— эй, хён!

      — Эй, хён!       Чанбин разворачивается на голос и тут же получает футбольным мячом в лицо.       Феликс ржёт как чайка и сгибается пополам, а Чанбин вскипает моментально, разве что не свистит как чайник, и несётся вслед за младшим, уже сверкающим пятками и спасающим свой зад.       Чанбин в ярости. Серьёзно. И не потому, что ему очень больно получить мячом в фейс (хотя приятным не назовёшь), а потому, что делает он это каждый чёртов день, с тех пор, как Феликс решил поучиться футболу. То, что вместо ворот младший систематически использует Чанбина, волнует по-видимому только самого Чанбина, в то время, как остальные мемберы тихо посмеиваются в кулак, наблюдая за каждодневными марафонами этой парочки друг за другом. Забавляются. А вот Чанбину совсем не забавно замазывать слоем тоналки свежие покраснения и синяки.       — Иди сюда, мелкий! — кричит Чанбин на всю квартиру. Он потерял Феликса ещё забегая в коридор, не успев заметить, куда свернул этот паршивец. Вариантов, в принципе, не так уж и много, и Бин, на всякий случай заглянув в ванную (и в душевую кабинку), направляется прямо к соседней двери — в комнату Феликса. Открывает тихо, дабы не спугнуть, и обводит взглядом комнату. Нет, он конечно не ждал, что Феликс будет сидеть посредине и ждать своей казни, но младшего действительно нигде не видно, хотя и спрятаться-то тут особо негде. Чанбин заглядывает под кровать — ничего, отдёргивает шторку у окна — пусто. Он отчего-то уверен, что тот побежал именно сюда, но больше мест, куда поместилась бы немаленькая тушка Феликса, он не знает, кроме разве что...       Чанбин сглатывает усмешку и делает пару шагов влево, к шкафу. Одна из дверок приоткрыта, и он смеётся про себя — плох ты, Феликс, в конспирации, ой как плох. Стоит ещё несколько секунд, держась за ручку, представляя, как тот скрючился там в три погибели и не дышит, а потом распахивает резко, чуть не вырвав дверцу с петель.       — Нашёл! — и замирает. Моргает, моргает, лезет вглубь, раздвигая висящую одежду — никого. Хмурится, рукой проводит по волосам.— Не понял...       Позади раздаётся громкий заливистый смех. У Чанбина внутри обмирает на секунду и земля из-под ног плывёт, он разворачивается, уже зная, что увидит, и точно — наглая кошачья мордашка и взгляд, мол «хён, ты идиот».       — Ты такой забавный, — смеясь, говорит Феликс и выходит из-за двери, где прятался, — особенно когда злишься.       — Ты! — Чанбин приближается к младшему, пальцем тычет и ждёт, когда тот начнёт отступать, но не замечает ни капли страха — Феликс как будто специально провоцирует, задирает голову и глядит с насмешкой. — Ты нафига мяч в квартиру притащил? Тебе твоего поля мало? Вали прямо сейчас, пока всё в доме не поразбивал.       — Например, твоё красивое личико?       — Например, моё красивое... Что? — Чанбин округляет глаза и задыхается, глядя на то, как Феликс играет бровями. Нет, этот карапуз точно сошёл с ума. И смеётся так бесцеремонно, и «хён» его какое-то совсем не уважительное, а больше насмешливое, и смотрит как-то странно, заторможенно гуляя взглядом по лицу, Чанбина это ещё больше злит, раздражает, с толку сбивает, потому что непонятно, чего этот мелкий вообще добивается? И Чанбин взгляд в пол опускает, теряется, как вести себя понятия не имеет, ведь его тёмная сторона на Феликса ни капли не действует, как ни старайся, а по-другому Бин и не может, не умеет, но... хочет. Наверное. Или нет. Или...       — Эй, хён!       Чанбин рефлекторно вздёргивает голову и чувствует мокрый чмок на своей щеке. Феликс отстраняется и смотрит в глаза своими, яркими и ясными, такими, что снова земля из-под ног и пульс на пределе.       — Брови не хмурь, тебе не идёт, — говорит.       И у Чанбина срывает.       Он хватает мальчишку в объятия, руки под футболку запускает и щекочет, пока тот визжит и извивается, пытается высвободиться, но тщетно. «Ну доигрался ведь» — бормочет Бин и вдруг теряет опору под ногами — они вдвоём с грохотом летят на пол. Чанбин оказывается поверх Феликса, так даже удобнее мучать его, прижав своим телом, что несомненно радует, но вот не радует то, что чрезмерная близость отдаётся чем-то тяжёлым в паху. Феликс ёрзает, только усугубляя ситуацию, и Бин хочет уже слезть с младшего, но их возню прерывает стук в дверь, следом за которым, не дожидаясь ответа, врывается Сынмин.       — Ребят, у вас что тут... — он застревает на пороге, пару секунд осмысляет ситуацию и медленно пятится, прикрывая дверь. — Ну наконец-то.       Чанбин чувствует неладное, сглатывает, вмиг становясь серьёзным, и переводит недоумённый взгляд на младшего. Тот прячет улыбку, губу закусывает, плечами пожимает, мол «о чём это он», а в глазах искорки пляшут.       — Ты что?.. — Чанбин смотрит ещё несколько секунд, затем отстраняется и сползает с Феликса, садясь рядом на полу, опираясь спиной на диван и отворачиваясь.       — Эй, хён, — тянет Феликс, и Чанбин думает, что нет, хватит с него, больше он на это не поведётся, нет-нет, думает и... оборачивается, встречаясь с игривым взглядом. — Попался.       Феликс улыбается, притягивает за шею и целует его губы.