноручно написанным признанием и просьбой спасти от злого Дамблдора. — Никогда не верила в мифы про блондинок. Луночка, ты наш маленький злой гений.       При помощи Саманты и бабушки Невилла, удалось разжиться зарубежной прессой, и даже достать стенограммы открытых заседаний международной конфедерации. Этакий аналог вестника ООН магического разлива. Вычислить политических противников Дамблдора было несложно, скорей, трудность представляло определить самых ярых и непримиримых врагов директора. Оставалось только гадать, как он умудряется свой пост удерживать. Питер хоть и не рвался особо бежать в министерство с признанием, но противостоять империусу оказался неспособен. Так что как миленький строчил признания, писал прошения и делился воспоминаниями. Глядишь, и зачтется крысюку чистосердечное.       Оперативно зарубежные маги работают, прям любо-дорого. И декады не прошло, как отправили письма, а Альбус уже спешно паковал чемоданы и хватался за международный порт-ключ, убывая на срочное внеочередное заседание. — Завтра с утра как проснешься, сразу же отправишься в министерство и сдашься аврорам, если увидишь журналистов, отдашь им копию воспоминаний и бумаг, другие экземпляры передашь министру, главе ДМП и Люциусу Малфою. Как только выполнишь приказ, будешь свободен от подчиняющего. Все понял? — Да, господин, — ох, рабская у него натура, кто с кнутом, тот и начальник. — Сомнус, — Питер мгновенно проваливается в сон. — Фините, — тело Петигрю полностью освободилось от магического льда. — Ты бы его хоть приодел. — Простите, леди, не сообразил. — Одень его, а мы пока до кухни прогуляемся. — Хорошо, встретимся в нашем классе. — Ага.       Рита Скитер, звезда магической журналистики и просто отменная стерва, проверила объемный пакет, принесенный невзрачной совой на чары. В ее деле и с ее репутацией требовалось быть весьма осторожной. Конечно, компромат, накопленный за годы кропотливого копания в чужом грязном белье, давал определенные гарантии безопасности, но всем известный лозунг одного колченогого параноика «постоянная бдительность» давно уже стал частью ее натуры. Убедившись, что опасности нет, акула пера, тем не менее, наколдовала головной пузырь и надела перчатки драконьей кожи. Мало ли что.       Не прошло и часа, как возбужденная донельзя Скитер начала рассылать патронуcов с сообщениями и строчить письма. О, как бы она хотела узнать, кто же тот неизвестный, что прислал ей такие чудесные материалы про Альбуса Дамблдора. Она и сама давно аккуратно копала под этот столп магического общества. Ну не может быть чистым человек, забравшийся столь высоко, нереально это. Заветной мечтой Риты было опубликовать книгу про его жизнь, вот только она четко понимала — сделать это можно будет лишь после его смерти. Но сегодня у нее забрезжила надежда успеть выпустить свой труд, не дожидаясь столь отдаленного будущего. Единственное, что омрачало журналистку, кто бы ни прислал ей письмо, он знал ее маленький секрет. Что ж, когда шантажируешь сам, будь готов, что начнут шантажировать тебя. Все честно.       Амелия Боунс, глава департамента магической полиции, Корнелиус Фадж, министр магии, и лорд древнего и благородного рода Люциус Малфой также получили в этот день объёмные конверты от анонима. Естественно, полагаться на то, что Питер сумеет передать свои признания кому приказано мы не стали. Был, конечно, риск, но в пределах разумного. Трое адресатов поступили с посланием по-разному. Министр отдал свое помощникам, его, наверно, можно понять, занятой же человек. Мадам Боунс ознакомилась со своим сразу, оно удачно попало к ней перед обедом. Правда, из-за этого дама осталась голодной, но, думаю, она к нам не в претензии. Малфой же, в силу обстоятельств, ознакомился со своим лишь поздним вечером, почти что ночью. Нам же оставалось лишь ждать, все, что могли, мы сделали.       Питер Петигрю появился в министерстве под вспышки фотокамер во всей своей плешиво-потасканной красе. Сходу закатал рукав, продемонстрировав темную метку, тут же признался в том, что это он был хранителем и привел Воландеморта в дом Поттеров, слезно попросил не давать ему встретиться с Дамблдором, заставившем бедного Питера дать рабскую клятву, и шустро раздал конверты с признаниями и флаконы с воспоминаниями. Когда его уводили, он плакал. Империус спал, но перед этим он успел громогласно потребовать немедленного допроса с веритасерумом и прилюдно поклясться жизнью и магией, что все сказанное — правда. Характерная вспышка и все еще живой Петигрю не оставляли поводов для сомнения.       Скандал, понятное дело, разразился знатный. Дамблдор, изгнанный с поста председателя международной конфедерации магов, немедленно вернулся в страну и бросился спасать остатки репутации. С кем уж он там и как договаривался, без понятия. Пресса буйствовала, но ничего конкретного не сообщала. Журналисты с упоением копались в прошлом великого Альбуса, они были словно псы, вставшие на кровавый след. Только зверь им попался матерый. Взять непросто.       Основным нашим источником информации стала Августа Лонгботтом, бабушка Невилла была членом Визенгамота, верховного магического суда волшебной Англии. К сожалению, ее возможности были весьма ограничены, не лезла она по мере сил в политику. Тем не менее крупицы правдивой информации нам перепадали. Если бы не они, вряд ли бы мы узнали, что Альбус сохранил свой пост, благодаря грядущему турниру трех волшебников. Этот паук не просто был одним из организаторов возрожденного за каким-то чертом игрища, но и был вписан в магический контракт именно как директор Хогвартса и один из судей.       Финальной точкой заваренной нами каши стало интервью, данное Дамблдором. Среди словоблудия и печальных вздохов о клевете и общем благе некогда великий Альбус выдал два посыла. Пора дать дорогу молодым, я устал, я мухожук, в смысле ухожу. Вот турнир только проведу, а дальше вы уж как-нибудь без моего отеческого руководства. Естественно, это устроило всех. Истерия в прессе пошла на спад. Журналистам намекнули, что довольно, и те, быстро поняв, что направление ветра сменилось, тут же повернули в нужную сторону. Даже вышло несколько статеек, слегка протерших грязной тряпкой сильно испачканный образ Альбуса — много имен уже почти без титулов — Дамблдора. Я же понял одно — возрожденному Воландеморту быть.       Пока власть предержащие шакалы с упоением рвали льва и грызлись друг с другом, все благополучно забыли о Сириусе Блэке. Напомнил о нем, как ни странно, так же потерявшийся в творящемся бедламе Питер Петигрю. Бабушка Невилла, кстати, сообщила, что его освободили от рабской клятвы. В общем, подзабытый всеми крысюк, ожидавший скорого и справедливого суда, умудрился сбежать из министерского КПЗ. Если бы не Августа, мы бы об этом и не узнали. Такого афронта никто афишировать не стал. Предпочли быстренько амнистировать Блэка и осудить на пожизненное заключение в Азкабан Питера. Информацию опубликовали в пророке, скромно умолчав, что Петигрю осуждён заочно. Статья вышла в первых числах июня, когда мы как раз сдавали экзамены.       Похоже, Сириус изрядно одичал за этот год, во всяком случае, со статьей он явно не ознакомился, иначе как было объяснить его отсутствие. Честно говоря, меня это напрягало. Как-никак один из крестражей в старом фамильном доме Блэков у чокнутого домовика хранится. Я уж молчу про фамильную библиотеку рода, что темней собственной фамилии. Оставалось только надеяться, что Сириус жив, здоров и рано или поздно появится.