***
— Хаято, стой! — она внимательно смотрит ему в спину, скрестив руки на груди, — я приготовила тебе завтрак. — Спасибо, не надо, — дрожащим голосом произносит мальчишка, медленно разворачиваясь и стараясь незаметно отступать к двери, — мне в школу пора, а ты бы лучше отцу приготовила еды. Правда, я... — Нет, тебе необходимо поесть, — она подходит к светловолосому мальчишке, хватая его за шкирку и тащит за собой, — ты слишком бледный, да и дети должны хорошо питаться. — Бьянки, прошу, — чуть ли не взмолился мальчишка, пытаясь слабо сопротивляться. Но розововолосая девочка неумолима.***
— Открывай, я знаю, что ты там! — требовательно воскликнула девушка, правой рукой тарабаня по двери, в левой же у неё было блюдо непонятного цвета и от него исходил неприятный запах. В ответ была тишина и Бьянки это нисколько не устраивало. — Немедленно открой! — настойчиво стучала розововолосая особа. — Иначе я разнесу эту дверь. А ведь так и приходится ломать ни в чём неповинную дверь. Это уже не впервой, когда при виде неё, у него начинает скручивать желудок и Хаято становится плохо. Бьянки чувствует вину, но старается не показывать этого. У неё даже не возникает мыслей, что это от её готовки, хотя смутные подозрения уже лезут в розововолосую макушку. Но Бьянки старается не думать об этом, куда больше её занимают мысли о Японии, ведь её братец так и рвётся в эту маленькую страну, чтобы лично встретиться с будущим боссом Вонголы.***
Япония очень нравится Бьянки. Люди приветливые и доброжелательные, не то, что в Италии. Похоже, она слишком привыкла к серьёзным и крутым мафиози, которые не обладают такими человеческими качествами. Да и Реборн тут, значит, всё будет хорошо. Вот только выискать дом Хаято и не так уж легко, но девушка справляется с этой задачей и стучит в закрытую дверь, с волнением ожидая встречи. Гокудера открывает дверь и видя сестру на крыльце, зеленеет, бледнеет, синеет и валится ей под ноги, хватаясь за живот. И немного обидно, что приходится носить маску и пытаться скрыть своё лицо. Неужели он настолько не переносит её?***
А Хаято упрям и отчаянно избегает сестру. Возможно, это завелось ещё с детства, но сейчас Бьянки волнует другое. Её братик раздражителен и вспыльчив, а вскоре должна состояться битва за кольца Вонголы и противник у Гокудеры будет не из слабых. Поэтому она и готовит ему своё особое блюдо, от души и сердца. Правда, надо будет заставить его съесть это.***
И Хаято нисколько не растёт, продолжает сторониться её, как маленький, а казалось ведь, сколько бед они не пережили — Вария, Мельфиоре и Шимон. А она ведь старалась быть рядом и поддержать, но кто заметит? Обидно было то, что в будущем она не бывала и так не узнала, как к ней будет относиться Хаято. Бьянки спокойно наблюдает со стороны за тренировкой Гокудеры и кусает губы. Она устала от его игнора. И чувствует на себе пронзительный взгляд тёмных глаз. Реборн ведь всё видит и всё понимает.***
И вот он уже полноправный Хранитель Урагана Вонголы. В этот день Бьянки ужасно рада за брата. И она пришла на церемонию, чтобы поддержать его, но так и не решилась подойти, хотя и надела на лицо привычную маску чёрного цвета, что очень уж шла под изумрудное платье, с глубоким вырезом и длинными рукавами. Она просто смотрит на пришедших, улыбается и кивает им, но вздрагивает, чувствуя на своём плече руку. Бьянки оборачивается и смотрит на девятнадцатилетнего юношу удивлённо. — Может, потанцуем? — немного неуверенно предлагает Хаято, но руку убрал. — Да, — растерянно отвечает Бьянки, очень удивлённая необычным поступком брата. Надо же, а ведь они танцевали только в детстве, до тех пор, пока она не стала готовить. Это была так давно, что она и не помнит. Хранитель Урагана улыбается, снимая с её лица маску, и ведёт в центр большой зал, где собрались танцующие. И надо же, ему не стало плохо.***
А ему двадцать два и он совсем не хочет отмечать свой день рождения. И все старания Бьянки зря, и ночь, проведённая у плиты становиться бессмысленной. Он ведь до сих пор не может нормально есть то, что она готовит. Но, несмотря на это, с удовольствием принимает объятия и нежный поцелуй в щёки, словно это самый лучший подарок от неё. Они сидят в полном одиночестве, внимательно рассматривая друг друга. И молчат. Бьянки медленными глотками допивает вино и ставит фужер на столик. Что ж, она проиграла. Или всё-таки выиграла? — Ну что ж, — она встаёт из-за столика и отходит на расстояние, чтобы он мог видеть её полностью и медленно стягивает красное платье через низ. Хаято улыбается, впиваясь пристальным взглядом в тело сестры. Она совершенна, идеальна. — Дальше, — немного хрипловатым голосом говорит он. Бьянки хмыкает. Она изрядно пьяна, поэтому возникает желание повеселиться и нарушить пару правил или хотя бы наплевать на мораль. Она бросает взгляд на пустую тарелку перед хранителем. Надо же, съел всё и даже не свалился. Видимо, у него выработался иммунитет. Бьянки расстёгивает бюстгальтер. Ночь обещает быть жаркой.***
А он спит рядом, притягивая её за талию, и никуда не выпускает из крепких объятий. Но Бьянки не спится, она задумчиво выводит пальчиком невидимые рисунки у него на плече и смотрит в темноту. С ним приятно, хорошо, но как-то неправильно. Слишком уж они заигрались в игру, которая им не по зубам. И так ведь обидно — больше никто не нужен, так и хочется — засыпать и просыпаться в его объятиях. И всё же, им лучше не быть вместе...***
Хаято затягивается и медленно выдыхает ядовитый дым. Он нервничает и даже не смотрит в её сторону. Бьянки стоит рядом, но боится протянуть руку и дотронуться до него, словно в этом будет что-то неправильное. Боится, что он оттолкнёт её руку. — Так будет правильно, — он тушит даже наполовину недокуренную сигарету и смотрит на неё, — я всё же решил жениться, ведь я... — Так правильно, — согласно кивает Бьянки. Странно, а ведь ей даже не хочется плакать, словно она жила в ожидании этого дня. А Гокудера боится спросить, как же она. Да и спрашивать не надо. Бьянки готова принять своё одиночество, ведь ей больше никто не нужен. Что ж, кулинарная карьера у неё не сложилась, да и личная жизнь пошла чёрту под хвост. — Я приду на свадьбу, — и они оба понимают, что это ложь. — Да, — Хаято тянется за очередной сигаретой. Тик-так. Стрелки в её душе остановились насовсем.