Другие

      Следующие недели две Кенни поручал Киве лишь разведывательные задания, раскрывая для себя её потенциал и ценность. Девушка ни разу не попалась, всегда ей удавалось разузнать то, что хотел знать Кенни. Её это радовало, потому что она приносила пользу и искать необходимые сведения получалось легко. Всяко приятней, чем посещать зачистки Потрошителя, впрочем, несколько раз он её брал с собой. Это были незабываемые ощущения, и сцены расправы над неугодными долго преследовали её цепкое сознание. Почти всегда Кенни действовал жестоко и непреклонно, не допуская ни одной ошибки. Пока активного участия в этом от девушки он не требовал, скорее показывал как надо действовать, натаскивал как какого-то несмышленыша. Как-то раз девушка опустила нож, один парень напомнил ей одного из умерших друзей, она не смогла его убить, пока тот сам не напал на неё. За такую слабость ей сильно влетело от Кенни.       Когда она медленно отходила от трупа, который напомнил ей о друзьях, Кенни налетел на неё и ударил по лицу. Девушка находилась в прострации и никак на это не среагировала. Тогда он встряхнул сильно её за плечи, больно сжимая своими руками. Кива подняла на него невидящие стеклянные глаза, слушая, как тот шипит ей в лицо в плохо сдерживаемом гневе. — Что, снова твоя жалость? Выбрось это и растопчи, мне такое не нужно.       Он видел, что девушка убила врага лишь потому, что тот атаковал её, а не нанесла удар первой, как могла. Это раздражало, и потом было ещё несколько не особо приятных девушке нотаций, которые выворачивали ей душу. Впрочем, вытравить до конца эту человечность Кенни не удалось, девушка всегда старалась действовать без излишней жестокости. На моменты работы и убийств ей удавалось выключить в себе эти эмоции, не позволяя им мешать в решающие мгновения. Но это не касалось тех моментов, когда кому-то как-то удавалось вызвать в ней редкую, но разрушительную злобу. Кенни даже довелось пару раз наблюдать это редкое явление.       Однажды он ждал её в одном из трактиров, девушка должна была вернуться с очередного рейда по домам местной знати. Кива зашла в трактир и уже направлялась к столу, за которым и расположился Кенни, но её остановила пара выпивших мужиков. Они нагло приставали к ней с вполне ясными намерениями. Кенни с любопытством наблюдал за своей подчиненной, гадая, что она предпримет. Её действия вызвали в нем и удовольствие и лёгкое удивление. Обоим она сломала руки, одному вдобавок распорола руку от запястья до плеча, второму разбила лицо. Её глаза горели диким огоньком, выдавая скрытую сторону сущности. Нравился ли ей процесс? Да, и Кенни был очень доволен этим проявлением, словно это было подтверждением его выбора. Дело, к которому привел их Грайс, потихоньку распутывалось, но девушке пока так и не удалось выяснить, кто стал носителем тайны правящей династии. По всей видимости, этот человек умел скрываться и делиться секретом не желал. А нужно было знать наверняка, прежде чем делать следующий шаг, ошибок дело не терпело. Грайса Кенни решил пока не убивать, здраво рассудив, что лучше собрать как можно больше информации о Центральном Отделе в Митре. Никаких особо интересных писем Марло не приходило. Девушка старалась запомнить все имена, даты, всё, что могло быть важным. И удивительно, но память ни разу не подвела.       Это продлилось месяц, и когда Грайс вроде бы подошел ближе к своей цели, таща за собой незримый хвост, произошло неожиданное. Его убили. Совершенно случайно, тот попал вместе с полицейскими в засаду, устроенной одной из банд. Детская затея, но погиб только Грайс, обрывая следы к нужному источнику знаний. Впрочем, было ли это всё случайностью, Киве предстояло ещё разузнать. Двух недель хватило, чтобы понять, что всё это просто неудачное стечение обстоятельств. Параллельно с этим девушка следила за движениями полиции, не будет ли новых распоряжений из Митры.        Дальше несколько месяцев Кенни поручал ей провести слежку за своими людьми, проверяя их верность. Результаты иногда показывали, что опасения были не напрасны, и Кенни без малейших колебаний устранял провинившихся людей. Ему совсем не нужен был удар в спину. Кива исправно сообщала о всём необходимом, и иногда та информация, которую ей удавалось добыть, становилась предметом важного торга с остальными криминальными авторитетами. Девушка с завидным упорством выжидала нужного момента, проникала в дома, перечитывала документы, иногда оставалась там, подслушивая разговоры. Кива всегда оставалась незамеченной, умело растворялась в тенях, и Кенни иногда удивлялся, как девушке это даётся. Казалось, жизнь состояла из волн насилия и постоянной борьбы, но даже таким как они доставались мгновения покоя.       Сейчас оба спокойно и почти молча находились дома. Час назад они переспали. За всё это время Кива привыкла к сексу, но оставалась зажатой, и особого удовольствия от этого она не получала. Кенни же просто удовлетворял свою потребность, и пока ничего менять он не собирался. Мужчина развел камин, так как в доме становилось прохладно. Огонь не могли разжигать каждый день, так как хорошие дрова, которые горели долго и не пахли мусором, были редкостью. Аккерман сидел в кресле, закинув ногу на ногу, читая газету, и наслаждаясь теплом, которое огонь излучал волнами. Мерное тиканье часов, треск поленьев, всё умиротворяло. Девушка сидела рядом на полу, возле ручки кресла, и, скрестив ноги, что-то делала со своей торбой. Кива хотела её перешить и сделать что-то типа воровского мешка. Тот должен был плотней прилегать к телу и не мешать передвижению. Девушка решила, что нужно начать брать с собой отмычки, веревку, короткий запасной кинжал, промасленные тряпицы, и прочие вещи, которые могли пригодиться в незаметном взломе. Поэтому на днях она раздобыла длинную иголку, крепкие нитки, куски выделанной кожи. Сначала распорола котомку по швам, а теперь, разложив все материалы перед собой, думала, как лучше ушить всё, чтобы добиться желаемого.       Внезапно Кива ощутила прикосновение к своей голове. Первую минуту даже не поняла что это, затем чуть повернула голову. Кенни вдумчиво читал газету и свесил руку с кресла. Когда он уходил в себя или о чем-то размышлял, то иногда механически перебирал рукой в воздухе, крутил нож, или постукивал пальцами. Сейчас его пальцы нашли её макушку и перебирали её волосы. Это было странно, но приятно. Девушка наклонила голову, открывая руке больший доступ. Какое-то время она сидела так, ушивая сумку в нужных местах, подбирая куски ткани, прикидывая как лучше пристроить лямки. Тишину прервал Кенни, который со смешком перевернул лист газеты. — Ха, они дали мне новое прозвище. — Какое? — механически спросила девушка, одновременно прикидывая, подойдет ли выбранный кусок кожи, или придётся его подгонять. — «Жнец», — он фыркнул, — так необычно, для них я просто убийца. Но мне нравится.       В голосе слышалась нескрываемая нотка самодовольства, Кива только улыбнулась. Минуты тишины и спокойствия были редки, но тем и были более значимы и приятны. Всплыла мысль, которая переросла в вопрос, и Кива решилась его задать. Собственно он давно мелькал у неё в голове, только не было хорошего момента, чтобы его озвучить, не вызывая неприятных последствий. — Кенни, а какое отношение ты имеешь к Аккерманам?       Слова повисли в воздухе, рука на голове сжала волосы, но затем отпустила их и возобновила своё поглаживание. — Моя фамилия Аккерман. — Ясно, я думала о чём-то таком, — Кива вдела плотную нитку в цыганскую иглу и пыталась проткнуть край выпотрошенной торбы.       Кенни не был готов к тому, что любопытство и проницательность девушки как-то затронут и его самого. Он обдумывал, на основе чего она могла дойти до его связи с именитой фамилией. Очевидных утечек или упоминаний не нашёл, поэтому решил спросить. — А с чего такие мысли, малявка?       Кива чуть повернула голову. Нечитаемое и обычное выражение лица, полная погруженность в газету, всё это говорило о том, какое большое значение имеет вопрос для мужчины. — Ну, ты необычно среагировал на упоминание в одном из писем семьи Аккерманов. Не так как обычно.       Кенни попытался вспомнить, выдал ли он чем своего беспокойства, когда девушка пересказывала ему письмо Ривза, которое как-то исхитрилась прочесть. Это было недели две назад, и мужчина не припомнил какой-то особенной реакции или внешних проявлений со своей стороны. Скосил глаза на девушку, та спокойно шила. Подумал про себя, что девушка со своей наблюдательностью жила с ним уже довольно долго, и могла заметить то, чего он сам за собой не замечал. Снова стал читать газету. — Ты рано или поздно узнала бы этом сама. — Это объясняет такое обилие убийств?       Тут Кенни рассмеялся, девушка не могла понять цель таких частых расправ, потрепал её по макушке. — Каждый раз, когда я перерезаю кому-то ублюдку глотку, я знаю, что строю лучшее будущее. — Это будет занятное будущее, — девушка рассмеялась в ответ.       В течение следующего года жизнь текла своим чередом. Вылазки в города над землей, попытки найти некоторых людей, некоторых убить, следить за действиями власти. Деньги, полученные за заказные убийства, откладывались. Для достижения своей основной цели требовалось перебраться в города над землей. Там можно было и найти более ценную информацию, и было проще совершать убийства чиновников, и искать следы, ведущие к настоящей правящей династии. Не говоря уже о более высоком уровне жизни, для Кенни это было само собой разумеющимся. Он не любил Подземный Город, но находился в нём из-за соображений безопасности. Да, было легко раствориться и затеряться, однако и города возле Сины имели плюс. Никто не будет искать убийцу в квартале со средним классом или же с обычными гражданскими. Из-за более удобного прохода к Митре Кенни хотел бы выбрать дом в Стохесе, но тот находился под усиленным контролем полиции из-за катакомб. Подземные ходы не пустовали, это был лакомый кусок для контрабандистов и желающих укрыться от преследователей. Поэтому, полицейские патрули встречались в Стохесе гораздо чаще, чем в других городах стены Сина. Если случалось что-то плохое, то первым делом исследовали Стохес, а такое внимание убийце было ни к чему.       Кенни остановил свой выбор на Гермине. В городе наблюдался поток людей, в коем можно спокойно скрыться. Они прибывали из более опасных районов, и полиция неплохо контролировала, как ей казалось, ситуацию в городе. Таким образом, никто даже и не допустит мысли, что в этот город просочится кто-то со скверной репутацией. Орвуд казался Кенни слишком скучным, а Яркел был близок к проходу в Подземный город, что привлекало внимание власти. В случае чего из Гермины будет проще скрыться, не привлекая внимания. Решение было принято, и Кенни даже не думал лично делать все дела через посредников, заведомо зная, что никто не согласиться, ведь никто не хотел хранить секреты убийцы в могиле. Да и не было это в его интересах, если есть возможность сделать всё тайно, то почему бы и не воспользоваться. Поэтому все официальные дела, связанные с покупкой дома, он делал через Киву, пользуясь тем, что никто из живых не знал ни её, ни о её работе на Жнеца.       Кенни вышел во внутренний двор, чтобы дать девушке распоряжения. Она тренировалась с ножом. Он никогда серьезно не вмешивался в её упражнения, не считая это необходимым. За всё это время девушка приобрела невероятную пластичность, да и в целом силы в ней прибавилось, а наблюдение за мужчиной учило её тому, как лучше двигаться. Но добиться той скорости, точности и силы как у Кенни не получалось. Вот и сейчас она повторяла движения, но сама ощущала, что чего-то не хватает и что-то не так. Кива обернулась, в глазах читалось легкое раздражение, она указала на мужчину двумя пальцами, она никогда не тыкала указательным, всегда совмещала указательный со средним. — Ты. Потренируйся со мной, я не могу понять, что упускаю. — Просто ты не так талантлива как я, малявка       С издёвкой сказал мужчина, но подошел к ней и достал нож. Он ни разу так с ней не тренировался в спарринге, ему было интересно, сколько она продержится против него, в своей победе он даже не сомневался. Кивы хватило на минут пятнадцать, достойный результат. Возможно, она извлечет из этого пользу и какие-то мысли, но потом. Сейчас ей предстоит работа.       Аккерман добыл ей документы на чужое имя и отправил к пресловутым посредникам, тщательно проинструктировав. Девушка на ходу сочинила какую-то байку и не отличалась от простого жителя подземного города, который хочет переселиться в более приятное для жизни место. Таким образом то, как Аккерман перебрался в мирный и тихий город, осталось тайной даже для местных банд, которые всегда старались держать убийцу в поле зрения. Все формальности заняли меньше месяца, и потихоньку Кенни перебрался поближе к своей основной цели. Переезд в Гермину не вызвал технических трудностей.       Если для Жнеца это был шаг к возвращению привычной и нормальной жизни, то для Кивы это был долгожданный шаг в яркий мир, которого она была лишена. Девушка с удовольствием изучала город, улицы, дома. Наслаждалась каждой минутой проведенной на свежем воздухе, и Кенни спокойно относился к её долгим забегам по городу, это было весьма полезно. Всё это приносило ей удовольствие, и было нужно для работы, ведь сначала надо досконально исследовать местность. И вскоре Кива с легкостью построила в голове карту города. Память не упускала ни одного момента, отмечая самые важные и интересные места. Она не брезговала спускаться и в канализацию, ей хотелось изучить всё детально. Вскоре она смогла бы с закрытыми глазами привести к дому того или иного богача. В городе была централизованная почта, что облегчало добычу информации из переписок. Частые походы в соседние города позволяли постепенно изучить и их, хотя иногда Кенни совершал их и без девушки, оставляя ту дома.       Однако самым приятным в этой смене места жительства Кива считала природу. Нравилось всё: ветер, небо, леса за стенами, солнечный свет. Девуша любила залезать на крышу их нового дома перед тем, как Солнце выглянет из-за высоких стен. Ей нравилось наблюдать за тем как небесное светило выплывает из-за сооружения, словно это было какое-то таинство природы. Но такое удавалось не так часто, новый дом был больше и требовал большего ухода, а новое поле действий отнимало больше времени и сил.       Дом был полноценным двухэтажным и не выделялся среди рядом стоящих. На первом этаже располагалась большая комната с камином, комната поменьше, небольшая, но полноценная кухня, кладовая, и ванная комната, и отдельная уборная. Наверх вела лестница с полированными ступенями, в самой лестнице была ещё одна небольшая кладовка. На втором этаже было две одинаковые комнаты. Столько свободного пространства напрягало Киву, к тому же его пока нечем было заставлять, но Кенни это не тревожило, всего лишь вопрос времени. Как и обычно, долго бытовыми моментами не довелось заниматься. Через месяц они вышли на нужный след и наметилось что-то крупное.       Кива, не особо довольная собой, зашла домой, где её ждал Кенни, на улице уже было темно. Он встретил девушку словами, в которых слышалось лёгкое нетерпение: — Ну, что удалось узнать? — Всё так как ты и думал, Бернер определённо что-то знает о монархии, и уж точно знает тех, кто в курсе. Из него вполне можно будет выбить информацию, потому что в письмах и разговорах он осторожен, мне нечем похвастать. Удалось узнать лишь, где он живет и какие места посещает.       Кива развела руки в стороны, показывая свою удрученность. Собственно Кенни иного и не ждал, он запомнил того богача как очень недоверчивого и расчётливого. Ему хватит и адреса, хотелось взглянуть в глаза жертве. Бернер был одним из тех, кто поддержал истребление Аккерманов, поэтому Кенни счел вполне реальным совместить получение информации и изощрённую смерть. — Сойдет, говори адрес.       Выслушав точное расположение дома Бернера и советы Кивы по бесшумному проникновению внутрь, Кенни засобирался, ему не терпелось начать. Девушка спокойно наблюдала за ним, не сводя своего сканирующего взгляда. Мужчина надел шляпу, обернулся к Киве, давай ей распоряжения: — Сам справлюсь, ты отдохни, потом будет ещё больше работы. — Как скажешь, — Кива пожала плечами, устраиваясь на диване возле камина.       На прощание Аккерман сказал: — К завтрашнему вечеру он будет уже мёртв. — Даже не сомневаюсь, — тихо пробурчала про себя девушка.       Она закрыла глаза, какая-то мысль не давала ей покоя, но о ней она решила подумать после небольшого отдыха.