***
— Чаннии. — Что тебе нужно? — раздраженно спросил «Чанни», которого выбешивало это прозвище. — Почему у тебя девушки нет? — Я гей, — спокойно ответил Пак-Не-Зови-Меня-Чанни-Я-Не-Пидор-Чанель. — Ну, а парня? — Сехун напрягся по известным лишь ему причинам. — Мне просто никто не нравится, отстань, окей? Сехун очень напрягся. В его голове родился один из тех безумных планов, которые вряд ли закончатся чем-то хорошим. Но когда его это останавливало?***
Вот уже несколько дней, как О перекрасил свои волосы в блонд. Вот уже несколько дней, как он живет у Чанеля под предлогом бесячих родителей. Вот уже несколько ночей, как он пробирается к другу в кровать, от чего получает утром от старшего. — Чанни, смотри, какое небо красивое, — проговорил парень, поправляя волосы. — Красивое. — А знаешь, кто ещё красивее? — Если ты сейчас скажешь… — Ты, — томно прошептал младший и встал в какую-то эпичную позу для соблазнения, подсказанную гуглом. — Хватит дурью маяться, — Чанель стукнул недопикапера по голове и ушел вперёд, что-то бубня под нос. Вот уже несколько дней Сехун проваливает свой план. Проваливает ли? — Чанель… — Я знаю, что я ахуенный. Знаю, что затмеваю звёзды в небе и в моих глазах потонул Титаник. С такими шутками ты следом за ним ко дну пойдёшь. Старший выслушивает эти подкаты уже неделю. Этот дурак ему уже порядком надоел, но Чанель всё мучался и мучался с одним вопросом. Зачем это нужно? Если бы это было простым стёбом, Сехун бы уже давно отстал. На восьмой день Чанель уже не отбивался от того, что он сладкий и бедному Сехуни пришлось стать диабетиком. Он даже ответил «спасибо» на пару комплиментов. На девятый день у него покраснели уши. На одиннадцатый в груди что-то ёкнуло.***
Прошло уже две недели. Сехун проснулся в кровати друга и обнаружил её пустой. Слабо потянувшись, он встал и вышел в коридор, одергивая футболку. Младший уже давно потерял контроль, он был влюблен в Чанеля уже год или больше. Каждый раз засматривался на эту улыбку, на эти серые кудряшки, на уши, которые оттопыривались настолько мило, что сердечко замирало, а голова пустела. Он действительно любил этого высокого придурка, который совершенно ничего не замечал. В ванной горел свет. Сехун бодро пошел к двери, чтобы отпустить очередную пошлую шутку, но вдруг остановился и прислушался. — …идиотская ситуация. Разве… разве это нормально? Он мой друг. Он ведь шутит… Просто шутит, да, да, шутит, — рассуждал вслух Чанель и нервно кивал отражению, — он точно шутит! А я, как дурак, влюбился, хаха. Поверить своим ушам было трудно. Колени подкосились, и Сехун просто убежал, случайно захлопывая дверь ванной. Чанель вздрогнул и за долю секунды осознал произошедшее. Он выскочил и поймал младшего за руку, дергая на себя. — Отпусти меня, что тебе нужно? — Ничего мне не… — Чанель осёкся и посмотрел ему в лицо. В глазах, которые парень так полюбил, стояли слезы, которые вот-вот потекли бы по щекам. — Что тебе нужно от меня, отстань, отстань, — провыл младший, отбиваясь от парня. — Замолчи, пожалуйста, — проговорил он, отпуская руку, чтобы схватить Сехуна за плечи и поцеловать. От одного пахло кофе, масляными красками и надеждой, от другого — пыльными книгами, собакой и осознанием. Сехун не мог поверить, не мог понять, что происходит. Голова закружилась, и отвечать было так сложно, хотя он представлял этот момент снова и снова в своей голове. А Чан просто делал то, что велело его сердце. Старший буквально втолкнул О в комнату и бросил на кровать. К Сехуну наконец вернулось сознание. Сначала он опешил, хотел сбежать, но решительный взгляд Пака заставил лишь еле слышно прошептать: — Возьми меня, хён. Как же мало нужно человеку для счастья. Кому-то собака, кому-то деньги, а Сехун просто мечтал о Чанеле. Мечтал обнимать его чаще, касаться губами его губ, просыпаться вместе и отдавать старшему всего себя без остатка. А сейчас объект его мечтаний прикусывает кожу на шее, стаскивая домашние штаны. Чанель провёл рукой по члену младшего, надавливая на головку, отчего тот закусил губу и сдавленно взвыл. — Шире, — шлепок по бедру заставил Сеха раздвинуть ноги. Он никогда не видел хёна таким. Таким властным и, черт побери, горячим. Пак надавил на колечко мышц и резко вставил два пальца, наслаждаясь стоном Сехуна, который заставлял хотеть младшего ещё сильнее. Он издевался, делал всё так медленно, что младший уже умолял его трахнуть, извиваясь в руках и выгибаясь. — Терпи, солнышко, — почти что прорычал Чанель на ухо, доставая смазку из-под кровати. Кто бы знал, что она пригодится. — Блять, это что, вишня? — принюхался Сехун, но тотчас завыл от нового толчка пальцев. Старший усмехнулся и открыл баночку, выдавливая содержимое на ладонь и растирая. Сехун наблюдал за манипуляциями, уже предвкушая, как член движется внутри него. Чанель надавил на дырочку и резко вошёл, сжимая пальцами бёдра парня. Тот простонал, сжимая ногтями одеяло. Притянув к себе младшего, Чанель начал вдалбливать его в кровать, оставляя отметины на ключицах. Крышу сносило неимоверно. Хотелось ещё большего. О впился ногтями в спину старшего, опаляя его ухо горячим дыханием и постанывая от каждого толчка. Комната наполнялась запахом вишни, пота и скрипом кровати. Сехун потянулся к паху, но руки мгновенно перехватили, вдавливая в постель. — Я больше не, — стон, — могу. Чане-е-ль… Старший сделал последний толчок и кончил прямо внутрь парня. Медленно выходя, коснулся его члена. Друзья всегда помогают друг другу. Вот и Чан помогает. Сех обессилено свалился на кровать и попытался отдышаться. — Я не… уф… шутил, дубина двухметровая, — сказал он, поворачиваясь лицом к Паку, — я люблю тебя. — Ой, перестань, — Чанель поцеловал мягко и не настойчиво, — я давно это понял. Знаете, все истории кончаются по-разному. Самая лучшая может закончиться бессмысленной тупой болью, а печаль может превратиться в истинное счастье. Эта история только началась, давайте не будем мешать им, ладно?