***
Вы знаете, как называется боязнь эскалаторов? Ну, фобия? Вы вообще в курсе, что люди, оказывается, боятся эскалаторов? Чимин вот не знал. До этого момента он даже и представить себе не мог, что езда на эскалаторе — дело опасное и чревато травмами если не физическими, то психологическими точно…***
Пак Чимин — простой парень с рутинными проблемами, страхами, привычками и с самым что ни на есть обыкновенным характером. Он — не душа компании, но и не серая мышка тоже. Умом он не обделён, но и что наделён сверх меры сказать также нельзя. Обычный студент, учится «как все», спит на парах и любит острое. Чимин не совсем ещё знает, кем хочет стать, «когда вырастет», но, учась сейчас в институте, знает точно, кем он не хочет быть. Почему он вообще здесь — не понятно. То есть, понятно: из-за родителей, что за шкирку приволокли его на факультет менеджмента, хотя он и на калькуляторе не всегда с первого раза цифры правильно складывает. Ему бы всё хиханьки да хаханьки, да и в любимой студии семью потами обливаться, танцуя до потери пульса, сил и сознания в принципе. «Дрыгаться под музыку» — как выражается его отец — Чимин любил чуть ли не с младенчества. Он, кажется, танцевать научился раньше, чем ходить. Месяца в три начал с нижнего брейка — кувыркался и падал с кровати стандартно два раза в неделю, потом в дело пошёл «балет на ходунках». По мере его взросления, он обучался всем направлениям танцев, сам того не осознавая. У него просто всё получалось как-то само собой. По пути в сад, школу, институт он не шёл, а плыл в танце. И падал он не из-за собственной неуклюжести, а потому что внезапно его одолевало желание сделать какое-то движение на горизонтальной поверхности, даже если после этого у него был разбит нос или содраны колени. Чимин не падал, он атаковал танцем пол. Но у всякого рода занятий есть последствия. Лет до четырнадцати Чимин внимания не обращал, что это «последствие» у него вообще имеется. Да что там говорить — прямо-таки преследует! И, вот беда, отделаться от этого у Чимина ну никак не получится, как ни старайся. Нет, ну есть пара способов, но он ни за что к ним прибегать не будет. Да и не факт, что вообще что-то из этого выйдет. Последствия танцевальной деятельности стали для Чимина проклятием. На него — на проклятие и Чимина в целом — глазели без капли стеснения абсолютно все и каждый. Ладно, ровесники. У этих ветер в голове и постоянный зуд в штанах. С этими Чимин смирился. Сложнее дело обстоит с людьми постарше: под их пристальными взглядами Чимин чувствует себя фриком, прокаженным, а иногда даже — последней проституткой; и совсем всё плохо — со стариками. Когда на тебя дедушки с бабушками оборачиваются и челюсти изо ртов роняют — такое себе послевкусие, если честно. Поначалу Чимину всё это даже льстило, смущало и заставляло краснеть. Но одно дело, когда тебе четырнадцать лет и это ещё могут списать на «детскую пухляшность», но другое дело, когда ты совершеннолетний и вообще вполне себе уже нормальный мужик. В четырнадцать это выглядело как-то даже умилительно, и эти скользкие взгляды ничего более серьёзного, чем простое любопытство, не означали, но теперь, когда Чимину двадцать один год, в глазах смотрящих он читает или звериное желание, или откровенную зависть. Со временем то, что он считал «даром танцевальным», переросло в, как мы уже выяснили, «танцевальное последствие». Чимин это последствие уже успел возненавидеть всей душой, но избавиться от него, увы, возможности так и не представилось. Чем больше танцев — тем больше «проблема». Даже его лучший друг Тэхён, с которым они не разлей вода с первого класса старшей школы, не упускает возможности лишний раз напомнить Чимину о его «проблемке» в любой удобной, но чаще всего неудобной до чёртиков ситуации. И в очередной раз, Ким Тэхён, сияя ослепительной улыбкой, подбегает к стоящему в очереди университетской столовой Пак Чимину и, голося на всю округу, сгибается позади друга вдвое и выдаёт: — Ну привет, радость моя! — и слегка шлёпает чиминову проблемку ладошкой по правой половинке, а затем, чувствуя прожигающий темечко взгляд, выпрямляется и продолжает удивлённо: — О, и ты здесь, Чиминни? Я тебя не заметил… — Ещё раз поздороваешься с моей задницей раньше меня — убью, — цедит в ответ и скалится, плюхая порцию пюре себе на поднос. Но Тэхён только громче смеётся и шикает на рядом стоящих студентов, что проклинают его за то, что втиснулся без очереди. — Ой, да ладно тебе. Я же любя! Не будь у тебя такой жопы, я бы всё равно с тобой дружил, честно! — отмахивается Тэхён и крестит сердце пальчиком. — Успокоил, спасибо. Еду накладывай и народ не задерживай. Чимин глазами тычет в гарниры и качает головой, молясь про себя, чтобы Тэхён хоть чуточку поумнел и поубавил свой пыл. — Да, кстати, завтра идём на вечеринку, не забыл? Ты есть это будешь? Тогда я возьму… Как думаешь, Хосок-хён придет? У меня штаны любимые порвались, одолжишь мне свои? Ну те, темно-зелёные? Нет, висеть они на мне не будут, они же стрейч! Эй, Чиминни, ты со мной вообще? Приём, алё? А у Чимина гудит голова от тэхёновой болтовни и переносица уже вся красная от трения. Мыслями он не здесь, а в студии, где отрабатывает последнюю связку, которая, по его мнению, получается просто ужасно. — Да, я помню. Нет, не буду, бери. Хён придет стопроцентно, потому что халявы не пропускает. Штаны бери, и я, к сожалению, с тобой, а мог бы быть на Бали и коптиться на солнышке… Чимин, конечно же, бздит как дышит, а дышит часто, и ни на каком Бали бы он сейчас не был — просто хотелось свалить подальше и не возвращаться в этот долбанный институт. — Да что с тобой в последнее время? Ты какой-то рассеянный, — переживает за друга Тэхён с набитым ртом. — У шебя усё у поятке? — Да, всё нормально. Чимин отмахивается и уставляется в свой поднос. Он просто устал: защита курсача на носу, а у него только оглавление и готово, а ещё и эта вечеринка… После одного раза Чимин как-то боится ходить на тусовки или вообще в любые людные места, где слишком тесно, ибо ну везде, ну вот вообще везде, находится человек, который норовит или задеть, или ущипнуть, или откровенно полапать чиминовский «орешек». Этот поход на вечеринку Чимин запомнит навсегда. После того раза он окончательно «заработал» себе одну фобию — гомофобию, а он ведь сам гей… ну, наполовину. Понимаете дилемму? Би, который боится геев. Нет, не всех, конечно, а только тех, что подходят к тебе и чуть ли не в лицо выплевывают «пошли потрахаемся». Чимин таких не любит и обходит стороной, даже если на первый взгляд «он очень даже ничего». Чимин — романтик до мозга костей и от партнёра своего требует того же. Чимин считает, что именно искренность и разговоры держат отношения на плаву, а не секс и вся эта откровенная одержимость. Нет, он секс любит и знает, что без него далеко не уедешь, но считает, что должно это дело происходить только «по любви» или же спустя время, когда друг друга люди уже узнали. «Только после свадьбы» — это как-то жестоко, парень не на столько консервативен. А ещё Чимин никогда не влюблялся настолько сильно, чтобы «прыгало сердце, стоял хер и кончал мозг»*. Всё это было, но по отдельности, а до целой комбинации он не доходил и тем самым завидовал Тэхёну с его этой одержимостью Хосок-хёном. У друга-то напротив всех трёх пунктов галочки стояли в первую же встречу с Хосоком, как раз-таки на той злополучной вечеринке, после которой у Чимина и появилась эта «полуфобия». То было год или полтора назад, на квартире у Намджун-хёна, который славился хорошим музыкальным вкусом и огромным количеством халявного алкоголя на своих тусовках. Откуда он брал деньги на всё это лиходейство — тайна, покрытая мраком, ведь на всех его вечеринках народу было, что аж не продохнуть, а случались они каждые две недели. Ещё совсем зелёные и не знающие настоящей студенческой жизни, Тэхён и Чимин приходят по приглашению хозяина в его — как он любил выражаться — колыбель пьянства и разврата. И не то чтобы Намджун самолично парней пригласил (в универе просто раздавали листовки), но хозяин квартиры всегда несказанно был рад каждому новому лицу, особенно если это личико очень симпатичное. Тэхёну альтернативное название квартиры Намджуна понравилось сразу же, но вот Чимин напрягся и что-то ему подсказывало, что вечеринку он запомнит надолго. Изрядно разбавив кровь пивом, а трезвое сознание дымкой пофигизма, Тэхён, вспомнив старый чиминов «фокус-покус» а-ля Кардашьян, стал рассказывать о нём всем без исключения, и в итоге, Чимина, который уже успел спрятаться в каком-то шкафу от глаз чужих, всё-таки нашли и чуть ли не силой заставили выполнить этот трюк. Наплевав на всё, Чимин решил, что хуже никому не будет, если он его провернёт, но в итоге хуже стало только ему. Все же помнят и знают знаменитую фотографию Ким Кардашьян, где на её попе стоит бокал с шампанским? ** Ну так вот, трюк заключался в подобном.*** Осушив в один присест пиво из своего пластикового стаканчика, Чимин передаёт его взволнованному и раскрасневшемуся от алкоголя Тэхёну и шёпотом желает другу гореть в аду. Чимин чуть наклоняется над столом и опирается руками в его края, десять раз проклиная тот день, когда показал этот «фокус» лучшему другу. Все собравшиеся в предвкушении наблюдают за этой картиной. Предварительно отбив барабанную дробь на столешнице, Тэхён с ювелирной точностью ставит пустой стаканчик прямо по центру чиминовской попы и даёт сигнал к началу действий, начав обратный отсчёт. На посошок проклянув всё на свете, до полусмерти смущенный и пьяный Чимин на счёт один ловким движением ягодиц переворачивает стаканчик вверх тормашками и зал взрывается аплодисментами. Больше всех верещит Тэхён, голося на всю округу в привычной ему манере, а Чимин заливается краской пуще прежнего. Пиком кошмара стало откровенное подкатывание одного вдрабадан пьяного парня, но, как выяснилось после, то был тот самый Чон Хосок, по которому теперь сохнет Тэхён. Как потом настаивал сам Тэхён (и продолжает настаивать до сих пор), это была шутка, которую Чимин просто не оценил, но, как мы уже поняли ранее, он такие шутки воспринимает в штыки. — Бог ты мой! — взвывает Чимин и подскакивает на месте, проливая на себя пиво, когда кто-то стоя за спиной, сильно, до искр из глаз, сжимает его зад. — Господи! — практически одновременно с ним выдаёт парень, сделавший это. — Створки две в ворота рая, — томно продолжает он, когда Чимин, ошалевший от неожиданности и наглости парня, поворачивается с широко распахнутыми глазами. — И это я не о губах… хотя, и они ничего, — завершает Хосок и подмигивает так откровенно и развратно, насколько это вообще возможно. След Чимина простыл в эту же секунду, только как в мультиках, облачко пыли осталось. Тэхён до сих пор Чимину припоминает, что тот бросил его, и даже не обращает внимания на пререкания друга о том, что Тэхён ему жизнь испортил, когда рассказал о трюке всей округе. После этого самого манёвра студенческая жизнь Чимина стала походить на ад, в котором на каждом шагу в тебя тычут пальцем и за глаза (а некоторые и в лицо) называют то ли Попастиком, то ли ПопаДанцером, то ли вообще Кормой и ещё сотней различных глупых кличек, на которые Чимин, по своему уму, не обращает внимания. Он с гордостью несёт своё тяжелое бремя, и понимайте это выражение как хотите. И вот чуял же Чимин своим «проклятием», что не стоит в эту субботу ему вообще носа совать из дома, но обстоятельства (Тэхён) так сложились, что сначала, перед вечеринкой, Чимину нужно сходить в Торговый Центр прикупить себе новую кофтёнку со стипендии, чтобы та получше скрывала все чиминовы выступающие части тела. Он решил в одиночку (и это стало его ошибкой?) пройтись по магазинам и выбрать себе что-нибудь, поэтому, нацепив свои единственные чистые на тот момент штаны, которые (к сожалению?) оказались ярко-красными и простой чёрный лонгслив, отправился в ближайший ТРЦ. Наслаждаясь одиночеством и любимой музыкой в наушниках, Чимин и подумать не мог о том, что вскоре эскалатор окажется дорогой в ад, а красные штаны — дразнящей тряпкой для быка. Войдя в здание Центра, Чимин прямиком направляется к стойке, где продают кофе, пожалуй, один из лучших в городе. Ну, по крайней мере, ему местный капучино очень нравится. И почему Чимин с утра подумал, что день выдастся плохим? Утро какое ясное, солнце светит вовсю, птички поют и вроде никто не пялится. Лепота, и кофе вкусный; курсач уже наполовину готов и получается вроде бы адекватно, «воды» не так и много, да ещё и скидки в его любимом магазине — всё так и благоволит к хорошему времяпрепровождению. Правило №1. Всегда будь наготове. Правило №2. Не привлекай к себе внимание. Правило №3. Не беги от проблем, а попытайся решить их. Чимин давно составил себе этот список, который всеми силами пытается соблюдать, но, если честно, все три пункта у него выполнять одновременно тоже никогда не получалось: он изо дня в день придерживался какому-то одному, но сегодня судьба (или он сам?) решили сыграть «ва-банк» и оставить этот список правил «с носом». Во-первых, Чимин слишком расслабляется, наслаждаясь своей музыкой, попивая восхитительный капучино и греясь под лучами солнца, что пробиваются через толстые окна здания. Во-вторых, красные штаны — это хороший пример того, как не нужно одеваться, если ты не хочешь выделяться из толпы. И, в-третьих… Чимин вообще-то предпочитает лестницы лифтам и эскалаторам просто потому, что полезней, да и попереставлять ноги пару раз ему не кажется таким уж и тяжелым, но в ТРЦ особо не разгуляешься и приходится передвигаться на том, что есть. Первые пару секунд на эскалаторе проходят так же, как и обычно: встал и поехал. Торговый Центр большой, и потому путь занимает секунд 20-30, не больше, но всё оставшееся время превращается в дорогу в преисподнюю, и вообще вся ситуация откровенно катится в тартарары, когда Чимин чувствует, что его зад что-то, хоть и на секунду, но задевает. Его попец столько раз щипали, шлёпали, трогали, мяли, что он уже по силе нажатия мог определить делает это девушка или парень, высокий человек или низкий. Но тут что-то совсем другое, определённо на шлепок не похожее. Напоминает щипок, но ощущения немного не те. С глазами полными ужаса, Чимин оборачивается и видит, как на пару ступенек ниже, смотря снизу вверх с не меньшим количеством негодования в глазах, стоит парень, сжимая губы в тонкую полоску и усердно соображает, что сказать и, то и дело, бегает взглядом от задницы к лицу Чимина. Чимин же, проследив же за его метаниями, заглядывает себе за плечо и видит отчетливый влажный след в виде двух полумесяцев на левой ягодице. — Ты что, меня укусил, что ли? — Чимин не узнаёт звука собственного голоса: он, кажется, стал выше на пару октав. Такое с ним происходит впервые: чтобы его укусили, да за задницу, да на людях, да ещё и на движущемся эскалаторе?! Ох, держите его семеро… — Я не сдержался. Прости. Привет. Я — Мин Юнги. Парень выдаёт это коротко и быстро, а затем застенчиво улыбается сжатыми в тонкую полоску губами, а глазами хлопает, будто в них что-то попало. А Чимин и хочет, чтобы в них что-то попало, например, его кулак, да ещё и с размаху, чтобы наверняка, но не успевает он что-нибудь ответить, как путь на второй этаж заканчивается и его выталкивает с эскалатора. Чимин практически падает, но этот Мин Юнги успевает подхватить его за локоть и подтянуть к себе. Тут бы время замедлить, пустить лепестки роз по ветру и протяжное, как в «Русалочке», «ша-ла-ла-ла», ситуация как раз позволяет, но Чимин же решил сегодня пуститься во все тяжкие и нарушить все три правила, и, поэтому, сгребя себя, мысли и офигевание в охапку, вырывается из объятий незнакомого Мин Юнги и, сломя голову, уносит ноги в неизвестном даже для себя направлении. * — Слушай, Тэхён, я сегодня, наверное, не пойду на вечеринку… Мне что-то нехорошо… — Чимин, ты ещё скажи, что у тебя бешенство! Ну, подумаешь, укусил, ну с кем не бывает. Внезапный кусь — он такой… Ну не сдержался парень, его тоже можно понять… — Но это не даёт права на людей бросаться! «Челюсти» какие-то, жуть… Чимин верещит в трубку и вертится у зеркала в ванной комнате, пытаясь найти следы от зубов на своей пятой точке. Укуса не видать, как и настроения для тусовки. Единственное, что сейчас есть у Чимина — это желание проспать остаток своей жизни, временами прерываясь на танцы и еду. — Да, не даёт, но ты же мне обещание дал! Ты ведь знаешь, что сегодняшняя вечеринка для меня очень важна и мне как никогда нужна твоя поддержка… Чимин ненавидит, когда Тэхён говорит серьёзно. В голосе друга он слышит нотки страха и отчаяния. А день ведь сегодня и правда важный для Тэхёна: он решился-таки признаться Хосок-хёну, а Чимин будет его моральной и, если понадобится, физической поддержкой. Чимин шумно выдыхает и кивает, зная, что друг поймет значение этого тяжёлого вздоха. — Я тебя обожаю, Чиминни! Зайду за тобой в восемь! Не скучай и не накручивай. Забудь о том парне. Увидимся! Тэхён отключается, а Чимин и рад бы забыть инцидент на эскалаторе, но вот как-то не может: отвлекается на что-то, а затем всё равно к тому моменту возвращается и прокручивает его на репите снова и снова. А парень-то был симпатичный, даже очень. Улыбка была хоть и кривоватой, но такой красивой… А глаза — два чёрных сапфира, заглядывающие прямо в душу… И вот почему всегда такие прекрасные люди, попадающиеся Чимину, озабоченные? Ну вот почему? Жизнь с ним слишком несправедлива…***
— Он тут, тут, тут! Как я выгляжу? Изо рта не пахнет? Чимин на слова друга закатывает глаза, выдергивает собственную руку из крепкой тэхёновской хватки и ладошкой отмахивается от подступившего пропитанного пивом воздуха из уст дыхнувшего на него Тэхёна. В глазах Кима неподдельная паника. Он усердно ищет жвачку в карманах штанов и скалится, когда Чим его «собакой сутулой» называет. Тэхён готовился долго: тренировался перед зеркалом, на игрушке и, конечно же, на Чимине. Он сотни раз переписывал свою речь, передумывал признаваться в чувствах по тридцать раз на дню и пытался задушить себя подушкой всякий раз, представляя, что Хосок даёт ему от ворот поворот после признания. Обычно Тэхён отлично разбирался в людях и видел то, что скрыто на первый взгляд, но вот с Хосоком это не прокатывало — каждую встречу со своим хёном в его голове образовывалось огромное, зияющее пустотой ничего, сердце заходилось в бешеном ритме и от говорливого Тэхёна не оставалось и следа. — Он здесь. Тихий, но отчётливый голос Чимина заставляет Тэхёна оторваться от поисков жевательной резинки и взглянуть на друга. — Да, я в курсе. Блин, есть жвачка? — Да нет, ты не понял… Он здесь. Тэхён следит за стеклянным взглядом остолбеневшего друга и рьяно пытается разглядеть, кто же этот он? — Ты о ком? — Он здесь! — хрипло отвечает Чимин и клацает зубами. — В чёрном пиджаке, на десять часов. Рядом с Намджун-хёном. Тэхён щурит глаза, отзеркаливая ртом движение друга. Он переводит взгляд в угол комнаты, где стоит хозяин квартиры, Хосок-хён и ещё одна фигура в чёрном. Переварив информацию, Тэхён ошарашенно округляет глаза и на выдохе шепчет восклицательное «оооооууу!», начинает махать руками и улыбаться во весь рот. — Да тише ты! Чимин перехватывает руки разбушевавшегося друга и тащит его в соседнюю комнату, согнувшись в три погибели. Они, как непутёвые воры, пробираются через толпу, тем самым привлекая к себе ещё больше внимания. Пульс набатом стучит в висках, а ладони потеют. И почему это Чимин так переживает? — Так это тот, что тебя покусал, да? — Тэхён выглядывает из-за косяка соседней комнаты и внимательно изучает парня, что оживлённо общается с его хёном и Намджуном. — Слушай, а он очень даже… Я б не отказался, чтобы он меня… Ты уверен? — Более чем! Я его по улыбке узнал! …и вот только скажи что-нибудь, и я тебя причинного места лишу. Чимин рычит и зло щурится, когда видит хитрую ухмылку друга. Он чуть отталкивает в сторонку Тэхёна и выглядывает из-за угла, прикрывая лицо пластиковым стаканчиком. — Маскировка что надо, бро, — саркастично констатирует Тэхён, но сам движения Чимина тут же повторяет. — Ты чё творишь? Он же тебя увидит! — Спокойно, Маша, я Дубровский! Как его, говоришь, зовут? — шепчет Тэхён другу в макушку, поднимая глаза над стаканчиком и внимательно изучая объект. — Мин Юнги, — уверенно заявляет Чимин и тут же осекается, кончиками волос почувствовав язвительную улыбку над головой и добавляет: — Вроде бы. Не знаю… не помню… ой, отстань! — Юнги, значит, угу-м… Чимину это «угу-м» не нравится. Да вообще вся интонация какая-то не добрая: она никогда ни к чему хорошему не приводила. — Идём! Чимин и опомниться не успевает, как Тэхён, схватив его за руку, стремительным шагом направляется в сторону этой троицы. Тэхён не понимает, откуда в нём вдруг взялось столько уверенности. Видимо, сказалось то, что ему не одному сегодня так страшно: Чимин до сих пор просто в ужасе от внезапного дневного «кусь» на эскалаторе, а это смелости почему-то прибавляет. Чимин всеми силами пытается вырваться из цепких лап друга, осекает его, шипит и вырывается, но есть в Тэхёне какая-то недюжая сила, бог знает откуда только взявшаяся, так что высвободиться у Чимина не получается. — Хосок-хён, привет, отличная причёска, — Тэхён лучезарно улыбается, вставая рядом с ним. — Намджун-хён, здравствуй! Крутая вечеринка, — он выставляет ладонь вперёд и слегка машет. — И… — Парнишка переводит взгляд на третьего. — Юнги. Мин Юнги, — парень протягивает руку для рукопожатия. — Юнги-хён, приветствую, — он быстро жмёт руку. — Я — Ким Тэхён, а это, — невозмутимо, но прилагая большие усилия, он вытаскивает из-за своей спины опешившего и сопротивляющегося Чимина. Выставляя его перед собой, он хватает друга за плечи, чтобы тот и не думал смыться. — Это Пак Чимин, мой друг. Рады знакомству. Со всей дури Чимин уставляется на стену напротив и всячески старается никуда взгляд не переводить. Он виском чует впившиеся в него глаза Юнги и боковым зрением видит, как открывается и закрывается его рот, чтобы выдавить хоть слово. «Я тебя не знаю. Ты меня не знаешь. Мы не знакомы…» — Ты хоть дыхание переведи, парень, — смеётся Намджун и хлопает Тэхёна по плечу, а затем теребит волосы на макушке Чимина. — Приветик. Тот неуклюже кланяется, бубня под нос что-то типа «да, здрасьте» и всем богам молится, чтобы не смотреть в сторону тёмной фигуры Мин Юнги. — О, Тэхён-ни, привет… — Хосок подмигивает парню. — А кто это с тобой? Чиминни, ты меня что, до сих пор избегаешь? Чиминни шепчет едва слышимое в таком шуме «с чего это я должен?» в ответ Хосоку и старается сбросить с себя руки Тэхёна, что клешнями впились в его плечи. Он чуть кланяется хёну и, не смотря в сторону Юнги, кивает и ему. Чимин, если честно, очень часто задаётся вопросом, с какого такого перепугу он дружит с Ким Тэхёном? Тот ведь неадекват полнейший! Полная обойма качеств, которые так не нравятся Чимину: шумный, надоедливый, озабоченный (взять хотя бы его коллекцию фоток в телефоне), стреляющий пошлыми шутками направо и налево, да и много ещё чего, не упомнить. Ну вот почему? Всё время Тэхён Чимина ставит в неловкое положение и ну совсем не заботится о последствиях, и о том, что чувствует в этот момент Чимин. — Хосок-хён, — резко и даже дерзко обращается Чимин к парню и ловит его настороженный и удивлённый взгляд. Такой же, кстати, сейчас у Тэхёна, который ещё мгновение назад непринуждённо шутил с Намджуном. — Ким Тэхён хотел сказать тебе кое-что очень важное, — Чимин, раздувая ноздри и скрещивая руки на груди, поворачивает голову к растерявшемуся другу и язвительно улыбается, добавляя: — Не так ли, Тэхённи? Весёлого и заводного Тэхённи как не бывало. Его сменил протрезвевший испуганный двадцатилетний ребёнок с растерянностью в глазах, с комом в горле и испариной на лбу. — Вот как? — попивая из стаканчика, интересуется Хосок и взволнованно изучает лицо парня. — И что же? Тэхён едва заметно пожимает плечами и на выдохе кривит уголок губ в подобии улыбки. Чимин сразу же жалеет о том, что заводит этот разговор: он видит, как вздымается грудь Тэхёна от частого нервного дыхания, а глаза парня беспорядочно носятся по лицу заинтересованного, но смущённого (?) Хосока. — Идём, — Хосок опрокидывает в себя остатки пива, пихает пустой стаканчик в грудь Намджуна и хватает руку застывшего Тэхёна. — На балконе поговорим. Он стремительным шагом удаляется в сторону кухни, таща за собой через толпу недоумевающего Тэхёна. Тот же, неуверенно переставляя ногами, оборачивается к Чимину и орёт немое, протяжное и явно счастливое «ААААА!». Чимин делает жест «файтин» и молится про себя, чтобы всё прошло как по маслу, потому что речь у Тэхёна, если честно, ну… — Ну, наконец-то! — облегчённо выдыхает Намджун и закатывает глаза к потолку, чуть приседая, когда эти двое скрываются за углом кухни. — Я уж думал, не дождусь. На недоумевающий взгляд Чимина с застывшим вопросом «неужели это?..» в глазах, Намджун хмыкает и кивает. — Месяцев… восемь, я думаю. Это после того раза, как мы на балконе по-цыгански курили, помнишь? — О-о-о, как же такое забудешь… — выдаёт Чимин и добавляет, чтобы убедиться полностью. — Что, правда? И Хосок-хён тоже? В голосе Чимина неподдельная радость за друга. Наконец-то это свершится и Тэхён больше не будет надоедать Чимину, ибо всё его внимание будет обращено только к своему хёну. Ну, или всё станет в разы хуже и они вдвоём будут выносить Чимину мозг. Чимин даже не пытается скрыть счастливой улыбки. Он смеётся в стакан и делает глоток за счастье друга, предварительно чокнувшись с Намджуном. Чимин даже на какое-то время забывает, что рядом стоит человек, несколько часов назад покусавший его за задницу и совсем не замечает того, что тот от него глаз просто не отрывает, изучая вдоль и поперёк. — Ну, я пойду отолью. Не скучайте, — отрезает Намджун и как-то слишком быстро ретируется с места. До Чимина резко доходит, что теперь он остаётся наедине с объектом его сегодняшних раздумий и ещё Чимин практически уверен в том, что если взглянет на этот самый объект, то окончательно сойдёт с ума. Правило №1.