Восстановление

My Paradise I stripped and I'm weak You'll never know How much it kills me Every time I close my eyes I dream that your still here (this is, this is my nightmare) Every time I go to sleep, I scream cause your not there This is my nightmare ♫ Get Scared – My Nightmare

Чарльз медленно поднялся по лестнице, проверяя каждую ступеньку стопой — в темноте было особенно страшно оступиться, ему никогда не нравился этот спуск в подвал, он пугал: высотой, скрипучестью и вечной тьмой, ведь лампочка загоралась лишь в самом конце пути, который сейчас остался за его спиной. Ксавье не помнил, что он делал в подвале, но знал, что надо было подняться, не задерживаясь там надолго. Руки молодого человека были заняты — прижимали к груди огромную мягкую игрушку в виде акулы, Чарльз и представить себе не мог, что можно хоть на секунду выпустить Эрика, как он любовно назвал своего подопечного, из объятий. Как будто сразу случится что-то ужасное, и этого никак нельзя было допустить, поэтому Чарльз двигался медленно и осторожно, повторяя себе, что надо держать равновесие, иначе он просто скатится вниз кубарем, что было бы очень неприятно. Дверь была открыта, и Чарльз выбрался в кухню, проходя её сразу; там просто не было ничего интересного, чтобы оставаться хоть сколько-нибудь, так что он предпочёл направиться в холл. Пол должен был быть прохладным, ночью он всегда прохладный, но Ксавье этого не чувствовал, продолжая двигаться неспешно, оглядываясь то и дело, словно был не в своём доме. Голубо-синяя пижама в полоску была ему свободна, так что нижний край штанин почти доставал до пола, но немного расстояния всё-таки оставалось, и шаги Чарльза были бесшумными. Он знал, что в доме никого нет. Кроме одного человека. Если его можно назвать одним. Замерев посреди холла, Ксавье обернулся. У него было чёткое понимание того, что должно произойти дальше, потому что это случалось много раз — и он хотел, чтобы это повторилось. Он ждал этого повтора, как самого важного момента в своей жизни, хотя знал, что этот момент уже был — и что он ещё будет. Чарльз сделал несколько шагов, крепче сжав мягкую акулу в объятиях. — Кевин? Голос разнёсся по пустому первому этажу, заглянул в каждую комнату, проскользнул между предметами мебели, прогулялся вдоль подоконников, отскочил от стен и окон — и вернулся эхом, окутав Чарльза с ног до головы. Он закрыл глаза, глубоко вдыхая и медленно выдыхая, чувствуя, что немного ошибся. Ничего страшного. Ксавье шагнул снова, набирая воздух в лёгкие. — Деннис! Новое имя, рассекая тишину, раскатилось так же, как и первое, но на этот раз что-то изменилось сразу, и Чарльз вздохнул судорожно, прислушиваясь к повиснувшему после этого молчанию. Ему показалось что даже эхо не решилось ответить на этот призыв, чего-то испугавшись; Чарльз не боялся, он ждал. И негромкие, сдержанные шаги стали наградой за его терпение. Ксавье успел открыть глаза за секунду до того, как сильная рука прижала тряпку, пропитанную хлороформом, к нижней части его лица. Нападающий схватил его крепко, не давая дёрнуться, но Чарльз и не пытался — он вдыхал жадно, немного подавшись назад лишь для того, чтобы прильнуть спиной к груди незнакомца, ощутить идеально выглаженную ткань его рубашки, плотно обхватывающей торс и руки. Ксавье почувствовал, как его виска коснулся металл оправы очков — и позволил сознанию, которое захлестнула эйфория, покинуть его. ...Чарльз дышал неровно, но не задыхался. Каждый новый порез заставлял его вздрагивать, слегка выгибаясь, но это движение было непроизвольным: сам молодой человек предпочёл бы лежать неподвижно, он не хотел разозлить Денниса, но тот, кажется, был слишком увлечён своим занятием. Нож, острый и сверкающий, был зажат в уверенных пальцах, которые прослеживали каждую новую рану, стоило её нанести. Чарльз знал, как его друг (друг же?..) не любит грязь и бактерии, поэтому бесконечно ценил его любовь к своей крови, которую Деннис слизывал, когда из очередного пореза появлялась алая капля. Он беспокоил рассечённую кожу губами и языком, пальцами, он снял очки, положив их рядом на пол — и улыбался каждый раз, когда Чарльз судорожно сжимал пальцами ткань его рубашки. Деннис сидел прямо на полу и держал Ксавье на руках, избавив его от верха одежды и методично покрывая кожу неглубокими порезами, пока не оставил рисунок из алых полос по всему торсу, плечам, рукам, спине... Он прижал нож к щеке Чарльза, разворачивая его лицо к себе и смотря в голубые глаза с таким обожанием, что у того сердце подскакивало, пропуская удары. — Я тебя люблю. — Я тоже тебя люблю, — Чарльз отозвался сразу — и был совершенно искренен. Он любил Кевина. Он любил Хедвига, он любил Патрицию, он любил Барри — и всех остальных, он готов был говорить с ними, успокаивать их, стараться понять... Он готов был тратить время и силы, сколько бы ни потребовалось того или другого. Но больше всех он любил всё-таки Денниса, не зная, почему, но позволяя ему всё — и испытывая такое счастье, когда они были вместе, что слов не хватало описать все чувства Чарльза. Деннис делал больно его телу, но это было так неважно и так мимолётно по сравнению с тем, как Деннис смотрел на него в эти моменты. Да, это была любовь. Лезвие ножа плавно скользнуло по щеке — и Чарльз проснулся. Сел резко в кровати, хватаясь за одеяло и глотая воздух, потому что начал задыхаться; он не мог произнести ни звука — но этого было и не нужно, потому что свет рядом вспыхнул через какую-то секунду. — Чарльз? — Эрик тоже сел, но почти сразу вылез из кровати, скрываясь в дверном проёме. Он вернулся тут же, со стаканом воды — и протянул его Чарльзу, осторожно присаживаясь на край кровати. Ксавье выпил воду залпом и только после этого смог выдохнуть, прижав тыльную сторону ладони к губам. — Снова? — Леншерр смотрел с беспокойством, чуть сдвинув брови. — Да, — Чарльз кивнул. — Деннис. В доме. — Ничего, — Эрик мягко забрал у него стакан, поставив на тумбочку, и вернулся на свою сторону кровати, забираясь под одеяло и притягивая Чарльза к себе. — Ты вылечил его, ты знаешь об этом. — Да, знаю... — Ксавье обнял Эрика крепко, прячась в кольце его рук. — Спи сладко, — мужчина осторожно коснулся губами маленького шрама на скуле и погасил свет. Стоило дыханию Чарльза выровняться, как Эрик высвободил одну руку, бесшумно задвигая ящик тумбы со своей стороны. Прокатившаяся по дну банка негромко загремела таблетками, заставив Леншерра поморщиться — но нет, Чарльза это не разбудило. И хорошо. Ему надо побольше спать — так быстрее пройдёт восстановление. По крайней мере, Эрик в это верил.