Чикаго

- Я думал, они никогда не улетят, - Чонин буквально рухнул на переднее сидение машины Чунмёна, только потом оглядевшись. - Ух ты! - Нравится? - Да, - Чонин потрогал обшивку на двери. - Классная! А где твоё такси? - Отдыхает, - Чунмён выехал с парковки аэропорта. - Я отогнал её в гараж к Кёнсу, он обещал посмотреть подвеску. А эту я взял напрокат. Давно хотел попробовать... - Здорово, - Чонин обернулся, чтобы получше рассмотреть салон. - Там ещё кузов... Слушай, как я вообще сразу не заметил? - Это волнение. Что случилось, почему они так задержались? - Не знаю. Но рейс три раза откладывали, я уже испугался, что его вообще отменят. В аэропорту какой-то хаос, отец начал раздражаться, - Чонин поморщился. - Он всегда раздражается, если что-то выходит из-под его контроля. - Мне не нравится, как это звучит, если честно, - признался Чунмён. - Он хоть не поднимал на тебя руку? - Нет, - Чонин покачал головой. - Я послушный мальчик. - Очень послушный, - Чунмён протянул руку и потрепал Чонина по щеке. - Хороший мальчик. Просто сокровище. - Когда ты так говоришь, мне кажется, что я сейчас сгорю. - Вот ещё, - Чунмён засмеялся. - Пора бы тебе уже привыкнуть. - Я не хочу. К такому нельзя привыкать, мне кажется. Потому что ты так относишься ко мне... Знаешь, я хочу ценить это всегда. - Чонин, я сейчас расчувствуюсь, заплачу - и мы врежемся в столб. Или в дерево. - Не надо, - Чонин тут же стал серьёзным. - Я лучше помолчу. Я очень хочу свой сюрприз. - Я надеюсь, он тебе понравится, - Чунмён уверенно направил машину на выезд к трассе 90. - Пока можешь расслабиться, ехать нам довольно долго. Несколько часов так точно, - Чунмён впервые был этому рад. - Ты на работе не накатался? - Накатался так, что аж тошнит. Но здесь другое дело, - Чунмён с нежностью улыбнулся Чонину. - И вообще, мы же можем остановиться в любом месте, перекусить, выпить кофе... В общем, получить удовольствие от поездки в полной мере. - Там ещё у Джехёна сегодня эфир. Послушаем? - Чонин протянул руку и повернул ручку настройки. - Разумеется, - Чунмён не мог перестать улыбаться. Он наконец начал осознавать, что у них получилось. Они вот-вот должны были выехать за пределы Чикаго, а там их ждала практически прямая дорога на юг штата. Чунмён впервые был рад, что не был там прежде. Он собирался наслаждаться новизной и свежими впечатлениями. Эти воспоминания должны были стать если не самыми драгоценными, то точно одними из самых. - Ты такой довольный, - Чонин тоже это заметил. - Так ведь повод есть, - Чунмён уже начал подумывать о том, где сделать первую остановку. - Ты со мной, у нас впереди выходные в фантастическом месте... Мы будем вдвоём, мы сможем ни о чём не беспокоиться... - Звучит прекрасно. - А на деле будет ещё лучше, - уверенно пообещал Чунмён, потому что знал, что так и будет. А ещё он чувствовал, что Чонин ему доверяет. - А мы не можем сейчас где-нибудь остановиться? - осторожно и чуть смущённо спросил Чонин, когда Чикаго остался позади. - Разумеется, - Чунмён бросил взгляд на навигатор, который должен был страховать в непредвиденных ситуациях. - Тебе чтобы поесть... Или там... - Мне целоваться! - заявил Чонин, и Чунмён не смог скрыть удивления. Фантастический мальчишка, невероятный. - Ну, если целоваться, - Чунмён дотянул до первого же поворота на просёлочную дорогу и свернул туда, остановил машину и заглушил мотор. – Здесь пойдёт? - Да всё равно, где… Пойдём! – Чонин дёрнул Чунмёна за рукав. - Даже так? – Чунмён не скрывал своего удивления. Складывалось впечатление, что свою скромность и робость Чонин оставил дома, а то и отправил в Сакраменто вместе с родителями. – Чонин, а мы хоть доедем до… куда мы едем, - он успел оборвать фразу до того, как проболтался о пункте назначения. - Конечно. Я же хочу свой сюрприз, - Чонин легко подтянулся на руках и уселся на край открытого кузова. – Классная машина. Здесь же можно положить одеяло… И лежать вдвоём. Смотреть на звёзды. - Просто лежать? – Чунмён подошёл ближе, легко раздвинул ладонями бёдра Чонина, встал между ними. - Можно и не просто, - Чонин хоть и сидел сейчас выше, мгновенно наклонился, весь превратившись в сгусток желания. Чунмён привычно положил руку ему на шею, погладил, а потом скользнул на затылок, наклонил ещё ниже к себе, просто так, словно хотел проверить, не станет ли Чонин сопротивляться. Чонин не стал. Его ресницы дрожали, по губам то и дело скользил кончик языка, дыхание становилось всё чаще и поверхностнее, а ведь Чунмён ещё ничего не сделал. Но он собирался. Они целовались так отчаянно, словно в первый раз. И одновременно, как в последний. В самый последний раз на всей земле. Чунмён наслаждался этим поцелуем, одновременно желая и растянуть его и перевести на следующий уровень. Его руки уже блуждали у Чонина под одеждой, гладили напряжённую от неудобной позы спину, ласкали шею. Чонин же всё сильнее сжимал пальцы на его плечах, цеплялся за него как за своё единственное спасение. - Хороший мальчик, - выдохнул Чунмён, когда отстранился наконец, чтобы глотнуть воздуха. Чонин моргал как разбуженная сова, смотрел чуть удивлённо и растерянно. – Ты мне совсем голову сносишь. - А ты мне, - Чонин легкомысленно поболтал ногами. - И как же нам быть? Взять себя в руки? - Наслаждаться? – выдвинул встречное предложение Чонин. – Тебе же хорошо? - А тебе? - И мне, мне безумно хорошо, - Чонин всё же соскочил на землю, размял шею и грациозно потянулся. – Нам ещё долго ехать? Мне нравится, но… - Не терпится? - Нет, - Чонин покачал головой. – Но ты не подумай, что я жалуюсь. Просто это всё настолько… Как в кино, что я не знаю, как реагировать. Мне не верится, что это со мной. - Мне тоже, - Чунмён решил не сдерживаться. Они уже выехали из Чикаго, вырвались из-под контроля, поэтому теперь могли ни в чём себе не отказывать. – Я всё время хочу тебя трогать. Даже если не обнимать или целовать, то хотя бы… держать за руку, - Чунмён перехватил ладонь Чонина и переплёл с ним пальцы. – Так что я сам теперь жалею, что мы едем так далеко. - Но мне понравится? - Я очень на это надеюсь. - Тогда поедем, - Чонин поднял их сцепленные руки к своему лицу и поцеловал пальцы Чунмёна. – Мне совсем не терпится. Только потом остановимся ещё… Просто поцеловаться. - Сколько захочешь, - Чунмён чуть сильнее стиснул пальцы Чонина, прежде чем отпустить его руку. – Следи за дорогой. Следующая остановка через сто километров. - Хорошо, - Чонин ловко забрался на своём место, пристегнул ремень и всем своим видом дал понять, что собрался тщательно выполнять роль штурмана. Чунмён устроился за рулём, завёл двигатель, а потом прислушался, когда радио заработало: - А мы вовремя. Слышишь? - А? Да! Джехён, - Чонин сделал немного громче. – Это замечательно. Интересно, а о чём он будет говорить? - Сдаётся мне, что о музыке. - Это и так понятно, - Чонин засмеялся. – Но что именно о музыке. Ночью он просто ставит разные композиции, в каждой программе какой-то один жанр. А сейчас, наверное, будет больше его собственного текста. - Вот и послушаем. Хорошая музыка, кстати, не помешает в дороге… - Мы часто смотрим фильмы, посещаем кинотеатры, но в большинстве случаев говорим о работе режиссёров, сценарии, актёрской игре, но почти никогда о музыке. А ведь музыка – это не только одна из деталей, которые делают картину красивее и эффектнее, но и инструмент для создания настроения, передачи той атмосферы, которая ещё долго не оставляет нас, если фильм хороший, - заговорил Джехён, и Чунмён засмеялся: - Ого! Похоже, нас ждёт музыка из кино. - Сейчас и узнаем, какие фильмы Джехён любит. - Учитывая, что он любит джаз… - Вообще у него обширные музыкальные вкусы, он хорошо знает то, что ставит в эфир, - заметил Чонин. – Я старался слушать его передачи… Он отлично понимает, о чём говорит. И знаешь, он очень правильно говорит. То есть, вроде я чувствую, что он старается не вкладывать личное отношение в музыку, которую ставит. Но он подчёркивает всегда самые сильные стороны своего выбора, обращает внимание на лучшее. И после его представления хочется узнать этих исполнителей ближе, переслушать, осознать. - Значит, Джехён на своём месте. И делает именно то, что должен, - Чунмён не мог не согласиться. Его вообще удивило то, насколько серьёзно Чонин подходил к этому, как воспринимал, как размышлял о том, что видел и слышал. - Мне кажется, вы все на своём месте. В смысле, ты и твои друзья. Вам нравится то, чем вы занимаетесь. - Даже я? - Ты тем более. Я всё ещё помню, как мы познакомились. Ты мог бы мне отказать. - Не мог, - Чунмён покосился на Чонина. – И ты не мог поступить иначе. Мы все делаем так, как делаем, потому что мы именно такие. - Нет, мог. В том смысле, что не ты, а кто-то другой на твоём месте мог со спокойной душой послать меня к чёрту. А ты развернулся с порога дома, после рабочего дня. Ты не просто не отказал мне, но ты ещё и проявил инициативу. Ты нашёл клинику, ты пошёл со мной, ты поддержал меня. И потом не бросил… - Может, это потому, что ты сразу мне понравился? - А я тебе сразу понравился? - А ты сомневаешься? – Чунмён улыбнулся. – Хотя, если следовать твоей логике. То мне и Тэн нравится, раз я ему помогаю. И Тэён… - Конечно. Они же твои друзья. - Хорошо, уговорил, - Чунмён крепче вцепился в руль. – Никогда не думал, что такие разговоры очень неловкие… Но теперь, кажется, на себе почувствовал. - Ты просто не привык, - Чонин сложил руки на коленях и уставился на дорогу прямо перед собой. До Литтл Гранд Каньона они добрались всего с пятью остановками. Когда Чунмён остановил машину на парковке у входа на охраняемую территорию природного заповедника, Чонин едва сдерживал слёзы. Чунмён не ожидал такой реакции, но спрашивать не спешил. Он просто ждал, когда Чонин будет готов говорить. - Мён! – Чонин сам вцепился в его руку, крепко сжал его пальцы. – Мён, как ты… Откуда ты… - Что я? Тебе нравится здесь? - Мне… Послушай, это очень важно, - Чонин остановился, встал перед Чунмёном, хотя его руку так и не отпустил. – Я уже был здесь однажды, очень давно. Мои родители тогда ещё были вместе, и мы думали, что так всегда будет. И мы часто говорили о том, как было бы здорово вернуться сюда снова, всем вместе, - Чонин перевёл дух. –А потом родители расстались… Мама вышла замуж второй раз, сёстры разъехались. Я мечтал о том, как мы снова приедем, я каждый раз просил маму… Перед каждым её отпуском, перед каждыми выходными… Она находила причины, по которым всё откладывалось. Потом я просто понял, что едва ли мы когда-либо вообще приедем сюда, и просить перестал. Но это не значит, что я не хотел. - То есть, я смог тебе угодить? - Нет, не так. Ты смог исполнить одно из самых заветных моих желаний, - Чонин наклонил голову к плечу, улыбаясь с легко заметной грустью. – А ведь ты даже не знал, как я этого хотел. - Справедливости ради… Я спрашивал совета у Джонни. Он предложил мне это место, - признался Чунмён. - Ну и что? Ты мог бы не согласиться, мог бы поискать что-нибудь поближе. Ты мог вообще не захотеть делать что-то для меня, - Чонин не скрывал возбуждения и взволнованности. - Но я захотел. И я счастлив, что смог… Сделать так, чтобы тебе было хорошо, - Чунмён свободной рукой привлёк Чонина ближе, чтобы обнять. – Давай прогуляемся, не зря же мы приехали в такую даль. - Конечно. Только поцелуй меня сначала, - Чонин уже привычно наклонил голову, чтобы Чунмёну было удобнее. Чунмён проглотил неловкую и явно неуместную сейчас шутку про то, что Чонин стал зависим от поцелуев. Потому что и сам Чунмён стал от них зависим. А ещё от прикосновений Чонина, от его тепла и близости. Немного удовлетворившись друг другом, они наконец отправились изучать место, ради которого проехали более пятисот километров из привычного и комфортного Чикаго. Чонин смотрел на это место по-иному. Он уже был здесь. Он узнавал многие места и рассказывал об этом с жаром и пылом ребёнка. Чунмён буквально впитывал его ощущения, запоминал их и знакомился с фантастической природой этого края не через себя, а через взгляд и чувства Чонина. Чонин позволил увести себя, только когда темнота стала почти непроглядной. Если бы не тропинки для туристов, они вполне могли бы заблудиться здесь. Только выбравшись к машине, Чунмён немного расслабился и выдохнул: - Всё, теперь отдыхать. И ужинать, конечно же. - А где мы будем ужинать? - Увидишь. Одно могу обещать, что ехать ещё пятьсот километров не придётся, - пошутил Чунмён. – Я снял для нас домик здесь неподалёку. Формально это номер в гостинице, но здесь все гостиницы такого типа… Отдельными домиками. Так что мы будем ужинать у камина, пить вино, если захочешь… - Захочу, - Чонин не скрывал своей радости. – С тобой я всё захочу. - Ты не представляешь, как мне приятно это слышать, - Чунмён включил навигатор, опасаясь заблудиться в незнакомых местах. К счастью обошлось без происшествий. К тому моменту как они добрались до своего домика в гостиничном комплексе, их уже поджидал горячий сытный ужин и бутылка охлаждённого вина. Чонин бродил по домику как зачарованный, подходил то к большим – в пол – окнам, то к пылавшему огнём камину, то к резным перилам лестницы. Он осторожно трогал полированное дерево кончиками пальцев, вдыхал запахи сгоравших дров, поджаренного на гриле мяса, свежих цветов в вазах. Он старался запомнить каждую мельчайшую деталь, и Чунмён не смел ему мешать. Он просто сидел в кресле у камина и терпеливо ждал, пока Чонин будет готов разделить с ним ужин и вечер после него. Наконец Чонин насытился новыми впечатлениями, чуть расслабился и вернул себе лёгкое, игривое настроение. Из всех возможным мест для себя он предпочёл колени Чунмёна. Он обнял Чунмёна за шею одной рукой, а в другую взял бокал с рубиново-красным вином: - Я хочу сказать тост! - Конечно, - Чунмён даже спину выпрямил по этому случаю. Он догадывался, что тост будет не самым серьёзным, но не собирался давить порыв мальчишки. - Я хочу выпить с тобой… за тебя! Не за нас, за нас потом, позже! Сейчас я хочу выпить за тебя, потому что ты лучший человек из всех, что я знаю. Ты человек, которого я люблю. И я думаю, что это потому, что ты самый лучший на свете, - Чонин поднял бокал выше. – Чунмён… - Мне кажется, ты хочешь сделать мне предложение, - не удержался Чунмён, который сегодня уже наслушался комплиментов до такой степени, что сейчас не знал, куда деваться. - Вроде того, - неожиданно согласился Чонин. – Я действительно хочу сделать тебе предложение… В том смысле, что я предлагаю тебе… Эм… Себя. - Ты и так мой, - Чунмён сначала не понял всей глубины смысла, а когда понял, даже губу закусил, так это показалось ему горячо и волнительно. Так отчаянно, так откровенно. Так фантастически сладко, что чтобы отказаться, у него даже мысли не возникло. – Да… Да, Чонин! - Тогда… Выпьем, - Чонин хоть и смутился невероятно, залился краснотой. Но решительно чокнулся своим бокалом с бокалом Чунмёна и одним махом опрокинул в себя вино. Чунмён хоть и знал, как правильно, не стал заморачиваться и поступил точно так же. Потому что так было проще, так было по-настоящему. Сейчас они были вдвоём, вдалеке от их реального, обычного мира. Они были практически в сказке, где действовали другие правила и законы. И эти законы требовали, чтобы сделка, которую они заключили, была совершена сию минуту. Наверху, если подняться по лестнице на второй этаж, была отличная спальня с огромной кроватью и роскошным видом из панорамных окон. Но Чунмён решил оставить её на потом. Ему особо не важно было место и время, важен был только Чонин. А он явно хотел здесь и сейчас, раз пошёл на такой шаг, как откровенное, чувственное предложение себя самого. Пушистый ковёр у камина показался вполне подходящим местом, чтобы там начать. Чунмён целовал Чонина, попутно избавляя его от одежды, которая как нарочно только сильнее мешала и отвлекала. Чонин жмурился, кусал губы, сталкивался с Чунмёном руками в попытке помочь, но только больше мешал. Не выдержав, Чунмён поймал руки Чонина своей и завёл их Чонину за голову, чуть надавил, словно дав понять, как надо действовать. Чонин мгновенно подчинился, сохранив это положение, даже когда Чунмён убрал руку, чтобы вернуться к прерванному процессу избавления от лишней одежды. И хотя Чунмён уже видел Чонина обнажённым прежде, он всё равно испытывал волнение и трепет. Сегодня между ними всё было иначе. Прошлые ночи, которые они проводили вместе, лаская друг друга, словно отступили на шаг в прошлое, подёрнулись дымкой. Эта ночь должна была стать совсем иной, гораздо более близкой и интимной. Чунмён одёргивал себя, заставлял не спешить, потому что впереди у них была вся ночь. Он не думал о том, что это должно было запомниться, но заботился о Чонине. Он хотел быть внимательным, чутким, он хотел разбудить в Чонине ту чувственность и страстность, которая временами прорывалась наружу и буквально сбивала с ног. Чонин отзывался с таким пылом, словно от этого зависела его жизнь. Он явно терпел из последних сил, сдерживался только потому, что так хотел Чунмён. Впрочем, уже одно то, что Чонин первым предложил это вслух, уже говорило о многом. Робкий домашний мальчик настолько сильно хотел стать с Чунмёном единым целым, что смог перебороть своё смущение. Чунмён не мог не ответить на это, не отреагировать, не вознаградить эту решительность в меру своих сил. С каждой секундой напряжение между ними нарастало, жар становился нестерпимым. У Чунмёна всё хуже получалось быть только нежным. Он жадничал, он хотел оставлять следы на теле Чонина и позволял себе. Он кусал смуглую кожу на шее, потому что так можно было легко заставить Чонина стонать. И Чонин стонал. Он метался, вскрикивал, когда Чунмён прикасался к особенно чувствительным местам, он до крови царапал плечи Чунмёна и оглушал своим голосом. Чунмён не удивился бы, если бы ему сказали, что их слышно было снаружи. Но сейчас ему было плевать на приличия. Они не просто так проделали весь этот путь, чтобы останавливаться. Чунмён сохранял достаточно трезвости, чтобы действовать бережно и нежно там, где это было необходимо, но Чонин буквально толкал его на неосторожные, почти грубые действия своими стонами, своими рывками бёдер и сорванным дыханием. - Не спеши, не спеши, Чонин, я тебя прошу, - шептал Чунмён, прижавшись губами к уху Чонина. – Не спеши. Ты уже мой… Ты мой, я не отдам тебя. - Давай… Чунмён испытывал почти боль от этой жертвенности. Он не сомневался в желании Чонина, просто не хотел лишней, бессмысленной боли. Чунмён осторожничал, выжидал подходящего момента, хоть и понимал, что к тому, что было между ними, нельзя было подготовиться полностью никогда. - Хороший… Хороший мой мальчик… - Чунмён, - Чонин сам рванулся навстречу, вскрикнул, оборвал себя, но не позволил отстраниться. Он словно напрашивался, словно хотел, чтобы было именно так. Болезненно. Словно только так было правильно. Чунмён не мог этому противостоять. Да он и пытаться перестал, когда Чонин в очередной раз прочертил по его спине глубокие полосы. Чунмён мог поклясться, что следы с его кожи не сойдут не то что к утру, но и к началу следующей недели. Чонин двигался сначала хаотично, а потом в ритме, который предлагал ему Чунмён. Вскоре между ними стало так жарко, что Чунмён всерьёз начал задыхаться. Он любил живой настоящий огонь, сгусток пламени, заключённый в хрупкую человеческую оболочку. Он обжигался, он кусал губы от боли, но не смел его выпустить. Освобождение накрыло обоих одновременно, разорвалось перед глазами фейерверком такой оглушительной силы, что Чунмён не смог удержать себя на вытянутых руках. Он тяжело упал на Чонина и даже не сразу нашёл в себе силы сдвинуться в сторону. Чонин едва дышал, только дрожавшие ресницы выдавали, что он всё ещё оставался в этом мире. Чунмён прихватил зубами его нижнюю губу и чуть потянул, прикусил: - Детка… - Мён, - Чонин полувыдохнул, полувыстонал это короткое имя. – Мён… - он явно хотел что-то сказать, но не мог сформулировать, потому что слова казались лишними, неуместными, неподходящими. – Мён… Чунмён помог ему повернуться, обнял со спины и поцеловал в затылок: - Мы ещё только начали, детка.