Лихие пираты

Тарико - (рисовое поле, родная деревня, озеро) Гейдзюцу – (искусство) Такэ - (бамбук) Стохкай - (зависть) Акукан - (неприязнь) Дзингацу – (человек, смерть) Айно – (туманная равнина) Акура – (пустая дикая речь) Вакури – (простонародная речь, разговор) Тарико*, известная как врач, взяла леденец и склонилась над горшками, в которых росли цветы. Они стояли на окне её комнате, выходившем на улицу Гейдзюцу* в небольшой деревушке Такэ*. Тари всегда внимательно ухаживала за цветами, ведь они придавали окну ухоженный и красивый вид. Увлеченная заботой, она не замечала, что на противоположной стороне улицы за ней с укором следили чьи-то строгие глаза. Бесконечный людской поток заполнил всю узенькую улочку. Вот уж второй раз с нынешнего утра люди стремились из деревни на поле перед замком, где незадолго до этого Стохкай*, прислужник герцога произнес речь, полную призывами к мятежу. Беспорядочную толпу решительно настроенных людей составляли практически все жители Такэ: от малоизвестного сапожника до востребованных даже в деревне инженеров КБ-18, от ненавистных аферистов, встречающихся в каждой подворотне, до всеми любимых фокусников и жонглеров из цирковой труппы, недавно приехавшей на тренировку. У всех составляющих этот людской поток к одежде были прикреплены веточки бамбука, а руках оружие всех времен и народов. Многие были вооружены старыми охотничьими ружьями или же современными токовыми дубинками, пускавшими электрические разряды. Хотя немало было и таких, кто взял неизвестно откуда старые ржавые мечи и огромные косы, страшные на вид, но мало пригодные в бою. Для человека, способного носить оружие, попытка уклониться от участия в ополчении была равносильна признанию себя трусом или изменником. Однако Тарико, не знавшая слово измена, ни как врач, ни как человек, имеющий доставшийся по наследству самурайский меч – оружие, широко применяемое несколько веков назад, но до сих пор не вышедшее из использования во многих уголках страны – отказалась принимать участие в, как она выразилась «… добровольном шествии на казнь…». Но не будем же пускаться в разборки отношений и выяснений, кто прав, а кто виноват, а лучше назовем причину, по которой Тари оставалась спокойной в самый разгар фанатичного восстания. Дело в том, что она слишком много знала о пресловутом Акукане*, чтобы поверить в легенду о том, что он незаконнорожденный принц. Эта прокламация вызвала у неё усмешку, также как и дополнительное сообщение о том, что «Герцог Дзингацу*, возглавляющий страну уже как три дня, приказал отравить покойного короля, а затем захватить престол…», ей даже сложно было сказать, какое же из этих утверждений было бо′льшей ложью. Тарико Маруми задумалась и тут же вздохнула: любой человек, обладающий достаточным кругозором и знаниями, несомненно, нашел бы немало причин для огорчения при виде толпы простых, ревностных людей, бежавших как стадо овец на бойню. Они шли, твердо веря, что их оружие будет защищать право, свободу и веру. Тари, как и все в Такэ, знала о намерениях Акукана, дать сражение нынешней ночью. Герцог будет лично руководить наступлением на королевскую армию, расположившуюся возле деревни Айно. И Маруми была почти уверена, что королевские войска прекрасно осведомлены о своём противнике, иначе не виднелись бы верхушки королевских кораблей КБ-18. На этот счет у неё было два предположения: или по случайному совпадению войска должны были проводить там учения, или же герцог по неосторожности рассказал о своих планах какому-то мнимому другу, а тот ревностно соблюдая долг гражданина и подданного страны, сделал на него донос, и сюда были направлены войска «…для устранения беспорядков, вызванных нехваткой продналогов, и вследствие переедания слишком активной деятельности ума…» и так далее, и так далее, что ещё пишется в королевских указах для официального устранения бунта, забастовки, буйного гуляния и прочего в том же роде. Однако у герцога Акукана той самой деятельности ума хватило только на то, чтобы заметить корабли, а вот почему они там появились да ещё с королевскими флагами, об этом он подумать не возжелал. Хорошо ещё, что инженеры КБ-18 смекнули, что детали корабля могут понадобиться в хозяйстве, и потому захватили с собой инструменты, ведь сразу-то никто не заметит, что не хватает какой-то детальки, а потом на этот счет разбираться не захотят, ведь легче просто списать на военные расходы. Размышляя в этом направлении, Тарико наконец заметила, что за ней следят враждебные взгляды милых, сентиментальных сестриц Гокё: Аку′ры и Ва′кури, самых восторженных обожательниц Акукана. Маруми подумала, что ошиблась насчет враждебности взглядов, поэтому улыбнулась и кивнула в знак приветствия, однако предположение не оказалось ошибочным, так как в ответ она получила два холодных и презрительных взгляда. Нельзя сказать, чтобы Тарико и сестры Гокё плохо относились друг к другу, их отношения больше походили на игру, которая проверяла, кто же имеет бо′льшее терпение. Об этом их “соревновании” знали практически все жители Такэ, а больше всего, до мельчайших деталей - соседи сверху сестер Гокё и соседи справа Тарико Маруми, и они настолько к этому привыкли, что фразы, произносимые тремя вышеназванными девушками в ходе “игры”, потом очень быстро втирались в сознание соседей и использовались ими в повседневной речи, они даже ориентировались во времени, зная, на каком этапе сейчас находится игра. Ну, а раз уж можно ориентироваться по времени, то почему бы не составить расписание дня: 8:00 – в это время Тарико и сестрицы открывали окна своих комнат, и обменивались утренними приветствиями. Открытое окно – знак того, что можно начинать “игру”. Оно могло не открываться только в случае плохой погоды или же слишком плохого настроения, вследствие которого действия могли выйти за рамки “соревнования”. Держать окно закрытым было неудобно из-за того, что в непроветриваемой комнате уже через два-три часа становилось ужасно душно и нестерпимо хотелось выйти на улицу. 9:00 – 11:00 – это время полностью принадлежало действиям Тари, обычно она садилась в кресло возле окна и громко вслух читала медицинскую энциклопедию по травам. (следует заметить, что все монологи и диалоги в ходе “игры” произносились нарочито громко, чтобы “соперник” не желая слушать, не мог спрятаться от шума в дальнем углу комнаты.) Когда же одна из сестер заболела, Маруми решила использовать своё утреннее время с пользой и, поэтому втечение всей болезни Вакури, вместо изучения энциклопедии, долго и громко зачитывала рецепт, который она прописала больной. Вследствие этого не только сестры, но и все соседи знали, какое лекарство и, когда следует ей принимать, а самой Вакури ещё долго снились всякие настоечки, пробирочки и скляночки. 18:00 - 20:00 – вечернее время же время находилось в распоряжении сестер Гокё. Как уже было сказано, сестры были без ума от Акукана. Неизвестно чем и когда он успел вскружить головы кокеткам, тщательно выбирающим себе женихов, но услышав лишь одно его имя были готовы испепелить всех возможных соперниц в борьбе за него. По этой-то причине, Тарико, ухаживая вечером за цветами, приходилось выслушивать ежедневные споры Акуры и Вакури по поводу того, чье имя больше подходит фамилии герцога: - …как можешь ты говорить подобное! В моём имени первые три буквы такие же, как и в его фамилии, ясное дело он выберет меня! - ха! Можно подумать ему есть дело до твоего имени! Любой будет оценивать сначала фигуру, а уж я-то в стратегических местах выигрываю у тебя! Такие вот подобные речи доносились из дома Гокё. Однажды Маруми решила вмешаться в разговор, потому как Акура и Вакури словом “Акукан” называли то имя, то фамилию: - скажите, а герцога, что, зовут Акукан Акуканович? -как можно! Акукан Акукан Акуканов! Из поколения в поколение в его семье всех мальчиков называют Акукан, чтобы в случае чего можно было ЛЕГКО доказать, что он принадлежит древней семье, носящей такую величественную фамилию - АКУКАН! Однако что-то мы слишком отвлеклись от основных событий, вернемся к тому моменту, когда в ответ на приветствие Тарико получила два холодных взгляда. Она поняла причину враждебности сестер, однако было бесполезно им объяснять безнадежность предстоящего шествия, поэтому Тари закрыла окно и пошла готовить ужин.После ужина, считая, что предстоящее сражение не имеет к ней никакого отношения, - а это вполне соответствовало действительности, - Маруми рано легла спать и уснула уже до одиннадцати, в то самое время, когда Акукан во главе повстанцев двинулся по дороге к Айно, обходя болото, за которым находилась королевская армия, и хотел напасть, надеясь на манёвр внезапности…. Вот и подошла к концу первая глава повествования, а невнимательный автор только сейчас заметил, что в адрес биографии Тарико Маруми практически ничего не сказано, но лучше оставим это на вторую главу, иначе займем у дорогого читателя слишком много драгоценного времени, напоследок бедный автор может лишь подтвердить сказанное выше в описании, что Тарико Маруми действительно 15 лет.