Две сорванные башни или два горячих казаха в России

Атмосфера была поистине ужасной. Гнев, возмущение, страх, надменность, волнение, высокомерие. Все перемешалось и нависло над большой, некогда дружной семьей. Старшие Алтын сидели и прожигали взглядом свою дочь, которая вела себя вполне естественно, словно она хозяйка этого дома. — Приятно видеть вас такими счастливыми. — Асель слегка улыбнулась. — Как ты посмела явиться в этом дом? — отец семейства, Азамат, грозно взглянул на дочь. — Мне нет прощенья перед нашими предками, — гимнастка слегка склонила голову вперед. — но я пришла сюда, чтобы спасти судьбу своего брата. — Его судьба уже давно решена. — Она уничтожена, как моя и Шоры. — Ты сама ее уничтожила. Тут говорить и нечего. — Потому что у меня не было выбора! — Асель вздернула голову вверх. — Даже если ты сейчас что-то будешь нам доказывать, это ничего не изменит. Ты в этом доме на правах гостя, мы не можем выгнать тебя. — А если буду доказывать я. — родители посмотрели на своего старшего сына. Шора пересел поближе к Асель и Отабеку. — я ведь ваш «счастливый и успешный» сын. Знаете, я никогда вам этого не говорил, в силу своего воспитания и своих обязанностей, но мой брак держится только благодаря детям. Я бы молчал и дальше, но, начиная понимать, что моего брата ждет такая же судьба, я сижу здесь и все выговариваю вам. — В браке никто не обязан любить друг друга. — вставила свое слово мать семейства, Айгуль. — мы с твоим отцом давно уже пережили это ребячество. — Но ты хотя бы рада возвращаться в свой родной дом, а я делаю все возможное, чтобы не появляться там. Я богат, у меня есть семья, своя фирма, которая процветает, но я несчастлив. Мне бы очень хотелось повернуть время в спять и все исправить. — Я разочарован в тебе, Шора. — Азамат скрестил руки на груди. Асель подскочила со своего места и вызывающе взглянула на своих родителей. — Вы не смеете так говорить. Ладно я, я уже смирилась с тем, что у меня нет семьи. Я надеюсь, что у вас остались хоть крупицы совести. Мне было очень больно, когда я покинула этот дом и услышала ваши прощальные слова. Мы, Шора и я, ваши дети, которые искренне ненавидят свою жизнь. Вы хотите, что Отабек повторил судьбу одного из нас? Да черта с два! Я не позволю. Я выкраду его, если это понадобиться. В этом момент подскочил уже Азамат и, словно голодный и дикий коршун, навис над Асель. Девушка вздрогнула и попятилась уже назад, но сзади ее поддержал Отабек, который встал рядом с ней. За ним поднялся и Шора. — Отец, мать, позвольте мне самому выбирать свою судьбу. — младший Алтын неуверенно посмотрел на отца. — Помолчи, Отабек. Хоть ты не разочаровывай меня. Асель сжала ладони в кулаки. Это отвратительно. Когда они стали настолько черствыми и бездушными? Неужели им совсем плевать на своих детей? Их заботит только какие-то преддверия забытых указов стариков? Ну почему они живут забытым прошлым? — Вы никогда не интересовались, чего мы хотим. — Асель сжала руку Отабека. — С нами уже все понятно. Но дайте Отабеку шанс жить так, как хочет он. — девушка наклонилась слегка вперед. — если вы так сильно ненавидите меня, то я откажусь от фамилии и никогда больше не посещу эту страну, не буду ни с кем из вас связываться, только позвольте Отабеку жить нормально! — Асель! — фигурист схватил сестру за плечи и повернул к себе. — ты что такое говоришь?! Забери свои слова назад. Сейчас же! — Я согласен. — Азамат сел обратно на свое место. — Айгуль? — Я тоже принимаю твои условия, Асель. Девушка ничего не ответила. Она подняла свою сумку и направилась к выходу. Братья поражено смотрели ей в след, а когда входная дверь хлопнула, они оба сорвались с места и побежали за ней. Они настигли ее возле самой калитки, накидываясь сзади. — Ася! — она слегка обернулась и ее тут же закрыли, укрывая и пряча от всего мира. — Глупая сестренка! Зачем? Зачем?! — Шора, у тебя еще есть шанс стать счастливым. Просто начните все сначала. Отабек, не упусти свой шанс. — Асель отодвинулась от братьев и слегка улыбнулась. — теперь я могу спать спокойно, зная, что с вами все хорошо. Кош болыңыз. (Прощайте) Гимнастка помахала рукой и скрылась за калиткой. Братья остались стоять на месте, с болью смотря ей в след, но глубоко внутри восхищались ее поступком. Родные огни Санкт-Петербурга. Асель убрала телефон от уха, выключая вызов Юры. Виктор тревожно смотрел на девушку, которая была абсолютно спокойной. Полное равнодушие. Она ничего не рассказала ему о поездке, только что-то сказала Юре по телефону. Виктор открыл квартиру и пропустил Асель. Закрыл дверь, стал снимать с себя пальто и заметил, что Асель стоит на одном месте и ничего не делает. Никифоров неуверенно коснулся ее плеча и повернул к себе. Его сердце болезненно защемило от взгляда девушки. — О, Асель. — он прижал ее к себе. Девушка сжалась, еле сдерживая слезы, но надрывный всхлип вырвался из ее груди. Горло сдавливал ком. Слезы безудержно стекали по щекам. Виктор прижался губами к ее макушке, стараясь еще сильнее прижать ее к себе, передать тепло, поддержку, заботу и свою любовь. Он молча поднял ее на руки и понес в комнату. Рядом с ним пробежал Маккачин, гавкнув несколько раз. Никифоров поднес к губам указательный палец, смотря на собаку. Маккачин замолчал и запрыгнул на кровать, куда чуть позже Виктор принес Асель. Пес сражу же подлез к ней под руку, тихо скуля. — Я скоро вернусь. — Виктор поцеловал девушку и ушел переодеваться. Асель присела на кровати, снимая с себя верхнюю одежду и отбрасывая ее в сторону. Слезы больше не текли, глаза опухли и покраснели. Теперь у Асель осталось только ее имя, Виктор, Маккачин и гимнастика, да и то, она скоро уйдет из спорта. А Юра… Юра с Отабеком. — Асель, ты что-нибудь хочешь? — Виктор зашел в комнату и присел на кровать. Он взял девушку за руки. — Пожалуйста, поговори со мной. — У меня теперь только ты, Вить. Все наконец закончилось. Юра вытащил наушник из уха и обернулся. Кто-то окликнул его. И этот кто-то сиял, как бриллиант на солнце, и очень хотелось затушить это солнце, чтобы не видеть его. — Хэй, Юра, я думал, что не встречу тебя в финале! — Я тоже так думал, Жоп-Жоп. Я бы вообще предпочитал нигде тебя не видеть. — Леруа на мгновение замер, а потом рассмеялся. — Ты как всегда сама дружелюбность. — Чо надо? — Что за девушка была с тобой? Это случайно не Асель Алтын, невеста Никифорова? — Чо надо? Говори уже — бесишь. — Хотел с ней познакомиться. — С тещей со своей будешь знакомиться, а к ней не лезь. — Юра развернулся и пошел по своим делам. Леруа почесал затылок. — Вот незадача. Не получилось. — Чего-сь? — Хотел познакомиться с девушкой. — Ааа, ну бывает. — Угу. — Жан-Жак хмыкнул и замер. Он повернул голову в бок. — Вах! — Хе, — рядом с ним стояла Асель, попивая из трубочки коктейль и смотря вперед. — у вас тут такие вкусные коктейли делают. Уже третий пью. Туда, кстати, можно залить выпивку. Хочешь попробовать? — Нет, спасибо. — Ну и ладно. Слушай, а ты тут не видел такого фигуриста с классной задницей? У него еще волосы светлые. — Не могла бы ты его описать более конкретно, потому что один такой только что ушел. Девушка с парнем встретились взглядами. Асель вздрогнула и отвернулась. — Что у вас тут за дурдом? Один за задницу всех лапает, другой без остановки фотает все что движется и не движется, третий по Плисецкому сохнет. Ах, да, тут все по нему сохнут. А вот у нас все проще. Мы все между собой переспали и знаем друг о друге почти все. Ну блин, закончился. — Асель грустно посмотрела на стаканчик. — пойду налью себе еще что-нибудь. А то я так нервничаю. О, кстати, твоя задница тоже ничего, Жоп-жоп. Покеда. Асель ушла, а Леруа медленно выдохнул, пытаясь понять, что это сейчас было. И… это что, Асель была? — Вах, такая классная! Виктор подъехал к бортику, возле которого стоял Юра с Яковым. Тренер дал несколько наставлений своим ученикам и отошел. Никифоров краем глаза посмотрел на Плисецкого. Ничего особенного он не заметил за ним. — Уже видел Отабека? — Нет. — Он ведь попал в финал? — Да. — Хм, почему же он не вышел на разминку… — тихо пробубнил Виктор. Оба фигуриста оттолкнулись от бортика, продолжая свою разминку. Асель стояла недалеко от трибун, наблюдая за льдом. Почему нет Отабека? Что-то случилось? Они ведь больше не встречались и не звонили друг другу. Она лишь иногда узнавала у Юры, как он. На лед стали приглашать участников. Юра разминал свою шею. Сейчас его выход. Он обернулся. Отабека так и нет. Юра вздохнул и повернулся обратно к катку. Об этом он подумает чуть позже, а сейчас нужно сосредоточиться на выступлении. Криво вышел с прыжка, но на оценки это не сильно повлияло. Хотя если ты соревнуешься с Виктором, важны каждые сотые доли. Юра облегченно выдохнул, но тут же встрепенулся. На каток пригласили Отабека Алтына. Плисецкий подбежал ближе к катку, чтобы наконец увидеть его. Казахский фигурист был в своей национальной одежде. Он встал прямо на против Юры. Тот неотрывно смотрел ему прямо в глаза. Отабек слегка улыбнулся, а дальше полностью погрузился в свою программу. Алтын как-то заикнулся перед Юрой, что у него есть изменения в программе, но какие и в какой не сказал. Плисецкий внимательно смотрел за ним. Кроме дополнительных прыжков он ничего не заметил. Музыка закончилась. Помарки в выступлении были. Отабек смотрит на свои оценки, о чем-то переговаривается с тренером и уходит. Он проходит по коридору, неожиданно замечая светлую макушку и красную олимпийку. — Я отойду ненадолго. — обратился казах к своему тренеру. — Хорошо. Алтын задержал дыхание и завернул за угол. Его тут же схватили и прижали к стене. Зеленые глаза с недовольством смотрели на него. — Ты где шлялся. — Я настраивался. — Ты должен был это делать на катке во время разминки. — Я настраивался на встречу с тобой. — по спине Юры пробежали мурашки, а на щеку легка горячая ладонь. Отабек улыбался, а сердце Плисецкого снова пропрыгало всю его программу. — я так рад встречи с тобой. — Угх, не надо так говорить. — Юра отвел взгляд в сторону и опустил голову. — Юра. — Чего? — Отабек усмехнулся и повернул лицо Плисецкого к себе, наконец целуя его. Слегка, невинно, нежно. Юра отшатнулся назад, мгновенно вспыхнув и прикрыв рот рукой. — Т-ты чего? А если кто увидит? — Сейчас все смотрят на выступление Виктора. Да и я давно хотел это сделать. — Блядь, о таком надо предупреждать! У меня сердце в пятки ушло. — Вообще-то не надо. Отабек стал не спеша подходить к Юре, слегка улыбаясь. Тот приоткрыл рот, смотря на него. Он не мог оторвать взгляд от его глаз, которые с такой нежностью и любовью смотрели на него. Юра был зачарован. Отабек изменился, в нем что-то изменилось, и это что-то сейчас так сильно влияет на Плисецкого, что тот и шагу сделать не может. Алтын усмехнулся и наклонился к нему. — А ты рад меня видеть? — Юра сглотнул. — Был бы рад, если бы меня не зажимали у стены. — Я тебя не зажимаю. Ты волен делать все, что захочешь. Юра как-то странно улыбнулся и тоже приблизился к Отабеку. — Я запомню твои слова. Жду не дождусь окончания Гран-При. Алтын удивлено посмотрел на Юру. Что, не ожидал? Плисецкий хмыкнул и отошел от него, оборачиваясь. — Я жду тебя пьедестале рядом со мной.