Мифы Мааты

      Когда Маанор, верховный бог, пришел в этот мир, он был – вода и лава. Океаны кипели от невыносимого жара плавящихся камней, а вместо синего неба и белых облаков в вышине клубился черный едкий дым. На другой же стороне, той, где никогда не бывало солнца, вся вода была льдом. И лишь посередине, там где встречались огонь и лед, можно было жить. Маанор долго сидел на этом клочке суши и думал о том как ему сделать всю планету живой. Наконец он взял прядь своих волос и сплел из них веревку. Веревку эту он обернул вокруг шара планеты и стал тянуть, пока планета не завертелась вокруг себя. Так появились день и ночь, и Маанор стал считать их, высекая зарубки на земле. Когда лед под лучами солнца стал таять, вода устремилась в эти зарубки, и на суше появились реки, и они стали питать землю. Самая большая зарубка означала, что прошло семь дней, и она стала самой глубокой и полноводной рекой, которую люди назвали Фаат. Но земля по-прежнему была безжизненна, и на ней не росло ни травы, ни деревьев, в океане не водилось рыбы, а небо не рассекали своими крыльями птицы. Маанору было одиноко, и однажды, идя вдоль берега, он в сердцах плюнул в океан. Из его слюны и появились живые существа – сначала совсем крохотные, невидимые, способные только выживать. Но со временем они становились больше и сложнее. Маанор увидел, что океан стал оживать – там появились водоросли и крохотные моллюски, похожие на простые черные камни. Тогда он дал им солнца и пищи вдоволь, и их стало так много, что они заполнили собою весь океан. И те, которым не хватило места, вышли на сушу, и превратились в лягушек, и змей, и ящериц.       Земля стала плодородна, и Маанор радовался, глядя на то, как цветут его владения. Из гигантских деревьев и осколков скал он построил себе дом на самой высокой горе, выше облаков, куда даже и птицы не долетали. Оттуда он глядел вниз, и однажды увидел, что звери и не звери уже – лапы у больших черных зверей превратились в руки, и они стали делать оружие и украшения, и даже рисовать кусочками угля. Тогда Маанор спустился к ним и дал им огонь, и одно племя поселил в горах, другое в лесу, а третье оставил жить в степи. Так появились гномы, эльфы и люди, и в те времена верховный бог часто спускался к ним, чтобы поглядеть на них и передать свою мудрость. И в каждом племени был тот, кто ему особенно полюбился, и он взял их с собой и сделал младшими богами. С тех пор тысячи лет людям покровительствует Иава, эльфам – Лидарин, а гномам – Нелугамеш.       Маанор не знал, что разум дает живым существам не только любовь и сострадание, но и алчность, злобу и жестокость. Нелугамеш, искусный кузнец и ювелир, стал завидовать могуществу Маанора. - Если я младший бог, - Сказал он ему. – То почему ты не наделил меня могуществом бога? Посмотри на этот меч, что я сделал для тебя! Я назвал его Тарн – Могучий. Он прекрасен, и никто во всем мире не сделает ничего лучше. Но это просто меч, и он не обладает никакой волшебной силой. Разве ты не достоин того чтобы иметь самые лучшие вещи? Дай мне немного своей магии, и мое мастерство не будет знать границ. Маанор засмеялся, поднимая меч над головой. В лучах солнца он сиял так ярко, что любой смертный ослеп бы, посмотрев на этот свет. - Он и впрямь великолепен. – Сказал он. – Ты мастер своего дела, Нелугамеш, и тебе не нужна магия, чтобы создавать самые лучшие вещи. И мне вовсе не нужен волшебный меч, чтобы разить врагов, потому что я хорошо владею и обычным. Нелугамеш разозлился, но ничем не выдал этого, и лишь пожал плечами. На другой день он пришел к Маанору и поднес ему ожерелье, краше которого не было на свете и никогда не будет. - Это ожерелье я нарек Итифаар – Несравненный. И по красоте ему действительно нет равных. Но оно бесполезно. Оно не дает своему носителю никакой власти. Я хотел бы преподнести дар, достойный тебя, и я сделал бы ожерелье еще лучше, если бы ты дал мне хоть толику своего могущества. Маанор снова засмеялся и надел ожерелье. Оно так сверкало и переливалось, отбрасывая золотые блики на его лицо, что он казался еще прекраснее, чем всегда. - Спасибо тебе, Нелугамеш. Лучшей работы я никогда не видел. Ему вовсе не нужно быть волшебным, чтобы радовать глаз. И я буду носить его с гордостью за тебя, величайшего мастера этого мира. Кузнец был тронут этими словами, и ненадолго они притушили его алчность. И все же мысль, что он может создавать вещи, равные по могуществу самому Маанору, не оставляла его.       Однажды ночью он позвал Иаву и Линдарина в сад за домом и сказал такие слова: - Он назвал наc своими детьми, назвал богами, но мы живем как простые смертные, и даже ничем не можем помочь своим народам. Если бы каждый из нас сделал по глотку его крови, мы обрели бы такое могущество, что смогли бы сделать мир в тысячу раз лучше, чем он есть сейчас. - Ты прав, – Сказал Линдарин. – Мы стали бы так же мудры, как он, и правили бы нашими народами справедливо и милосердно. - Безумцы! – Воскликнула Иава. – Как вы можете так говорить?! Маанор оделил нас мудростью и силой в полной мере, и нельзя нам просить больше. Если вы не прекратите свои речи, я побегу и расскажу ему все, и он свергнет вас на землю, где вам и место. Она была бледна и напугана, ибо она любила Маанора трепетной любовью, и ждала от него ребенка. Она не могла позволить убить его. - Если ты сделаешь это, я убью тебя! – Вскричал Нелугамеш и кинулся на нее. Они сцепились, как дикие звери, с шипением и рычанием раздирая плоть друг друга. На крики выбежал из дома Маанор, и подхватил Нелугамеша и Иаву у самого края пропасти. - Что случилось?! – спросил он грозно, и страшен был его вид. В этот миг Линдарин подхватил Тарн, который Маанор выронил, и вонзил в его спину между лопаток.       Раздался крик, долгий и страшный, такой, что содрогнулись горы, и Маанор рухнул на землю ничком. Из раны его потекла кровь, и Линдарин склонился, чтобы сделать глоток, но Иава схватила меч и одним движением отрубила ему руку. И пока она оборачивалась, Нелугамеш успел трусливо сбежать от справедливого возмездия. Иава склонилась над своим возлюбленным, и ее горячие слезы закапали на его грудь. - Не плачь. – Шепнул он ей. – Назови нашего сына Итари. Он станет великим воином, и спустя много поколений кто-то из нашего рода сумеет разбудить меня. И он закрыл глаза и крепко уснул. Сколько не звала его Иава, сколько ни трясла за плечи, разбудить его было невозможно. А когда она встала, утирая слезы, то увидела, что ручейки крови Маанора растеклись по разным сторонам света и упали вниз, на землю каплями дождя. Так среди смертных появились маги и провидцы, и даже последний балаганный фокусник несет в своих жилах каплю крови Маанора.