Цифры

— И мы тотчас помирились? — Нет, я всё-таки выдержал характер. — Это так на тебя похоже... А сегодня? — Что — сегодня? — Ты «выдержишь характер»? Я все понимаю, дядя, я ведь уже взрослый. — говоришь ты с гордостью в голосе. — Не понимаю, о чем ты, Женя. Стараюсь скрыть свое смятение, но получается неубедительно. — Я заметил всё еще тогда, в детстве, когда ты учил меня цифрам. Каким полным обожания и несвойственной тебе теплоты взглядом ты смотрел на меня тогда, дядюшка. И прямо сейчас, хоть ты и пытаешься быть серьезным и холодным, как и всегда, но не можешь скрыть смущение и страх от того, что я все знаю. Я ошарашен. Я всегда был решителен и строг, у тебя и в мыслях не должно было… В чем же мой промах? — Я увидел все по твоим глазам. Читаешь мои мысли? Видимо, ты постоянно наблюдал за мной, поэтому знаешь каждую мою эмоцию, реакцию, каждый мой поступок… Но почему, зачем? — Зачем молчал, если все знаешь? — Хотел посмотреть, что ты станешь делать. — говоришь очень хитро, с достоинством, чем злишь и смущаешь одновременно. — Ты все такой же проказник и шалун, каким был в детстве. Всего лишь ребенок, возомнивший себя мудрецом. — выпаливаю я от возмущения и стыда, пытаясь ущемить твое самолюбие. Ты заливисто смеешься. Зачем я это сказал? Так ведь я еще больше раззадориваю тебя. — А ты все такой же, как и раньше, дядя. Пытаешься задеть и обидеть меня, чтобы скрыть свою привязанность. Как же забавно за тобой наблюдать! Пытаешься вынудить меня открыто признаться? Что ж, у тебя, кажется, хорошо получается. — Значит, мы квиты? — говорю я. Тишина. Ты просто стоишь и лукаво улыбаешься, смотря на меня. Как и всегда. — Пока что нет. Внезапно подходишь вплотную и целуешь меня — неумело, по-детски, но старательно, даже нежно, придерживая за шеей, чтобы я не смог увернуться или оттолкнуть тебя. Через несколько секунд разрываешь поцелуй, специально, чтобы подразнить меня. Смотришь прямо мне в глаза — так, словно знаешь самый большой в мире секрет. — Теперь квиты. Я никому не скажу, и ты тоже не раскрывай наш секрет. И уходишь, едва заметно подпрыгивая и счастливо и невинно улыбаясь, оставляя меня наедине со своими мыслями, беспорядочными, как и твои собственные. — И кто из нас теперь мудрее и взрослее, дядечка? — напоследок кричишь из соседней комнаты. Кажется, моя жизнь больше не будет прежней… Но я не против?