Если вы хотите пожаловаться мне на маленький размер стипендии или прочитать нотацию по поводу того, что с четырьмя часами сна и тремя кружками кофе в шесть часов утра непременно испортиться здоровье и ослабнет иммунитет, то уже поздно. Нужно было делать это, пока я не закрыл на ключ квартиру и не вывез чемодан с пятого этажа на первый, причем без лифта. Я в дороге, поэтому со всеми проблемами любезно просим к 112, если уж совсем обратиться некуда
Это был конец июля теплого, солнечного и благотворного лета. Мой друг уже несколько дней ждал моего прибытия в маленьком приморском городке, на берегу которого мы сняли небольшой дом, пустив в эту затею все наши с ним накопления. Такую роскошь себе может позволить не каждый студент, но если спать всего четыре часа в сутки на протяжении полугода, то вполне создается ощущение, что ты этого достоин.
Я стоял на вокзале, облокотившись на ручку чемодана, и томно ждал прибытия поезда на путь. Солнце медленно садилось и мельком пропускало свои лучи сквозь крепления между вагонами впереди стоящих поездов. Рядом со мной бегали с повязанными на поясе кофтами маленькие дети, а где-то за входом в зал ожидания слышалось глухое ворчание пожилых женщин.
Было так спокойно на душе. Я стоял со слабой улыбкой и, приподняв подбородок, с наслаждением ловил лицом слабый, но приятный ветерок, который появляется только в июльский вечер.
Люблю поезда. Они никогда никуда не торопятся. Нет, я вовсе не пытаюсь съязвить по поводу импровизированного расписания наших РЖД, не в этом случае. Дело в том, что поезд размеренно движется, не торопя события и не опережая результаты. Порой я тоже хочу перемещаться по жизненному пути, как по рельсам, не пытаясь ухватиться за что-то, пока мне не позволит время.
Пронзительный и громкий скрежет тормозов. Перед моими глазами замедляли движение миниатюрные окна плацкарта, а в начале вагона красовались уже выцветшие на солнце таблички с номерами. Часть недавно дремавших на скамейках вокзала людей ринулась вдогонку за своими вагонами, задевая чемоданами урны и сбивая работников, ярко-оранжевые костюмы которых, кажется, и вовсе никто не замечал.
Я еще несколько минут смотрел вслед отдаляющейся головы поезда, пока она совсем не исчезла из виду, и только потом вытащил билет из кармана.
Дверь в 7 вагон остановилась прямо передо мной и оттуда вышла высокая женщина зрелых лет с темными волосами и блекло-серыми глазами.
— Здравствуйте, — четко и без лишних эмоций начала она, — паспорт и билет, пожалуйста.
Я сухо протянул ей документы, заинтересованно рассматривая ее крупную родинку под левым глазом. Внешний вид этой женщины будто твердил: «Пока я сплю в служебном купе этого вагона, никто из присутствующих не сходит в туалет во время санитарной зоны». С таким впечатлением я принял паспорт и остальные бумаги обратно и пронес чемодан в вагон.
Знаете, как пахнут поезда? Этот запах ни с чем нельзя сравнить: смесь мудрой старины, порой затхлой, но до боли в сердце уютной и родной.
Такая волна образов накрыла меня, как только колесики моего чемодана коснулись пола вагона. Я дошел до своего места прежде, чем нашел его номер в билете. Это было второе от выхода боковое место с двумя кроватями. Ничего особенного, обычное расположение мест в плацкартном вагоне: ты теснишься с человеком, из-за которого, вероятно, сегодня придется ужинать лежа, пока напротив тебя на месте с четырьмя кроватями расположилась семья, накрыв стол так, будто сегодня у их деда юбилей.
Я присел на сиденье, закатив чемодан под ноги, и облокотился на боковую стенку, выдохнув сегодняшний день. Мимо меня проходили разные люди: визжащие от недовольства маленькие девочки, студентки, умудряющиеся по дороге рассказать еще пару-тройку историй из жизни, полные мужчины в строгих костюмах, туристы с палатками и рюкзаками, из которых торчало огромное количество канатов, а какие-то пассажиры и вовсе не доходили до моего места, и их внешность останется для меня загадкой до первого желания заварить чай.
Пришло время отъезжать. С конца вагона донесся громкий щелчок ключа, и прозвучала фраза «Уважаемые пассажиры, через пять минут будет проверка билетов. Приготовьте документы, пожалуйста».
Моего соседа все еще не было, хотя поезд уже тронулся. Я с облегчением вздохнул и наклонился за чемоданом, но тут к моему лицу подкатили чужую сумку. Мне пришлось поднять голову, чтобы поприветствовать моего… Мою соседку. Это была студентка, скорее, моя ровесница среднего роста с длинными русо-пепельными волосами, переднюю часть которых она уложила назад, заколов «невидимкой». Обтягивающие бежевые брюки и заправленная в них свободная персиковая рубашка сразу были замечены мною. Вся ее простота и незамысловатость благотворно повлияла на меня и даже подняла настроение с момента осознания того, что сосед у меня все-таки будет.
— Вечера. Я Ваш сосед, приятно познакомиться! — произнес я с максимальной вежливостью и протянул ей руку.
Девушка закатила чемодан под стол, дабы не мешать приближающейся проводнице и с улыбкой пожала мою руку. Ее пальцы были необычайно тонкие и длинные, но по-уютному теплые. Я был удовлетворен таким приветствием, хоть ответа на мои слова так и не последовало.
К нашему месту стремительно приближались звонкие туфли на шпильках. Это была проводница. Она остановилась у стола и терпеливо стала ждать билеты. Я, не мешкая, достал свой билет из кармана и протянул ей. Пока проводница ювелирно отрывала от краешка нужный листок, доброе и милое лицо моей соседки стало в момент серьезным и озадаченным.
— Держите. Сохраняйте его до конца поездки. — положив на стол мой билет, произнесла проводница и перевела взгляд на сидящую напротив меня девушку, — Ваш билет, пожалуйста.
Девушка вынула из бокового кармана своего чемодана билет, который тут же выхватила проводница. Закончив с бумагами, женщина вытащила из поясной сумки маленький блокнотик и ручку. Выражение лица моей соседки стало еще напряженнее, и я не понимал отчего.
— Постельное белье я принесу вам сразу после проверки всех билетов. Желаете что-нибудь из этого: черный, зеленый, фруктовый чай, капучино, эспрессо, латте, какао?
— Нет, спасибо. — сказал я, а за мной отрицательно замотала головой девушка.
Проводница, видимо, не поняла самый элементарный и общепринятый жест, который означает «нет», и вновь переспросила, на этот раз обратившись только к моей соседке. На этом моменте я действительно смеялся в себя.
— Девушка, не желаете что-нибудь заказать?
Сидящая рядом со мной студентка вновь нахмурилась и, подняв руки, сложила кисти накрест*. Тут я понял, почему девушка молчала, когда приветствовала меня. Проводница непонятливо выгнула бровь и с ноткой возмущения собиралась переспросить еще раз. В этот момент я произнес, обратившись к стоящей женщине.
— Мы не будем, спасибо за предложение.
Проводница равнодушно кивнула и направилась к следующему месту. Я еще несколько секунд смотрел ей вслед, а потом резко повернулся к своей соседке, которая накрыла меня сияющим и благодарным взглядом. Она сложила правую руку в кулак и, не отрывая от меня глаз, приложила его к подбородку, а потом ко лбу**. Я еще минуту сидел с открытым ртом, очень долгую минуту.
— Вы немая? — так искренне и по-детски спросил я неожиданно даже для себя.
Девушка растянула улыбку и кивнула, а после подняла правую руку, повернув ладонь боком так, что большой палец смотрел на нее***. Уверен, она прекрасно знала, что я не пойму ее, но продолжала держать руку в том же положении.
— Я Вас не понимаю. — с легким смехом и ответной улыбкой на лице произнес я.
Девушка предвидела мои слова и умиротворенно кивнула. Она надела наушники и расслабленно облокотилась на раму вагонного окна, бросив свой взгляд на медленно опускающееся солнце. Я был очарован.
***
Остаток вечера я провел за телефоном на верхней полке. Проводница еще не раз проходила мимо наших мест с тележкой съестного, но я отказывал ей за двоих. В вагоне было прохладно. У пассажиров сразу исчезли все комплексы, и они уже в пижамах, с «гнездом» на голове расхаживали по вагону и зевали, не прикрывая рта. Кто бы что не говорил, но в этом был свой уют.
Я уже невольно начал засыпать и чувствовал, как телефон потихоньку выскальзывает из моих рук, но меня привел в чувства резкий скрежет чего-то острого по бумаге. Посмотрев вниз, я увидел свою соседку, которая все еще сидела в наушниках и рисовала. Ее рука двигалась плавно и что-то аккуратно выводила на бумаге. Честно, не знаю, что меня потянуло, но я спустился вниз и сел рядом с девушкой. Моя соседка явно заметила меня, но не оторвала взгляд от листка. Я заглянул ей за руку и увидел надписи на английском языке. Они были виртуозно выведены каллиграфическим почерком, так что я не мог оторвать глаз. Какого было мое удивление, когда в руках девушки я увидел ни карандаш, ни ручку, а перо. На ее коленях была маленькая подставка, на которой стояли чернила. Я искренне не понимал, как они не разливались, но на листе девушки не было ни одного лишнего пятна.
Спустя какое-то время моя соседка повернула голову ко мне, на что я ответил сразу же, бросив на нее очарованный взгляд. Она слегка подняла уголки губ, а чуть позже вытащила один наушник и вставила в мое ухо. Моментом все вокруг стихло: шум колес поезда, крики детей в плацкарте, все-все вдруг исчезло. Теперь я только слушал куплет песни Сплин и наблюдал за изящными движениями руки моей соседки.
Девушка писала на английском, который я прекрасно понимал, будучи студентом лингвистического университета. Она писала про песни и голос, который в них звучит. Однако каждое слово девушка выводила по разному: где-то была тонкая и изящная линия, на на некоторых словах у нее нарочно дергалась рука, оставляя острые «зубцы» за краях букв. Местами она поглядывала на меня и, видимо, догадалась, что я понимаю эти строки.
Вдруг текст оборвался. Девушка с середины листа перешла на его угол и, в очередной раз макнув перо в чернила, вывела «Оля». Я впервые за, может быть, полчаса оторвал глаза от бумаги и бросил вопрошающий взгляд на свою соседку. Она смотрела на меня по-уютному тепло и согревающе, протянув мне перо. Я с несмело взял его из рук девушки и обратил все свое внимание на ее надпись. Спустя время рядом с «Оля» появилось слово «Леша», на что она еле заметно вдохнула и улыбнулась. Я передал ей перо.
«Студентка первого курса дизайнерского факультета»
«Студент второго курса лингвистического факультета»
«Екатеринбург»
«Челябинск»
«Штрудель с ванилью и вишней»
«Рулет с корицей и сахарной пудрой»
Ее глаза искрились каждый раз, когда на листке появлялось новое слово. Это есть та почти незаметная радость немого человека, когда он может разговаривать с другими наравне — словами, аккуратно выведенными на бумаге, но не сказанными вслух.
Только люди, которые
могут говорить, слишком часто болтают зря и не по теме просто потому, что у них нет никакого лимита на слова. Ведь сказать, всегда проще, чем написать. Однако, когда мы отражаем мысли на бумаге, все равно проговариваем эти слова про себя. Но подумать и сказать то, что думал, — абсолютно разные вещи.
Представьте, что у вас на подоконнике растет маленькое деревце, лепестки с которого падают каждый раз, когда вы говорите ровно одно слово. В таком случае присутствует ограничение в сказанном, следовательно, вы будете тщательней думать, что говорить вслух, а что нет. Так вот вопросом «Необходимо ли это говорить вообще?» мы должны задаваться не только в вышеупомянутой ситуации, но и в повседневной жизни, потому что это важно не только для вас, но и для окружающих.
Я смотрел на Олю и видел, сколько проблем ей доставила немота, но несмотря на все это она осталась верной своим идеалам, зная, что есть люди, которые будут общаться с ней так, как будто она совершенно
нормальная.
Вспомните всем родное «чух-чух», которым буквально полностью можно охарактеризовать поезда в принципе? Однако помимо этого, есть в плацкартных вагонах и другие звуки: бренчание серебряных ложек о стеклянные стаканы, что берут у проводницы, шуршание постельным белем вашего соседа с верхней полки, легкое посапывание в сочетании с храпом, который всю солдатскую казарму способен поднять на ноги и многие другие.
Мы с Олей до самого утра не смыкали глаз. Никто из нас даже не задумывался над тем, что это первая и последняя ночь, которую мы проведем вместе. Иронично. Почему? Я знаком со многими людьми, и все они совершенно разные на темперамент, характер, внешность и прочее, но ни к кому особо не был привязан. Вокруг меня полно девушек и парней, с которыми я чаще всего вижусь не по своей воле. Однако человек, запавший мне в душу, будет со мной лишь до утра, как бы сильно я не хотел это изменить.
Оля была сонной, уставшей, но я видел, что она не хочет закрывать глаза. Слишком больно для меня осознание того, что она даже не распаковывала пакет с постельным и не разгружала чемодан. Любой дурак поймет, что на этом конец, и он наступит очень скоро.
До ее станции оставалось от силы часа четыре. Я настоял на том, чтобы Оля немного вздремнула. Она согласилась, но, видя, как я забираюсь на верхнюю полку, торопливо схватила меня за запястье. Я недоуменно взглянул на нее. Она повернула указательный палец на себя, потом сложила руки крестом на груди, а после указала на меня****. Я непонимающе улыбнулся, не считая нужным напоминать тот факт, что я, конечно, лингвист, язык жеста мне приручить пока что не удалось.
***
Это утро было самым отвратительным в моей жизни, потому что я осознал, насколько много потерял. Резко поднявшись с кровати я знатно получил по лбу от верхней полки, куда кладут чемоданы, и в панике взглянул на табло. И тут меня будто окатило холодной водой. Проспал. Я проспал
ее станцию. Опустив голову вниз, я не увидел ничего, кроме пустого места. Привстав еще немного, я услышал шелест бумаги. Рядом со мной лежал свернутый в трубочку лист, красиво перевязанный красной лентой. Осторожно развязав бант, я раскрыл послание. Это был почерк Оли.
«Спасибо»
И в этот момент весь мир замолчал лишь для того, чтобы в полной тишине прочитать слово немой девушки.
***
Меня зовут Алексей. Я студент лингвистического университета. Я очень люблю поезда. И причины для этого самые разнообразные.
