***
Следующая пощечина была, наверное, самой болезненной. — Акааши?! Акааши резко сел, выпрямившись и смотря сквозь пальцы в стену напротив. — Ака-аши?! — Бокуто-сан? — осторожно ответил Акааши, прислушиваясь и не находя уже ставших привычными шумов моря. — Ого-го, Акааши! Это ты! — Это я, Бокуто-сан, — хоть то и не было, похоже, вопросом, скорее утверждением, но он все-таки решил ответить. — Как вы себя чувствуете? — Отвратно! Я устал и очень зол, вообще не могу понять, что происходит! — знакомое нытье вызывает улыбку. — И где я, черт возьми. — Скорее всего, в больнице. — Какой больнице? Хотя не важно, лучше скажи мне, куда ты пропал?! И где ты? — Дома. Не кричите так - перепугаете всех людей, — голос дрожал от облегчения и Акааши даже не пытался это скрыть, вновь укладываясь на спину и вцепившись пальцами в собственные волосы. — Нет тут никаких людей... Хорошо, что ты дома, ты не представляешь, как я рад! С тобой все в порядке? У тебя странный голос. — Все хорошо, Бокуто-сан. Я просто рад, что с вами все хорошо, — улыбка сама собой выросла на лице, не желая сходить. — Я был в Сендае несколько месяцев назад, но я не смог вас увидеть. — О-о-о, правда?! И как там? — Я смог оценить только парк, — вспомнил, как бесцельно провел ночь на скамейке. — Думаю, мне понравился вечерний парк. — Охо, а какой именно? Я уже и не помню, когда последний раз был хоть в каком-то из них, мне больше нравятся парки аттракционов. — Он должен быть где-то недалеко от вашего дома. — Кажется, я знаю, о чем ты, — задумчиво произнес Бокуто, — черт, я бы тоже с радостью сейчас там оказался, желательно с тобой, — проскулил он, вынуждая Акааши улыбнуться шире, — а то здесь ни одного дерева нет. Хотя нет, есть доски. — Я приеду в Сендай, Бокуто-сан, потом еще раз и еще, а когда вас выпишут - сходим в парк или куда-нибудь, куда вы... — Ака-аши, я не знаю, как отсюда выбраться, я уже все перепробовал - все равно оказываюсь на одном и том же месте. Акааши замолк, пытаясь вникнуть в услышанное, нахмурившись. — Вы в больнице, Бокуто-сан? — осторожно и тихо спросил он, смотря в потолок. — Я на каком-то берегу.***
Только в фильмах есть эти красивые моменты, когда тебе удается отсрочить неизбежное или человеку дают больше времени. Сендай встретил Акааши с той же отчужденностью, что и в прошлый раз, в доме Бокуто его также не ждали. Бокуто отключили, когда родители потеряли надежду. Надежда потерялась на третьем месяце. А вот скамейка в парке пустовала, явно его поджидая. Акааши не плакал и не мог сказать, что ему больно, из-за чего чувствовал себя невероятно мерзко. По меркам реальности он был еще ребенком, а ребенок не имел права лезть в чужие жизни. Или смерти. — Ака-аши, — привычно раздалось в голове, стоило начаться ночи. — Да, Бокуто-сан, — тихо, обычным тоном ответил Акааши, как и всегда. — Я задолбался, — удрученно подытожил тот. — Бокуто-сан, — устало выдохнул Акааши, закрывая глаза. Море больше не являлось ему, море больше не чудилось. Оно было там, стелилось под ноги Бокуто где-то невероятно далеко, в "непонятно где".***
— Когда я выберусь отсюда - сам к тебе приеду. — Не думаю, что это хорошая идея, — вспомнились лица родителей, узнавших подробности о соулмейте. — Что, твои тоже, да? — вяло отозвался Бокуто. Что "тоже" уточнять было не нужно - все ясно и без подробностей. Акааши даже блекло улыбнулся, понимая, что такое отношение было вполне ожидаемым и даже не могло вызывать непонимания. Ну, во всяком случае у самого Акааши. — Снимем гостиницу, — задумчиво, но не менее задорно начал чужой, но уже привычный голос в голове, — будем ходить в кино, парки там, кафе... В общем, будем делать всю ту романтичную фигню и радоваться! — Сыграем в волейбол, — напомнил Акааши, решая не напоминать про деньги. Деньги - далеко не самое неопреодолимое препятствие, что встало на пути. — Хэй, точно! — возбуждение в голосе возросло, казалось, во сто крат. — Ты же сеттер! Тогда лучше я приеду в Токио, у меня там бро - он потрясный! С тобой я его точно уделаю! — Куроо-сан, кажется? — выуживая из памяти имя, которое слышал в похожих разговорах, уточнил Акааши. — Да, мой бро! Теперь, когда и у меня есть офигенный сеттер, - поставим его на место, хе-хей. — Вы меня переоцениваете, Бокуто-сан, — улыбнулся Акааши, вспоминая игру Куроо Тетсуро - игрока национального уровня. — Так, а ну-ка сплюнь, Акааши! — наставительный голос, полный дурашливой серьезности. — Я уверен, что ты просто себя недооцениваешь! О, ночь наступила. Последняя фраза, произнесенная, казалось, исключительно серьезным тоном, словно окатила ледяной водой. Усталость, тщательно скрываемая, явно ощущалась осадком в собственном горле. Акааши достал телефон, вглядываясь в экран и вылавливая "2:18". — Я рад, что наше время - ночь, — Акааши вздрогнул, не заслышав привычной веселости. — Здесь она наступает резко, будто "пф!" - и отключили свет. И ничего нет вокруг, представляешь?! Бокуто резко вернул себе свою обычную энергичность, но Акааши знал его достаточно долго, чтобы заметить что-то странное в, казалось бы, обычном эмоциональном всплеске. — Совсем ничего? — вспомнились ночные видения. — Ну, вон там, очень далеко-о-о, — Акааши кожей чувствовал, что Бокуто вскинул руку, указывая направление, — что-то есть. Там каждую ночь горит небо, гремит гром и кто-то то ли плачет, то ли воет - не могу понять. Но здесь, вокруг меня, ничего нет. Акааши нахмурился, вспоминая, что для него все выглядело несколько иначе: гром всегда окружал его со всех сторон, всполохи света были над самой головой, где-то над толщей грозовых облаков, а выли доски тонущих кораблей, рассыпанных далеко внизу - на волнах. — Хотя, теперь тут совсем скучно, даже днем, — устало пожаловался. — Раньше я хоть корабли строил... Представляешь, знать не знал, как это делается, но руки будто сами! — гордость в голосе боролась с восхищением. — Корабли? — удивленно уточнил Акааши. — Да, корабли! Ну, небольшие такие... Кораблики скорее, наверное, ммм, — важно замолк на несколько секунд. — Да, лучше их называть корабликами. За день получался целый один кораблик! Я крут, Акааши? — ухмылка явственно чувствовалась в голосе. — Вы поразительны, Бокуто-сан, — дрогнувшим голосом ответил Акааши, выныривая из своих мыслей. — Хэй, все в порядке? — Да, — Акааши провел вспотевшей ладонью по лицу, — Да, просто замерз немного. — А где ты? — спустя несколько секунд молчания, подозрительно спросил Бокуто. — В своей комнате. У нас просто прохладно, не стоит волноваться. — Черт, — Акааши вздрогнул, ощутив отголоски злости, — ну черт, ну такой момент шикарный! Че-е-рт! — Бокуто-сан? — удивленно спросил Акааши, разбирая в голове чужие досаду и обиду, добавившиеся к злости. — Ну такой момент упущен! Ты такой замерз, а я мог типа такой "давай я тебя согрею" и прям как в фильме! — досадливо орал Бокуто, кажется, сдерживая дурацкие слезы. — Что за ужасные фильмы вы смотрите, Бокуто-сан? — с укоризной задал еще один вопрос Акааши, откладывая на время все переживания. — Нормальные фильмы! — встрепенулся, — бро такие нравятся... Они обсуждали дешевые фильмы и права женщин в современном обществе, пока не наступило утро, разбивая всю безмятежность пустотой в голове. Акааши резко ощутил себя выжатым до капли, но совсем не от ночных разговоров. Прикрыв глаза и накрыв лицо прохладными ладонями, устало выдохнул, думая, стоит ли досыпать оставшиеся до будильника часы. Родители бросили попытки ругать сына за возобновившиеся ночные посиделки, понимая, что выход из комы - это в любом случае важно и прерывать такое общение было бы ужасно по отношению к сыну. Личность соулмейта - то, на что ты повлиять не можешь, потому не было смысла винить Акааши в чем либо, оставалось только принять. Акааши же не сказал ни слова о том, что никакого "выхода" не было. Акааши не говорил Бокуто, что тот мертв. Он много раз пытался собраться с мыслями, набраться храбрости или решимости, но все разбивалось об очередное "вот я выберусь и мы". Этих "вот я выберусь и мы" было огромное множество каждую ночь. Акааши не мог сказать Бокуто, что тот был в коме, не мог спросить о последних событиях, что помнил парень, боясь, что тот сам все поймет, не мог сказать о том, почему его родители так поступили. Нет, родители Бокуто любили сына, когда Акааши, вновь услышав Бокуто в голове спустя долгие месяцы молчания, снова побывал в Сендае - видел их лица. Люди, которым все равно, или люди, которые не жалеют ни о чем, так не выглядят. Акааши уверен, что причины были и помимо "утерянной надежды", как он эгоистично рассудил сначала. — А ведь я думал уплыть на одном из тех корабликов. Теперь Акааши боялся тех редких моментов тишины, случавшихся в их с Бокуто ночах. В такие моменты веселость из голоса в голове пропадала, сменяясь усталостью и чем-то скрипучим, отдаленно напоминающим вой надломленных досок, а тема разговора всегда текла в одно и то же русло, впадая в то самое море, на берегу которого вот уже пятый месяц проводил Бокуто. Проблема была в том, что такие моменты перестали быть редкими. — Вот только, — не услышав ответа от Акааши, продолжил Бокуто, — каждый раз, стоило отчалить, - смотрел уже с берега в хвост. Странно, да? — задумчиво закончил Бокуто. — Да, странно. — Хотя, знаешь, со мной столько всего странного происходит сейчас. Иногда мне кажется, что, ну... — Вы сошли с ума? — Да, точно! Все не знал, как сказать, — радостно воскликнул Бокуто. — Я вас понимаю, Бокуто-сан. В последнее время мне тоже так кажется. — А тебе-то почему? — удивился Бокуто. Акааши прикусил язык. — Бокуто-сан, у вас там наступила ночь? — Да, — обиженно буркнул, не получив ответа. — Присмотритесь, пожалуйста. Вы видите огни там, под... — Там, где гром гремит и небо светится? — громко перебил, — нет, их давно уже там не бывает. Раньше было много. Стой, а... — Раньше? — теперь уже перебил Акааши. — А-а-а, — явно глубоко задумался Бокуто. — Ну, они исчезли еще до того, как я снова смог говорить с тобой. — О. — Точно, о странных вещах! Знаешь, Акааши, со мной сейчас происходит много странных вещей, но ты - одна из самых странных, — буднично закончил он. — Но это не значит, что это плохо! — быстро исправился, поняв, как звучало. Акааши молча вслушивался в непонятное бухтение и бурчание, разгадав во всем этом стеснение. Бокуто неотвратимо менялся - это ожидаемо, учитывая условия, в которых он находился. Слышать эти изменения для Акааши было ужасно, потому он был рад любым отголоскам прошлого. Это помогало думать, что все в порядке.***
Проблема была лишь в том, что в порядке не было ничего. Акааши всегда был хорошим сыном, хорошим учеником, хорошим человеком, в общем-то. Вот только желание что-то делать угасало. Не хотелось даже есть или пить, что уж говорить о школе или семье, хоть та и пыталась помочь ему, однако о своих проблемах он не мог сказать никому, даже Бокуто, которого они непременно сломают окончательно. Хотелось плакать, но не получалось. Акааши иногда вставал перед зеркалом и дергал себя за лицо, пытаясь вспомнить, всегда ли он был настолько флегматичным? Бокуто пытался спастись на тех кораблях, что видел Акааши каждую ночь еще до его отключения. Это была та самая связь между соулмейтами, о которых слагаются сказки? Он действительно мог спасти Бокуто или это было бредом, навеянным воспаленным сознанием? При одной мысли о том, что каждый раз, оказываясь там, среди бурных вод, в его руках был шанс для Бокуто, подкашивались ноги и холодило нутро. Он мог, он столько раз мог. Он мало пытался. Он мало старался. Что, если это действительно так? Акааши, ворочая эти мысли в голове, смотрел в зеркало, в свои глаза, не видя там ничего. К горлу подкатывала тошнота. — Я задолбался, Акааши, — предельно серьезно сказал в очередной раз Бокуто. — Бокуто-сан, — предельно серьезно отозвался Акааши. Акааши не был никогда хорошим человеком: он врал всем вокруг, изводил сам себя день за днем, ничего не мог сделать и оставался предельно спокойным. — Выберусь и сразу тебя поцелую, — разрезала фраза тишину еще одной ночью. — Сначала нам придется встретиться, Бокуто-сан. Акааши не мог понять, что в сложившейся ситуации он делает правильно, а что - нет. Учеба пошла под откос, на площадке от него, "витающего в облаках", больше не было пользы, родители, хоть и пытались сделать вид, что все нормально, волновались, а Бокуто ломался. Если он все всем расскажет - хоть что-то станет лучше? — Выберусь и сыграем вместе. Куро, наверное, уже все волосы на голове повыдергивал, — устало начался еще один вечер. — Да, будет здорово снова сыграть. С вами. Если расскажет правду Бокуто - это его добьет, лишив любой надежды на что-то. — Выберусь и поступлю в какой-нибудь университет в Токио, будем всегда вместе теперь. — Будем, Бокуто-сан. Если расскажет родителям, отправят, скорее всего, на лечение. Вряд ли что-то изменится в худшую сторону - Бокуто все равно останется с ним. Или, если он все-таки сошел с ума, он избавится от своего недуга. — Акааши. Акааши вздрогнул, услышав голос ранним утром. Достал телефон, давший понять, что пошел седьмой час утра. Их связь никогда не проявлялась в такое время суток. — Бокуто-сан? Он шел в школу, делая все на одном автоматизме, давно утеряв ко всему происходящему в его жизни интерес. Если бы он не слышал голоса своего утраченного соулмейта, удалось бы ему смириться с этим? Или все было бы точно таким же, каким является сейчас? — Акааши, Ака-аши, — голос звучал, словно через вату. Акааши остановился, нахмурившись и пытаясь вслушаться, разобрать то, чем наполнен этот голос. — Ака-а-аши, Акааши, Акааши, - его имя повторялось раз за разом в разных тональностях, но абсолютно всегда надрывно. Акааши напрягся, начиная улавливать отголоски страха, паники и отчаяния. Всего этого он никогда не слышал в Бокуто, в их ночных разговорах. — Бокуто-сан, — уже увереннее и громче позвал он, не обращая внимание на прохожих. В ответ доносилось лишь имя, сам Бокуто, похоже, Акааши не слышал. Ладони вмиг похолодели и задрожали, в животе что-то скрутилось, к горлу подступил ком. — Бокуто-сан, я здесь, успокойтесь, — голос дрогнул, — все в порядке, Бокуто-сан... Собственное имя уже отпечаталось в голове, Акааши сжал ладонями виски. Все происходящее с ним - ненормально. Называть Бокуто недугом - ужасно. Врать - отвратительно. — Успокойтесь, Бокуто-сан, прошу вас, — проговорил Акааши, ощутив, как намокли глаза. Пораженно застыл, оглушенный звенящей тишиной. — Акааши?! Вздрогнул, поняв, что на этот раз тон в голове отличался. — Я здесь, Бокуто-сан, — улыбнулся Акааши, закрывая уши, не давая посторонним звукам вторгаться в его мир. — Что с вами случилось, Бокуто-сан? Плачете, как маленький, — строго, как мог. — Это так странно, Акааши! — голос Бокуто отдавал радостью, впервые за долгое время. — Сейчас совсем не наше время, а мы можем говорить! Это так круто, Ака-аши! — Да, это очень круто, Бокуто-сан. Я очень рад вас слышать. — Ака-аши, я... Я хотел сказать, что ты мне нравишься, — Бокуто запнулся и снова как-то недовольно засопел. — Ну, то есть, знаешь... Знаешь, я тебя, конечно, не видел, но я уверен, что ты потрясающе красивый! — Вы не можете этого утверждать, Бокуто-сан. — Дай мне закончить, Акааши, может, это сама судьба дала мне шанс выговориться! О чем я... А, я уверен, что ты потрясный! И красивый! И что ты лучший в мире сеттер! А еще я очень хотел бы тебя поцеловать или, ну... Все остальное... — Я тоже очень хочу все остальное с вами, Бокуто-сан, — тихо усмехнулся Акааши, начиная понимать, куда клонит Бокуто и пытаясь отсрочить. — Бокуто-сан, подождите еще немного, скоро все изменится, я уверен, — Акааши знал, что ничто не изменится, — я вас вытащу как-нибудь, — и что он не вытащит, — и мы поцелуемся, — и что не поцелуются. — Никогда не думал, что скажу это, но, знаешь, — голос Бокуто, привычно веселый, но усталый и смиренный, звучал странно, — я устал. — Это так на вас не похоже, бросать начатое, — Акааши знал, что стремиться тому просто не к чему, но не мог сказать иначе. — Вот и я о том говорю! — воскликнул Бокуто. — Хотя я даже не уверен, что у меня получится сделать то, что я хочу сделать. У меня такое ощущение, будто я... — Сошел с ума? — с надеждой спросил Акааши. — Нет. Будто я... — Мертв? Повисшая было тишина успела напугать очередной пустотой в голове. Акааши обнаружил себя на светофоре, вокруг него было много людей, переходящих дорогу. Звуки утреннего города, шумные и торопливые, пробивались сквозь ладони и рушили то волшебство нарушенных законов и признаний. — Да, — устало выдавил из себя Бокуто. — Я не хотел тебе говорить. Ты сказал, что ты не смог со мной увидеться, я недавно вспомнил, думаю, потому ты и не смог. Акааши проглотил слова о том, что знает о состоянии Бокуто гораздо больше, чем он сам. Акааши искал нужные слова и пытался думать, что же он мог сделать сейчас, глазами бесцельно осматривая то, что его окружает. — Бокуто-сан? — голос в очередной раз дрогнул, а губы сами собой изогнулись в улыбке. — Подождите меня немного, Бокуто-сан, и ничего не делайте. В глаза бросались мелькающие колеса автомобильного потока. — Акааши?