Наказание (Punishment)

Гарри был в шоке. Абсолютный шок и правда был единственным способом объяснить, почему он молча ушёл с поля для квиддича, вошёл в двойные ворота Хогвартса, послушно прошёл фойе и несколько лестничных пролетов. Он упустил снитч. Перья крылатого мяча коснулись тыльной стороны его ладони, а кончики пальцев дотронулись до золотой сферы, но чужая рука выхватила снитч из рук Поттера в самый последний момент. Эта рука украла его победу, и она же теперь претендовала на запредельный приз. Гарри шёл по следам парня, идущего впереди, с трудом замечая шаги тех, кто его сопровождал. Казалось, что все они были в состоянии молчаливого изумления, даже восхищения, и ни слова не было произнесено с той самой минуты сокрушительного поражения. Они всё поднимались и поднимались, пока не достигли пятого этажа. Прошли несколько длинных коридоров, и всё вокруг, даже будучи безупречно чистым благодаря домашним эльфам, пахло затхлостью из-за невостребованности. Негласный лидер шествия остановился у огромной двери и произнёс отпирающее её заклинание. Дверца беззвучно отворилась, и резким жестом Гарри пригласили пройти внутрь. Поттер чувствовал себя так, будто он шёл к виселице, и частично желал, чтобы так оно и было. Принять смерть было бы легче, чем иметь дело с последствиями собственной глупости. Дверь за ними захлопнулась, и Гарри натянул на лицо маску бесстрастия, когда ненавистный голос сказал: — Вот мы и на месте. Полагаю, нам всем нужно устроиться поудобней. Поттер, жди здесь. Гарри свирепо зыркнул на говорящего, но это осталось незамеченным, потому что Драко Малфой с помощью палочки выкатил в центр комнаты старенький диванчик. Даже он был чистым, но выглядел весьма потрёпанным и протёрся в некоторых местах. Гарри рассеянно отметил, что диванчик был гриффиндорско-красного цвета, и когда Малфой усадил на него свой зад и кивнул, это обеспокоило его сильнее, чем должно было. — Да, думаю, здесь будет лучше всего. Уважаемые зрители, не хотите подготовиться к представлению? Гермиона пыталась возражать. Ей следовало бы отказаться от этой затеи еще в конце игры, но она по-прежнему не отчаивалась. И Гарри был бы ей благодарен, спорь она с кем угодно, кроме Малфоя, потому что он прекрасно знал, что слова здесь бесполезны. — Ты определённо зашел слишком далеко, Малфой, — сказала она. — О нет, Грейнджер, — вмешалась Панси Паркинсон с изрядной долей ехидной злобы в голосе. — Поттер принял вызов и проиграл. Теперь не отвертится! — Она права, Гермиона, — сказал Гарри, вернув себе способность говорить. — Давайте просто покончим с этим. Гермиона сжала губы в тонкую полоску, но кивнула и опустилась в кресло с высокими подлокотниками. Позеленевший и потерянный Рон сел возле неё. Паркинсон протащила по комнате табурет, а затем трансфигурировала его в диван слизеринского-зелёного цвета, кидая Гермионе взгляд, полный злорадного превосходства. На диване к ней присоединился скучающий Блейз Забини. Но, к слову, Забини всегда выглядел скучающим. Малфой дважды хлопнул в ладоши. — Отлично. Очень хорошо, Поттер, подойди и займи позу. Гарри сжал зубы от самодовольного тона Малфоя. Как, чёрт возьми, он вообще влип в это дерьмо? Ах да, гордыня. Глупая, нелепая гордыня. — Ты никогда меня не победишь, Малфой, — издевался Гарри в прошлую субботу после очередной победы в матче против Слизерина. Взгляд Малфоя был полон уничтожающей злобы, но весёлый комментарий Забини смягчил ситуацию. — Возможно, для Драко недостаточно высоки ставки. Завязался громкий спор, в основном между Забини и Роном, которые зачем-то пытались превзойти друг друга, придумывая достойную Малфоя награду. Страсти накалялись, были названы имена, и было заключено пари. Игра «один на один», ловец против ловца до первого пойманного снитча. Гарри должен был выиграть. Он до сих пор не мог принять факт своего поражения, но ухмылка на малфоевском лице помогла вернуться к реальности, как и его бледный палец, который поманил Гарри подойти ближе. Гарри заставил себя двигаться и сделать несколько шагов, пока не подошёл совсем близко к Малфою. — Сними её, — серые глаза горели вызовом. Гарри взял себя в руки и начал расстегивать мантию. Скинув её, он потянулся к своему ремню. — Рубашку тоже, — приказал Малфой, и Гарри сжал челюсти. Однако, не сказав ни слова, он легко стянул рубашку и отбросил её в сторону. В комнате было прохладно, и Гарри почувствовал, как затвердели его соски, а кожа покрылась мурашками. Он взглянул на огромные окна от пола до потолка, возле которых сидели четверо зрителей. Отсутствие занавесок делало комнату абсолютно открытой для всех, кто случайно пролетал мимо, о чём Малфой наверняка знал, выбирая место для унижения Гарри. Поттер быстро расправился с поясом, не желая слышать от Малфоя ни слова больше, и расстегнул штаны. Он позволил им соскользнуть к лодыжкам и не сводил глаз с коленей Малфоя, обтянутых строгими чёрными брюками. Паркинсон одобрительно присвистнула. — Клёвая задница, Поттер! — выкрикнула она. — А ну заткнись! — крикнула Гермиона. — О, отвали, трусы-то по-прежнему на нём, — возразила Панси. — Ненадолго, — сказал Малфой. — Их тоже, Поттер. Ты сам согласился. Гарри вздохнул и в тысячный раз спросил себя, как он согласился на самое идиотское пари, известное человечеству. Ах да, верно, потому что он и представить не мог, что проиграет. Он потянулся к резинке трусов и поддел её пальцами, готовясь их стянуть. И стоило ему это сделать, как Гермиона выкрикнула заклинание, а Гарри почувствовал касание магии к своему телу. — Нечестно! — вскрикнула Паркинсон, вскакивая на ноги. Гарри удивленно моргнул в её сторону, когда нижнее бельё присоединилось к брюкам вокруг его лодыжек. Он чувствовал себя совершенно беззащитным. — Отводящие чары? Грейнджер, это вряд ли справедливо, — голос Малфоя был сухим. — Мне плевать! Было сказано, что проигравшего выпорют обнажённым на глазах у нас четверых. Не было никаких оговорок, запрещающих использовать чары для благопристойности. Забини рассмеялся, заглушая протесты Паркинсон. — Она права, Панси. Расслабься. Ты, кажется, единственная в этой комнате, кто хочет взглянуть на член Поттера. Может, расскажешь нам, почему? Паркинсон вспыхнула и тут же уселась на место. — Не хочу я! Я... Это просто… — Мне всё равно, — сказал Малфой. — Пойдем гриффиндорцам на уступку. Поттер, продолжай. Гарри подавил вздох и встал на колени, вздрогнув от холода каменного пола под ногами. Ему следовало использовать свои брюки для смягчения удара, но было уже слишком поздно. Он просто хотел, чтобы всё поскорее закончилось, и ушибленные колени были мелочью по сравнению с его уязвленным эго. Он послушно наклонился, опережая очередное указание, и нахмурился, когда его живот опустился на бедра Малфоя. Диванчик был достаточно высоким, чтобы Гарри был вынужден опереться на его колени. — Чуть выше, Поттер, — прошептал Малфой, и Гарри захотелось придушить его за этот весёлый тон. Он понимал, что если бы всё сложилось иначе, то он злорадствовал бы точно так же, но легче от этого не было. Он слегка пододвинулся, стараясь не приближаться настолько, чтобы его вялый член касался брюк Малфоя, и был очень рад, что заклинание Гермионы защищало его от любопытных взглядов. По крайней мере, хоть что-то. Ладонями Гарри упёрся в пол по другую сторону ног Малфоя. Он едва подавил дрожь и смутно обрадовался тому, что бёдра Малфоя были тёплыми. Сомнительный, но все же комфорт. — Так-то лучше. Кажется, мы сошлись на десяти ударах, я прав? Гарри кивнул. — Я тебя не слышу, Поттер. Сколько ударов ты хотел бы получить? Гарри сжал зубы и прорычал: — Десять. Он бы назвал число поменьше, но знал, что любой нелепый спор только продлит его унижение. — Отлично. Раз, — вместе с названной цифрой, ладонь Малфоя с силой опустилась на голую задницу Гарри. Он был к этому готов, но шлепок всё ещё был шоком, и его звук казался невероятно громким в тишине комнаты. Тепло растеклось по левой ягодице Гарри, и он знал, что ему повезёт, если он вообще сможет сидеть после того, как Малфой закончит. — Два! — сказал Малфой и повторил движение против другой ягодицы. «Три!» и «Четыре!» следовали друг за другом почти без перерыва, и Гарри боролся за нормальное дыхание. Это оказалось удивительно больно, и он понял, что его никогда в жизни не шлёпали. Толкали, били по голове и плечам во времена проживания с Дурслями, но никогда не шлёпали. Несмотря на растущее жжение, он чуть не вздохнул с облегчением. Почти половина была позади. «Пять!», однако, пришёлся чуть ниже, и он удивленно дёрнулся вперед, почувствовав отголосок чего-то отличного от боли. «Шесть!» ударил туда же, ещё сильнее, и Гарри закусил губу, подавляя вздох. Это было почти… приятно. К его ужасу, член дёрнулся и начал наливаться кровью. Великий Мерлин, только не сейчас! Пожалуйста, не сейчас. Он сосредоточился на мысли, что осталось всего четыре удара, и мысленно умолял Малфоя поторопиться, пока его унижение не достигло эпического уровня. Малфой, однако, твёрдо держался за титул «Проклятие жизни Гарри Поттера». — Мордред побери, — сказал он. — Рука отваливается. Нужно было договариваться на стек или плеть. Гарри понял, что мысль о том, как кожа плети ударяет его по голым ягодицам, не способствует уменьшению его растущей эрекции, и попытался отвлечься на что-то другое, например, на технику сбора бубонклубневого гноя. Он так на этом сосредоточился, что совершенно не подготовился к седьмому шлепку, который лёг слегка под углом. Кончики пальцев Малфоя коснулись яиц Гарри, и последующая за этим дрожь его тела направила головку окончательно эрегированного члена прямо в малфоевское бедро. Малфой подавился вздохом, и Гарри опустил голову, пряча вспыхнувшее лицо. Он задался вопросом, сможет ли он дотянуться до палочки, спрятанной в потайном кармане мантии, и прекратить собственное существование. Он ждал неизбежного смеха и колких комментариев. Вместо этого наступила напряженная тишина, а затем Гарри почувствовал ещё один удар, резче и даже ниже, чем последний, заставивший его сдвинуться вперед, когда нога Малфоя слегка дёрнулась. Гарри резко вздохнул, когда его член снова упёрся Малфою в бедро, чуть не издал стон удовольствия и закусил губу, чтобы его подавить. Мерлин, его задница была будто в огне, но он в жизни не был так возбуждён. Хуже того, у него появилось странное желание раздвинуть ноги и позволить Малфою шлёпать сильнее… потрогать его… — Девять, — прошептал Малфой перед очередным ударом. Гарри заставил себя не двигаться, но вздрогнул от удивления, когда одновременно произошли две вещи. Первым было восхитительное трение его члена о ногу Малфоя, но после волны боли Гарри почувствовал, как пальцы Малфоя прошлись по его мошонке, а затем быстро скользнули по расселине между ягодиц. Он вздрогнул и снова рефлекторно толкнулся в бедро Малфоя, отчаянно нуждаясь в более тесном контакте с его ноющей пульсирующей эрекцией. Великий Мерлин, Малфой потрогал его, и теперь Гарри трахал его ногу. Он не хотел знать, чем ему это грозит, — он уже был обречён. Ему придется покинуть Хогвартс, навсегда. Гарри почти всхлипнул на последнем ударе, после которого последовало ещё одно касание к его опухшим яичкам и лёгкое скольжение вверх, задевающее анус. Гарри почти кончил от этого контакта. Его задница горела, будто он сел на пчелиный улей, и даже холодный воздух приносил боль. Несмотря на это, Гарри дрожал от необходимости кончить. Его дыхание сбилось на рваные полувсхлипы. Он отшатнулся от Малфоя и схватился за брюки с бельём, одновременно натягивая их на изнывающую эрекцию и саднящий зад. Поморщился, но не остановился. Он не сводил глаз с пола, не смея поднять взгляд на Малфоя. Гарри сомневался, что вообще когда-нибудь сможет на него взглянуть. Гарри нужно было бежать. К счастью, Рон и Гермиона уже были в дверях. Паркинсон смеялась и, болтая о чём-то, уходила прочь. Гарри одёрнул на себе футболку и попытался идти в обычном темпе. Трение материала о пекущие ягодицы и пульсирующий член сводило с ума. — Поттер, — голос Малфоя прозвучал погребальным звоном. Гарри остановился, боясь следующих слов. — На пару слов, если ты не против. Он казался почти вежливым, и Гарри закрыл глаза, прежде чем кивнуть. — Наедине, — добавил Малфой, посылая по венам Гарри волну беспокойства. Паркинсон надулась, Рон запротестовал, а Гермиона попыталась договориться, но в конце концов все четверо, к радости Гарри, достаточно быстро вышли в коридор. Малфой сам шагнул вперед, так как Гарри не сдвинулся со своего места у двери. Его эрекция нисколько не уменьшилась, и приближение Малфоя заставило член тревожно дёрнуться. Малфой был прямо за Гарри, а его голос был низким и достаточно близко к уху Гарри, чтобы горячее дыхание касалось его шеи. — Завтра. Игра та же, ставки выше. Двадцать ударов. Без одежды. Без зрителей. Согласен? Гарри почувствовал, как его сердце попыталось выпрыгнуть из груди. — Об этом никто не узнает? — Нет, если ты примешь вызов. — Принимаю. — Тогда увидимся завтра, Поттер, — мурлыкнул Малфой, а Гарри спешно сбежал.