***
— Ты опоздал на тридцать девять секунд, — строгим голосом сообщает Алтын в тот момент, когда дверь распахивается. Знает ведь, что никто кроме хмурой царапки без стука входить не посмеет. Пока что ему хочется прощать все подобные оплошности. Наказание последует, когда тот сам о нем попросит. Отабек бросает взгляд на вошедшего, и взгляд его замирает. Одетый с иголочки, с лакированными туфлями и тонким черным галстуком, Юра выглядит как профессиональная модель, сошедшая с обложки популярного издания. Алтын сглатывает вязкую слюну. Черта-с-два будет держать себя под контролем рядом с этим дьявольским искусителем. — Сейчас восемь ноль ноль, не придирайтесь, — отвечает уверенно и нахально. Отабек чувствует, как внутри все вспыхивает от подобной дерзости. Появляется острое желание схватить наглеца, разложить прямо на рабочем столе и довести до такого состояния, чтобы тот еще месяц не мог ни ходить, ни говорить. Если у него сейчас снова встанет, Алтын точно не сдержится. И тогда проблемы будут у обоих. — И тебе доброе утро, извините за опоздание, — с сарказмом говорит Отабек, привычно закидывает ноги на угол стола и опускает взгляд на многочисленные бумаги в руках. — Значит так, Юрий Плисецкий. Все, что мне от тебя требуется, это присутствие в каждом месте, где буду я. Деловые встречи, совещания, подписания контрактов — вот это твоя сфера. Станешь как таковым хвостиком, официальным представителем, если говорить солиднее. Сразу предупреждаю, что с наличными дел не имею, поэтому в ближайшее время заведи карточку, куда каждую неделю будет приходить определенная сумма. Через полтора часа у меня конференция на другом конце города, едешь со мной и все мероприятие молчишь, как мышка. Просто слушаешь и записываешь, что, где и как. Все понятно? — Это серьезная должность, почему я? — вот упрямец. — Не хочу грубить, чтобы не портить настроение ни тебе, ни себе, — спокойным голосом отвечает Отабек, образуя из пальцев пирамидку. — Скажем так, ты слишком хорош для другой работы, котенок. Идиот, на что подписывается? Могилу себе копает? Он ведь понимает, что если Юра будет рядом, ему не будет покоя. И раз уж обычное присутствие мальчика вызывает мгновенный стояк, то… блять. Увлечение подобного рода мазохизмом не доведет его до добра. — Не боитесь, что я разочарую вас? — спрашивает Плисецкий, наклоняясь в его сторону. — А ты не позволь мне разочароваться, — шепотом отвечает Отабек, глядя в потемневшие глаза мальчика.***
На удивление, Юра справляется хорошо, Отабек ожидал от него чего-то меньшего. Он в считанные дни полностью втягивается в жизнь высшего общества, держится уверенно и по достоинству. Алтын по-настоящему гордится тем, что не прогадал с должностью, мальчик идеально подходит для этой работы. Но настоящей загадкой остается то, чем занимается Плисецкий вне компании.. За несколько недель работы друг с другом он не обронил ни слова по этому поводу, придерживаясь строгих рамок «на работе ничего лишнего». И, честно сказать, Отабек как-то прикипел душой к этому вечно хмурому и нахальному мальчишке, поэтому ему так любопытно. Он все же решает задать интересующий вопрос, когда они сидят в кабинете, разбираясь с документацией для очередной деловой встречи. — Юрий Плисецкий, — зовет Отабек. Тот не сразу поднимает глаза, полностью погруженный в бумаги. — Расскажи, как проводишь досуг? Мне интересно. Даже через густую челку видно сурово сходящиеся брови. Так всегда, когда Алтын спрашивает о чем-то подобном, не касающемся работы, что довольно странно. — Да никак, — не уверенно ведет плечами. Создается впечатление, словно так и есть, но Отабек почему-то сомневается. Если человек не хочет затрагивать такую пустякую тему, значит ему есть что скрывать, и от этого становится еще более интересно. — Мне-то не ври, — Алтын насмешливо фыркает. Надо бы наказать вредную царапку, но нет. Пока рано. — Правда, ничего особенного. Каждый вечер сижу дома, иногда приходят Виктор с Юри, и мы до поздней ночи смотрим сериалы. Временами читаю книги, рисую. Кота воспитываю, — Отабек не сдерживает смешка. Совершенно ясно, что мальчик — коренной домосед. Все лучше, чем если бы тот вел разгульный образ жизни, ходил по клубам и клеил кого-нибудь… ну, или его клеили. Потому что Алтын бы не оставил этого просто так. Еще в день знакомства в нем проснулось острое чувство собственничества к хмурому котенку, потому и решил сделать мальчика своей правой рукой. Чтобы никуда не делся, чтобы был под присмотром. И, естественно, все окружение Алтына четко усвоило: Юрий Плисецкий — не очередная игрушка, до которой можно дотянуться, стоит только захотеть. Да и сам Юра, наверное, догадывался обо всем, будучи далеко не глупым ребенком. Конечно, он узнает, но только в свое время. — Сегодня вечером состоится банкет, день рождения компании Кристоффа Джакометти, светловолосого швейцара со вчерашней конференции. Мы, естественно, приглашены. Как подпишем контракт с Яковом, поедешь домой приводить себя в порядок, к шести часам Пхичит заедет за тобой. Все ясно? Юра молча выслушивает указания, кивает и вновь погружается в бумаги. Отабеку нравится, как сильно изменился тот за время работы с ним. Больше никаких лишних вопросов и фраз, все четко и по делу. Просто идеальный. Он возвращается к изучению отчета из бухгалтерии, но сосредоточиться не может, в голову так и лезут глупые мысли по поводу вечера. Нужно каким-то образом провести время с пользой, встретившись с большим количеством партнеров по бизнесу, и не упустить Юру из виду. Людей будет много, значит и тех, кто пренебрежет его правилом «мое трогать нельзя» — тоже. Высшее общество прогнило до основания, очевидно, Плисецкий станет сладкой добычей. Алтын клянется, что оторвет голову любому, пусть только выдохнут в сторону мальчика. Он его. Ничей больше.***
Отабек смотрит на часы ровно в тот момент, когда машина его личного водителя останавливается напротив. Он садится на заднее сидение, коротко приветствует Пхичита и поворачивается к Юре. Волосы непривычно распущены (хотя в офисе он всегда собирает их с висков), белоснежная рубашка идеально контрастирует с темно-синим костюмом, а на левом запястье красуются дорогие часы. Алтын млеет от подобной роскоши и эстетичности мальчика, что прекраснее бога. — Отабек, — кивает ему Юра. — Юрий Плисецкий, — наверное, Отабек никогда не откажет себе в удовольствии звать его полным именем. — Слышал, там будет много репортеров, — начинает он, резво набирая в телефоне какой-то текст. — Думаешь, без интервью не обойдется? Еще одна черта Юры, что так нравится Отабеку, это трудолюбие. В любой ситуации он всегда собран и уверен, думает о том, что сказать и как поступить, чтобы в дальнейшем не иметь проблем из-за собственной глупости. В первую очередь тот заботится о репутации Алтына, поэтому старается продумать варианты на два шага вперед. — Не думаю, это будет сугубо закрытая вечеринка, Крис к такого рода делам подходит ответственно, поэтому все будет по высшему разряду. Можешь не беспокоиться. Ешь, пей, развлекайся. Но от меня ни на шаг, — последние слова он говорит с напускной строгостью, чтобы до Юры дошло особенно хорошо. — Как и всегда. Ясно. Двадцать минут дороги проходят в абсолютной тишине. Когда машина останавливается у ресторана, в котором будет проходить сам банкет, первым делом Отабек просит Юру надеть солнцезащитные очки. Вся его жизнь закручена вокруг подобных мероприятий, и он научен, что мерзкие репортеры будут лезть едва не в лицо с многочисленными камерами. Пхичит открывает заднюю дверь, и Отабек с каменным выражением лица выходит из автомобиля, Юра, конечно же, следом. Водитель желает обоим хорошего вечера и обещает быть неподалеку, в случае чего. Алтын сдержанно кивает и спешит пройти мимо десятков щелкающих фотоаппаратов и кричащих корреспондентов о просьбе задать вопрос. Юра не отстает ни на шаг, держится строго и отстраненно, как и подобает первому человеку одного из самых влиятельных бизнесменов Москвы. У дверей стоят два охранника со списками в руках. Стоит Отабеку снять очки, его тут же приветствуют и жестом просят пройти внутрь. Легкая ухмылка трогает его губы при виде того, с каким пафосом Юра закатывает глаза на охранников, подозрительно косящихся на блондина. Они проходят в невероятных размеров холл, украшенный дорогими хрустальными люстрами и массивными колоннами. — Добрый вечер, в банкетный зал, пожалуйста, — очередной мужчина в строгом костюме просит повернуть их налево, к одной из распахнутых дверей. Отабек замечает детский восторг в глазах Юры, который, в свое время, пытается выглядеть максимально равнодушно к окружающей обстановке. Все-таки, это его первое подобное мероприятие, организованное таким образом. Алтын даже немного умиляется. — Знаешь, что больше всего мне нравится в банкетах? — игриво спрашивает он, наклоняясь к уху Юры. — Предположим, время назначают на восемь вечера, но ни один достаточно уважающий себя человек не придет раньше девяти. Хочешь быть замеченным? Приходи как можно позже, и внимание тебе обеспечено. Забавно, правда? Отабек видит, как у Юры дергаются уголки губ. Он никогда не замечал Плисецкого веселого или даже улыбающегося, поэтому подобная «усмешка» — довольно большая редкость для него. Хотя Виктор рассказывал, что дома мальчик намного более расслабленный, нежели на работе или публике. Не человек, а настоящая загадка. — Какие же вы все-таки странные, лакшери, — произносит Юра. Отабеку нечего ответить. Тут и не поспоришь. Когда они входят в банкетный зал, он уже полон людей. Мужчины в смокингах и женщины в дорогих платьях от модных дизайнеров ведут разговоры на светские темы, чинно попивая шампанское, любезно поданное официантами. Все настолько фальшиво и клишированно, что хочется блевать. Стоит Алтыну сделать пару шагов, как его ловко перехватывают под руку и разворачивают в другую сторону. — Отабек! — эта речь с сильным акцентом. Блять. Он понимает, что застрял надолго, потому что, ну… швейцарец всегда проявляет к нему чрезмерное внимание. По коже бегут мурашки. Боковым взглядом замечает, как напрягается Юра, стоящий за спиной. — Очень рад, что ты пришел, без тебя было бы не то. Как ты? Слышал, сегодня у тебя была крупная сделка, поздравляю. Ох, ты еще и с помощником! Отабек поворачивается к Плисецкому и едва сдерживает смех. Тот стоит белый, как мел, с настолько смиренным «помогите!» лицом, что становится неимоверно жалко. Он ловит взгляд мальчика и едва заметно кивает. — Ты ведь Юрий, верно? Наслышан, да, наслышан. На самом деле, мерзкие СМИ только и делают, что обсуждают каждый твой публичный шаг. Все поражены твоим… м, профессионализмом, — Алтыну хочется смеяться в голос, но теперь уже с Криса, который пытается зацензурить свои мысли и мнения. — Очень долго хотел познакомиться лично, но Отабек то и дело прячет тебя от нас. «От нас». Что, блять? Потому и прячет, что не хочет делиться Юрой с этой гнилью. Хотя, наверное, это несправедливо по отношению к мальчику говорить о нем в таком ключе, словно тот какая-то безвольная игрушка. Но каждый обязан зарубить себе на носу, что Плисецкий, сука, его. Тронут пальцем — сильно пожалеют. — Вернее было бы сказать, что прячусь я, а не меня, — ровным голосом отвечает Юра, элегантно поправляя длинную челку. — Работа на должности официального представителя превыше всего, поэтому боюсь, что пересечься сможем лишь в деловой обстановке. Отабек переводит на Криса взгляд, переполненный гордостью за мальчика. Прямым текстом тот сказал, что Алтын — единственный, с кем он хочет иметь дело. И впервые не хочется видеть в этом что-то пошлое и двусмысленное, просто… когда колючая стерва Юрий Плисецкий в открытую заявляет о своем подчинении, на душе теплеет, как никогда. Крис маскирует раздражение от отказа кривой улыбкой. — Я понял тебя. В любом случае, если захочешь пересечься, Отабек знает, где меня найти. Только попроси. «Пошел нахуй». — Безусловно, — мимо проходит официант, и в этот момент Юра выхватывает с подноса бокал с шампанским. Приподнимает в сторону Криса и растягивает губы в мрачнейшей улыбке. — За вас. Швейцарец возвращает свое внимание Отабеку, напрочь забывая о существовании мальчика, удовлетворенно потягивающего алкоголь. — Ну что, друг мой, пожалуй, я оставлю тебя, нужно поприветствовать других гостей. Еще раз спасибо за то, что пришел, надеюсь, еще пересечемся. Хорошего вечера, развлекайся. Ублюдок намеренно говорит в единственном числе. Слова Юры безусловно задели его самолюбие, ведь мужчина привык всегда получать то, что захочет. Нужно в оба глаза следить за Плисецким, иначе беды не миновать. Крис уходит, и Отабек замечает, как громко выдыхает Юра. — Какой же он отвратительный, — насупившись говорит он. — Он не так уж и плох, но большую часть времени ведет себя, как недоебаная сука. Да и слабость у него к красивым мальчикам, тут уж ничего не поделаешь, — согласно хмыкает и ловит на себе странный взгляд Плисецкого. — Что? — Ничего, — разговор иссякает. За час банкета практически каждый приглашенный гость считает необходимым подойти к ним и уделить как можно больше времени «таинственному подчиненному, что ходит тенью за не менее таинственным начальством». Да, да, да, невероятно смешно и остроумно. Отабек вне себя от бешенства и ревности, но он улыбается. По статусу обязан. Но все, кажется, хорошо. Никто рук не тянет, украсть не пытается, а на слова должно быть сугубо похуй. Именно так Отабек долгое время настраивал Юру для подобных мероприятий. Держать себя в руках. Улыбаться. Поливать дерьмом лишь за дверями. Но когда Мила Бабичева, жена одного из богатейших нефтяных магнатов (и древнейших, как подмечает Алтын) с легкой улыбкой просит Юру об одолжении забрать у него Отабека, весь контроль над ситуацией идет к ебеням, потому что, блять… в этот момент Плисецкого забирает Жан-Жак Леруа, моментально растворяясь с мальчиком в толпе. — Такое ощущение, будто ты бегаешь от меня, — укоризненно произносит девушка. Недовольно цокает, замечая, что Алтын даже не смотрит на нее. Она касается его щеки пальцем и поворачивает голову в свою сторону, обращая на себя внимание. — Ради бога, прекрати трястись над своим щенком и поговори со мной! — Прекрати истерить, — тихо отвечает Отабек, гневно глядя ей в глаза. Надо успокоить надоевшую истеричку и срочно найти Юру, пока ничего не случилось. А потом порвать канадскую задницу на британский флаг за посягательство на то, что не ее по праву. — Прошло два месяца, не надоело? Ты захотела переспать — мы переспали. Без каких-либо обязательств и разглашений, о чем ты сама и просила. Все, нет проблем. Что еще тебе надо, скажи мне? Девушка нервно кусает губы, смотрит обидчиво снизу вверх, словно пятилетнее дитя, которому не покупают игрушку. Хотя, что взять с девятнадцатилетней избалованной девчонки, только и умевшей, что хорошо сосать на стороне и тратить деньги супруга. — Я хочу уйти от мужа, — горько вздыхает она. — Меня тянет к тебе, Отабек, как ты не понимаешь? Я хочу быть с тобой, хочу всего тебя, пожалуйста, ну, сделай со мной все, что хочешь. Давай трахнешь меня где-нибудь в подсобке прямо сейчас, а? Умоляю тебя, сделай меня своей, Отабек. Он буквально чувствует, как закипает. Неужели эта глупая шлюха думает, что Алтын променяет невинное коварство царапки на ее дешевые чувства? Черта-с-два, Отабек не настолько глуп. — Мне плевать на тебя, не все в этой жизни можно получить через секс. До свидания, Мила, — он не слушает гневных восклицаний девушки в его сторону, они не стоят его внимания. Он окидывает взглядом толпу, пытается заметить копну светлых волос, но людей вокруг слишком много. Отабек передвигается по залу неспешно, дабы не вызвать вопросов вроде «Ох, ты что-то ищешь? Давай я помогу тебе, вместе у нас точно получится», потому что… да. Вниманием он точно не обделен, что со стороны девушек, что со стороны парней. Каким-то чудом Алтын замечает знакомую тощую фигуру за колонной. К ней прижатую, как понимает спустя мгновение. Ярость стремительно растекается по венам, заставляет дрожать от гнева, безнадежно сходить с ума. Отабек подходит к Жан-Жаку со спины и с силой отпихивает его от напуганного мальчика. — Ты что, сука, творишь? — шипит он сквозь зубы, играя желваками. — Как ты вообще посмел дотронуться- — Юрий не твоя собственность, Отабек, — насмешливо перебивает Леруа и растягивает губы в мерзкой усмешке. Алтын закопает выродка сразу после окончания банкета. Если дождется и не сделает это прямо сейчас. — Забавно, как ты пылинки с него сдуваешь. Неужели настолько хорошо ебется? Я был бы не прочь… Жан-Жак не успевает договорить. Отабек молча хватает его за затылок и с силой впечатывает лицом в колонну. Кровь мгновенно заливает лицо и белоснежную рубашку, он оседает на пол, болезненно шипя. Благо, никто не обращает внимание на их потасовку в самом углу. Кинув быстрый взгляд на испуганного Юра, Алтын присаживается напротив Леруа и наклоняется к самому уху. — Если посмеешь хоть раз еще подумать или вспомнить его имя, клянусь тебе, я узнаю и отхуярю тебя так, что ты собственное забудешь, понял меня? — рычит, как разъяренный зверь. Ибо зол, чертовски зол на ситуацию и ебаного Жан-Жака, что сидит перед ним и судорожно кивает. Понял. Неужели до людей доходит только когда к ним применяешь насилие? Блять. Отабек встает и смотрит на Юру. Тот делает глубокий вдох и уверенно кивает. Он в порядке. Остальное не важно. — Идем, — голос жесткий и холодный. Грубо хватает Плисецкого за плечо и вытаскивает прочь из зала. Голова как в тумане, он не слышит ничего из-за бешеного стука в висках. Тук. Тук. Тук. Игнорирует крики охранников. Тук. Тук. Тук. Почти бежит по лабиринту коридоров, таща за собой удивленного Юру. Тук. Тук. Тук. Дергает ручку одной из многочисленных дверей, открывает, едва ли не срывая ту с петель, заталкивает в нее шокированного Плисецкого. «Щелк». Закрывается изнутри и прижимает блондина к стене. Глубокий вздох. Надо починить поехавшую крышу. — Ты что делаешь? — испуганно шепчет мальчик, замерев. В комнате темно, и лишь узкая полоска света из-под двери не дает затеряться во мраке. Отабек видит, как блестят глаза Юры. Страшно. Боится. — Что вы делали? — до мурашек ледяным голосом спрашивает Алтын, выдыхая Плисецкому прямо в ухо. Доводит до мурашек, заставляет нездорово реагировать. — Он поцеловал меня. На мгновение. Сказал, как хочет, чтобы мы поехали к нему. Пытался облапать, но в этот момент пришел ты, — испуганно лепечет мальчик и громко вскрикивает, когда Отабек гневно бьет кулаком в стену в жалких сантиметрах от его головы. — Уничтожу, — рычит и впивается в губы мгновенно обомлевшего Плисецкого. Не нежится и проталкивает язык во влажный рот мальчика, агрессивно кусает губы, с чрезвычайной силой мнет пальцами тонкую шею. Подонок не смел касаться этих губ раньше его, блять. Никто не смел. Этот невинный мальчик полностью его, в его владениях, в его распоряжении. Они случайно сталкиваются промежностями, и Отабек крайне удивлен жесткому бугорку в штанах Юры. Возбужденный Плисецкий? Отдельный вид искусства. Любимейший фетиш. Руки мальчика проворно шарят по туловищу Алтына, на пол скидывает с него пиджак, все остальное же в считанные секунды отправляется туда же. — Ты мой, ясно? — гневно шипит, впивается в шею блондина, едва не вгрызаясь в бьющуюся артерию, засасывает влажную кожу, проходится зубами и тут же зализывает. Тихий стон раздается над ухом, и, кажется, Отабек сейчас умрет, настолько тесно становится в штанах. С первого дня знакомства тот размышлял, как все-таки стонет Плисецкий со своим богоподобным голосом, и, блять, в реальности это намного горячее, чем в его самых лучших фантазиях. — Твой, да, — Юра захлебывается стоном, когда Отабек одним движением разрывает на нем рубашку и влажно впивается в ключицу. Отдаленно слышен звук катящихся по полу пуговиц, но кого волнует такая мелочь. — Если ты не снимешь свои чертовы штаны сию же секунду, я сделаю это сам. Быстро, — Алтын отрывается от любовника и слепо шарит рукой в воздухе в поисках горизонтальной поверхности. Не стоя же трахаться. В метре от них по правой стороне стоит какой-то стол. Идеально. Отабек толкает туда Юру и, подхватывая того под ягодицы, заставляет залезть прямо на него. Слышится металлический звон сталкивающихся бляшек на ремне. Алтын не отстает, расстегивает пуговицу, ширинку и резким движением опускает по бедрам штаны вместе с боксерами. Возбужденный член, болезненно отреагировавший на подобное трение, ударяет по животу. Отабек не решается притрагиваться к нему, потому что, блять, от одной лишь мысли о Плисецком, лежащим перед ним, хочется кончить. Нет, еще рано, самое интересное только впереди. — Слезь на пол, повернись к стенке и сделай опору на стол, — приказывает с такой доминирующей властью, что Юра и мысли не допустит о непослушании. Тот моментально встает на ноги и наклоняется. Отабек касается ладонью упругой ягодицы, на что тут же реагирует Плисецкий, не сдерживая очередной стон и сильно прогибаясь в спине. Алтын до боли закусывает губу и размашисто ударяет по мягкой половинке, выбивая из Юры визг. Ладонь приятно горит, и он бьет вновь, но с большей силой. Мальчик мычит сквозь плотно сжатые губы, и Отабеку это не нравится. Он хочет слышать его, черт побери. — Сдержи еще хоть один стон, и я затрахаю тебя до смерти, понял меня? — говорит севшим от охватившей его похоти голосом. Целует повернувшегося мальчика глубоко и чертовски грязно. — Я ведь твой, — шепчет в ответ сквозь сбившееся дыхание. — Так сделай одолжение. Разве стоит Отабека просит о подобном? Нет. Или да? Хотелось бы, чтобы Юра умолял, но так даже более чем хорошо. Просит открыть Плисецкого рот и пососать, прежде чем положить на мокрый мягкий язык указательный и средний пальцы. Царапка, очевидно, девственник относительно обоих случаев, иначе бы не завелся так легко с одного лишь поцелуя. Значит, Отабек будет своеобразным Колумбом для него. О какой хуйне он вообще думает?.. — У нас нет смазки, поэтому придется так. Это больно, знаешь? — Сука, мне не пять лет, я знаю, на что иду, — шипит сквозь зубы яростно, словно дикий котенок, и так по-блядски обсасывает пальцы Отабека, что тот начинает задыхаться от очередного прилива возбуждения. Наконец, Алтын освобождает их из горячего плена и просовывает между ягодицами, туда, к заветному колечку мышц. Юру мгновенно начинает трусить, и с утешающим «тшш, расслабься» проникает сразу двумя. Не глубоко, всего на фалангу, ведь не хочет что-нибудь ненароком порвать, но достаточно для того, чтобы Плисецкий болезненно застонал. — Не сжимайся, только хуже будет, — спокойно говорит, наклоняется для того, чтобы оставить утешающий поцелуй на ребрах Юры, и входить глубже. Мальчик взвизгивает и зажимает рот ладонью, дабы не издавать громких звуков. Но Отабек понимает, как больно ему на данный момент. Не по личному опыту, но растягивать девственников ему приходится не в первый раз. — Говорю мышцы расслабь, мазохист. Плисецкий слушается. Пальцы Отабека погружаются полностью и каким-то чудом нащупывают простату. Подобная стимуляция заставляет Юру завопить прямо в ладонь и не человечески прогнуться в спине, потому что для него это слишком. Все, он больше не может. А Отабек все не успокаивается, толкается пальцами в одно и то же место, доводит Плисецкого практически до бессознательного состояния. — Ч-член, — навзрыд просит мальчик, содрогаясь в сильных конвульсиях. Алтын ради любопытства протягивает руку к его члену и находит его вялым и влажным от выделившейся ранее смазки. Отабек рад, что в комнате нет света, иначе увидь он кончившего Юрия, еще и раком стоящего, тут же умер от оргазма, даже не дотронувшись до пульсирующего пениса. Одной рукой он разводит ягодицы мальчика, а другой приставляет член к растянутой дырочке, предварительно смочив собственной слюной. Шипит и щурится от чрезмерной чувствительности, потому что терпеть больше нет никаких сил. — Давай, — говорит Юра и сильно выдыхает, максимально расслабляясь. Отабек не теряет времени и резко входит на всю длину. Их стоны, болезненный и удовлетворенный, смешиваются в один, создавая что-то невероятно эстетичное и пошлое. — Блять. Нахуя такой большой, ай! Боже мой, еще. — Помою рот с мылом, — предупреждает тоном, не терпящим возражений, и стонет вновь от чрезмерной узости младшего, такой приятной и крышесносной. Отабек резко выходит из мальчика и толкается вновь, вгоняет член по самые яйца, выбивая из Юры восхитительные крики. Алтын с нереальной силой вколачивается в обмякшее тело Плисецкого, мертвой хваткой вцепившись в тонкую талию. Неожиданно он достигает пика и жмурится, впивается зубами в начинающие кровоточить губы и изливается глубоко внутрь стонущего мальчика. Сердце колотится как безумное, а сам он безвольно опускается на пол, так как удержать на ногах просто нет сил. Закрывает глаза и откидывается головой на ножку стола. — Ты потрясающий, — говорит в темноту Отабек, сглатывая вязкую слюну. — А еще я забрал твою девственность, так что теперь ты мой во всех смыслах. Он слышит, как Юра опускается на пол рядом с ним, и обнимает его рукой за плечи. — Твое чувство собственности иногда пугает меня, — отвечает мальчик с усмешкой в голосе, утыкается Отабеку в шею, щекоча тому лицо волосами. — У меня есть предложение. Поедем ко мне, Юрий Плисецкий? Хочу окончательно добить тебя, — губы трогает привычная ухмылка. Да, теперь личная порнозвезда Алтына задержится в его квартире надолго.***
Отабек был прав. Послав работу к черту, парни не покидали любовного ложа не меньше трех дней, изредка прерываясь на сон и перекусы. Окончательно оба вымотались суток через четыре-пять (они все еще не уверены, полностью отгородившись от жизни за окном и предавшись миру похоти и страсти). Лежа друг на друге, уставшие и чертовски счастливые, они с ужасом представляют, какой переполох творится на работе, когда главный начальник и его правая рука одновременно пропали неизвестно куда на несколько дней и до сих пор не вышли на связь. Одно большое «о-оу». — Наверное, надо все-таки вспомнить о существовании телефона, — с улыбкой говорит Юра и шарит рукой по прикроватной тумбочке. Отабек вновь утягивает его в свои объятия и перебирает светлые прядки на голове мальчика. — О, тут сообщения от Виктора. — Читай. — «Вы, блять, серьезно?» — имитирует Юра голос Никифорова, читая с расстановкой каждое смс. — «Каждая собака во дворе ресторана видела, что вы трахались», «Надеюсь, вы умерли в муках», «Чтоб вас обоих черти выебали в аду», «Алло, кролики, я кому пишу тут?» Отабек смеется в голос. Кажется, у них проблемы.