Славяночка

— Поднимем же кубки за нашего великого херсира! Да будь он и дом его храним Богами! — СКЁЛЬ! *- крикнули все разом мужчины, осушая до дна свои большие чаши с элем. Официальная часть закончилась. Гости были встречены, хозяин дома восхвален. Уже темнело. Парни расставили два десятка свечей, развесели на столбах светильники. Девушки внесли из кухни вторую перемену блюд — жареную баранину пшеничную кашу с фруктами и копченого лосося. По кругу снова пронесли рога с элем и медовухой. Сегодня члены семьи Бьернсонов были нарядны. Мужчины были в белых плащах с золотой каймой и женщины в длинных до земли платьях, увешанных массивными брошками. Так как жена Алвиса умерла шесть лет назад, хозяйка в доме была жена его брата — Герд, как самая старшая женщина в семье встречала и угощала гостей, но в ее отсутствие эта роль досталась Гудрун. По словам семейства Херсира, Герд с детьми уже две недели были на похоронах ее отца. — Неужели этот старый пердун помер?! — воскликнул Даг: — Спасибо Богам, я дождался… Даг спохватился, жалобно взглянув на родственников: — Только Герд не говорите, она мне язык отрежет. Все понятливо кивнули. — Нас даже на похороны не позвали. Сказали, что последними словами нашего «любимого» дедушки были: " Только этих Бьернсонов и их отродьев не зовите, а то являться вам буду во сне!» — Гудрун передразнила фразу стариковским голосом, от чего вызвала смех остальных: — Только тетю и кузенов пригласили, он в них души не чает: " Родная кровушка Фродисонов. Утю-тю-тю!» Алвис засмеялся: — Да Дага он не переносит. Кое-как согласился на свадьбу. — Удивительно.- хмыкает дочь Херсира. — Кто откажется от стада коров? Гудрун в красивом синем богатом платье обходила гостей, интересовалась: довольны они, чего бы им хотелось. Отец и дядя болтали с мужчинами о походе. Старший брат ушел во двор от шума, младших братьев отправили спать. Все хвалили хозяйку, ее красоту и трудолюбие. Гудрун розовела, но не позволяла себе улыбаться, держалась строго и кротко кивала. Она волновалась, ведь впервые ей оказали такую честь. Витт сидела в сумрачном углу на лавке и настороженно оглядывалась. Она не решалась выйти на свет, просто боялась к себе внимания, да и не хотелось мешать чужой радости, частично построенной на ее горе. — Hvorfor er du trist? (1)- с улыбкой спросила рыжеволосая норманка, присаживаясь рядом: — Sitter som en mus i mørket. (2) Девушка молчит, замявшись. Видимо, не зная, как «оживить» славенку и успокоить. К тому же, языковой барьер. Гудрун берет Витт за ладонь и, ободряюще улыбаясь, кивает в сторону стола: — La oss gå. (3)- славянка прижимается к стене, качая головой: — Ikke vær redd. Ikke bite deg. (4). Грустные стальные глаза смотрят жалобно. Скандинавка понимает, что это безнадежно: она напугана. Отпустив прохладную руку девушки, понятливо кивает и отходит, приказывая служанке, поднести еды для иноземки. Витт облегчённо выдыхает, благодарно посмотрев вслед девушке. Она не готова радоваться вместе с ними, есть за одним столом. Они не ее семья. — Вы отличные воины! И англичан с землёй сравняли и русов! Такая добыча достойна уважения. А Мировой Змей!!! Боги на вашей стороне, не каждый выживет после встречи с ним! — громко высказывается подвыпивший мясник. Алвис хмурится на эти слова: — Ох, Хаук, на счёт Ёрмунганда ты прав, впервые я видел его вживую, страшен он, не каждый будет храбрым с ним. Все наши боялся тогда… Даже сейчас вспоминать страшно. А англичане, да. Были у них достойные воины, побороться пришлось. Но славяне… Они не были воинами. — А кем же? — вылупил глаза, сидящий рядом Эспен, лучший охотник на земле Алвиса. — Я видел дружины русов в их великих градах: они высоки, сильны, их взгляд ясен и чист, а дерутся за свою землю, как дикие волки. Их жизнь — война, их мать — война… А те, на кого мы напали не были воинами. Я удивляюсь, как люди той маленькой деревушки сражались за свои семьи и то, как прекрасна была их ярость, но они были просто людьми. Теми, кто пашет, сеет, кует. Теми, кто созидают и рождают что-то, а не уничтожают. Они дрались храбро, но… Та битва была нечестной. И все этот фин… За столом притихли. Алвис посмотрел на иноземку, что сидела в темноте, подальше от свечей. — Русы сильные телом и духом, а так же очень терпеливые. Но терпеливые люди, как известно, самые страшные, ведь терпение невечно. Про Волчью метку славянки умолчали. * * * Гулянье закончилось поздно ночью. Как только погас последний факел и дом освещался только светом костра в центре зала, все жильцы легли спать. Все спали в одном огромном холле, что был и местом пиршества, и спальней. Лежали на накиданных в два-три слоя шкурах, отделяясь друг от друга лишь холстяной тканью, которая днём убиралась. Витт не спала, слушая чужое похрапывание. Она думала о том, как ей быть дальше. Эмоции от смерти родителей утихли, разум стал чистым, позволяя здраво размышлять. Девушка знала одно точно, ей нужно уходить. Сейчас это делать было неразумно. Она не знала языка, не знала территорию. Но Витт не могла остаться, как трофей в этом доме. Да к ней хорошо отнеслись, да ласковы. Но жить с убийцами ее родных в одном доме, есть с ними за одним столом, словно ничего не было — это было верхом безумия. Витта хотела домой к своему лесу, реке, озеру, к родной земле. Но как можно перебраться через море? Понятно, что на корабле, но нужно заплатить или как-то пробраться незаметно… Это было сложновато. Витт вздохнула. План был не очень: выучить язык, сбежать и переплыть море. " Идеально». — Я все равно вернусь домой. * * * Пробуждение началось рано. Солнце ещё не собиралось вставать, как Гудрун поднялась, зевая. Она протёрла лицо, постепенно просыпаясь. Быстро одевшись, умывшись и приведя себя в порядок, разогнала слуг, что еще дрыхли. Работа начала закипать. Когда коровы были подоены и накормлены, встали и мужчины. Витт проснулась от голосов. Раньше она вставала вместе с солнцем, но этой ночью она поздно уснула. Гудрун подала ей повседневную одежду: нижние юбки, рубаху, сарафан и повела за собой. На кухне, где все разогревалось и шипело, славянка быстро прибрала волосы косынкой и внимательно осмотрелась. — Ilva! Kom hit! — рыжеволосая норманка, манит ее пальцем. " Илва? Что это? Мое имя?» Витт подходит и смотрит, как Гудрун нарезает мясо. Скандинавка действиями показала, что нужно сделать, получив утвердительный кивок, сразу же перебежала в другое место, настраивая всех на работу. Славянка взяла в руки нож и ловко продолжила нарезать говядину. Через три часа все собрались на завтрак. — Ох, давно я так спокойно не сидел.-сказал Алвис, его теплый взгляд объвел всех домочадцев. Что может быть лучше семьи? — Ничего, ещё устанешь от нас всех, особенно когда мои вернутся.- ухмыльнулся Даг: дети братьев вместе ставили на уши всю округу, от них просто спасения не было, Локи воплоти. — Я надеюсь, что за два года они образумелись, твои засранцы.- вздохнул Эйнар, уж кого-кого, а его кузены мучили больше всех (по его мнению). — Мои?! А ваши что? Двойники Бальдра? Тоже мертвого замучат! — возмущениям брата Алвиса не было предела, шутя, конечно, потому что племянников любил: — Глянь на их наглые рожи! Алвис! Ну чем они лучше моих? Двое мальчиков сидели в конце стола и делали вид, что говорили не о них. Каждый искал в своей миске, что-то важное, лишь бы не глядеть на отца, от которого они сильно отвыкли. Одному было шесть лет, другому восемь. — Одинаковые.- махнул рукой Алвис, чтобы не мешали есть. За столом снова застучали ложки. Эйнар огляделся, чего-то не хватало. Точнее кого-то.  — А где славенка? Гудрун тяжело вздохнула и опустила глаза в чашку: — Боится идти. Я предлагала, а она упёрлась. Осталась на кухне. Эйнар кивнул: — Оно понятное дело. — Кто-то затосковал…- потихоньку хохотнул Даг, но Эйнар услышал, прожигая дядю взглядом. — Как она в деле? — спросил Алвис, уж что-что, а это главное; ради этого и брали. — Она умеет работать. Все так ловко сегодня делала, аж залюбуешься.- воодушевленно похвалила Гудрун. — Это хорошо… Но плохо, что язык не знает… Эй! Хрут! В холл забежал беловолосый подросток и поклонился. — Слушай, сбегай к Хельми Младшему, пусть он своего старого Фри нам отдаст на несколько месяцев, подучить языку нашему человека нужно. Парнишка кивнул и, накинув на себя потрепанный полушубок, выскочил на улицу, запуская облако холодного воздуха. — Пока пускай язык учит, помогает чем может, привыкает, — херсир отодвинул пустую посуду от себя и посмотрел на своих: — Но потом, пусть вливается в нашу семью. * * * Поздно вечером все закончили свои дела. Кто сходил в кузницу, кто на охоту, кто по дому работал. У Витт по телу разлилась приятная усталость. Сегодня она достаточно помогла. К ее неожиданности, Гудрун заглянула перед сном с задорной улыбкой. — Hei. Fortsatt ikke sove? (6)-спросила она. — Vi presenterte oss ikke en gang i løpet av disse to dagene. På en eller annen måte fungerte det ikke… (7) Витта с любопытством наклонила голову, даже примерно не понимая, о чем она говорит. Скандинавка указала ладонью на себя и медленно произнесла: — Gud — run. — Гуд…рун? — повторила Виттория, она слышала это уже, но боялась ошибиться; вдруг это не имя. — Jeg er Gudrun. (8) — кивнула девушка, указывая на себя. После показала рукой на славянку: -Er du? (9) — Виттория… Яй е Витт.- попробовала она сказать по норвежски. Гудрун радостно заулыбалась, хлопая в ладоши, от чего русская смутилась. — Flott! (10) И тут скандинавка загорелась идеей стать учителем. Она показывала разные предметы и называла их. Витт повторяла. — Så! Dette er en stol. En stol. (11) — Эн стуль. — Kjelen. (12) — Келен. — En… to…tre…fire…fem… (13)- загинала она пальцы. — Эн, ту, три, фир, фем… * * * На следующий день Витт удивилась, когда перед ней появился незнакомый старик. Он был невысокий, сухого телосложения, без левой кисти руки, с блеклыми от старости глазами. Седые волосы немного топорщились у висков. Незнакомец внимательно посмотрел на девушку. Его хмурое лицо посветлело и узкие губы тронула тоскливая улыбка: — Уж не мечтал своих увидеть. Глаза Витт широко распахнулись. Девушка подскочила, выронив шитье. — Вы… Старик кивнул. Девушка улыбнулась в ответ. Ее сердце сжалось. — Кличут меня тут Фри. Учить тебя языку ихнему буду. Славянка качнула головой: — Хорошо. Буду рада. * * * — А как вы попали сюда, деда? Витт отправили работать на дворе. Девушка накладывала сено в стоило коров, наливала свежую воду. Фри, или как звали старика на Руси, Богдан, сидел рядом, раскачиваясь из стороны в сторону и щурясь. — Мене тогда лет двадцать было, кажись. Они мимо проплывали по реке, ну, а я им на глаза и попался. Гребцы им нужны были, вот и засадили меня. А после у них и остался. Вот уж пятьдесят лет тут живу. — Пятьдесят? — вздохнула Витт, ее руки крепко сжали вилы: -Но почему… — Не сбежал? Так как же, дочка? Пусто это все, невозможно самому переплыть море без помощи. А помогать чужакам им без надобности.- его умные глаза посмотрели, на поникнувшую девушку: — Бежать хочешь, дочка? Я тоже хотел, молод был, думал, что жизни не будет мне без Руси. Я бежал… Но не далеко. Поймали на второй день и отрубили кисть. Витта не знала, что сказать. Только подтвердились страшные мысли девушки, что выбраться из этих земель невозможно. " Как же так? Почему?» В глазах блестнули слезы. Этого она и боялась. — Ну дитятко, не плач. Мне тоже было тяжело. Ты привыкнешь… — Они убили моих родителей! И я должна привыкать к ним?! -громко воскликнула славянка: — У меня есть благоразумие, гордость… Я не могу. Я уйду, и Боги родные мне помогут! Богдан понуро опустил голову: — Зря, дито, зря. * * * Прошло две недели с приезда Алвиса домой. Мужчины потихоньку втягивались в спокойный ритм жизни и были рады этому. Бьернсон старший общался со своими младшими сыновьями, ведь когда он отправился в морской поход они были так малы, что сейчас уже забыли его. Дети сразу пошли на контакт и начали упрашивать рассказать про Змея и битвы. Ну, что тут можно сказать, мальчишки. Гудрун и Фри всеми силами обучали Витт норвежскому. На их и ее удивление и радость, запоминала она почти сразу. Теперь она могла говорить небольшие предложения и немного понимать, что от неё требуется по хозяйству. Но однажды спокойные будни славянки закончились. — Папа! Тетя Герд едет! — Гудрун забежала в дом, оповещая родных. Алвис, улыбнувшись, кивнул и махнул дочери, чтобы накрывали на стол и топили баню. Все сразу закружились по дому и двору. Где-то через час на дворе услышали топот копыт и ржание. — Илва! Илва! Дорогая, отнеси это в амбар.- Гудрун сунула славенке, какой-то небольшой мешок. — Ам. амбар? — произнесла темноволосая, задумчиво вспоминая, значение слова. Потом ее осенило и она ответила кивком. Девушка надела теплую домашнюю шубку, отданную ей Гудрун, обулась и быстро выскочила на крыльцо. Ее остановил пристальный взгляд напротив. Девушка ее возраста с золотистыми длинными волосами удивлённо посмотрела на славянку. — А ты ещё кто? — прохладно сказала, щуря льдистые глаза. — Что? — не понимая слов, спросила Витт по скандинавский. Тон новой знакомой был очень недружелюбный. И тут пришло понимание, что жить они будут под одной крышей… — Марна.- кажется, Гудрун решила стать её хранительницей; всегда появляется вовремя: — Я рада тебе. Проходи в дом. Скандинавка была немного напряжённой в общении с новоприбывшей, но держала спокойное лицо и неизменную улыбку. Марна кивнула в ответ, ещё раз зыркнула на славянку и торопливо прошла в дом. Видимо, она не горела желанием оставаться на улице после долгой дороги, решив дождаться объяснений от главы семейства позже. Витта с облегчением расслабилась и благодарно склонила голову, обращаясь к Гудрун: — Спасибо. И сразу развернулась в сторону амбара. Бьернсон озадаченно закусила губу: — А вот Марна станет проблемой для Илвы. Надеюсь Светлый Бальдр остудит пыл этой колючки. — Дорогая Герд, мы очень рады тебе. Наконец-то увиделись впервые за эти два года! — Алвис и Даг вместе вышли на крыльцо встречать родню. Им навстречу по ступеням поднималась молодая женщина. — Алвис.- она уважительно кивнула: — Даг… Муж мой.- ее глаза заблестели от влаги. Трудные дни без супруга были ненапрасны: он жив, он снова рядом. - Герд.- Даг необычайно тих, он ласково смотрит на жену, освежая в памяти ее прекрасные черты. - Отец!!! Дядя!!!- в два голоса кричат дети, обгоняя мать и кидаясь на него с обниманиями. Они радостно восклицают, дёргают с двух сторон за рукава, прося рассказать о походе. Все семейство улыбается и заходит внутрь. Витт из-за угла рассматривает прибывших, подмечая, что в доме сразу стало шумно. Она слышала от Фри, что должны приехать родственники Бьернсонов, это ее очень озадачило. Теперь нужно было расположить их к себе, а то туго ей будет, если не понравится она. Герд, держащая за руку своего мужа, была красивой женщиной. У нее были резкие черты лица, но это её не портило. Златовласая норвежка выглядела строго, держала гордую осанку и каждый ее жест, шаг был чёток и красив. Двое сыновей ее были немного старше детей Алвиса и очень сильно походили на мать внешностью. Члены большой семьи Бьернсонов, объменявшись приветствиями, прошли к столу. И Витт тут же решила благополучно уйти на кухню. Рассказ за обедом о ратных делах все приняли радостно, каждый хотел послушать. Герд и Марна пропустили кровавые бои мимо ушей, но зато обе придумали, куда потратят необычную ткань, которую привезли мужчины. - О Боги! Неужели вы Ёрмунганда увидели?- голос Герд дрогнул, когда речь зашла про Мирового Змея. Ей просто не верилось. - Не переживай, жена, все же обошлось. Мы живы и здоровы. Женщина сдавленно кивнула; для нее эта новость стала страшной. Обед подошёл к концу, но Бьернсоны ещё не подошли к концу истории. - Значит, велва правду сказала, что явится к нам из другой страны счастье, меченное волком.- Герд не верила той колдунье, поэтому в исполнение ее предсказаний она не очень поверила. Хоть эта велва никогда не ошиблась:- Ну и где она? - Сейчас её позовут. Через пару минут Витт уже стояла перед Бьернсонами. - Хм, так она ещё ребенок, сомневаюсь, что она старше Марны.- произнесла Герд. Славянка имела милое, но детское лицо, невысокий рост, что делало ее даже моложе собственных лет. - Ей тринадцать.- пояснила Гудрун, с волнением, ведь если Витт не понравится ее тёте, то с ней могут сделать, что угодно. Скандинавка привязалась к девушке и не хотела терять ее. Герд встала из-за стола и подошла к славенке. Женщина заставила Витту вздрогнуть; от неё исходила сила. Но не физическая, а внутренняя. Длинными пальцами Бьернсон отодвинула воротник рубахи у девушки, открывая вид на чёрную лапу. Она удовлетворённо хмыкает: - И правда волчья лапа. Интересно. Обходит иноземку кругом, трогает волосы, оглядывает ладони... В общем проверяют как лошадь перед покупкой. Витт на собственное сравнение хмурится, но молчит, ей кажется, что от решения этой женщины зависит ее дальнейшее пребывание здесь. - Очаровательный ребенок, видно, что трудолюбивая.- вынесла вердикт Герд, довольно улыбаясь:- К тому же счастье приносит, я ей обязана за ваши жизни. Пусть остаётся. - Но мама...!- получив в ответ суровый взгляд, Марна замолкает, подавляя недовольство. - Будь как дома, дочка.- говорит Герд и славянка чувствует, что сила женщины стала меньше на нее давить, словно принимая в свой круг. Радоваться ей или нет, она не знала, просто склонила голову: - Спасибо. * * * Алвис, Даг и Эйнар были непросто воинами, а ещё и кузнецами. Кузница стояла на голом камне, чтобы случайной искрой не поджечь дома вокруг. И когда требуется добраться до ее серых стен, сложенных из тесаных валунов, нужно миновать тяжелые ворота и выйти за пределы земляного вала. С приезда Герд с детьми, прошло два месяца. И впервые за это время славянка повела себя странно. Она сказала, что слышит море. Что если приложить ухо к утоптанному снегу под порогом дома, можно расслышать, как далеко-далеко на востоке бьется о камни ледяной зверь. Это – море. - Врешь ты все, никакого моря отсюда не слышно!- насмешливо говорит Марна, единственная, кто терпеть не мог иноземку:- Мам, отец, а вы слышали, что меченая сегодня ночью выла?! Ха-ха. Все понимают, что одергивать ее бесполезно, а Витт уверенно смотрит и держит лицо. - А я слышу.-в который раз повторяет она тихо, сама не зная, почему слышет то, что не слышат другие. - Дурааа.- тянет Марна. - Не трогай Илву! – кричит Герд. Она знает, что море слишком далеко. Она отлично знает, что никто не способен услышать, как плещут ледяные валы. Но все равно верит Витт, к которой немного привязалась. Славянка была тихой, спокойной, трудолюбивой и несущей счастье в их дом. Ее просят отнести обед в кузницу. Девушка выходит из дома и лишь на крыльце вытирает слезы... Она проскользнула между жуткими костяными стражами двора, которых вечно боятся девочки, особенно Марна. Конские черепа и волчьи, повешенные на высокие колья, скалились малышу и тихонько свистели с северным ветром. Но Витт не боится голых черепов, для своих они не опасны, да и в мире есть вещи и пострашнее. Девушка уже видит горячий домик с ярким пламенем в окнах, слышит веселый стальной звон, но неожиданно на пути возникает препятствие. Кузница возвышается на каменном основании. Там, под навесом, под охраной пса-полуволка, остывают готовые железные изделия. Волка зовут Болли. Он слушает только Алвиса и его старшего сына Эйнара. Больше Болли никого не признает равным себе, остальные для него могут стать едой. Он лучший охранник среди обычных псов, только ему доверены готовые изделия. Даже самые злобные собаки, даже волкодавы не решаются близко подойти к кузне. Волк никогда не лаял, он предпочитал нападать молча. Юная Витт ничего не знала о Болли. Ее впервые отправили в кузницу и она вместо того, чтобы идти вдоль забора, решила срезать. И встретилась с серым, златоглазым зверем... Болли замер. А после раскрыл алую пасть. - Гудрун, а ты сказала, чтобы Илва была осторожнее, там же Болли на длинной цепи?- поинтересовалась Герд. Рыжеволосая норманка в ужасе застыла. Она ей не сказала. " О Боги!" - Кажется, сегодня волчицу сожрет волк...- хмыкнула Марна. Гудрун бросила на нее злой взгляд и выскочила во двор. " Только бы успеть!"