Heart-Shaped Box

Спёртый воздух помещения был пропитан наркотой, выпивкой и затхлым дымом. Марихуана ли, табак ли — травились чем придётся. На сцене оглушительно играла музыкальная группа, панк, или гранж, или металл, или ещё какая хрень из головы исполнителей. Выступление Альфреда только что окончилось, и он, переводя дух, спустился со сцены и огляделся вокруг, убеждаясь, что всем присутствующим понравились его пение и игра на гитаре. Он поправил на себе клетчатую рубашку, разглаживая её, как вдруг почувствовал со спины внезапно подувший холодный ветерок. Это другие участники группы выбежали на улицу покурить, даже учитывая, что смысла выходить на улицу, чтобы затянуться парой сигарет, не было. Взглянув в сторону бара, блондин заметил кого-то, кто не соизволил развернуться увидеть его выступление, и парню такое отношение не понравилось. Этот человек же всегда удостаивал другие музыкальные группы своим вниманием, но не Альфреда. Что, не посмотреть даже? Заинтригованный, Джонс ломанулся к его тёмной фигуре и уселся рядом за барную стойку. — Здарова, чувак. Ну как, наслаждаешься шоу? Высокий широкоплечий мужчина перевёл на молодого вокалиста взгляд аметистовых глаз, обрамлённых ярким чёрным макияжем. Затем он тотчас обратил внимание вновь на свой стакан с алкоголем, абсолютно не заинтересованный. Большая часть его тела была скрыта мрачной, чёрной одеждой, а кожа оказалась покрыта столь же чёрными татуировками. Он вновь вернул сигарету к своим бледным губам, и, прежде чем затянулся, тихо произнёс: — Меня не интересует ни одна из местных групп. Я здесь, по сути, чтобы выпить. Мужчина уже привлёк Альфреда. Всё в его внешнем виде и поведении кричало: «отличный трах», и, несмотря на это, кажется, добиться незнакомца было нелегко. — Даже моя не интересна? Да ладно тебе, я знаю, что какие-то исполнители тебе понравились. Я видел, ты смотрел на некоторые. Но не на мою группу! — вокалист придвинулся на барном стуле поближе к собеседнику и заказал себе пиво. — Ты какую музыку любишь? — Очень тяжёлый метал, что-то такое, с чем твоя группа даже общего ничего не имеет, — хрипло ответил мужчина. — Честно говоря, из всех групп, выступивших здесь этой ночью, твоя, на мой вкус, самая отстойная. Твой голос… Он звучит чересчур радостно, вразрез со словами, которые ты поёшь. Это не соответствует отчаянию, заложенному в основу текста, — он снова затянулся сигаретой и постучал по поверхности барной стойки чёрными ногтями. На Альфреда он так и не смотрел. На этих словах Джонс усмехнулся. — Ага, будто ты знаешь толк в годной музыке. Тяжело-метальное говно, ха, ты даже не слышишь, что они, блять, поют, — Альфред не знал, почему его так задели слова собеседника. Может быть, потому что мужчина и не слушал выступление Ала. Парень протёр линзы своих квадратных очков, затем их дужки. — И будто ты сможешь лучше спеть. — А мне не нужно лучше петь. Это лишь моё мнение, мальчик. Иди обижаться в какое-нибудь другое место. Я уверен, в этом помещении полно людей, которым понравилось твоё выступление, вот к ним и приставай, — мужчина не был намерен тратить время даже на беглый взгляд в сторону Альфреда. Он сделал глоток из стакана и стукнул им о столешницу. — Всем понравилось моё выступление. Всем, кроме тебя! — и парень собирался заставить незнакомца полюбить его пение. — Скажи мне своё имя, руски. Я — Альфред. Можешь называть меня просто «ох боже», когда этой ночью будешь кричать моё имя, — его не волновало, гей ли его собеседник, нужно было лишь заполучить этого мужчину. Теперь незнакомец обратил свет своих лавандовых глаз на блондина. Его левая бровь, как и левая ноздря, были украшены пирсингом. Он скептически приподнял проколутую бровь и ответил: — Иван Брагинский. С чего ты взял, что я гей? Что тебя вообще натолкнуло на мысль, что мне захочется тебя трахнуть, или, уж тем более, быть трахнутым тобой самим?.. Если ты это имел в виду. — Да какая разница, гей или нет? Я могу сделать тебя геем. Или просто стану твоим небольшим экспериментом. Как бы то ни было, я хочу твою задницу, — Альфред очаровательно улыбнулся русскому. — Или ты слишком коммуняка, чтобы принять мой старый добрый американский хер? Иван ухмыльнулся. — Как сладенько говоришь. Я удивился бы до глубины души, отвернись кто от твоего непреодолимого обаяния, — в тоне явственно ощущался сарказм. Он попросил ещё подлить в стакан. — Твоё предположение верно, Альфред. Я гей, но, в любом случае, сверху буду я. Я никогда ни под кого не ложусь. Никогда. — Окей. Когда ты, пьяный, решишь поиметь мою жопу, я тебя сам трахну, — Ал засиял ослепительной торжествующей улыбкой и заказал ещё пива — но теперь для Ивана. — Как хорошо, что я нашёл тебя. Я уж начал подумывать, что я тут единственный гей, — и так «повезло» найти гота. Не во вкусе Джонса, но пойдёт. — Мне кажется, это будет расцениваться как изнасилование, — хмыкнул Иван, чьё лицо внезапно повеселело, и заказал водки. Скорей для того, чтоб подкрепить стереотип. — Кто сказал, что я вообще собираюсь с тобой что-то мутить? Я здесь просто чтобы развлечься, мальчик, и до тебя мне дела нет. — Но теперь ты уже допускаешь возможность ночи вместе! — Альфред не собирался никого насиловать, конечно, но, чёрт возьми, был необычайно настойчивым. — Ты не можешь сказать «нет» такой классной заднице, как моя. Кроме того, разве ты не хочешь трахнуть парня, который реально любит члены? — Обычно я и трахаю тех, кто любит члены, да. Я же не насильник, — Иван подёрнул бровью. — Ты не из того типажа, который может мне понравиться. Уверен, что смогу найти себе получше. Меня не привлекают заносчивые хуилы, вроде тебя. — Не любишь заносчивые хуи? Интересно, учитывая твои музыкальные предпочтения… — Альфред идиотски улыбнулся, довольный своей шуткой. Он подвинулся ещё ближе к русскому. — Не, в этом захолустье, кажется, не так много геев. Я, в общей сумме, трахался с шестью из них, и они были так себе, — на плечо Ивана легла рука Ала. — А ты, как иной вариант, выглядишь соблазнительней… — Или, может быть, все геи просто прячутся от тебя, учитывая твой характер, — гот снисходительно улыбнулся американцу, руки его оставались на поверхности барной стойки. Парня можно было назвать привлекательным и, пожалуй, весёлым, если не раздражающим. Его кожа была загорелой, матовой, волосы золотистыми, а голубые глаза — яркими и безумно-лукавыми. Тело американца было стройным, задница неплохой. Иван был бы не прочь поразвлечься с ним, но так просто не позволял себе соглашаться на предложения юноши. Он намеревался заставить Альфреда упрашивать о постели, и никак иначе. — Даже если они и прячутся — какая разница, я могу сделать геями всех здесь в два счёта, — рука американца скользнула к шее Ивана и вниз, между лопаток. Альфред придвинулся ближе. Он знал, что скоро его желание исполнится, оставалось лишь запастись терпением. Иван не отталкивал от себя руку, позволяя прикасаться к себе. — Благодарю за подробности, но я всё ещё не выражал согласия ложиться с тобой в постель, — его глаза поймали взгляд голубых глаз Альфреда, и он сосредоточил внимание на лице парня. Даже если характер Джонса и был неприятным и самовлюблённым, тело юноши было соблазнительно и красиво. Нужно было лишь подтолкнуть в правильном направлении. — Возможно, я единственный гей в этом городе, с кем ты ещё не перепихивался, — Ал переместил руку на плечо Ивана, наклонившись к мужчине и одарив томным сексуальным взглядом. — И я хочу твой член. Достаточно убедительно? — тактичность и намёки не были его коньком. Что ж, этого было достаточно. Потушив сигарету в пепельнице, Иван грубо схватил своей большой рукой американца за подбородок и приблизил его лицо к своему вплотную. Грубым, низким голосом русский прорычал: — Вжимая в матрас, я тебя буду ебать тебя так жёстко, что твой голос под утро охрипнет от криков, — Альфред чувствовал губами его дыхание. Джонс перехватил инициативу и прикусил нижнюю губу Ивана, хихикнув: — На твоей хате или моей? Мне всё равно, где — лишь бы спокойно покричать, — он соскользнул с барного стула и направился к выходу, увлекая Ивана за собой. Иван заплатил за выпивку и неохотно последовал за парнем, вскоре его нагнав. Взяв Альфреда за запястье, он вывел его на улицу. — У меня. Не люблю ходить в гости к незнакомцам, хотя было бы забавно взглянуть на твою ванильную говно-комнату. Дай угадаю. У тебя постер с Куртом Кобейном над кроватью? — мужчина поддразнивал, однако тон его звучал мрачней и враждебней, чем когда-либо до этого. — А у тебя портрет Мэрилина Мэнсона в туалете, чтоб было на кого дрочить? — ухмыльнулся в ответ Альфред. Ему нравилось, что они друг друга задирали. — Да, КК висит в каждой комнате моего дома. На самом деле, скорее, на каждой стене его комнаты — мама не разрешала развешивать повсюду. Честно говоря, ему больше нравилась идея зависать у Ивана, и он радостно следовал за мужчиной, как щенок идёт за незнакомцем в новый дом. Иван фыркнул, но не сдержал усмешки. — Подкол защитан, — он подумывал закурить по дороге. Однако, всё равно скоро они доберутся до дома и займутся сексом. Какой смысл закуривать. — Моя квартира тут недалеко. Я хожу в бар только ради выпивки. — У тебя есть собственная квартира? Гот выглядел молодо. Альфред впервые задумался о его возрасте. Сам американец учился в старшем классе и оканчивал школу этим летом. Возможно, Иван ходил в местный колледж. Услышав эти слова, мужчина остановился, скрестил руки на груди и цинично взглянул на мальчика. — Тебе лет сколько? — он не был намерен спать с кем-то несовершеннолетним, один перепих не стоил проблем с законом. А вопрос Альфреда звучал чересчур подозрительно. — Восемнадцать… Будет этим летом. Я уже заканчиваю школу, — Ал не понимал реакции мужчины, широко улыбаясь. — У меня с собой ученический, если нужно, и другие документы, — большая часть бумаг являлась прошениями родителей. — Да нормально всё, ты можешь пихать в меня член, не волнуясь о неприятностях. — Покажи ученический, — ответил Иван, не доверяющий парню. — А ты не думаешь, что слишком мал ещё, чтобы трахаться со взрослыми мужиками? Ты даже от родителей не съехал, — он не хотел показаться занудой и ханжой, но гордость могла пострадать от одной ночи со школьником. — Ну что тут сказать. Я люблю постарше, — Альфред вынул свой кошелёк из заднего кармана и протянул ученический. — Вот. А вот лицензия. А вот мой поддельный паспорт, чтоб пиво покупать, — возможно, не стоило показывать последний… — Но остальные настоящие, честное слово, — он ничего не ответил на упоминание о родительском доме, и лишь продолжал широко улыбаться. Иван рассматривал ученический парня. — Какая твоя дата рождения? — это был простой способ узнать, лжёт ли мальчик. Если Альфред засомневается, замешкается или ошибётся, будет ясно, что возраст фейковый. Любой нормальный восемнадцатилетний человек точно знает свою дату рождения. — Четвёртое июля, 1994! — Альфред просиял, он был горд делить день рождения со своей великой страной. Если он гранж-подросток, это не значит, что он не может быть патриотом. Иван прицокнул языком, но вернул парню документы. — Окей, ты чист. Может, у тебя и классная задница, но этого недостаточно, чтобы заставить меня рисковать собственной, которая может оказаться за решёткой, — он поплёлся дальше, направляясь к своей квартире и ведя за собой Альфреда. В конце концов, они добрались до невзрачного здания, и Иван пошёл в сторону лестничного пролёта. — Я на последнем этаже. — Пентхаус? — засмеялся Альфред и пихнул русского локтем. Он рад был слышать, что мужчина оценил его классную задницу. Другую часть фразы он проигнорировал. Выборочное внимание. — А можем на лифте? — последний этаж больше не звучал круто. — Здесь всего шесть этажей, Альфред. А, ну да, я забыл, какие американцы толстые и болезненные, — месть за «коммуняку», кем его ранее назвал парень. — Идём, тут недалеко. Не будь ты ребёнком. Хотя, уверен, тебе нелегко — ты ведь почти взрослый. — Эй! — Альфреду всё меньше нравилось происходящее. — Ты же со мной сейчас заниматься сексом намерен, так будь благодарен, — он не собирался препятствовать наметившемуся «свиданию», но уже на первом этаже захотел передумать. На пятом он хрипел и пыхтел. — Понеси-и-и меня-я-я! — Только не говори, что не можешь одолеть ещё один этаж, чтобы добраться до моего жилища, — Иван закатил глаза, вздохнув. — Я не понесу тебя. Вот тебе стимул: если вскарабкаешься на последнюю ступень, мы наконец сможем заняться любовью. Я уверен, тебе не часто такой шанс выпадает. — Ты жесток, — Альфред вяло и изнурённо взбирался по последнему лестничному пролёту, помогая себе тем, что, выбиваясь из сил, цеплялся за перила. Он чересчур всё драматизировал. Когда Ал достиг двери квартиры Ивана, он практически рухнул на русского. — Понеси-и-и меня-я-я. Иван вновь вздохнул, но, увы, ничего не поделаешь. Он открыл ключом дверь, а затем поудобнее взял парня, подставив ему своё плечо. Вытерев ноги о входной коврик, русский зашёл в квартиру, и, поддерживая Альфреда, прошёл к своей кровати, после чего сбросил с себя американца на чёрные простыни. — Выглядишь жалко. Я от этих лестниц даже не запыхался. Ты наводишь на мысль, что у тебя маловато энергии и выносливости, чтоб меня удовлетворить. Альфред прорычал, недовольный от того, что мужчина смотрел на него, как на мешок с картошкой. — Эй, нахуй иди. Я не любитель бега по лестницам, окей? — дело не в том, что он был в плохой форме — просто измотался за день и устал от сцены. — И вообще, ты тоже должен заботиться о моём удовлетворении, да? Потому что я вряд ли кончу в таком состоянии. Тебе придётся потрудиться. — Мне двадцать шесть лет, а ты всё ещё подросток. К тому же, я уверен, что у меня сексуального опыта побольше будет, раз у тебя было «может шесть парней-геев» по всему городу. Так что, думаю, потрудиться придётся тебе, — он улыбался, снимая ботинки и носки и откладывая их в сторону. Он сел на край кровати, производя впечатление на мальчика своими удивительными глазами. Враждебно глядя на русского, Альфред уже стаскивал свою клетчатую рубашку, избавлялся от очков и снимал через голову майку. — Давай, пидорас, я готов принять всё что угодно в себя. Я знаю, что средний размер пениса у русских гораздо меньше, чем у американцев, — может, и не «гораздо меньше», но Альфред воспринимал всю поступающую информацию через собственную призму. Иван подозрительно мрачно засмеялся, раздеваясь, снимая с себя чёрную футболку. — О, через минуту ты возьмёшь свои слова назад. Я тебя уверяю. Его глаза скользнули на загорелую грудь Альфреда, кожа на ней была столь же гладкой, как и на всём теле. Иван давно желал юношу с такой идеальной кожей, натурального природного блеска, под которой можно было разглядеть каждый двигающийся мускул. Русскому хотелось облизать маленькие бронзовые соски, отметив идеальный матовый цвет вокруг них красными и пурпурными пятнами укусов. Альфред обхватил голову Ивана и притянул на себя, вовлекая в неудачный размазанный поцелуй. Язык американца пирсингом щёлкнул по зубам мужчины, одной рукой парень начал мучиться с застёжкой Ивана, отвлекая себя и партнёра от поцелуя. Альфред хотел показаться доминантом, даже если пассивом приходилось стать ему самому. Русский отметил бы, что оказался удивлён таким внезапным действием со стороны Ала, удивлён даже больше, чем тому, что у парня есть пирсинг. Ох, ночь обещает быть чудесной. Мужчина охотно открыл рот, позволяя языкам переплестись, хотя и намеревался обрести инициативу в поцелуе. Он атаковал рот Альфреда, схватив его челюсть и начав исследовать языком каждый сантиметр внутри. Иван прижал тело парня к себе, продолжая яростно целовать партнёра. Ал толкнул русского на кровать и вжал в неё, оседлав сверху, начав расстёгивать его брюки и облапывать пах. Он издал тихий восхищённый возглас, когда рукой нащупал, каким большим был Иван. Что ж, рту Альфреда слова приходилось взять обратно, как и слюну мужчины. Короткий смешок, от которого не удержался услышавший удивлённый возглас парня Иван, резко перешёл в низкий, громкий стон, когда Ал лапнул его между ног. Русский одарил задницу Джонса сочным мацанием, после чего потянулся к его брюкам, стаскивая их и боксёры сразу. Иван скользнул огромными руками по изящному тёплому телу юноши, страстно целуя его, наслаждаясь вкусом слюны любовника. Альфред на вкус был сладкий, несмотря на столь кислый настрой. — Я же говорил, что у меня хорошая задница, — подтрунил американец, облизывая губы русского и проникая в его рот языком. — Это круто, твой член большой. Но я бы лучше тебя первым трахнул. Я всё ещё собираюсь сделать это, — он не намеревался отступить от своего. — Только через мой труп, — прорычал в ответ Иван, хотя и лукаво улыбнулся. Он, по своей привычке, удерживал челюсть мальчика, облизывая губы Альфреда, низко мурлыча. — Мне кажется, настало время пустить в ход твой ротик, da? Спускайся и соси мой член. — Эй! — Алу такой поворот не понравился. Он нахмурился и стянул с Ивана брюки. — Ну, окей, тогда увидишь, как я крут в сосании хуёв. — Я в тебе не сомневаюсь. Брагинский провёл рукой по волосам Альфреда, покусывая нижнюю губу парня. Он был уверен, что проколотый пирсингом язык доставит блаженство, если пройдётся по члену. Немного раздвинув ноги, он дал парню больше пространства, чтобы исполнить обещание. Ал улыбнулся, нагнувшись, и кратко лизнул стояк Ивана сквозь ткань трусов кончиком языка. — Вот и славно, — он снял с мужчины нижнее бельё и восторженно вздохнул, увидев Джейкобс' Лэддера и Принца Альберта. — Ох, детка… — он осторожно тронул пирсинг в форме маленькой спицы, пройдясь пальцем вдоль члена к аналогичному пирсингу в виде кольца у головки члена Ивана. — Сколько это стоило? — Столько, сколько ты не сможешь себе позволить, — ухмыльнулся русский, приласкав подбородок Альфреда, после чего, ухватившись за его затылок, наклонил голову парня вплотную к своему паху. — Давай, вперёд, член сам себя не пососёт, — на губах Ивана мелькнула лёгкая улыбочка. Видимо, Алу нравилась проколотая плоть. Язык американца вновь скользнул кончиком по члену, и шарик его собственного пирсинга прошёлся по Принцу Альберту. Парень вздохнул от восхищения, когда почувствовал, как некий крохотный электрический разряд мелькнул от этого прикосновения. — Ох, детка… Мне начинает нравиться всё больше, — не говоря больше ни слова, он взял орган Ивана в рот, языком и пирсингом скользя к Джейкобс' Лэддеру, расположенному ближе к основанию, не без усилий заглотнув член как можно глубже. Иван позволил себе расслабиться, когда бархатисто-тёплое ощущение окутало эрекцию, и откинул голову назад, закрыв от удовольствия глаза. Он вздрогнул, когда почувствовал, как пирсинг на языке Альфреда скользит по стволу, и мягко вздохнул, когда язык задел его собственный пирсинг. Оральный секс и без того был одним из приятнейших времяпрепровождений в жизни Ивана, а проколотый язык Ала идеально дополнял блаженство. Массируя голову парня, русский кратко усмехнулся: — Давай, я знаю, что ты можешь лучше. Альфред потянулся рукой к эрекции, всё больше и больше всасывая член, до того предела, на котором обычный человек бы задохнулся, подавился и выплюнул бы. Американец не смел этого делать. Алу всегда хотелось попробовать сделать минет, однако он никак не мог теперь нормально заглотить орган, когда предоставилась такая возможность. Иван рассмеялся и не требовал большего от парня, лишь потрепал щеку Альфреда. Он смотрел сверху вниз на того, жадно сосавшего член, берущего в рот более половины его одиннадцати дюймов. Честно говоря, великий подвиг. С каждым разом, когда пирсинг Ала проходился по проколотым местам Ивана, сладкая дрожь пробегала по телу мужчины. Секс стал электрифицирован. — Двигай головой быстрее, да, вот так… да… Несмотря на свой непокорный подростковый характер, Альфред был услужлив. Ему нравилось, по крайней мере, так считать. Он знал, как доставить партнёру удовольствие, и пошёл бы на всё, что бы ни попросил Иван, лишь бы тот простонал от кайфа. Ал резко вынул член изо рта, выдохнув и вытерев рот. — Ох, боже… У тебя же есть смазка? Я не хочу, чтобы дорогой Альберт отлучился от твоего Принца, — он вновь коснулся кончиком языка пирсинга, посылая ещё один маленький электрический разряд, подчёркивая свои слова. — Da, конечно у меня она есть, — Иван всегда предпочитал иметь при себе в квартире лишние баночки лубрикантов и упаковки презервативов, чтобы подстраховаться на всякий случай. Сам он не любил использовать презервативы, но иногда сексуальные партнёры того требовали, а русский не собирался жертвовать сексом ради мелких предпочтений. — Отлично, смажь себя и дай мне тебя оседлать, — Альфред не был уверен в собственных намерениях, ведь малейшее неверное движение может привести к тому, что пирсинг повредит его внутренние стенки. Однако ещё он знал наверняка, что верные движения доставят охрененный кайф. Потянувшись к полке у кровати, Иван достал лубрикант, а затем намазал этой субстанцией свой член. Его не сильно волновало, в какой позиции они собирались заниматься сексом, однако поза наездника не обязывала его к активному вмешательству в процесс. Он жестом указал мальчику раздвинуть ноги, заметив: — Приготовь пока свою задницу. Я не хочу, чтобы мой член её порвал, так что нужно тебя растянуть. — Я могу это сам сделать! Альфред неловко вздохнул, но всё же раздвинул ноги, взобравшись на Ивана, расположившись так, чтобы зад был доступен и русскому. Парень не хотел сам себя подготавливать. Вообще, он бы предпочёл попросить о помощи Ивана. Это и впрямь оказалось непросто. — Ладно, давай, сделай это. Тот выразительно посмотрел на американца, но промолчал. Смазав пальцы, он коснулся ими узкого входа Альфреда, медленно и дразняще надавливая. Он просунул один палец, лишь кончик, в плотное колечко мышц, усмехнувшись. Ал был такой узкий, явно девственник. Секс обещал быть хорошим. Парень вздрогнул и вскрикнул, когда Иван ввёл внутрь пальцы, но боль долго не длилась. — Бля… Делай что угодно, так, чтоб я завтра ходить не смог, — так, вероятно, и окажется, и Ала будущая неуклюжая походка мало волновала. — Я не думаю, что… Альфред, сколько у тебя было до меня мужчин в заднице? — спросил Иван, очевидно забавляясь. Должно быть, не так много, учитывая, каким узким был анал. Возможно, парень просто от природы был таковым, однако ответ заинтриговывал. Иван вытащил свои огромные пальцы из ануса Альфреда, другой рукой ласково поглаживая бархатистую загорелую кожу, а затем коснулся губами шеи мальчика, покусывая и засасывая её, вылизывая языком. — Ахх… — Альфред покраснел от смущения и на секунду замешкался. — Сто пятьсот раз… хахх… А п-почему спрашиваешь? — он старался не допустить, чтобы его тревога отразилась в голосе. Парень приблизился к русскому, руками уцепившись за плечи Ивана и насаживаясь на проникающие внутрь пальцы. Он справится… Он справится… Альфред повторял это как мантру, снова и снова. Иван улыбнулся, последний раз коснувшись губами нежной кожи шеи, и отстранился, глядя Альфреду прямо в глаза. Мужчина добавил третий палец, сильно надавливая внутри на простату. — Твою ж мать. Скажи мне точно, сколько раз ты это делал? — он был почти на сто процентов уверен, что Ал — девственник, принимая во внимание очаровательно покрасневшие щёки и то, как юноша извивался лишь от двух пальцев. Как только Иван коснулся простаты, Альфред сладко вздохнул. Парень уже, бывало, пихал в себя пальцы, но такого чувства не испытывал ещё ни разу. — Я н-не знаю, типа… хах-х… Шесть раз? Один раз на каждого гея, встретившегося ему в городе? С теми самыми, которых он самостоятельно, кажется, имел в роли актива? Вновь удостоив мальчика выразительным взглядом, Иван покачал головой и вздохнул. Он вынул пальцы из парня на некоторое время, положив руки на его бёдра. — Ты же девственник, да? — это было написано на лице Альфреда, его застенчивость и стеснительность просто кричали об этом. — Нет! — оскорблённо воскликнул Ал, сгорая от стыда. — Я не зануда-целка, окей? Я уже тыщу раз этим занимался. А теперь заканчивай и дай мне оседлать твой член, — он не собирался признавать свою девственность, а пытался прямо сейчас от неё избавиться! Ещё один кивок от Ивана. От потянулся к носу Ала и ущипнул его. — Всё в порядке. Я немного удивлён тому, что ты хочешь отдать девственность абсолютно незнакомому мужчине, но… — он сам потерял невинность со своим первым бойфрендом. Тот роман грустно окончился, парень признался, что «перешёл на другую сторону». Иван продолжил: — Но не будем останавливаться. Однако, чёрт возьми, я не позволю тебе меня седлать, — он опрокинул Альфреда на спину. — Ты понятия не имеешь о том, что собирался делать, а повредить из-за твоей неопытности член я не хочу. — Я не девственник! — Ал покраснел и вцепился в простыни под собой. — Господи, я просто хотел… Если ты предпочёл другую позу — так и сказал бы сразу, — он делал вид, будто был опытен во всех позициях. Однако уже понял, что его спалили. Потому он лишь надеялся, что мужчина не продолжит ворошить эту тему. Ему всего-то нужен хороший трах, а не обращение с ним, как со стыдливой девицей. Иван не был слишком деликатен. Он лишь не желал устраивать Ала в позиции наездника, так как это было бы затруднительно для них обоих. Он пробормотал: «Конечно, ты не девственник…», себе под нос, однако достаточно громко, чтобы парень услышал. И после этого Иван приступил к телу мальчика. Он целовал его грудь и живот, ставя засосы, наконец взял в рот чувствительные соски. Учитывая, что секс может оказаться несколько болезненным, русский старался даровать партнёру максимум удовольствия. Всё-таки, для юноши это был первый раз; Иван об заклад бился, что никто ещё никогда так не ласкал Альфреда. Тот постанывал от каждого прикосновения. Американец опустил руки на плечи Ивана, одобрительно поглаживая их и притягивая к себе. — Просто дай мне всё, что можешь, окей, пидор? — он закинул одну ногу на бёдра мужчины, приближая его к своей промежности, осознавая, что скоро русский проникнет внутрь него. В этот момент Иван обхватил член Альфреда и сильно его сжал. Пожалуй, очень сильно. Он удостоил Ала циничной усмешкой и прикусил нижнюю губу парня. — Не смей меня, бля, так называть, — сказав это, мужчина отстранился от партнёра и сел на кровати, оставив тело Джонса без внимания. Затем он вновь приблизился и взял в руку собственный член, держа его напротив ануса Альфреда, дразняще потираясь о его нежную кожу горячей головкой. — Умоляй меня, шлюха, — конечно, он произнёс фразу с иронией, однако шлюхой назвал Ала с удовольствием. Альфред со стоном выдохнул, когда Иван так сильно сжал его, и вздрогнул, когда тот его грубо обозвал. Желание лишь распалилось ещё больше, когда член потёрся о промежность. — Пошёл нахуй, педик, — ухмыльнулся он, игнорируя приказ Ивана. — Просто… Просто давай уже, — что ж, в каком-то смысле, приказ был услышан. Русский шлёпнул Альфреда по заднице и схватил его пальцами за бедро, впившись ногтями. Он отстранил свою эрекцию от ануса парня, однако взамен тому взял член американца, пальцем потирая головку органа. Грубо и небрежно. Лёгкая язвительная усмешка появилась на бледных губах Ивана. — Я сказал тебе умолять, потаскуха. Я с места не сдвинусь, пока ты не выполнишь этого. — Да я… — Альфред глубоко вздохнул полной грудью, продолжая смотреть на русского. — Да я щас размажу макияж по твоему лицу… — он замолчал, дёрнув ногами, когда возбуждённый член остался без стимуляции. — Иван… — парень закрыл глаза. — П-пожалуйста, трахни меня. Что ж, русский наградил Альфреда за послушание, потерев вновь головку его члена и медленно проведя рукой от основания вверх. Ужасно медленно. — Немножко погромче, солнышко. Боюсь, ты недостаточно громко говоришь, — он хотел, чтобы обещание «кричать до хрипоты», данное в баре, всё-таки реализовалось. — Пошёл нахуй, просто введи нахуй в меня хуй! — потребовал Альфред, разозлившись, пихнув Ивана коленом в бок. — Выеби меня в жопу, позёр. Пихни член и просто сделай это! — он не заботился о деталях. Ал хотел член Ивана в себя? Что ж, он его получит. Все одиннадцать дюймов. Мужчина теперь не собирался быть нежным и осторожным, а, подхватив парня под колени, просто пропихнул гигантский, толстый хер в девственную дырку Альфреда на всю длину. Он надеялся, что доставил боль, и не сожалел о ней, как последняя сволочь. А вот Джонс стал жалеть о своих требованиях, вскрикнув. Стиснув челюсти и зажмурившись, он крепче уцепился ногами за талию Ивана. Задница пульсировала болью и ныла. Парень попытался выдавить самодовольную улыбку, вынести ужасную боль — однако выходило плохо. — С-сука-сука, с-с-сука-а… — выдохнул он, схватившись за простыни. Ох, боже, Принц Альберт отлично ощущался внутри, когда Иван задевал каждый нерв анальных стенок, давя на приятные и на дискомфортные места. — С-сука! — На будущее: никогда, блять, не хами тому, кто собирается тебе присунуть. Особенно, если этот кто-то такой же большой, как я, и тоже имеет пирсинг. Ивану внезапное проникновение в девственный анал тоже оказалось болезненным, по большей части из-за самого пирсинга. Русский не был столь бессердечен, потому ждал, пока Альфред привыкнет к члену, и поглаживал бока парня, в попытках его успокоить и приласкать. Тот ничего не сказал. Ему просто нечего было сказать. Он лишь старался не думать о боли. Американцу казалось, что сейчас разорвёт простыни, за которые цепляется, а челюсть заныла от того, как сильно он стиснул зубы. Джонс дрожал всем телом от боли, жестоко пронзающей тело. — Ч-чёрт, да я же не хотел тебя обидеть! — он читал, что анальный секс по первости неприятен, да, но никогда бы не подумал, что пенетрация может быть такой ужасной. Парень даже не заметил, как проскользнуло его признание в девственности. Сочувствуя бедному Альфреду, Иван покачал головой. Это же был, в конце концов, просто подросток. Глупый, заносчивый, но… всё-таки девственник. Русский массировал задницу юноши, пытаясь помочь тому расслабить мышцы, успокаивал, целовал шею. — Ш-ш, я знаю, что это больно. В первый раз иначе быть не может, особенно если партнёр немаленький. Попробуй расслабиться. Обещаю, тогда тебе станет легче. Тебе очень понравится. — П-просто… просто пусть… нгх-х-х… это пройдёт… — его слова приглушённо прозвучали, от того, что он уткнулся лицом в плечо Ивана. Ох, боже, он, кажется, сейчас сдохнет. Девочкам так же больно терять девственность? Он тотчас выбросил эту мысль из головы. Гей. — Потор-ропись уже, и сделай так, чтобы это не болело, ты, мудила… н-хх… — Мне нужно, чтобы ты расслабился для начала, — промурчал Иван, касаясь губами его кожи. — Я не смогу двигаться, если внутри будет так узко. А если я не смогу двигаться, ты не почувствуешь удовольствия. — А я не хочу, чтоб ты двигался, потому что так больнее! — вразрез собственным словам, Альфред постарался расслабить зад. Когда он сделал это, стало действительно немного легче. Парень проскулил и медленно опустил ноги с талии Ивана на матрац, слегка их вытянув, а простыню он стал держать чуть слабей. Мужчина улыбнулся и наклонился к расслабленно лежащему Алу, сладко поцеловав его губы. — Хороший мальчик, — промурлыкал он, начав медленно двигать бёдрами. Пока он был осторожен и аккуратен с каждым движением. — Оу, оу, оу, оу… — Альфред сделал глубокий вздох и продолжил череду жалобных «оу». Каждая выпуклость металлического пирсинга Ивана тёрлась внутри, каждый сантиметр члена, каждый миллиметр, Ал чувствовал это. — Б-бля, оу… Вытащи и добавь ещё — добавь ещё смазки, окей? Пожалуйста! Закатив глаза, Иван кивнул, решив пойти на поводу у мальчика. Ему не хотелось вынимать член, однако он видел то, как больно было Альфреду. Лучше начать всё снова и на этот раз быть медленней. Хотя русский и не сожалел о внезапном проникновении, он признавал, что поступил несколько опрометчиво. Мужчина взял баночку лубриканта и смазал ещё раз свой член, затем переместив пальцы к анусу Ала, добавляя внутрь больше смазки. — Готов? Тот судорожно вздохнул и кивнул, притянув колени к груди. Когда Иван вновь вошёл, дискомфорт было вынести гораздо легче с обилием лубриканта. — Ах-х… Спасибо, — пробормотал парень, устало закрыв глаза и расслабившись на кровати. Так-то лучше. Иван вводил член полностью, на всю длину, действуя с гораздо большим сочувствием и пониманием на этот раз. Медленно и осторожно, каждый выступ пирсинга мужчины скользнул по внешней поверхности ануса Ала и проник внутрь, от чего фрикция стала необычной. Как только Иван ввёл член до упора, он стал ожидать лишь согласия на продолжение от Альфреда. Мальчик вновь схватился за простыни. Теперь ощущение было другим — не столько боль, сколько беспокойство и ожидание мучили Джонса. — Давай, — прохрипел он на выдохе, закинув на мужчину одну ногу. — Трахни меня, долбоёб, — разумеется, оскорбление было дружеским. Удержавшись от ответа парню, Иван впился в его губы ожесточённым, настойчивым, горячим поцелуем, начав двигаться внутри, медленно поначалу. Он вообще не был уверен в том, что Альфред всё ещё жаждал жёсткого траха, учитывая неопытность. А Иван и не навязывался — он был рад уже тому, что ему на ночь перепала такая задница. Альфред же, напротив, надеялся на грубость. Возможно, пришлось бы потерпеть, однако он был настроен не на медленный нежный темп. — О-оу… Осторожнее с этим пирсингом, дебил, — проворчал он, поглаживая одной рукой грудь Ивана, чувствуя, как маленькие спицы скользят внутри, сжатые мышцами. С другой стороны, они ощущались очень даже приятно — для того и были сделаны. Принц Альберт тоже был прекрасен, он надавливал на верные места. — Ал, я смогу быть осторожнее только с тем условием, что вообще прекращу движение, — закатил глаза Иван. В конце концов, он толкался в умеренном темпе, надеясь, что такой темп приятен им обоим. Мужчина закрыл глаза, сконцентрировавшись на тепле внутри Ала, пирсинг добавлял интереса, потираясь о девственную кожу. Стараясь доставить Альфреду удовольствие, Иван упорно искал его простату. — А-хххх… — Альфред проскулил и выгнулся в спине от того, каким нежным и осторожным был мужчина в своих прикосновениях, поцелуях, точках, движениях, во всём. Это было прекрасно. Потеря девственности, безусловно, завершилась неоспоримым успехом. Ну, пока ещё не завершилась. Но скоро. — О-окей, быстрей давай… Я в норме. Дважды просить не пришлось. Иван стал быстрее толкаться в парня, обхватив его за плечи, вжав в матрац и начав долбить с новой силой. Ставя засосы на шее Альфреда и целуя её, мужчина схватил его упругую задницу руками и раздвинул ягодицы шире, чтобы входить легче, с каждым толчком проходясь по простате внутри. В отличие от Ала, у русского было немало опыта. Он умел доставлять удовольствие своим любовникам. Альфред вскрикнул и схватил крепко плечи Ивана. — Ф-фак, фак, ф-фа-ак… — он сбивчиво дышал и постанывал, извиваясь от каждого движения бёдер русского. — Ч-чёрт, твой хер такой огромный, ох боже, ох боже… — всё в Иване было идеально — за исключением музыкальных вкусов. Вбиваясь в узкую, горячую задницу Альфреда, мужчина стонал от удовольствия, не переставая целовать парня. Он усмехнулся, задумавшись об ироничности ситуации, учитывая, что лишь некоторое время назад Ал уверял, что это Иван будет снизу кричать «ох боже». Комично. Ал же был слишком занят тем, что расцарапывал спину Ивана и громко подвывал от кайфа, потому ему было не до иронии. Американец всхлипывал, и кричал, и стонал, от каждого толчка в задницу. Даже не будь он девственником, он бы этот секс оценил по достоинству. Он, схватившись за русского и выкрикнув его имя, кончил, дрожа и выгибаясь, ему снесло крышу. Свободно откинувшись на спину, Альфред раздвинул шире ноги, желая, чтобы Иван тоже уже достиг оргазма. — Ч-чёрт, Альфред! — Иван застонал, наполняя юношу своим семенем. Задержавшись внутри на пару мгновений, мужчина вышел из пассива и рухнул на постель рядом с ним. Уставший, он растянулся на кровати, переводя тяжёлое дыхание. — Ох-хх… — Альфред постепенно отошёл от транса и развернулся к русскому. — Бля… Это было классно. Лучший раз из всех в моей жизни, — он улыбнулся, всё ещё делая вид, что не являлся девственником. Ал хотел доказать Ивану, что может заиметь любого парня, которого желал, и он это доказал! — Не-а. Ты снова начинаешь это, — мужчина закатил глаза, хотя и улыбнулся. — Ты был неплох. Для девственника. — Я не был девственником! — Альфред от своего не отступал. — Просто твой член очень большой, и, вообще, разве кто-то может спокойно принять это в себя? — он натянул на себя одеяло. — Могу я здесь поспать? У меня чёт голова кружится, и, типа, вообще устал, — а есть, в любом случае, не хотелось в таком состоянии. — Не-а, — повторил Иван, пододвигаясь ближе к лицу парня. — Твои родители не беспокоятся? Я не хочу, чтоб меня засудили за похищение какого-то самовлюблённого маленького мальчика, — он не был против того, чтобы Ал переночевал тут, но опасался неприятностей. — Да моим родителям насрать, — ну, может, не прям насрать, но всё же. — Я напишу им утром СМС, это не проблема. Обещаю, что полиция не ворвётся к тебе в три ночи, — Альфред обнял русского. Он обожал обниматься. Иван же обниматься не так любил, однако не возражал. Если партнёру нравится — пожалуйста. Прижав к себе парня, он поцеловал его в лоб и согласился: — Тогда хорошо, можешь остаться. — Отлично, потому что я не могу даже стоять, не то что ходить, — Альфред зарылся лицом в подушку, устроившись удобней в объятиях. Ему очень хотелось спать.