WhichsoEver

      Ричард всегда ненавидел весну. Шли дни последнего года в старших классах. Он мог описать их одним словом — рутина. Дни стали одинаково серыми с того дня, когда он впервые проигнорировал своего лучшего, а точнее сказать, единственного друга. Тогда на Шольца свалилось много проблем: плохие оценки за экзамены и тёрки с одной бандой, в то время он и представить не мог, что скоро станет одним из них. Но почему он продолжил избегать друга? Парень и сам не мог дать вразумительного ответа. Дружба, длившаяся уже более шестнадцати лет, разрушалась на глазах. Где-то в середине того учебного года Ричарда начало ломать от пустоты в груди, а следующие несколько месяцев были для юноши словно в тумане. Парень очнулся лишь тогда, когда дрожащими руками отдавал последние оставшиеся после подработки деньги какому-то мужчине. А ради чего? Ради маленького пакетика с порошком, помогавшим забыть о проблемах и глупых чувствах, которые хотелось удушить вместе с собой. За год полного игнорирования своего друга, Рич научился отворачиваться, когда они случайно пересекались в коридорах, отучил себя думать о нём, удалил все контакты. Ричард успокаивал себя, говоря, что просто слишком устал, и что уже слишком поздно делать попытки исправить положение.       «Учимся только месяц, а кто-то уже не выдержал». Ричард стоял на крыше школы, слушая крики толпы. Каким-то чудом преодолев защитную сетку, он медленно ходил по самому краю. Сознание Шольца наконец-то сдалось под действием препаратов, поэтому парень совсем не ощущал страха. Кто-то кричал что-то в стиле: «прыгай уже или струсил?». Ричард искал в толпе знакомую фигуру, но никак не мог разглядеть лица своего бывшего друга. Глаза постепенно застилала какая-то пелена. Парень вздохнул, поняв, что уже пора, и, слабо улыбаясь, сделал шаг в пустоту. Кто-то громко взвизгнул, но Ричарда уже ничего не волновало. Он хотел, чтобы эта боль поскорее закончилась. Если бы его родители были живы, то они бы очень расстроились. Ему вновь вспомнился тот день десятилетней давности. Его отправили к соседям, но мальчик сбежал к другу и впервые расплакался. Лишь тёплые объятия человека, в тот момент ставшего единственным близким и родным, помогли избавиться от картины покорёженной машины, стоявшей перед глазами мальчика. Парень слегка улыбнулся своим мыслям, а после почувствовал боль во всём теле. Возникло ощущение, что каждую косточку в теле разбили на мелкие кусочки. В глазах Шольца потемнело. Голоса и звуки слились в один единый гул и вскоре утихли. ***       «Он в коме». Какие чувства просыпаются после этих слов обычно? Горечь? Истерика? Сожаление? Радость? Может быть. Но Кевин чувствовал лишь боль. Она была похожа на паутину, которая окутывает все тело, и ты словно оказываешься в коконе. Было тяжело дышать. Но никто ничего не видел и не должен был.       Когда это началось? Пару месяцев назад? Год? Десять лет? Сложно было сказать, потому что было непонятно, что началось. Знакомство?       Они тогда были совсем мелкие. Ричард отобрал, кажется, мяч, потому что хотел тоже поиграть, но Кевин этого не понял и поэтому с первых же минут возненавидел этого мальчишку.       Или это была их первая поездка на великах? В тот день им взбрело в голову проехаться вниз с холма на скорость. Конечно, Кевин пришел первый, хотя по этому поводу они всегда спорили, потому что Ричард считал, что это он был первый. Они вообще часто спорили, ругались, но как ни странно на следующий день всегда снова шли играть вместе.       Но это было давно. А что насчет того дня? Того самого, когда все поменялось и они больше не могли общаться. А был ли вообще тот день? Были ли это какой-то конкретный день или они просто со временем перестали общаться?       Кевин глянул в окно, на улице было морозно. Люди шли быстрым шагом по заледенелой улице, укутавшись в шарфы. Все было каким-то бесцветным, безжизненным, словно погрузилось в сон. Он перевел взгляд на застывшее тело. Оно было слегка теплым, что означало надежду. Да. Она точно есть. Кевин твердил себе это с тех самых пор, как все случилось.       Коснувшись руки Ричарда, он слегка сжал ее, в очередной раз надеясь получить ответную реакцию. Но, как и вчера, и позавчера, и вообще уже очень давно, ее не было. Присев на стул, Кевин долго смотрел на родное лицо, которое когда-то могло улыбаться, пока его глаза не закрылись от усталости и он не погрузился в глубокий и беспокойный сон. Ричи был там. Лежал в тени дерева и что-то разглядывал, словно зачарованный. Кевин громко позвал его, но тот в ответ лишь отвел взгляд куда-то в сторону. Почему он не отвечает? Что пошло не так? Сделав пару шагов навстречу, он вдруг остановился и опустил взгляд вниз. Это его вина? Нужно просто извиниться. Он снова поднял взгляд на друга, но тот уже лежал с закрытыми глазами, а с губы его медленно текла кровавая струйка. Внезапно откуда-то сбежалась куча людей, они окружили Ричарда и не давали подступиться. Были только слышны хриплые крики. Или это был его собственный голос? ***       Первое, что Рич услышал после пробуждения, был писк приборов. Перед глазами всё расплывалось и не хотело соединяться в целостную картинку. Парень с трудом повернул голову направо. Вместо цветения ненавистных деревьев, за окном медленно кружились снежинки. В темноте ночи они показались парню слишком яркими. В этот момент ощущения вернулись к нему. Жгучая невыносимая боль пронизывала каждую клеточку парализованного тела. И тут парень осознал, что не может шевельнуть и пальцем. Сколько вообще он был в отключке? Сквозь писк приборов Ричард сумел расслышать чье-то тихое дыхание. Он перевёл взгляд на другую сторону комнаты. Рядом, сидя на стуле и положив голову к Ричу на кровать, кто-то спал. Еле сфокусировав взгляд, парень наконец-то узнал спящего. Тот самый единственный друг. Ричард хотел уже было позвать его, но понял, что ему мешает кислородная маска и какой-то ком в горле. Вместо имени парня у него из горла вырвался лишь тихий стон.       Свет резко ударил в глаза и Кевин взволнованно осмотрелся вокруг. -Ричард! -прохрипел он, еще не успев отойти от сна, -Ты меня слышишь? Сердце билось так сильно, что он мог чувствовать свой пульс в кончиках пальцев. В очередной раз он взял руку друга в свою и осторожно сжал ее, затаив дыхание в ожидании ответа.