Проклятие на двоих

Чёрная магия Анкселам. Так же известное как "Проклятие Противоречия". Чем сильнее проклятый любит чужую жизнь, тем больше энергии смерти он излучает, убивая всех, кто оказывается поблизости. Единственный способ остановить его - забыть о ценности жизни. Проклятый чародей с улыбкой провожал взглядом убегающую в слезах девушку. - Похоже тебе и правда хватит сил - идти бок о бок со мной. Чёрная душа ликовала как никогда. Подсознательно именно этого он и желал, когда учил наивную девчушку столь опасному заклинанию. Шанс, что она использует его для защиты друзей в критический момент, не зная всех последствий, был невероятно велик. Эгоистично. Гнусно. Подло. Обрекать единственного по-доброму отнесшегося к нему человека на такие страдания. Тогда он чувствовал себя настоящей свиньей, глядя в сияющие благодарностью и счастьем лучистые глаза. И уже было открыл рот, чтобы рассказать о вероятном роковом исходе, как Мавис, вскочив, понеслась докладывать о достижениях напарникам, пританцовывая и кидаясь им в объятия поочередно. А ему, отвергнутому всем миром изгою, лишь оставалось беспомощно смотреть издалека на радостную блондинку, не имея возможности разделить с ней восторг. Зависть. Всепоглощающая зависть заполонила нутро и отравой растекалась по венам, заставляя сердце болезненно сжиматься и оставляя во рту привкус горечи. Рука медленно приподнялась, желая дотянуться, дотронуться до чарующей феи, кружащей на поляне, и, будто наткнувшись на невидимую преграду, безвольно опустилась, так и не исполнив задуманного. Дольше оставаться было нельзя. Печальным взором скользнув в последний раз по весёлой компании, Зереф, развернувшись, продолжил свое бесцельное долгое путешествие, навеки храня в памяти день их встречи. *** Десять лет миновало с той поры. Много слухов ходило о знаменитой Фэйри Тэйл, Мастером которой была миниатюрная красавица. Бродя по свету, не раз слышал он об её выдающихся способностях гениального аналитика и недюжинной волшебной силе. И в один погожий день ноги сами принесли его к Магнолии, где обосновалась волшебная гильдия. Близко к городу подходить было рискованно, поэтому решил пойти в обход, но он и предполагать даже не смел, что они вот так вот просто встретятся на дороге. Сама Вермиллион довольно часто гуляла в черте города. Природа была роднее каменных душных стен и толпы народа. Хоть девушка и была чрезвычайно общительной и доброжелательной, но столь многочисленное окружение у неё, прожившей половину жизни в одиночестве на острове, время от времени вызывало эмоциональный дискомфорт. Поэтому, чтобы расслабиться, она часто бродила и размышляла на разные темы. На вид ей все также было тринадцать лет, хотя должно быть около двадцати трех. По правде её это мало заботило. Конечно, нелегко было смириться с тем, что никогда не вырастешь. Никогда не заведёшь семью, детей. В конце концов кто соблазнится телом тринадцатилетнего ребенка? Только последние извращенцы. Да и особой симпатии у неё не вызывал никто. Разве что порой вспоминался тёмный проклятый маг, что открыл тайны волшебства ей и её друзьям. Интересно, как он его получил? Проклятие Анкселама - чрезвычайно редкая вещь, только в одной книге на родном острове было упоминание об этом боге. Его так просто не получишь за какое-то банальное убийство. Наверное, ему тоже пришлось сделать нелёгкий выбор, чтобы спасти кого-то важного для себя. Лично она ни секунды не жалела о своем решении. Физическое развитие ничто по сравнению с жизнью друга. Который, к слову, как раз скоро станет отцом. Согильдийцы, горожане и жители близлежащих деревень приходили выразить радость и пожелать счастья супружеской чете. Именно по этой причине в гильдии уже недели две стоял знатный переполох, заставивший искать уединение подальше от центра событий. И тут неожиданно волей судьбы ей встретился тот, кто занимал почти все мысли последнее время. - Мавис... - свистящим шепотом сорвалось с губ заветное имя. - Господин Чёрный маг! Это ты! И резвая девчушка с кличем боевого индейца ринулась навстречу опешившему от неожиданности брюнету. - С-стой! Я проклят, забыла?! - Да знаю я! - Тогда... Фраза так и осталась незаконченной. Нежные ручки обхватили талию, а раскрасневшееся от быстрого бега личико уже захоронилось в складках одежды, откуда послышалось тихое бормотание. - Мы победили только благодаря тебе. С твоей помощью я смогла спасти друзей. Долгое время на размышления привело к выводу, что при встрече нужно обязательно предупредить о возможном пагубном итоге, пока ещё не слишком поздно. Но, когда она, увидев его, с восторженным криком, не испугавшись грозящей смерти, крепко обняла словно самого дорогого человека, язык к нёбу приклеился. Триста лет. Бесконечно долгих триста лет он не знал живого тепла, не знал ласкового слова. Душу опять начали разъедать сомнения. Если бы только всегда можно было так прикасаться к ней, не опасаясь каждый раз за её жизнь... - Зереф?! Чёрный маг Зереф?! Это правда ты?! - Вот поэтому я и не хотел называть свое имя. Они сидели, расположившись на небольшой поляне, облокотившись на небольшой кусок скалы и нежась в ярких лучах полуденного солнца. В воздухе витал запах трав и цветов. - Говорят, ты жил триста лет назад... это.. - Да, давненько это было. Брюнет откинулся на нагретый камень и прикрыл веки, будто вспоминая что-то. Мавис внимательно разглядывала красивое расслабленное лицо, на котором печать времени не оставила своих следов. Разве что выдавали глаза. Ониксово-тёмные, глубокие, бесконечно-печальные. Словно вобрали в себя всю грусть насущного мира. - Ты совсем не такой, как рассказывают... - Дурные истории? Они недалеко ушли от правды. - Быть того не может! Мавис с детской упёртостью посмотрела на волшебника. - У тебя добрые глаза! Не верю я в эти сказки! Зереф на такую реакцию лишь тихонько рассмеялся. - Просто ты слишком доверчива, малышка. Тон последней фразы прозвучал вкрадчиво и несколько... дразняще. Но не так как обычно задирают маленьких детей. Ей не раз приходилось наблюдать за парочками в гильдии, и если бы не знание, на сколько лет она выглядит, то можно было бы подумать, что с ней флиртуют. Заалев, она поспешила перевести разговор в более безопасное русло. - Кстати, помнишь Юрия? Он скоро станет папой! - Тот паренёк? Отцом? - Прошло уже десять лет. Зереф оценивающе осмотрел блондинку. В голову уже начали закрадываться подозрения. Невредимая после контакта с ним и такая же как в день их встречи. Хотя всё же не исключался вариант генетической особенности. - Но ты будто не изменилась. - А это... Мое тело... Ну понимаешь... Мавис потупила взгляд, переведя его на свои детские ладони. Всё-таки эта тема была для нее болезненной. Особенно тяжко было на данный момент, когда она всё же призналась себе, что Зереф ей симпатичен. - Это была расплата за тёмное заклинание. Но я ни о чем не жалею, ведь я смогла спасти друзей. Весь мир замер для него. Замедлилось дыхание, и даже показалось, что прекратилось собственное вечное сердцебиение. Смесь предвкушения, упоения и испуга смешались в выкрикнутых словах. - Ты использовала "Закон"?! Не дожидаясь ответа, Драгнил прижался своим лбом к её. Может ли быть, что... - Вай! В чём дело?! Мавис не ожидала подобного выпада и изумленно разглядывала лицо, оказавшиеся так близко. Взгляд медленно опустился на тонкие, чётко очерченные губы. Невольно мелькнула мысль о возможном поцелуе. Спустя минуту юноша также резко отстранился. Сканирование её состояния подтвердило догадки. Внезапно сбывшееся желание ошеломило и заставило нервно сглотнуть. Она... она теперь... такая же... Мавис затянувшееся молчание забеспокоило. - Зереф?... - Ты не перестала расти. Ты стала бессмертной, как я. Это шутка? Ей послышалось? - Что? - В тот самый момент ты сделала выбор между жизнью и смертью. Это проклятие Анкселама. Чем больше ты ценишь жизнь... Бред. Чушь. Быть не может! - Это неправда! Все... рядом со мной. Никто не умер... Зереф наблюдал, как Мавис борется с постепенно нарастающим ужасом. Проклятие не активизируется, пока понимание не придет к ней в полной мере. Нужно подтолкнуть её. - Пока может ещё и нет... Точно! Недавно была война. Война заглушает человека почтение к жизни. Из-за неё твое отношение поменялось. Давай же! Бойся! Поверь! Чем сильнее чувства, тем мощнее будет излучение эфира. А благодаря осознанному страху пробуждение будет неизбежно. - Неправда! - Ты ещё не знаешь истинной ценности жизни. Но когда ты поймешь это, твои близкие начнут исчезать. - Почему ты говоришь такие ужасные вещи? Внезапно показалось, что слова проникают в самую глубь, выворачивая душу наизнанку и являя миру его истинные гнусные намерения. Не выдерживая проскользнувшего в её голосе разочарования, чародей опустил голову, будто признавая за собой вину. - Потому что это правда. ... Потому что я больше не хочу быть один. - Я думала... Что ты... - Теперь поняла, что россказни обо мне правдивы? Глядя ей вслед, Драгнил чувствовал, что должен сожалеть. Должен каяться, что собственноручно выжег на ней клеймо отверженной и приговорил к промозглому вечному одиночеству. Должен, но не мог. Мысль о возможности сколько угодно беседовать с ней, касаться, обнимать, провести вместе отведённую на их долю вечность вызывала невероятную эйфорию и сладкое томление в груди. Истина в том, что он разучился сопротивляться своим желаниям. "Цель оправдывает средства" давно стало жизненным кредо, и изменить себя, всё равно что пытаться остановить на ходу катящийся снежный ком с горы. Кровавый след бесчисленного количества трупов, веренившийся за ним сквозь века, заставил себя возненавидеть, опустить до уровня вселенского зла во плоти и тем самым окончательно стереть нравственные границы дозволенности. Погубленной жизнью больше, погубленной жизнью меньше... Чтобы он не сделал, ему никогда не искупить своих деяний, и быстрая смерть от рук младшего брата будет лучшим из всевозможных исходов. Так почему бы не скрасить свое серое, монотонное существование до заключительного акта своей незавидной судьбы? Совсем немного. Осталось подождать ещё чуть-чуть. Когда она осознает полностью свое положение, ей просто не останется иного выбора, кроме как следовать за ним. Мавис, спотыкаясь и раня босые ноги об острые камни, бежала в город ближе к родной гильдии. В голове назойливым роем жужжали жестокие слова: "Ты еще не знаешь истинной ценности жизни". Нет! Неправда! Всё вранье! Всё! Ни единого правдивого словечка! Солёный поток брызнул с глаз, застилая мир вокруг мутной пеленой. Девушка остановилась перевести дух и вытереть непрошеные слёзы. Ненужно вызывать у друзей лишнее беспокойство. Рита вот-вот должна родить, и волновать её категорически нельзя. Роды, похоже, и так будут нелёгкими, грозя изрядно подорвать здоровье. - Юрий! Это мальчик! Крик, оповещавший всю округу о радостном событии, заставил позабыть о зловещем разговоре и поспешить навстречу появившемуся на свет малышу. Восхищение охватило при виде на мальчонку. Милее существа на свете не сыскать. - Какой лапочка! - Мастер, не могли бы вы стать ему крёстной и дать имя? - Чт..Я?! Мавис растерянно посмотрела на новоиспечённых родителей. Юрий озорно подмигнул в ответ. - Прошу тебя, Мавис! Вермиллион задумалась. Пока друзья наперебой вставляли имена, кому какое на ум пришло, вспомнилась сказка, которая полюбилась в детстве. - Макаров. Так звали доброго короля в одной старой книжке. - Прекрасное имя... Пока счастливый отец нянчился с новорождённым, приковавшим к себе всеобщее внимание, Рита повернулась к Мавис и попыталась ещё что-то сказать. Её лихорадило, пот лился градом и, кажется, поднялась большая температура. Мавис начала озираться вокруг в поисках лекаря, но в такой кипящей плотной толпе его местонахождение определить было практически невозможно. Чтобы хоть как-то поддержать больную, девушка взяла её за руку, вслушиваясь в сиплый шёпот. -Ради будущего этого ребенка мы должны... Это всё, на что её хватило. Рука безжизненно свесилась, голова неестественно опрокинулась, глаза закрылись, дыхание стало затихать. Окружающие, заметив состояние женщины, начали паниковать. Подбегали все, у кого были мало-мальские целительные способности. Где-то среди них словно сквозь толстую стену слышался крик Юрия. Мавис овладел всепоглощающий ужас. Всё что она сейчас слышала - слова Зерефа, звучащие безжалостным приговором в её голове: "Ты еще не знаешь истинной ценности жизни. Но когда узнаешь, твои близкие начнут исчезать." Не выдержав давящей картины смерти перед глазами, она с криком бросилась вон. Дальше! Как можно дальше! Прочь! Прочь от друзей! От людей! От всего живого!!! Зацепившись за какую-то корягу, девушка упала, вытянув руки вперед. Не желая верить в происходящее, она с со страхом и болью в глазах смотрела как рядом с ней мгновенно начинают чахнуть растения. - Нет! Пожалуйста! Не надо!!! Слишком поздно. Отчаяние достигло своего апогея, заставив излучить волну смерти, уничтожающая всё вокруг. Проклятие полностью пробудилось. *** Найти её не составило труда. Слишком хорошо ему был знакома тропа, по которой следовало было её искать. Та, которую уже пару веков оставлял за собой сам. И вот она перед ним. Сидит, сгорбившись, под корневищами тысячелетнего дуба на скупой связке соломы в оборванных одеждах с потухшим взглядом. - Я искал тебя, Мавис. Девушка заметила его приближение и посмотрела глазами затравленного измученного зверя. - Зереф... Где-то внутри сжалось от подобного зрелища. Ничего. Он непременно заберёт её с собой. Научит жить с приобретённой проклятой силой, как все прошедшие годы жил сам. И никогда не оставит. - Вижу, тяжело тебе пришлось... Мавис в ответ лишь сильнее сжала свои колени. Голос её был глух и надломлен. - Я не ела полгода...Но...Все равно ещё жива... - Таково проклятие Анкселама. Даже если отрубить голову, ты не умрешь. Но... он же самый могущественный тёмный маг! У него должно быть достаточно сил для уничтожения любого волшебника! - Прошу... Зереф...Убей меня! Драгнил лишь печально покачал головой. Стоял бы он тут перед ней, если бы в его власти было прервать столь тягостный жизненный путь. - Не могу... Как и ты не можешь убить меня. Вот как... Кого же ещё им молить о скорой кончине?... - В начале я тоже желал смерти. Если честно, я бы и сейчас с радостью её принял. Однако посмотри на это с другой стороны. Теперь у нас с тобой целая уйма времени. Мавис в недоумении подняла голову. Его слова воспринимались не сразу, словно она до сих пор не могла сообразить: правда ли с ней говорят или у неё слуховые галлюцинации на почве столь долгой изоляции. О чём он толкует? - Я создал магических существ, этериасов. В попытках убить себя я использовал бесчеловечные способы. И кто знает во что это выльется в будущем. Сейчас я создаю империю. - Империю?... - Не на этом континенте. На другом. Я собираю людей, объединяю земли... Это довольно весело. Зереф задумчиво посмотрел сквозь когда-то обильно зеленую, теперь увядшую сухую крону дерева. Будто говорил уже не с Мавис, а, так, делился мыслями вслух. - Там я император, и те люди для меня просто пешки. Поэтому магия Анкселам не пробуждается, для меня это просто игра. Пешки?...Игра?... Разве можно так относиться к живым людям? Для Вермиллион даже животные и растения были нечто ценным. Нечто, что нужно уважать и беречь. - Но зачем тебе это? - Чтобы быть готовым к войне. При упоминании войны, Мавис почувствовала что-то похожее на тошноту. Она не понаслышке знала, что такое вооружённые конфликты, и самолично составляла планы по атаке на вражеские войска. Хоть она и пыталась свести количество жертв с обеих сторон к минимуму, ощущение, когда отправляешь людей на верную гибель, воистину мерзкое. И Зереф хочет самолично развязать междоусобицу? Драгнил же видя, что лицо девушки стало приобретать оттенок откровенной неприязни, поспешил заверить: - Не пойми меня неправильно...Я не приветствую подобные вещи. Они отвратительны и ужасны. Даже это создание империи - для меня просто захват территорий. Мне от этого ни капли радости. - Но ты ведь сказал, что это весело?... - Что правда... Так и сказал? Мавис в недоумении посмотрела на тёмного волшебника. Сначала одно говорит, теперь другое. Он специально её запутывает или уже не следит за своими речами? И, если не следит, неужели она скоро вот также будет себе противоречить? И её мысли тоже скоро будут врать сами себе? Зерефом начала овладевать паника. Вдруг и она посчитает его лишь бездушным чудовищем? Вдруг предпочтет вечное затворничество его присутствию?! Разве он многого хочет? Ему на самом деле-то и ненужны все эти империи, войны, разборки с Акнологией и невообразимое могущество. Он сыт по горло! Хочется обычного человеческого тепла. Наличия рядом хоть одной живой души. Или, на худой конец, быстрой смерти. Да хоть что-нибудь из этого! - Я живу только ради одного... Живу, чтобы умереть. Хочу увидеть своего младшего брата... Нет, хочу разорвать его... Или, чтобы он меня разорвал... А... В чём дело?... Голова болит... Юноша упал на колени, сжимая пальцами виски. В воспалённом мозгу все воспоминания замелькали бесконечным циклом примеси призраков далёкого и недавнего прошлого, счастливых оживлённых мест с безжизненными пустырями, людей и животных, оборачивающихся в следующий миг по его вине гниющей падалью. И невозможно понять, где верх, где низ, что это за место и который сейчас год. - Этот мир... Этот мир постоянно меня отвергает!... Этот проклятый мир!!!... Мавис смотрела на приступ безумия, который затягивал Зерефа словно вихрь, заставляя того переживать в своих потоках увиденные наяву кошмары снова и снова. Сердце переполнялось горьким сочувствием. Она мучилась с таким непосильным бременем около года и уже проклинала свое существование каждую секунду, что пребывала в сознании. А этот человек живет в подобном кромешном аду аж целых триста лет. Удивительно, как его психика окончательно не сломалась. - Зереф... Из хаоса жутких образов брюнета вытащили спасительные объятия. Те самые, которые он так жаждал ощутить вновь с момента их последней встречи. - Я не отвергну тебя! Я приму тебя! И те самые слова, которые он так желал услышать. Правда? Ведь правда? Она будет с ним? Она останется с ним по доброй воле? - Я единственная, кто на самом деле может понять тебя! Не сдавайся! Уверена, мы найдем способ снять это чёртово проклятие! Вместе мы сделаем это! Каждая фраза лилась заживляющим бальзамом на кровоточащие душевные раны. С глаз не переставали течь слёзы облегчения. Груз, столетиями давящий на плечи, становился меньше, а мир, несмотря на мёртвую окружающую среду, постепенно казался ярче. - Мавис... Драгнил, наконец, позволил себе сжать в ответ хрупкое девичье тельце и потерся влажной щекой о светлые волосы. Потом чуть погодя немного отстранился и стал вглядываться в её мерцающие зелёные глаза. Пропустив сквозь пальцы шелковистые золотистые локоны и погладив костяшками пальцев румяные щёчки, он взял её лицо в ладони, подождав секунд десять, тем самым давая возможность для отказа, медленно наклонился и поцеловал. Хотя как таковым поцелуем назвать это было сложновато. Скорее просто соприкосновение губами. В плотских утехах он особо искушён не был. Нет, он изучал анатомическое строение тела и был в курсе процесса зачатия, однако это были всего лишь теоретические познания и наблюдения издали. Всё детство и юность он жил одними исследованиями. Проклятие получил в семнадцать лет, и с той поры ни одно живое существо долго не могло находиться рядом с ним. А уж об интимных контактах и речи не шло. До насилования мертвечины он, слава Богу, не опустился. Трёхсотлетний девственник. Самому было бы смешно, если б не было так горько. Продолжая немного шевелить губами и смутно надеясь, что так будет приятнее, Зереф нажал большим пальцем на подбородок, тем самым заставив Мавис приоткрыть рот, и углубил поцелуй, проникая языком внутрь. Вдоль позвоночника прошлась дрожь, тело стало нагреваться, а мысли в голове постепенно обволакивало блаженным туманом бездумья. Как-то раз он был случайным свидетелем такого поцелуя. Оба участника постанывали, вжимались в друг друга, а лица выражали полное удовлетворение. Теперь он всецело их понимал. Ни одно использованное заклинание, ни одно магическое зелье не давали такого эффекта. И что-то подсказывало, что может быть лучше. Куда лучше. Его одолело странное неудержимое желание слиться с Мавис в единое целое. Телом. Мыслями. Чувствами. Чтобы ближе. Чтобы никаких преград между ними. Мавис эти ощущения также были в новинку. Она наслаждалась аккуратными неспешными прикосновениями парня, не выходящих за рамки приличия. До тех пор пока его язык не оказался у неё во рту. Дальше в его действиях появилась напористость и что-то похожее на одержимость. Руками он, поглаживая, прижимал её к себе всё сильнее, языком пытался проникнуть всё глубже, будто говоря этим: "Больше! Дай мне больше!" Если быть честной, Мавис уже не надеялась, что кто-то может её хотеть в том смысле, в котором мужчина традиционно хочет женщину. Однако как бы рада она не была, всё происходило слишком быстро. Она пока ещё не готова с первого поцелуя переходить к такому уровню близости. Поэтому она начала издавать протестующие звуки и надавила ему на плечи, пытаясь отстраниться. Драгнил сопротивление уловил и отодвинулся, рвано дыша и не отрывая взора от покрасневших, припухших губ. Мавис тоже пыталась восстановить дыхание и с удивлением заметила изменения во взгляде Зерефа. Раньше чёрные глаза казались матовыми, будто поглощали весь солнечный свет, не отражая ничего вокруг. Сейчас же в них появился особый лихорадочный живой блеск, делая их обладателя больше похожим на обычного человека. Зереф ещё некоторое время всматривался в лицо Мавис и решил повременить с первооткрытиями, приобнимая и кладя подбородок ей на голову. На данный момент вполне достаточно. Пока что. - Прости... Я слишком... забегаю вперед. Блондинка расслабилась в объятиях, вдыхая аромат юноши, которым пропиталась его одежда. Похожий на запах дикорастущих трав, горьковатый, терпкий, но в то же время нежный, он давал успокоение и ощущение полной защищённости. Довольно странное чувство, учитывая их положение. Приглаживая светлые волосы, Зереф обдумывал их дальнейшие действия. - Нам необходимо где-то укрыться. Тебе нужно научиться хотя бы немного сдерживать проклятие, чтобы свободно передвигаться по местности, не излучая волны смерти каждый раз. Мавис при упоминании проклятия инстинктивно сжалась. Она пробыла в этом месте довольно продолжительное время, и сторонние путники обходили новообразованное лесное кладбище стороной. Мысль о том, что придется куда-то идти и сеять за собой новые смерти, приводила её в ужас. - Не волнуйся, передвигаться будем ночью, чтобы свести количество ненужных жертв до минимума. К тому же неподалёку собираются построить новый город, поэтому оставаться здесь будет ещё хуже. Он прав. Вероятность попадания под удар жителей, не прознавших об опасности, путешественников или торговцев будет всё выше. Нужно место, куда случайно сложно будет попасть. Место, где нет не единой человеческой души. - Моя родина. Остров Тенрю. С тех пор как на него напал "Синий Череп", людей там нет. До Зерефа доходили слухи про уничтожение лет 17 назад "Красной ящерицы", находившейся на отдаленном острове. Да. Это им подходит. К тому же там, наверняка, остались какие-нибудь предметы обихода, пригодные для жизни. Пускай, они не умрут от болезней, холода и голода, но жить неплохо было бы в комфорте. - Ты знаешь с какого порта туда проще всего добраться? Мавис припоминала только один. - Харгеон. Именно на него я прибыла 10 лет назад с острова. Харгеон, значит. Насколько помнилась эта местность, до него было четыре ночи пути. - Скоро стемнеет, и можно отправляться в дорогу. Мавис кивнула и попыталась встать. И тут же упала в объятия подхватившего её Драгнила. - Ты совсем ослабла. Пусть от голода ты не умрёшь, но и обычную активность тоже проявлять не сможешь. Посиди пока, я принесу тебе чего-нибудь поесть. Была середина лета. Сезон, когда плодоносит большинство местных фруктовых деревьев и кустарников. Так что найти съестное в лесу было нетрудно. Через полчаса перед девушкой лежали несколько сочных спелых плодов, пригоршня ягод и пучок каких-то трав. - После слишком длительного голодания твой желудок может не принять пищу. Подожди немного, я приготовлю тебе специальный отвар. Из складок одежды Зереф достал кусок глины, который отломил у склона, переходящего в озеро, и слепил из нее подобие чашки. Затем продолжая держать её на весу одной рукой, вторую поднёс снизу, из которой стали излучаться еле заметные языки пламени. Закрепив форму, он положил в неё принесённые травы и сделал в воздухе плавную петлю пальцами. Самодельная кружка наполнилась кипящей водой. Мавис смотрела на сие действие с былым восторгом, как дети смотрят на уличных артистов, показывающих фокусы. Сколько времени прошло, сколько видов волшебства она повидала, но магия всё так же восхищает и удивляет её как в первые дни познавания. - Потрясающе... Сколькими же видами магии ты владеешь? Зереф мягко улыбнулся, довольствуясь реакцией девушки. Когда-то и он с таким же восторгом познавал тайны чародейского искусства. - Всеми, но в разной пропорции. У людей различная предрасположенность, но возможность научиться любой магии есть у всех. Просто что-то дается быстрее и легче, а над чем-то придётся долго и усердно работать. Помнишь, как один из твоих спутников сначала учился атакующей магии, но у него плохо выходило? - Варрод? - Да. Прогресс хоть маленький, но всё же был. Держи. Пей маленькими глотками. Вермиллион благодарно приняла напиток. Осушив чашку, она принялась за еду, которая теперь не грозила по началу переваривания попроситься обратно. Когда солнце село, пара отправилась в дорогу. Правда, поначалу путешествие протекало довольно медленно: Мавис давно не ходила да ещё на такие дальние расстояния. Вдобавок было новолуние, и девушка постоянно спотыкалась в темноте. Поэтому Зереф, привыкший к активности в основном в ночное время суток, для ускорения большую часть времени нёс её на руках. Да и, если быть честным, он, изголодавшийся и дорвавшийся до живого тепла, был этому только рад. Была б его воля, он бы её вообще не отпускал из своих объятий. Ведь как только их с Мавис разделяло даже незначительное расстояние, Драгнилу начинало казаться, что она - просто мираж, выдуманный от одиночества пошатнувшимся сознанием. Грёза, готовая в миг исчезнуть от любого неправильного жеста, вновь оставив вместо себя лишь холодную гнетущую пустоту. И даже днём во время отдыха он не отлучался дольше, чем на 10 минут, стараясь, чтобы она всегда находилась в поле зрения. А когда они лежали вдвоём на импровизированной подстилке из сухой травы, всегда держал её за руку. Мавис такое поведение немного забавляло. Быть почти приклеенной к другой персоне для неё не было чем-то из ряда вон выходящим. Так же когда-то она свое время проводила с Зейрой. И хоть та в последствии оказалась лишь сотворённой ею иллюзией, но все 7 лет уединённого совместного проживания на острове для неё подруга воспринималась вполне реальным человеком. Правда слегка обескураживало, что теперь к ней прижимается не такое же худое девчачье тело, а крепкое твёрдое юношеское, раза в полтора её больше. Ладонь, сжимающая её руку, была немного мозолистая широкая и горячая, и каждый раз, когда он к ней прикасался или обнимал, в местах контакта кожу начинало приятно печь, и возникало желание съёжиться от пробегающих вдоль тела мурашек, как это обычно бывает, когда с мороза заходишь в нагретое помещение. Так и продолжалось их странствие вплоть до Харгеона. Добравшись до назначенного порта, Зереф оставил Мавис в пещере неподалёку от города, чтобы купить маленькое судно, с которым хватило бы управляться двоим, и необходимые карты и приборы для ориентирования в море. Мавис не стала задавать вопросы о том, откуда у него столько денег. На его смертоносном пути попадалось много людей разных сословий, а покойникам деньги уже без надобности. К тому же людская молва гласила, что он весьма искусен в создании зачарованных предметов. Один сотворённый им артефакт, наверное, миллионы драгоценных стоить будет. Перестраховавшись на всякий случай, она по совету Зерефа приняла приготовленный им сонный отвар, дабы не излучить случайно волну смерти и не погубить этим целый густонаселённый город. Проснулась она уже на корабле, лёжа на поперёк подвешенном гамаке под чистым утренним голубым небом. Шум волн бескрайнего океана, запах морской воды и крик чаек возвратили её в то время, когда она впервые покидала родной дом с новоиспечёнными друзьями полная надежд и жажды приключений. И прошедшие 10 лет казались всего лишь простым сном. Сейчас она встанет и застанет попутчиков за их обычными занятиями: Варрод будет чистить оборудование, Юрий - регулировать паруса или готовить завтрак, Прехт - сверяться с картами или читать описания к артефактам, за которыми можно будет поохотиться по пути за Нефритом Тенрю, а Зейра будет бесцельно бродить по палубе или ворчать на Мавис, что такими темпами та проспит всё на свете. Ностальгическое явление рассеялось с поворотом головы, и увиденное окончательно вернуло к реальности. Корабль, на котором она находилась, был в два раза меньше, а рядом со штурвалом за столиком с картами стоял Зереф, и, посматривая в секстант, что-то сосредоточенно чертил на бумаге. Сейчас он сменил свой чёрный балахон на белую с закатанными рукавами рубашку, кожаные тёмно-коричневые штаны и юфтевые сапоги по колено. Должно быть, для удобства. Нелегко лазить по судну в таком широком одеянии, не рискуя зацепиться за что-нибудь. Мавис откровенно им залюбовалась. Зереф стал похож на красивого пирата из книжки, который ищет путь к спрятанным от чужих глаз сокровищам. Для полноты образа не хватало только шпаги и широкополой шляпы с пером. И, может, ещё попугая на плече. Словно почувствовав на себе взгляд, брюнет поднял голову и улыбнулся, заставив неловко потупиться. - Доброе утро, Мавис. Хорошо спалось? Скинув тонкое покрывало и свесив ноги с гамака, она ответила кивком на приветствие. - Да. И тебе доброе утро, Зереф. Взяв тарелку с бутербродами с того же столика и какую-то сложенную ткань, он, подойдя, протянул их девушке. - Вот. Ты, наверное, голодна и... - парень, смутившись, кашлянул. - Тебе не помешало бы переодеться. Я купил платье в городе. Надеюсь, оно тебе понравится. Действительно. Как-то из головы вылетело, что её одежда превратилась в обноски. С момента получения проклятия она совсем перестала следить за своим внешним видом. Разве что ходила к озеру ополоснуться, когда начинала неприятно пахнуть. Мавис тут же начала снимать с себя то, что осталось от предыдущего наряда. Каково же было её изумление, когда Зереф поспешно отвернулся. Только из под чёрных прядей были видны слегка покрасневшие кончики ушей. Он... застеснялся? Сама Вермиллион уже давно привыкла, что её не воспринимают как взрослую девушку. В их гильдии было полно пышногрудых красавиц, и естественно, что никто не обращал внимание на не слишком развитое тело. И тут вспомнился их поцелуй, который очень явно показал, что Зереф как раз таки её ребёнком не считает. От безысходности ли или ему просто такие нравятся, а надо бы вести себя менее двусмысленно и не провоцировать на всякого рода... пошлости. Наивной она уже давно не была и понимала, чем могут закончиться такого рода стимулирования. Не то что бы ей не нравилось, но... Драгнил и сам изрядно удивился своей реакции. Почему вид её обнажённого тела так на него подействовал? Ведь на своём веку чего он уже только не на смотрелся. Но именно теперь мальчишеское нетерпение и навязчивое нарастающее желание прижаться к ней, гладить, обнимать... целовать настойчиво овладевают его нутром. Почему именно ею он так становится одержим? Даже родного брата, ценой воскрешения которого и стало это страшное проклятие, он спокойно отдал на воспитание дракону и согласился на план по перемещению во времени. А стоит Мавис скрыться из виду, им тут же начинает овладевать паника. Да и снотворное он дал ей вовсе не для безопасности жителей. Это был лишь предлог. На самом деле он просто испугался, что за время его отсутствия она может куда-то уйти. Подобное помешательство уже становилось ненормальным. Однако, в нём были и свои плюсы. Весь его внутренний мир настолько сосредоточился на ней одной, что он совсем перестал излучать энергию смерти. Зацикленность на одной личности породила безразличие к другим. Что-то похожее происходило, когда он жил только мыслью о возвращении брата. Но тогда это чувство не было настолько интенсивным, чтобы свести всю мощь проклятия на нет. Может быть вот оно, спасение: ценить и жить лишь одним человеком, которого так же невозможно убить? *** - Шах и мат. - Что?! Быть того не может! Личико Мавис вытянулось в неверии в собственное поражение. Ещё никому не удавалось одержать над ней вверх в игре, требующей строго аналитического подхода. А Зереф сделал это уже несколько раз. Конечно, чаще игра заканчивалась ничьёй, или она тоже вырывала из его рук победу, но сам факт того, что нашёлся кто-то равный ей по логическому мышлению или даже превосходящий, ощутимо бил по самолюбию. Блондинка с досадой сверлила взглядом белые фигуры, будто они были виноваты в случившимся фиаско и под воздействием её пыточного взора сознаются в позорном предательстве. Драгнил, подперев рукой подбородок, с улыбкой и умилением глядел на насупившуюся девушку. - Может, может, Мавис. Выполняй обещание. Мавис слезла с табуретки и, всё ещё дуясь, подошла к довольно ухмыляющемуся брюнету. Положив руки ему на плечи, она легонько поцеловала того в губы. - Признайся, ты ведь сжульничал! Её совершенно не волновало, что в шахматах, где все ходы видны и просчитываются, по сути, невозможно мошенничать. Он же владеет всеми видами магии, наверняка в рукаве припасён какой-то трюк. Зереф таким поцелуем остался не слишком удовлетворён. Поэтому, обняв Мавис за талию, усадив на колени, парень мягко углубил его, вынудив её немного запрокинуть голову. В перерывах между поцелуями, он хрипловато пробормотал: - Ничего подобного. Хотя... если бы я не мог выигрывать у тебя честно, ради возможности вот так прикасаться к тебе, я бы не побрезговал и самыми изощрёнными уловками. Мавис немного отодвинулась и с недоверчивым прищуром уставилась в блеснувшие хитрецой ониксовые глаза. Так мухлевал он или нет?! - Ты - бесчестный негодяй! - Я же злой и страшный тёмный волшебник. Мне можно, - усмехнувшись, парень вернулся к прерванному занятию. Кажется, с недавних пор он сильно к нему пристрастился. Загадывал на каждую партию. На острове они жили уже почти месяц в старом домике Мавис. За 10 лет там почти ничего не изменилось. Только скопилась тонна пыли, и в трёх местах сгнила крыша. Пришлось её отремонтировать и покрасить смолой, чтобы под дождём не протекала. Дни они проводили в основном за книгами в старой библиотеке "Красной ящерицы": искали в древних фолиантах способ избавиться от проклятия или просто читали интересные друг другу вслух. Мавис раз 10 прочитала ему свою любимую историю про фей. А он каждый раз её внимательно слушал. Слушал и смотрел на красивые глаза, сверкающие изумрудами из под полуопущенных ресниц, на пухлые розовые губки, перед поцелуем которых невозможно было устоять, на нежное лицо, на длинные пушистые волосы, золотистым ореолом окутывающие хрупкую изящную фигуру. Смотрел и думал, что она лучше, чем кто-либо другой, подходит под описание этих невероятных сказочных существ. И так же как и они приносили радость людям, она осветила его мрачную, полную отчаянья и скорби жизнь. И грешным делом задумывался, что мог так провести вечность, так и не снимая проклятия. Напротив, когда она, приноровившись, научилась немного подавлять его действие, подходила к берегу моря и тоскливо смотрела вдаль, воображая себя вновь в стенах родной гильдии, он всеми фибрами души желал, чтобы сковывающие их путы никогда не рассеялись. Ведь расколдовавшись, она бы тут же захотела вновь вернуться к своим напарникам, покинуть это место, покинуть... его. В такие моменты в лучах закатного солнца, она казалась ему неуловимо-фантастичной, готовой отрастить крылья и улететь за горизонт, оставив о себе лишь смутные воспоминания. Долго не выдерживая этого давящего ощущения, он подходил к ней сзади и заключал в объятия, словно пытаясь удержать её хотя бы руками. Ночью они спали на сене. Мавис за всю жизнь так и не привыкла к кроватям и удобно себя чувствовала только лёжа в сухой траве. Зереф также спокойно мог обходиться без обычных житейских удобств. Ему в любом месте спать было хорошо, лишь бы в обнимку с Мавис. Правда, в последнее время после побед в шахматы он долго не мог заснуть, всеми силами сдерживая порывы продолжать взимать награду. А начиналось-то всё с простых щелбанов, кукареканья да мытья посуды после ужина. По началу он даже не слишком старался выигрывать, позволяя Мавис наслаждаться неведением об его умственных способностях. Ровно до тех пор пока не просёк, какую наиприятнейшую выгоду можно с этого получить. И с каждым разом ловил себя на том, что становится всё жаднее. Что получаемого приза недостаточно. Что хочется большего. Вот и сейчас. Обнимая и целуя её, он понимает, что не то, что не хочет останавливаться, хочет зайти гораздо дальше. Попробовать на вкус не только её губы, а а ещё щёки, скулы, ушки, шею, ключицы и... Представленная картинка оказалась настолько искушающей и яркой. Он резко отлепился от её рта и крепче обнял, зарываясь носом в её волосы и вдыхая упоительный цветочный аромат. - Ты такая нежная, Мавис... Такая мягкая... Прикасаться к тебе так приятно... Но... чувствую, что если сожму тебя слишком крепко, то могу сломать... А ведь этого ему и хотелось. Сломать. Привязать к себе. Посадить в клетку. Сделать своей навеки. Заставить думать и мечтать только о нём. Хоть они и так были изолированы от окружающего мира, а ему всё было мало. Ведь в её мыслях присутствовал не только он. В то время как для него больше уже никого на свете не существовало. Но он боялся. Боялся ненависти с её стороны. Боялся отвращения. Поэтому изо всех сил сдерживал эту свою прогнившую часть натуры. - Я хочу всегда быть с тобой... Мне невыносима сама мысль о том, что тебя может не быть рядом... Не сказать, что Мавис не хотела идти до логического завершения. Ей очень нравился Зереф. Его трепетное отношение. Его обходительность и осторожность. Его забота и искренний интерес к её любимым вещам. Волнующие прикосновения. Чувственные поцелуи. Вкрадчивый шёпот, заставляющий таять от наслаждения как масло на раскалённой сковородке. Её обожали, даже почти что боготворили. Но... Что-то настораживало. И она не могла понять что именно. Его ласки всегда были осмотрительными и тактичными. Он никогда не делал ничего из того, что могло быть для неё болезненным или напугать. Но, когда в его словах и поступках сквозила чрезмерная привязанность, ей казалось, что она пойманная бабочка под стеклянной колбой. Драгоценность, которую спрятали в сундук и ревниво стерегут от посторонних глаз. Хотя его страхи не были беспочвенными. Зереф столько страдал, стольких потерял и так мучился из-за этого. Вся его жизнь - череда одних сплошных невозвратимых утрат и бесконечной боли. Может, если между ними будет более тесная связь, в нём появится немного уверенности, что не всё, что находится рядом с ним, может исчезнуть бесследно, оставляя навечно в беспросветном одиночестве. Мавис немного отстранилась и, сидя на коленях, перекинула одну ногу так, чтобы охватить его таз, и немного поёрзала взад-вперед. Пару раз в подсобке она видела, как девушка подобными движениями доставляла парню удовольствие. Конечно, у неё не такие изысканные формы как у той особы, но может всё-таки получится подарить хоть какое-то наслаждение. И не прогадала. Зереф от неожиданности откинулся на спинку стула и глухо застонал. Он уже был весьма возбуждён поцелуями и объятиями, но эти движения будто молнии посылали по нервным окончаниям. Схватив блондинку за ягодицы, он помог руками повторить предыдущие действия. Восхитительно... Напряжение и чувствительность тела все сильнее. По организму будто вместо крови циркулирует раскалённая лава. Руки неконтролируемо начинают потряхивать. И странное сладкое неутолимое почти мазохистское стремление испытывать этого дискомфорта как можно больше. До помутнения рассудка. До потери сознания. До остановки так сейчас бешено скачущего сердца. Ещё... Ещё больше прикосновений. Остановившись, он взял её лицо в ладони и снова глубоко и страстно поцеловал. Когда воздуха стало не хватать, он оторвался и помутневшим взглядом проследил, как из её уст до подбородка стекла капелька слюны и упала в разрез платья, и не мог уже смотреть ни на что другое. Недостаточно. Ещё больше её вкуса. - Мавис... Я... не могу ждать. Я... хочу... Мне нужно... Тяжело было выразить свои намерения, чтобы не спугнуть её, но всё же он надеялся, что ход его мыслей был воспринят верно. Даже если бы были непонятными прерывистые фразы, колом стоящая неровность в штанах, упирающаяся прямиком в её промежность, пальцы, судорожно вцепившиеся в её бёдра, затуманенные чёрные глаза, смотрящие с откровенным вожделением, и частое прерывистое дыхание были красноречивее любых слов. Девушка ласково провела пальцами по его губам. - Да, Зереф... Давай сделаем это... давай дойдём до самого конца. Да... Наконец-то... Каким же долгим для него было ожидание... Проворно стянув с плеч лямки платья и спустив его до пояса, Драгнил начал рьяно расцеловывать её щёки, скулы, лизнул мочку уха, небольно прикусил зубами и слегка втянул в рот. Руками массажировал плечи, гладил спину, лопатки, сжимал немного округлившиеся полушария груди. Из-за неразвитости тело Мавис было мало восприимчиво к интимным ласкам, но всё же старания парня возымели долгожданный эффект, заставляя девушку млеть, делая её более горячей и податливой. Проведя подушечкой большого пальца по соску, он почувствовал, как её тело ответило лёгкой дрожью. Тут же захотелось вызвать ещё более острую реакцию. Вылизывая и посасывая, он опускался вдоль шеи вниз по ключицам до груди. Наградой за усердие ему послужили негромкие стоны и сжатие в кулак волос на его затылке. Продолжая теребить соски губами и вынудив Мавис немного приподняться, он одновременно руками разбирал складки одежды, силясь добраться до места их будущего слияния. Нашёл. Мокро. Вязко. Пальцами он стал гладить и нащупывать проход, в который ему предстоит войти, окончательно сделав её своей. Один палец вошёл свободно. Скользя им вверх-вниз и слушая тихие чуть шлёпающие звуки, он слишком ясно представил, как будет делать такие же возвратно-поступательные движения другой частью своего тела. Выпустив сосок изо рта, чтобы случайно не поранить её, Зереф, сжав зубы и шумно дыша, уткнулся вспотевшим лбом ей в плечо. Сделать что-то ещё не позволяли анатомические ограничения. Неудобно. Надо сменить позицию. Мавис инородное вторжение сначала показалось не особо приятным. Однако со временем в купе с жаркими тягучими поцелуями отталкивающие ощущения превратились в невероятно желанные, приковывая к себе всё внимание и заставляя потерять ориентацию во времени и пространстве. И неожиданно Зереф остановился. Затем подхватив одной рукой её под ягодицы и придерживая за плечи другой, встал со стула и торопливо зашагал к лежанке из сена, на которой они обычно спали. Опустив её на солому и стаскивая окончательно платье и бельё, он стянул также с себя всю одежду, оставив их полностью обнажёнными. Вид голого мужского тела смутил её, но внимательный взгляд тёмных глаз не позволял отвернуться, хищнически гипнотизируя. Намереваясь продолжить прерванное занятие, он поднёс палец ко рту, чтобы добавить больше влаги и облегчить проникновение. И застыл, как только рецепторы языка уловили вкус её смазки. Радужка сверкнула красным переливом, зрачки расширились до самого ободка, делая и без того тёмные от природы глаза похожими на чёрные драгоценные камни. Зереф резко раздвинул её ноги и ртом примкнул к тому месту, где до этого находился его палец, уже языком повторяя его движения. Мавис покраснела до корней волос и всеми силами старалась отпихнуть его лицо, но он крепко зажал руками её дрожащие ноги, не позволяя сдвинуть себя с занятого положения. Постепенно стыд и сопротивление сошли на нет. Зереф держал глаза закрытыми, так что неловкость быстро уступила место любопытству и наслаждению. Проникновение языка было мягче и намного приятнее. Она больше не отталкивала его, наоборот, постанывала, зарывалась пальчиками в его волосы, поощряя с большей интенсивностью продолжать свои действия. Вдруг её тело забилось пойманной птицей и выгнулось. Стоны превратились в вскрики. Голова упёрлась в стенку позади. Рефлекторно хотелось избежать этого невыносимо-приятного ощущения. - Зе...Зереф... Слетевшее с её уст его имя, закончившейся протяжным сладострастным стоном, было самым прекрасным звуком для его ушей. Приподнявшись, он полностью оглядел её, расслабленно-лежащую, испытавшую благодаря ему ранее неведомое блаженство. Вот она, наконец, полностью в его власти, нагая и беззащитная, думающая лишь о нём одном и даже не помышляющая о том, чтобы его оставить. Нет сил терпеть. Устроившись между её бедрами он начал в неё входить. Неспешно. Осторожно. Сцепив зубы от напряжения. - Гх...ах.. Как тесно... Мавис вскрикнула теперь уже от жгучей боли. Несмотря на то, что она была разогрета и подготовлена, была достаточно весомая разница между пальцем и мужским достоинством. На вид Зереф был не слишком крупный, и всё равно, ей казалось, что её просто разрывает напополам. Драгнил, увидев девушку плачущей, испугался и уже хотел перестать. Ему совсем не нравилось, что то, что должно было сделать их счастливыми, превращалось для неё в экзекуцию. Хоть и остановиться для него сейчас было сродне настоящей пытке. - Мавис... Посмотри на меня... Если...ты хочешь... Мне прекратить? - связные предложения сейчас давались с трудом, но всё же ему удалось сформулировать вопрос. Мавис действительно желала, чтобы всё поскорее закончилось. Но также понимала, что если они хотят быть вместе, то этой боли всё равно не избежать. Лучше уж сразу перетерпеть. И она отрицательно помотала головой. Зереф постепенно вошёл в неё целиком. Выждав пару минут, он опять сделал движение туда-обратно. Пару заходов ему ещё удавалось делать это медленно, но потом его как перемкнуло. Напряжение в паху сконцентрировало на себе всё внимание, голова опустела, и в мозгу пульсировала только одна мысль. Быстрее. Ещё быстрее. Аах... - Я... я сейчас... Гха.... Аа...Гхаааххх... Окружающая действительность утопала во тьме, перебиваемой изредка белыми вспышками. Облегчение, которое он испытал после достижении вершины экстаза, заставило на несколько секунд отключиться. Выйдя из девушки он рухнул рядом, продолжая приходить в себя. Мавис была рада, несмотря на то, что ей было до сих пор больно. Она ещё никогда не видела Зерефа таким счастливым. Из последних сил, он прижал её к себе. - Мавис. Спасибо тебе. Я так люблю тебя. Я никого никогда так не любил. Дороже тебя, у меня ничего нет. Первое в её жизни признание в любви. Да ещё такое трогательное. В ответ девушка смущенно теснее приникла к нему. И тут начало творится что-то странное. Помимо физической боли Мавис почувствовала странный холод в груди. Будто зияющая чёрная дыра он расширялся внутри, распространяясь по всему телу. Она больше не могла двигаться. Ни пальцы, ни руки, ни ноги... Раньше тоже чувствовались подобные всплески, но не обращала на них внимание, думая, что это какой-то побочный эффект проклятия. Сознание угасало. Неужели это... Глаза закрылись. Рука, налилась свинцовой тяжестью, сползла с плеча Зерефа и упала. Сама она повисла безжизненной куклой в руках парня, когда он её приподнял. Голова болталась, словно сломанная. Дыхание стихло. - Ма... Ма..вис...? В ответ тишина. Только лишь эхо отразилось от деревянных стен. - Мавис! Мавис!!! Драгнил неверяще звал возлюбленную, судорожно сжимая её руку и надеясь, что ему просто мерещится. - Нет, Мавис! Открой глаза! Умоляю! Посмотри на меня... Но зов был тщетным. Мавис не откликалась, сколько бы он её не звал. Его била крупная дрожь, слёзы нескончаемым потоком текли из глаз. - Мавис... Нет... Очнись... Мавис... Нет... А... Ааа... АААААААААААААААААААААА!!! - на весь остров прогремел крик отчаянья и первобытного ужаса. Нет! Только не это!!! Только не она!!! Он выронил из рук бездыханное тело, сгибаясь пополам от непереносимой боли. Бездонная пропасть разверзлась перед взором, куда он падал без надежды на спасение. Ему казалось, что внутри кто-то железным ржавым шестом перемешивает все внутренности, несмотря на то, что физически никаких повреждений и в помине не было. И эта боль перемещается в пределах всей грудной клетки, отталкиваясь от стенок, резонируя и увеличиваясь. Не выдерживая, он подтянулся к окну, кулаком разбил стекло, схватил кусок и с силой стал пытаться распороть то место, где было расположено сердце. Вынуть. Выпотрошить. Вырезать. Только бы не чувствовать. Бесполезно. Полученные повреждения через секунды зарастали, а душевные муки и не думали прекращаться. Наоборот возрастали по геометрической прогрессии. Почему?!... Ну почему опять?!... Почему именно он не может умереть! Почему именно его снова оставляют позади! Почему она не забрала его с собой! Целый и невредимый он лишь мог биться в истерике, давиться рыданиями и лежать рядом с ней, переживая фантомные разрывы внутренностей по бесконечному замкнутому кругу. Любовь может творить чудеса. Но она же причиняет и боль. Проклятие, искажающее само бытие, отнимающее то, чем дорожишь больше всего. Любовь проклятого привела к полному отвержению и забрала бессмертную жизнь. *** Светало. Начало осени. Близился фестиваль сбора урожая, поэтому жители Магнолии, чуть солнце показывалось из-за горизонта, начинали хлопотать над украшениями для Главной площади и готовить яства для праздничного стола. Народ вовсю предвкушал гулянья, сопровождавшимися играми, хороводами, песнями, плясками, зажиганием костров, как наградой за упорный тяжкий фермерский труд весь предыдущий год. Город блистал яркими красками. И вдруг горожане один за другим начали поворачиваться в сторону главных ворот. По направлению к пристани шёл человек в чёрном балахоне со светловолосой девушкой на руках. Жители с немым удивлением узнавали в ней Мастера волшебной гильдии их города, но никто не осмеливался подойти к несущему. И не так их останавливала выбивающаяся из общей торжественной радостной картины предстоящего праздника траурного цвета одежда, как выражение лица и походка юноши. Чуть прикрытые тёмные глаза, похожие на бездонные пустые провалы, безучастно смотрели прямо вперёд, не моргая и не отвлекаясь на посторонние вещи. На лице словно воском отлитое застыло безразличие. Вся фигура отдавала могильным холодом и скорбью. Шаги были равномерные неспешные, будто их чеканил механический заводной манекен. От подобного зрелища бросало в дрожь. Люди старались поскорее убраться с пути. И, заметив, что он идёт по направлению к гильдии, потом узнать у тамошних магов, что же всё-таки случилось. 10 дней. 10 дней и ночей он сидел, держа в объятиях бездыханную Мавис, на берегу острова, ставшего для него на прошедший месяц временным райским убежищем. 10 закатов и 11 рассветов встречал он с любимой и одновременно в полном одиночестве, служившим ему верным спутником многие лета. Печальная апатия завладела им. Чувствовалась усталость. Ничего не хотелось предпринимать. Не было сил на чём-то фокусироваться. И так не хотелось существовать. Иногда он засыпал. И видел её живую улыбающуюся, читающую ему вслух любимую книжку, или дующуюся за проигранную партию в шахматы, или готовящую свой странный фирменный суп из местных кореньев в белом с пятнами фартуке с рюшами, или подставляющую под поцелуи смущённое румяное личико... Проснувшись, он не сразу понимал, что происходит, и, казалось, что Мавис просто спит. Сейчас она откроет глаза и привычно улыбнётся ему. Но реальность была жестока. Наваждение исчезало, оставляя вместо себя лишь тупую ноющую равномерную боль. Тоска. Пустота. Бескровная рана. И тело её не остывало и не коченело, не позволяя совершить ритуал погребения, создавая иллюзию жизни и давая беспочвенную надежду на возвращение. Очередная насмешка проклятия противоречия. На 11 день он не выдержал и решил отвезти её в родную гильдию, пока остатки рассудка окончательно не сгинули в бездне форменного сумасшествия. Она ведь всегда мечтала вернуться туда... Ступив на материк, он сутками без остановок, сна и продыху шёл, не выпуская её из рук, пока перед ним не оказались двери и красочная большая вывеска названия гильдии. Фэйри Тэйл...Определенно её идея... Только она могла придумать такое название... Около входа он увидел знакомое лицо. Точно... один из спутников Мавис... Как же его имя... Тем временем мужчина, заметив их, засуетился, признавая его и свою подругу, но не подозревая об настигшей её участи. - Ты...Ты ведь тот чёрный маг? Почему ты... Погоди! Это Мавис? Её почти год не было, мы все чуть с ума не посходили! Голос товарища Мавис слышался отдалённо, словно через толстую глухую стену, хотя тот стоял прямо перед ним, и казался лишь посторонним фоновым шумом в голове. - Ты... Здесь один?... - Ага. Остальные к фестивалю урожая готовятся. А мне пришлось стать Мастером, когда Мавис исчезла. - Мастером?... А точно... Это ведь гильдия... И вот сюда она так стремилась вернуться?... Вот на них она готова была променять его?... Людей, которые продолжали жить, как ни в чём не бывало, после её исчезновения. Так называемых "друзей", на которых её отсутствие никак не повлияло. Даже сейчас перед ним стоит один из её драгоценных спутников, из-за которых она получила проклятие, и совсем не замечает её состояния. Что ж, Мавис... Твоё желание исполнено. - Я пришел, чтобы вернуть это. Впервые с момента её смерти разомкнул объятия, роняя ношу в грязь под ногами. Мужчина тут же кинулся к девушке. - Эй! Какого чёрта ты творишь?! Она тебе не кукла! Зереф смотрел на лежащее под ногами тело и... не ощущал никаких перемен. Ни облегчения. Ни отягощения. Всё та же равномерная тупая ноющая боль. Всё та же вялость. То же бесконечное уныние. - Эта вещь... больше не двигается... Прехт поднял голову и уже хотел возмущенно засыпать его вопросами. Но слова застыли на языке, когда он посмотрел в глаза чёрному магу. Он уже встречал такой взгляд. У Юрия на похоронах Риты. Такой же потухший и безжизненный, с ноткой леденящего душу безумия. Неужто она?!... - Мавис! Ты как?! Что случилось?! Ты спишь? - Да... Она заснула навечно... Сладких снов, Мавис... Прехт в шоке наблюдал как, развернувшись, юноша с виду лет 17 побрёл прочь, сгорбившись как 100-летний старик. - К-кто ты, чёрт возьми, такой?! Заслышав крик, чёрный маг затормозил. И правда... Почему бы не сказать... В конце концов они имеют право знать имя убийцы их дорогого Мастера. - ... Зереф. И, ни разу не обернувшись, возобновил свой путь куда глаза глядят. - Что ж... Если Мавис - фея, тогда я - гадкая фея, Спригган. Он помнил все названия и понятия из книжки Мавис. Так хотелось оставить хоть что-нибудь на память о ней. Иметь хоть какое-то отношение к её мечте, раз уж в реальности ему ничего от неё не осталось. Что-то, что поняли бы только они вдвоём. Даже, если это "что-то" будет нести в себе негативный смысл. Самым большим издевательством было, наверное, то, что Мавис была единственной, кого убило его проклятие с момента их встречи. Да, сейчас он не излучал волны смерти и спокойно проходил по городам, сёлам, лесам, не губя чьи-либо жизни. Какая ирония... Мимо него пробежали какие-то дети. Радостные, счастливые, с леденцами на палочке. Слева какой-то парень уговаривал девушку пойти с ним на грядущий фестиваль. Справа старик со старушкой кормили голубей, о чём-то увлечённо разговаривая. Никогда ещё кипящая людская жизнь не давила и не угнетала его столь сильно. - Я устал от всего этого... Не хочу никого видеть... Да... вернусь к своей маленькой игре... В Аракиташии не будет людей... лишь пешки... Пешки... В памяти всплыло видение как Мавис, заливисто смеясь, умудрилась после серии гамбитов почти в безвыходной ситуации поставить ему мат. В грудь словно врезался железный брусок с намерением выдавить лёгкие через рот. К горлу начинала подкатывать горькая тошнота. Организм затрясло в нервной лихорадке. По щеке скатилась одинокая слеза. Первая с той роковой ночи. И последняя. - Я не должен был влюбляться... Никогда... Долго бродил он по соседним королевствам, пытаясь забыться в трудной долгой дороге, нигде особо не задерживаясь. Впрочем, при поверхностном взгляде можно было сказать, что его образ жизни мало отличался от того, что был до проживания с Мавис. Разница была лишь в намерениях. Раньше он уходил с места, чтобы уничтожить как можно меньше жизней и не привлекать большого внимания. Теперь же он будто стремился от чего-то убежать. Но, увы, от своих мыслей сбежать невозможно. Как тень преследовали воспоминания о потерянном счастье, делая его самого похожим на неприкаянного призрака. Не мёртвый, но и живым его не назовёшь. Физически здоров, но внутри будто гниёт заживо. Зрение отличное, но видит всё вокруг в монохромном тусклом грязном цвете. Неизвестно, как долго он сможет выдерживать это состояние и не тронуться умом. Хотя...скорее всего он уже... Через несколько лет до него дошли слухи об сооружении могилы Мавис на том самом острове. Неведомая сила потянула его туда. Когда-то он слышал фразу:"Могила - способ почувствовать связь с теми, кого уже с нами нет." Наверное, этого ему хотелось. Хоть на миг ощутить её присутствие, даже если это будет всего лишь плодом больного воображения. И вот он прямо перед памятником. Простенький. Её мраморная статуя в образе феи подошла бы больше. Он провел рукой, стирая пыль с поверхности серого гранита. И вдруг показалось, что его обняли. Как обнимали множество раз на этом изолированном от внешнего мира куске персонального эдема. Неверяще он развернулся, но обнаружил лишь ветер, который шаловливо играл с ветвями деревьев. Прикрыв веки и облизнув пересохшие губы, он тихо произнёс: - Мавис...если это ты...если ты слышишь меня...сделай так ещё раз. Вот опять. Если не открывать глаза, то можно подумать, что она действительно здесь, живая обнимает его. Стало немного легче. Взаправду ли какая-то часть её сознания уцелела и привязалась к этому месту, или он окончательно спятил - плевать. Если это хоть немного облегчит собственную участь - пусть. Если он может остаться здесь до появления брата - так тому и быть. Может так боль утраты и преследующие кошмары постепенно отпустят его... *** ... - Я устал. Хочу повидать Хэппи и ребят. Прощай, братец. С этими словами Нацу, махнув рукой, поковылял к выходу, оставив его неподвижно лежать на дощатом деревянном полу. Как и ожидалось от существа, сотворённого с целью уничтожить его. Но всё равно... этого оказалось недостаточно. Его удар не смог убить с одного раза, а значит нанесённые раны не смертельны и в скором времени заживут. Снова. Что ему остаётся теперь?... Надежды больше нет. Сейчас даже жаль, что Нацу остановил своего друга от превращения его в кусок льда. Может это хоть ненадолго подарило бы желанное забвение. Возможно, когда он восстановится, следует отыскать того и спровоцировать на завершение ритуала. Внимание привлекли медленные шаги. К нему, еле передвигая ногами, подошла Мавис. Некоторое время они смотрели друг на друга, тяжело дыша и не говоря ни слова. - Моё тело... шевельнуться не могу... Я... проиграл?... Сказано лишь для того, чтобы прервать повисшее молчание. О чём речь?... Конечно, проиграл. В добрых сказках для злого и страшного тёмного волшебника с самого начала не предусмотрен счастливый конец. Зереф горько усмехнулся своим мыслям. - Нацу... он просто нечто... но... он всё же глуповат. Я восстановлюсь. Как и всегда. Даже такие увечья... Несколько минут, и они исцелятся. - Зереф... Драгнил замолчал, опешив от того, насколько мягко прозвучало с её уст его имя. - Ты заставил моих друзей страдать. Ты ранил их. Я не могу этого простить. Как первый Мастер Фэйри Тэйл... Как тот кто верит в семейные узы, что прочнее кровных... Я жажду стереть тебя с лица земли. Обвинительная тирада против воли вызвала улыбку. В тоне её голоса не было и грамма ненависти. Словно она отчитывала нашкодившего ребёнка, а не злодея, который чуть было не разрушил мир. Он не заслужил этой доброты. Хотя от неё он был рад принять всё, что бы она ему не дала. В том числе и смерть. В какой-то мере это было бы даже справедливо. - Умереть от твоих рук было бы не так уж и плохо... Но... я... Раны уже должны были затянуться, и он попытался пошевелиться. Но, вопреки ожиданиям, они только сильнее открылись. Кровотечение не останавливалось. Как-то не к месту подумалось, что разговаривать с обилием крови во рту не очень удобно. Странно... - Нет. Отдохни. Мавис опустилась возле него на колени и тихонько дотронулась до его руки. Так...Это из-за её присутствия?...Неужели... наконец-то он... Он умоляюще посмотрел на неё. - Если... ты и правда можешь... - Если бы тогда... Если бы я верила тебе больше... Мавис словно извинялась. Было невероятно странно и непонятно слышать от неё подобные речи. - Что?... О чём ты?... - Ты любил меня. Поэтому моя жизнь была украдена проклятием отрицания. Но, несмотря на то, что у меня такое же проклятие, я не смогла забрать твою жизнь. Ах, вот о чём она... В принципе он многим позже пришёл к такому же выводу... Хотя ею самой озвученное предположение вызывало странную тоскливо-обречённую печаль. - Какая-то часть меня не верила тебе. Моя любовь была недостаточно сильна. И всё же, глядя на её грустное личико, именно её хотелось утешить. Погладить по голове... или щеке... Жаль, что он не в силах шевельнуть даже пальцами. - Не стоит сейчас об этом переживать... Я никогда не был любим... Я понимал, что ты не любила... Это было лишь влечение. - Нет! Не влечение! - Мавис с силой сжала руку в кулак, почти выкрикивая слова, словно громкостью можно было доказать, как много он для неё значил. - Благодаря встрече с тобой, я выучила магию! Благодаря встрече с тобой, я спасла Магнолию! Благодаря тебе появилась Фэйри Тэйл! Ты был всем для меня. И всё же... Ты принёс смерть. И заточил мою жизнь. Навредил моим друзьям и пытался уничтожить Фэйри Тэйл, используя меня. Зереф, не перебивая, слушал эту чистосердечную последнюю исповедь, ощущая, как невидимая стена между ними рушится. - Я так сильно тебя ненавижу... Но в то же время люблю. Только я понимаю, насколько ты одинок, и сочувствую тебе. Мои мысли спутаны. Я не могу рассчитать, что мне делать. Если бы я любила... Действительно любила всем сердцем, то смогла бы убить. Это был мой план, но... Мавис внезапно замолчала. Стало тяжко говорить. К горлу подкатил ком. Сейчас...сейчас она скажет ключевые слова, и назад не будет возврата. Несколько солёных капель упали на его изувеченное плечо. Она...плачет?... - Мавис... - Но я не хочу чтобы ты умер!!! Я хочу, чтобы мы всегда были вместе!!! В тот же миг, как она произнесла эти слова, сердце будто штырём к полу пригвоздили. Ни вздохнуть ни выдохнуть. Кровь буквально застывала в жилах, а температура тела начинала падать. - Чем больше ты дорожишь жизнью, тем больше ты её отнимаешь. Проклятия отрицания. Вот значит как... ответ был - быть любимым... - УУААААААААААА! - Мавис зарыдала взахлёб так же, как когда-то над её бездыханным телом в агонии кричал он. И он лучше всех понимал, какую невыносимую боль сейчас она испытывает. И всё же она не побоялась открыть сердце навстречу... Боги, он всё бы отдал сейчас за возможность её обнять, но онемевшие конечности уже не слушались его. - Спасибо, Мавис... Прости меня... Словно Мавис только сейчас полностью осознала, что Зереф действительно исчезнет безвозвратно через несколько мгновений. Она стала молотить кулачками по его груди, как будто это бы вернуло её слова обратно. - Ты не можешь умереть! Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу тебя! Ты разрушил мою гильдию! Ты ранил моих друзей! Ты убил Макарова! Умри! Умри! Умри! Я совсем тебя не люблю! Просто сдохни! Чтобы глаза мои тебя не видели! Я не люблю тебя! Ты - враг моей гильдии! Ты - враг всего мира! Поэтому... - прерывание своего словесного потока глубоким страстным поцелуем с горько-солёным привкусом. - Пожалуйста, умри... Она проклинает его всеми силами. Просит перестать обременять своим присутствием. Сгинуть навеки. Так почему же вместо всех этих фраз сердце слышит лишь одно пожелание:"не умирай!". Будто между ними протянулись нити, связывающие навеки их души. Всё стало на двоих. Любовь и грусть. Услада и отрава. Надежда и отчаяние. Единение. Впервые они почувствовали себя настолько цельными. Тела становились лёгкими как перышко, и в мерцании тысячи светящихся искорок начинали испаряться. Внутри всё пело от восторга. Словно что-то, что было заточено в глубине, освободилось от оков и готово было воспарить до самых небес. - Я так... счастлив... Благодаря тебе... Я наконец смогу немного поспать... И ощутил то, что обычно приходит со смертью. О том, что испытывает каждый отправляясь в далёкий путь в один конец. Сожаление. Мысли о том, что хотелось бы ещё сделать в этом мире этой личностью, но уже никогда больше не представится возможным. Краем тающего сознания он едва уловил образы из одного из снов, который ему когда-то приснился. Он стоит на веранде собственного дома на окраине города, счастливо обнимая Мавис, свою жену. Перед домом озорно играют их сын, белокурый мальчик с зелеными как у Мавис глазами, и Нацу. Предсмертная грёза умирающего. - Хотел бы я...поболтать с тобой побольше... Хотел бы... поладить с Нацу.... - Возьми меня с собой, Зереф... Драгнил, всё же сделав титаническое усилие, сумел перевернуться на бок и, переплетаясь пальцами, сжал руку лежащей рядом Мавис. Тепло... - Ты должна...жить... - Ты правда веришь в это?... Всем сердцем?... - Да. Он правда верил. Таких как она больше нет и не будет на этом свете. Искренней, доброй, храброй. Способной на бескорыстную, самоотверженную, открытую любовь к проклятому, потерявшему всякую надежду, совершившего непростительные поступки. Однако он так же чувствовал, что больше никакая сила в мире не способна их разлучить. Спаянные навеки. Подтверждение этому она сама, ставшая наравне с ним почти прозрачной. - Чтоб его... Похоже... Проклятие всё же забирает и тебя... - Пойдем вместе, Зереф... - Мавис... Мир вокруг растворился в белой вспышке света, ослепляя. Они совсем не чувствовали смерти. Размытыми светящимися очертаниями они увидели яркую, залитым ясным солнцем поляну, полную различных растений и цветов. И какие-то чудные создания, реявшие над ними. Голоса их звучали как музыка, но такая возвышенная, что человеческое ухо бы не расслышало её. - Феи! Мы, наконец-то, встретили их! Идём к ним, Зереф! И Мавис потянула его за руку, невесомо паря над землёй и затягивая в тот же игривый причудливый танец. Всё стихло. В полуразрушенном здании не осталось и следа пребывания кого-либо. Только застрявший в щелке между досок серебряный медальон, который через несколько секунд потускнел, почернел, как если бы пролежал на этом месте не одно столетие.