suji2018
«Оппа, покажи тот желтый крем!»
34_ahgase
«Чувствую запах этой сыворотки через экран, оппа так классно описывает ><»
ilove_skincare
«А мне предыдущая линия от Etude House понравилась больше…»
stream_rina
«Чимини, даю большие деньги за твою потрясную кожу!! кккк»
С каждой секундой новые сообщения прибывают и выпихивают старые за пределы экрана компьютера. Люди просят испробовать новые продукты, иногда жалуются на качество связи, а порой просто оценивают черты лица – Чимин привык к каждому из них и все же каждое новое сообщение заставляет его продолжать, зажигает фитиль его мимолетно тщеславного сердца; он давно перестал себя в этом винить – людям нравится, так почему он должен отвешивать себе мысленные оплеухи каждый раз, когда кто-то хвалит форму его глаз или потрясный градиент на губах? Трата нервов да и только. Чимин знает, что на пустяки во время стримов отвлекаться нельзя – растерянность проступит во взгляде даже через веб-камеру и подписчиков как рукой смахнет – правило номер один, написанное жирным почерком в книге стримеров. Чимин знает, что не стоит каждый раз всматриваться в экран, будто если он оторвет взгляд дольше, чем на пять секунд, ему оторвут голову. Знает, что шансы увидеть одно единственное сообщение в сотне мелькающих в минуту ничтожно малы.miny00ngi_mtech
«Даже если новая линия Etude House не очень хороша, на тебе она выглядит прекрасно, Чимини»
Чимин буквально на две секунды позволяет себе замолчать и отвлечься от новой сыворотки любимого бренда, потому что Мин Юнги, дурак, все равно ничего не понимаешь ведь в косметике. Глаза будто под непосильным весом такого внимания опускаются вниз, пряча взгляд между буквами на обратной стороне персиковой коробочки, которые вдруг превращаются в непонятные рисунки, и вообще, Чимин что, когда-то умел читать?roseblush98
«Омг, вы это видели?? Юнги-оппа, привет!»
xuxu_star
«Этот броманс словно спасательный трос из гнета бытия каждой серой среды!
» Броманс… Чимин не знал, насколько это слово определяло их с Юнги. Нравился ли он ему еще до того, как Чимин начал свой канал? Еще бы. Помог ли старший ему набрать аудиторию? Что-то типа того (хотя, Юнги всем всегда говорит, что именно младший удерживает людей; Чимин ему безмерно благодарен). Перестал ли Мин ему нравится после более плотного знакомства? Едва ли.«Мин Юнги, 24. Выживаю на музыке и периодическом сне. Был камнем в прошлой жизни. Не верю в реинкарнацию.»
Слова в описании профиля Юнги были уже впечатаны во внутренние веки Чимина. Он и под дулом пистолета не смог бы сосчитать количество раз, которое эти слова проносились у него где-то в голове, омывая берега гиппокампа, словно пенные волны океана его бесстыдной памяти. Юнги был мечтой любой вертлявой школьницы, с которой Чимин постоянно себя сравнивал, ибо причины были на лицо, хоть он уже и на втором курсе университета. У Юнги было все: тонкие костлявые пальцы, которые он демонстрировал под идеальным углом каждый раз, когда покупал новую музыкальную аппаратуру, постоянно уставшие глаза-треугольники, которые становились глазами Чимина, когда тот оставался один в темноте чуть ли не каждую ночь, тихий скрипучий голос, который, казалось, вот-вот рухнет и сойдет совсем на нет – Чимину все равно нравилось пребывать в постоянном неведении. Красной пьяной вишенкой на вершине торта привлекательности Мин Юнги было его чувство стиля, которое мельком проскальзывало в его Инстаграме, на который Чимин, конечно, был давно подписан. Стиль был очень простым и почти всегда состоял из монотонных луков черных, белых и серых оттенков, но то, как ему удавалось так неприхотливо идеально выглядеть в простой одежде вызывало в Чимине необъяснимый трепет и теплоту в конечностях (возможно потому, что сам Чимин состоял из причудливых сережек, кучи серебряных колец и более строго выдержанного стиля – фешн стейтмент на лицо). Ему не хотелось казаться поверхностным, но он всегда оправдывал это тем, что в первых видео Юнги он знал его исключительно по голосу и искрометным замечаниями в сторону тех или иных музыкальных исполнителей, а значит, характер по-прежнему шел прежде всего. Они стали общаться, когда Чимин пересек отметку в пятьдесят тысяч подписчиков – у Юнги на тот момент было четыреста тысяч, и Чимин весь вечер заливался вином вместе с Хосоком у себя на квартире. Всего одного сообщения хватило для того, чтобы младший пищал от восторга. «Милое видео». Ничего серьезного – весь мир для Чимина. Через пару дней после этого Юнги подписался на Чимина в ответ в Твиттере, и последнему пришлось благодарить своих подписчиков писклявым от возбуждения голосом в новом видео, потому что Мин Юнги был моим вдохновением с самого начала, а сейчас он подписан на меня в Твиттере, это вообще реально?! Чимин усмехается и позволяет себе эту маленькую слабость – пальцы тянутся к клавиатуре гудящего ноутбука и с мимолетной скоростью выстукивают всего одно слово.chimchimmy95
«Дурак»
Под звуки ускоренно посыпавшихся сообщений от зрителей в чате, Чимин побеждённо выдыхает и на секунду просто смотрит в пол, не может поверить, что снова сорвался. Мин Юнги для него как глоток красного вина для завязавшего алкоголика – вроде нельзя и давно пора срубить желание на корню, но сегодня настроение хорошее, так что почему бы и нет! Он, как и вино, манит к себе, томно выдыхает такое крышесносное «прильни губами всего разок», но плохие решения точно так же на следующее утро отдаются болью в голове и похмельем не хуже алкогольного. Скорее всего, Юнги на его комментарий уже не ответит, но упустить его из виду он точно не мог. Он видел, успокаивает себя Чимин, понимая, что он прав, ибо Юнги обожает такие перепалки неприкрытого флирта сто-процентного отжима – Чимин может только представить маленькую ухмылку, появившуюся на губах старшего при виде его ответа. А это уже какая-никакая победа. Чимин игнорирует многочисленные вопросы аудитории в основном подросткового возраста о том, не находится ли Юнги все это время в соседней комнате за стенкой и не собирается ли Чимин съездить с Юнги в Гонконг. Чимин-то, может, и собирается – уже два года чемоданы пакует и со слепым благоговением наблюдает за билетами в сладостную страну сексуальных приключений, которые, к сожалению, ближе не становятся. А сексуальных авантюр как раз-таки в последнее время не хватало – уж больно много времени прошло с последних чиминовских похождений, и порой хотелось лезть на стену. Но уж какая там сублимация, когда темноволосые ангелы флиртуют с тобой в онлайн-чате? Пак хватает первую попавшуюся эмульсию для лица и пытается вспомнить все, о чем читал в интернете и журналах, хватаясь за каждый ингредиент и оттенок, чтобы хоть как-то отвлечь толпу разбушевавшихся девушек по ту сторону экрана – не хватало ему лишь статей в Твиттере о его недотрахе. Чимин еле заметно фыркает для самого себя и решает, что так дальше продолжаться не может. Поэтому трансляция вскоре прекращается под общие и не особо завуалированные (хоть бы для приличия, ей богу) догадки о возможной скорой полуночной встрече парней. Выйдя оффлайн, Чимин шумно выдыхает и прикладывает ладошки к огненно-красным щекам. На дворе суровый январь, а под кожей задорный август. Поняв, что сегодняшнее напряжение получится снять лишь в такой знакомой компании салфеток и руки, он решает принять контрастный душ и постараться отвлечься от кричащего наваждения с инициалами М.Ю. Только когда вода нагревается до подходящей температуры и Чимин забирается в душевую кабину, нежась в тепле мягких струй воды, по всей квартире раздается звонок в дверь, и он вынужден выскочить из ванной в футболке и шортах на мокрое тело, проклиная все, на чем вертится Земля. Открыв дверь, Чимин встречается лицом к лицу с незнакомым ему парнем с коробкой внушительных размеров в руках. Парень оглядывает Чимина с ног до головы со смыслом и расстановкой и не торопится окончить их неловкую встречу. Он несколько раз смотрит на листок в руке, затем на Чимина, снова на листок, после чего утробным и замученным жизнью и полуночными искателями приключений голосом спрашивает: – Пак Чимин? – Да. – Это Вам. Парень протягивает коробку и просит подписаться за внезапную ночную посылку. По его виду понятно, что и за него тоже кому-то надо подписаться и избавить беднягу от страданий. – Но я ничего не заказывал. Доставщик долго смотрит на Чимина глазами, полными свинца, после чего становится понятно, что ему правда все равно. – Пак Чимин? – повторяет он еще раз без особого энтузиазма. – Да. – Это Вам. И уходит. Нам так нам, думает Чимин, закрывает дверь за парнем и не снимая липкой футболки, возвращается в гостиную. Коробка оказывается на кофейном столике, и Пак настойчиво, но безуспешно пытается понять хоть что-нибудь о ее содержимом. Обычная коробка с указанным адресом, его адресом. Адресат, разумеется, решил остаться инкогнито. Загадочная посылка мозолит глаз, пока Чимин сидит на диване, поджав ноги под себя, и не решается ее открыть – мало ли что. Вдруг там бомба? У него, конечно, с эго все в порядке, но никогда не известно, что за люди находятся по ту сторону экрана во время стримов. В коробке могут быть конфеты, а еще макияж или милые письма. Но доставка сего добра в час ночи не кажется чем-то добросовестным. Когда Чимину уже кажется, что ночь не может стать страннее, в тишине пустой квартиры телефон оповещает о сообщении. Дела становятся совсем плохи, когда сообщение оказывается от Юнги. Оно какое-то отрывистое и совсем непонятное, отчего Чимину становится трудно дышать. Юни-хееееен <3 Доброй ночи, Чимини. Тебе должна была прийти посылка буквально пару минут назад. Ни в коем случае!! не открывай коробку. Чимин нервно сглатывает, понимая, от кого посылка, а от следующего сообщения и вовсе начинает мутнеть в глазах. Юни-хееееен <3 Если вдруг все же решишь открыть… я очень сильно извиняюсь. Пожалуйста, не переставай со мной общаться. Это моя ошибка. В голове у Чимина начинают мелькать разные картинки содержимого коробки. Происходящее начало напоминать рассказы про Шерлока Холмса, так может, Юнги и правда прислал ему отрезанное ухо? В честь своей признательности, как самому преданному фанату. Своего рода пожертвование. Чимин жмурится и встряхивает головой, и когда вновь открывает глаза, стены начинают сжиматься, а потолок – приближаться ближе к самой макушке, от чего становится тяжело дышать. У Юнги адрес Чимина имеется уже давно (на 100.000 подписчиков он прислал ему самую новую камеру, о которой Чимин визжал в Твиттере), но вот так без повода ему никто ничего никогда не присылал. По спине пробегает холодок, и парень не может понять, то ли ему не по себе, то ли наоборот – очень-очень хорошо и приятно. Почему-то. Экран телефона вновь загорается голубым пламенем, и Чимин понимает, что вот она – точка отправки. Юни-хееееен <3 Я наберу тебя через пять минут. Пункт назначения не известен. – Чимини? Ты меня слышишь? Связь не… Боже, Чимин, мне так неловко, я хочу, чтобы ты понял, что я ни к чему тебя не принуждаю. Да и вообще, я не хочу, чтобы ты подумал, будто я маньяк – все совсем не так, я так о тебе не думаю. В смысле, думаю, конечно, но не в таком виде, я… – Здравствуй, хен. Голос Чимина вылетает из уст заметно выше и меньше хриплого тона Юнги, и старший это замечает, прекращая бормотать себе под нос. «Любопытной Варваре оторвали нос на базаре», говорила мама из раза в раз назойливому Чимину в детстве, и он всегда был послушным мальчиком. Но как же сладостны были муки решения – остаться порядочным человеком или хотя бы раз в жизни дать волю своим желаниям, которые в час ночи росли в геометрической прогрессии. Еще и найковские шорты с надписью «Just Do It» пришлись кстати – спасибо потребительскому интересу и хайпу спортивного шмота, Чимин им обязан своей жизнью. – Чимини… Т-ты открыл? Коробку? – заикается Юнги, очень медленно моргая, и на секунду Чимину кажется, что он вот-вот откинется от такого стресса, но младшему совсем не до страха. Конечно, сам Пак наверняка бы навсегда укатил в Катманду, приключись это с ним, но сейчас пусть домашний Юнги в черной кофте оверсайз и с таким красивым румянцем на щеках по ту сторону экрана попотеет – Чимину кажется, что приложи к нему самому сейчас фитили тысячи свечей, те бы сгорели в секунду, и на смущение ни приличия, ни мозговой способности попросту не хватает. – Хен… Юнги-хен, я… – Чимин не знает, за что ухватиться в такой ситуации, и потому оглядывается по сторонам, избегая взгляда старшего, и начинает с нетерпением ерзать по белым простыням, хоть каким-то образом утоляя жжение между ягодицами. – Чимин, – всего лишь произносит Юнги, отчего младший тут же поднимает взгляд на экран, тихо проскулив. – Ты открывал коробку или нет? Отвечай. Приказ заставляет Чимина поджать губы и начать понимать, что, наверное, вообще не стоило этого делать, что он идиот, каковых этот свет еще не видывал, что Юнги наверняка отпишется от него и перестанет с ним общаться, и что… – Да, хен. Я ее о-открыл. Спустя несколько секунд тишины, Юнги издает очень тихое «о», по которому Чимину сложно понять, закончит ли тот звонок прямо сейчас или так и продолжит безмолвно и быстро моргать. – Ясно, – выдыхает старший за Чимина. – Я решил, что не стоит твоему… подарку просто так лежать в коробке, – четко отвечает Чимин, и Юнги сжимает челюсть. – И ты… В смысле, ты сейчас… – Да. Чимин надеется, что Юнги не подразумевал какой-либо другой исход событий, когда отправлял Чимину целую коробку анальных пробок и фаллоимитаторов. Увидев содержимое коробки и трясущимися руками сняв с нее крышку десять минут назад, младший почувствовал, будто из легких выбили весь воздух. На дне посылки лежали три пробки, одна из которых (самая красивая) сейчас так приятно растягивала Чимина, два вибратора разных цветов и одно самое настоящее дилдо, отчего щеки у Чимина залились румянцем. Он не понимал причуды этого выбора, но и отказываться не стал – дареному коню в зубы не смотрят. Щедро смазав стеклянную пробку любимой вишневой смазкой и встав на все четыре, все еще трясущимися пальцами правой руки Пак стал медленно вводить ее внутрь, давая себе время, сколько бы мало его ни было, привыкнуть к забытому ощущению. Чиминовы пальцы почти всегда находили нужную точку, чтобы отправить его за черту наслаждения, но иногда так хотелось почувствовать что-то намного толще, до жгучего трения и первоначальной боли, а для покупки своих игрушек манер и смущения было через край, да и вообще как-то «потом как-нибудь». Вот так Чимин и стоял на мягкой кровати на четвереньках, жмуря глаза и покрывая кожу лба неровными полосами от напряжения, когда оповещение о видео-звонке раздалось звоном в тяжелой голове. Как бы сильно ему ни хотелось ответить на звонок в такой позе, он подумал, что для первого раза хватит и самой ситуации, а потому облачился в банный халат, висевший на спинке стула, и липким пальцем нажал на зеленую кнопку. – Блять, – шепотом ругается Юнги, наконец понимая что происходит, и закрывает лицо руками. Чимин от этого почему-то снова пугается, думая, что не так понял предпосылки старшего, и сжимается вокруг пробки. – Хен, я… Я не хотел… Если ты не это имел в виду, я… – начинает он хаотично оправдываться, загораясь в своем пламени стыда, понимая, что вот это уже точно его промах. – Чимин. Успокойся, – многообещающе успокаивает Мин, прожигая темным взглядом дыру в экране, и младший замолкает. – Ты думаешь, я подразумевал что-то другое, когда пару дней назад пьяный в хлам в три часа ночи отправил на твой адрес эту… посылку? У Чимина захватывает дух оттого, с какой расстановкой Юнги об этом говорит. В какой-то момент старший направляет взгляд точно в веб-камеру, и Чимин понимает, что Юнги в алкогольных парах добивался всего, что он тут себе напридумывал, и от этого отупляющего ощущения желанности хочется принадлежать только ему одному, пусть даже всего на один видео-звонок. – Это абсолютно неприемлемо с моей стороны, Чимини, я не хочу, чтобы ты думал, что я отношусь к тебе только… вот так, – он кивает головой в сторону раскрытого ящика Пандоры на кровати позади Чимина, – но раз уж все так случилось… Ты покажешь мне? Чимину хочется плакать, потому что у него между ягодицами красивая стеклянная пробка с розовым сердечком на конце, и Юнги хочет на нее посмотреть. – Хорошо, – пищит Чимин, понимая, что вся его жизнь медленно, но верно направлялась именно к этому моменту. Как же все-таки обманчивы были вопросы взрослых в детстве – когда в детском саду спрашивали, кем Чимин хочет быть, то если по-честному, отвечать надо было не «ветеринаром», а «ночным развлечением любимого блогера, который является ко мне в мокрых снах вот уже два года». Ветеринаром расхотелось быть уже через год, но, кажется, его настоящая мечта наконец-то начала сбываться. – Хороший мальчик, – воркует Юнги, откидываясь в офисном кресле, и Чимин понимает, что его сердце перестало биться в тесной грудной клетке. – Не бойся, Чимини, это всего лишь я. Ты можешь мне довериться. «Именно так и говорят онлайн-маньяки, которые хотят тебя убить,» думает Чимин про себя, мысленно вспоминая наставления мамы пару лет назад, когда он только начинал карьеру видео-блогера, и понимает, что концовка в его истории будет такая же, пусть и без подобных первоначальных намерений. Чимин не слушался, когда она говорила ему никогда не мешать алкоголь на школьных тусовках, так почему он должен слушать ее сейчас? – Я знаю, хен, – тихо отвечает Чимин, наконец подняв глаза на экран, с которого Юнги, развалившийся на сидении, поднял соединенные кончиками пальцев ладони к губам. – Я знаю. Просто я… нервничаю, – неловко признается Чимин, покраснев и опустив голову. Боже, ведь он столько раз представлял Юнги, имеющего его со всех сторон, так почему же сейчас не получается на него даже взглянуть? – Минни, посмотри на меня. Услышав ласкательное прозвище, которое Юнги придумал во время их второго разговора онлайн, Чимин резко вздернул голову вверх, удивляясь, как у него не свело мышцы. – Минни, я пойму, если ты не хочешь мне показывать. Правда. Я не обижусь, – тихо, но уверенно продолжает старший. – Неделю-другую помолчим, переживем этот момент, и все снова вернется на свои места. Ты хочешь этого? Отказ? Пережить этот момент? Как же мало Юнги понимает в происходящем; Чимин никогда не сможет отказать ему, и уж тем более забыть о сегодняшнем грандиозном звонке, даже если ничего не случится. Сама идея вызывает у него небольшую улыбку на лице, заставляя приподнять уголки губ. – Нет, – качает он головой. – Нет, хен, не хочу. Почему-то у Юнги хватает сил улыбнуться и покачать головой – процесс Чимином непонятый, так как сам он в данный момент не может пошевелить ни единой мышцей. – Я не стану тебе говорить, что делать, Чимин. Во всяком случае, пока, – добавляет Юнги, облокачиваясь на спинку офисного кресла с характерным скрипом, который режет слух в напряженной тишине. Чимин поднимается с пола, выдыхает и, про себя спрашивая какого хуя он вообще творит, переносит ноутбук с рабочего стола на сидение компьютерного стула, подвигая его ближе к кровати. Передвигаться получается неловко из-за пробки, и он думает только о том, что камеру надо направить на стену, чтобы не было видно его недо-походки, а то Юнги повесит трубку и канал на ютюбе придется удалять. – Хен, я… – начинает он, усаживаясь на край кровати и не смея взглянуть на Юнги, – я хочу тебе показать. Уже можно? – спрашивает он и тут же чувствует, как начинают гореть кончики ушей. – Можно, Чимини, – глухо слышится в ответ сквозь динамики. Чимину мало; порой ему кажется, будто он не может себе представить, как звучит голос Юнги в жизни – помехи заполняют воображение и стирают все, что было известно до этого вопроса. Может, этот тембр переливающегося бархата вселит сладкий, беззаботный сон в его забытую богом голову? А может, он раздастся гулким эхом в костях, заставляя лоб покрыться испариной? – Я давно хотел увидеть мой подарок в… на тебе. Просто не знал, что это и правда случится, – и Чимина уносит куда-то далеко. Он один раз еле заметно кивает и залезает на кровать, кидая быстрый взгляд на экран компьютера, проверяя свое изображение – достаточно ли хорошо он выглядит в таком ракурсе для Юнги? Хотя, наверное, в данный момент ни ему, ни старшему до этого дела нет. И все же, именно для Мина хочется выглядеть на все двести. Пальцы Чимина не попадают по узлу халата с первого раза – слишком много нервов и даже бутылка виски в кухонном холодильнике для алкоголя здесь не поможет. Может, Юнги бы и проявил понимание, попросись Чимин отойти на секунду (всего одну рюмку для храбрости…), вот только после этого уже точно вся церемония будет не к месту. Вспомнив любимую метафору Джона Грина, он решает отодрать неприятное начало ситуации, словно пластырь, и залезает на середину кровати, медленно опускаясь сначала на колени, а после оказываясь на четырех конечностях, ни разу не взглянув на Юнги на экране ноутбука. С задницей в воздухе и каплями нервного пота, неприятно скатывающихся по шее, Чимин в последний раз жмурится, проклиная свой недотрах и неуместное желание быть крутым парнем без комплексов, и заводит левую руку за спину, скользя по гладкой коже ягодицы, покрывшейся мурашками, и потянув в сторону, представляя лучший вид его в этот раз единственному зрителю. Пальцы Чимина проскальзывают между ягодицами, заставляя все тело замереть в страхе, отчего ему приходится быстро себя отговаривать. Он делает глубокий вдох и чувствует, как мышцы бедер и предплечий наконец расслабляются, очищая его закупорившийся сток мыслей. – Чимини, ты всегда так свободно и расслабленно ведешь свои трансляции, – с проблеском заботы в голосе воркует Юнги, отчего Пак поднимает ошалевший взгляд на экран, уже почти забыв, ради кого начиналось все шоу. – Можешь это сделать для меня сейчас, м? Чимин вздыхает и кивает. – Вот так, будь послушным мальчиком. Ох. Это… Ох. Рука Чимина сама ползет все ниже и ниже, пока кончики пальцев не чувствуют теплое стекло – скользкий кончик пробки почему-то начинает весить целый килограмм. Чимин напрягается, прежде чем вновь мысленно отругать себя за подобный непрофессионализм – не хочется, все же, чтобы у Юнги в глазах он находился в одной категории с девственными школьницами; хотя, сколь ни иронично, в этом, наверное, и состоит правда его жизни. – Да, вот так. Молодец, Минни. Чимин издает намек на высокий стон, нажимая на плоский кончик пробки одновременно с похвалой Юнги. Чимину очень не хочется полностью отключать мозг, но кажется, будто с каждым услышанным словом его вменяемость ускользает все дальше и дальше – «пора бы нам расстаться, Пак Чимин, пришло твое время». Что ему хочется, так это сделать все, чтобы хен вновь похвалил его; чтобы вибрации его хриплого тембра заставили кости трястись где-то далеко внутри. Наконец-то Чимин чувствует всплеск тепла в низу живота. Возможно, Юнги замечает, как бедра Чимина замирают в одном положении, возможно, новое обновление Скайпа позволяет собеседнику чувствовать повышенный уровень адреналина в крови – для Чимина это останется тайной, однако реакция не заставляет себя долго ждать. – Малыш, успокойся, – доносится голос Юнги из динамиков. – Посмотри на меня. Слышишь? Взгляни на меня, Чимини. Нет. Нет, пожалуйста, обижается Чимин про себя, а потом поднимает голову и… Да. Хорошо. Темные глаза Юнги, блестящие либо в свете воображения младшего, либо в помехах, либо в его личном бреду по ту сторону экрана, Чимина равнодушным не оставляют. – Я хочу, чтобы ты подумал о последнем моменте, когда тебе было спокойно. Скажи мне, когда это было, Минни? Горло сжимается вокруг слов, пытающихся вырваться наружу, и хочется просто продолжить, чтобы потом вообще не смотреть на Юнги никогда. Может, украдкой в Инстаграме, не больше. – Я… Я ванну теплую сегодня принимал. – Отлично, – почти шепчет Мин. – Я хочу, чтобы ты расслабился, будто лежишь в теплой воде, хорошо? Юнги откашливается и потупляет взгляд, после чего поднимает глаза точно в камеру. – Можешь представить мои руки на тебе, да? Я бы никогда не сделал тебе больно, как вода, – продолжает он, а Чимину вновь хочется плакать. – Я бы положил руки на твои красивые бедра, покрывая каждый сантиметр кожи поцелуями, хорошо? Ты бы этого хотел? Можешь себе это представить для меня? О да, это Чимин себе может представить в красках. Чимин не смотрит на Юнги в экране – все-таки какие-никакие манеры у него присутствуют даже со стеклянной пробкой в заднице – но все равно чувствует, слышит, как по щекам того расползается румянец от слов, наконец увязнувших в воздухе. Почему-то именно от этого пальцы сами решают потянуть кончик пробки на себя и резко вставить его обратно, растянув колечко мышц. – Юнги, – совсем тихонько постанывает Чимин, выкидывая приставку «хен» из головы – с раскинутыми ногами перед веб-камерой как-то совсем не до высших форм вежливости – и теребя пробку пальцами правой руки, растягивает себя еще шире для воображаемого члена старшего. – Мой Минни такой послушный мальчик, – голос Юнги звучит еще ниже, в тембре не осталось почти никаких эмоций, кроме всепоглощающего желания и чувства собственности. – Говори мне, когда тебе хорошо, да? Я хочу знать, что тебе хорошо от моего подарка. – Мне… хорошо, Юнги, – еле лепечет Чимин, закидывая голову назад и прикусывая нижнюю губу. Ракурс – то что надо. – Хочу тебя рядом. Пальцы на моей… коже, – продолжает он без какого-либо намека на остановку – ярко-красная ручка стоп-крана выцветает в лучах похоти и новых ощущений. – Блять, Минни, – ругается Юнги, заставляя Чимина задеть стенки стеклом. – Я тоже, малыш. Смотрю на тебя, и только могу думать о том, как бы ты сжимался вокруг моих пальцев – такой горячий и мокрый. От подобных детальных описаний Чимин буквально взвывает – налитый кровью член уже давно стоит колом и пачкает низ живота каплями предэякулята, отчего становится даже больно; желание эту ситуацию исправить становится невыносимым. Чимин тянется ладошкой к плоти и обхватывает ее в кулаке, выдыхая в облегчении. – Убери руку, – вдруг очень холодно приказывает Юнги, отчего Чимин резко раскрывает глаза и наконец смотрит на экран. Был бы у него хвост, он бы давно его прижал в подчинении. – П-почему? – Не хочу, чтобы ты так быстро кончил, – отвечает Юнги, почти без тени смущения. – Веди себя хорошо, и я разрешу тебе дотронуться до себя. Чимин хлопает ресницами и, откровенно говоря, вообще не вкуривает в происходящее. Однако, это совсем не значит, что ему не нравится, потому что рука доказывает обратное, резко надавив на длинную пробку и вытащив ее совсем с громким чмоканьем. – Господи, Чимин, – шепчет Юнги, и Чимин видит через плечо, как тот проводит ладонью по лицу. Без пробки разработанное колечко мышц сжимается само по себе, и внутри становится холодно. – Юнги, – хнычет Чимин, сводя брови домиком. – Так слишком… пусто. Можно я дальше пальцами? Юнги не отвечает, что Чимин принимает за соглашение, проникая сразу двумя пальцами внутрь и по-кошачьи изгибаясь дугой в пояснице, окатывая стены комнаты высоким стоном, достойным платного эйчди порно. Чимин не церемонится – пробка сделала свое дело, растягивать самому себя не надо, а значит на показ Юнги выставлена слегка порозовевшая дырочка из которой каждую секунду вылезают и тут же исчезают короткие пальцы Чимина, которых и правда недостаточно. От раздражения становится так больно, что костный мозг начинает зудеть – хочется чего-то толще, теплее, чего-то с лучшей координацией и нежностью. – Мой мальчик такой молодец, – подбадривает Мин, вновь скрипя стулом. Сама мысль о том, что он сам может сейчас себя трогать, смотря на картинку Чимина, стоящего на кровати и трахающего себя пальцами, будто керосин, подбавляет пламени в низ живота. – Мне нужно.. больше, – ошалело мямлит Чимин между полу-стонами и добавляет третий палец. – Блять, Минни, – теперь уже Юнги звучит так, будто у него в горле стоит слезливый ком. – Могу себе представить, как хорошо ты сжимался бы вокруг моего члена, малыш. – Юнги, – хрипит Чимин, насаживаясь на пальцы в такт их проникновению внутрь. Член начинает подергиваться, дыхание давно сбито, и он специально поворачивает голову влево, оборачиваясь на Юнги. Старшего видно только выше талии, зато Чимина видно целиком, и этого достаточно. Пусть он смотрит, какой Чимин красивый – с порозовевшей кожей, раскрытыми в стонах губами, опухшими от своих же укусов, и влажными глазами. Пусть смотрит и запоминает. Неясная пелена удовольствия внезапно накрывает Пака, и он разрешает себе потеряться в эйфории – пелена не пугает, а наоборот подбавляет храбрости. Чимин не отдает себе отчет, когда подается бедрами вперед, громко выдыхая и скользя членом по простыням, которые так приятно обжигали чувствительную кожу, будто наждачная бумага. – Минни? – слышится голос старшего, будто сквозь толщу воды. Чимин раскрывает глаза, останавливаясь и оборачиваясь назад на экран. – Хен? – Что я тебе говорил? Чимин опускает голову, словно побитый щенок. Он ведь даже не понял, что сам начал тереться членом о кровать. Кончики его пальцев все еще еле-касаются простаты, но поддаться желанию и продолжить движения рукой в данный момент страшно – Юнги смотрит так пристально, что в горле скатывается комок из смущения, упрямства и невысказанных извинений. – Жаль, что меня сейчас нет рядом с тобой. Я бы показал тебе, что случается, когда ты меня не слушаешься, Чимини. У Чимина сводит мозг от заражающих ткани органа картинок, на которых он сам лежит животом на коленях старшего, пока тот нежно гладит тонкую, чересчур горячую кожу, прежде чем замахнуться тяжелой рукой и… – Я не могу, хен, пожалуйста, – хнычет младший, когда колени начинают подгибаться под весом тела и желания кончить. – Пожалуйста. Член болезненно пульсирует, отчего хочется положить на него руку – и все пройдет. – Возьми коробку в руки, – непоколебимо продолжает Юнги. Чимин не понимает, что происходит, какую коробку, зачем, а потому хватает первую попавшуюся на глаза и нечетко вспоминает, что из-за нее-то все и началось. Он садится на край кровати напротив ноутбука, положив коробку на колени в ожидании последующих инструкций от Мина. – Загляни внутрь и скажи мне, что тебе нравится больше всего, – язык Юнги молниеносно смачивает губы, и его взгляд направляется на коробку. Чимин опускает глаза и начинает разбирать содержимое посылки – почему-то в этот раз румянец не наползает на щеки от стыда; вместо этого его рот наполняется слюной. В коробке лежат еще две анальные пробки разных цветов, с одной из которых свисает пушистый помпон-хвост, и два вибратора. Однако, взгляд Чимина устремляется мимо них и остальных примочек. Он тянется пальцами и дотрагивается до желанного предмета, чувствуя, как по телу пробегает дрожь волнения и азарта, а губы расплываются в ухмылке. Зрение и мысли все еще затуманены, но – о, да – Чимин готов. – Вот это, – отвечает Чимин и вытаскивает из коробки резиновый член внушительных размеров. – Мне нравится это. Юнги выпячивает губы вперед в ровную «о» и замирает, будто прервалась связь. Этот выбор на него похож – никаких непонятных форм, цветов, запахов и вкусов; человеческая анатомия без каких-либо смешных извращений. Чимину нравится. Не услышав слова в ответ, Чимин отставляет коробку в сторону, зажав в руке нужный предмет. Он облокачивается на локоть левой руки, разводя ноги в стороны перед камерой и отправляя резиновый член в рот, смачно чмокая и заглатывая как можно глубже, представляя, будто отсасывает старшему. Юнги в нечетком окошке Скайпа все еще не двигается, и Чимин начинает волноваться. – Хен? – зовет он, расслабив ноги и заинтересованно вглядываясь в изображение старшего. – Ты здесь? Юнги качает головой, давая понять, что ответить он еще не в силах, но наблюдать – еще как. Чимина буквально распирает от чувства гордости за самого себя. Он вновь подносит член к губам, высовывая кончик языка и по-кошачьи облизывая головку, отчего Юнги издает гортанный стон. Пак наконец приоткрывает рот, медленно и глубоко просовывая резину в рот, пока в уголках глаз не начинают формироваться слезы. – Чимин, – тихонько слышится из динамиков, и младший не уверен в том, что Юнги помнит о том, что для поддержания жизни надо дышать. Он опускает руку с фаллосом вниз и подставляет к сжимающемуся колечку мышц, заранее хмуря лоб от напряжения. – Блять, Минни, без смазки, – хрипит старший не своим голосом. – Что же ты со мной делаешь? Чимин в последний раз ухмыляется и, стараясь расслабиться, наконец вводит член в себя, резко вбирая воздух с шипением через зубы. – Ах, Юнги, – выдыхает он, чувствуя, как холодная резина гладит стенки. – Я так давно этого – ах – хотел, когда только начинал смотреть твои… в-видео два года назад. Из нижней губы вот-вот начнет сочится кровь оттого, как сильно Чимин сжимает ее между зубами. Юнги – попросту незнакомец, с которым Чимин никогда даже не виделся, но почему-то все откровения выливаются через край, будто так и должно быть. – Чего ты хотел, Чимин? Скажи мне, малыш, – голос Юнги вновь окутан во что-то темной и вязкое, отчего полное имя звучит в два раза страшнее. – Хотел почувствовать тебя, – резко выплевывает Чимин, продолжая трахать себя резиновым фаллоимитатором. – Хотел почувствовать… т-твои пальцы… Хотел, чтобы ты меня… ах, заполнил своим членом, Юнги. – Черт, Минни, я уверен, ты бы принял меня в себя так же послушно, – рвано выдыхает старший, на что Чимин отвечает очередным стоном и ускоренным темпом правой руки. Локоть левой уже давно затек и перестал быть ощущаемым – все остальное тоже уже давно исчезло с лица Земли. Квартира Чимина, интернет и Юнги – вот и все ингредиенты момента, который не должен заканчиваться. Вот только, боль в забытом члене продолжает напоминать о себе, а потому вновь дает о себе знать. – Хочу кончить, – бормочет Чимин, задавая неровный и бешеный ритм игрушке, из раза в раз ударяющейся о комочек нервов где-то глубоко внутри. Его короткие пальцы почти никогда не доставали так далеко, и оттого все мышцы в теле сжимались, нетерпеливо ожидая, когда такой желанный предел будет достигнут. – Хен, пожалуйста, я себя д-достаточно… хорошо вел, пожалуйста. – Ты так красиво звучишь, когда просишь меня разрешить тебе кончить, Чимини, – тянет Юнги в ответ, явно наслаждаясь дистанционной пыткой младшего. – Не думаю, что смогу от этого отвыкнуть, – добавляет он, и посреди всей этой вакханалии сердце Чимина умудряется остановиться на пару секунд из-за плавающего в воздухе двусмысленного обещания. – Мне больно, хен. Пожалуйста, я… не могу, я не могу… – Ты такой молодец, – по-садистски воркует Юнги. – Можешь себя потрогать. У Чимина спирает дыхание, когда он выпрямляется в спине и кладет затекшую руку на затвердевший член, издав стон от сверхчувствительности. Несколько толчков бедрами и неистовых движений руками, и Чимин кончает так сильно, как никогда раньше – слезы смачивают короткие ресницы, а струя спермы достает до ключиц, покрывая кожу белой краской, будто Чимин – свое собственное полотно. Окатившая с ног до головы сила оргазма лишает его каких-либо резервов энергии, заставляя упасть на спину с мягким шумом простыней под тяжелым телом. – Юнги… – непонятно для самого себя бубнит Пак, еле разлепляя веки. – Юнги, я… Он наконец приподнимает голову, прикладывая к движению нечеловеческие усилия, и замечает, что старшего и след простыл – на экране ноутбука высвечивается только длительность их звонка. Страх разгоняет дрему и тяжесть в мышцах, заставляя сесть ровно на кровати и схватить телефон с тумбочки. К счастью, на экране уже высвечиваются два оповещения о сообщениях Юнги. Все еще без одежды и с каплями спермы на коже, Чимин разблокировывает девайс трясущимся большим пальцем и, нервно потряхивая ногой, ждет, пока загрузится чат. Первым сообщением оказывается фотография лица Юнги – в темном освещении, с черными волосами явно только высохшими от тепла, излучаемого экраном его компьютера. Глаза – два темных омута – были слегка прикрыты уставшими веками, но что-то в них давало Чимину понять, что отправил он это фото ему не для того, чтобы пожелать спокойной ночи. Открыв вторую фотографию, Чимин задыхается обилием воздуха вокруг, издавая сдавленный связками писк; на ней красивая рука Юнги обхватывает самый настоящий стояк в том состоянии, когда видны капельки предэякулята, застывшие на покрасневшей коже головки. Он оказывается большего размера, чем может показаться, толстый и даже приятный на вид – именно такой, каким Чимин его себе и представлял. От вида члена старшего, он стонет про себя сквозь сжатые губы и вновь падает обратно на спину, понимая, что эта история закончится еще очень не скоро. Юни-хееееен <3 У меня тут похожая ситуация, солнце. Поможешь?