Когда зацветает вишня

— Ирина? — невысокий, светловолосый, с небольшой лысиной на макушке, офицер заглянул в кабинет санчасти и растеряно оглянулся, — Ирина! — громче повторил он. — Да-да, Николай Николаевич, проходите! -откуда-то из глубины послышался женский звонкий голосок, — подождите минутку! — Некогда ждать, Ириш, сейчас огнестрел привезут, готовься сама и вызывай машину из госпиталя, — было видно, что эта фраза далась мужчине с трудом. Он застыл в дверях, не решаясь поднять глаза и встретиться с взглядом пытливых, серо-зелёных глаз. Он чувствовал СВОЮ вину. — Кто? — голос девушки прозвучал слишком глухо. Сердце на мгновение остановилось, а потом, резко ухнув вниз, взлетело до самого горла. Стало трудно дышать и в глазах почему-то защипало. Зубов нашёл себе силы взглянуть девушке в глаза, а вот для озвучивания фамилии сил не осталось. Крепко сжав зубы и руки в кулаки, мужчина практически выбежал из помещения. В голове по кругу пульсировали одни слова: это он ДОЛЖЕН был оказаться на ЕГО месте, ОН допустил ОШИБКУ… В кабинете резко пахло валерианой. Совсем молоденькая медсестра, пытаясь унять дрожь в руках, в сотый раз смотрела на часы. Прошло 3 минуты. Девушка присела на край кушетки и закусила губу. Как ни странно, мыслей в голове не было никаких. Вообще. Только оглушающе пульсирующая пустота. 4 минуты. Шум подъезжающей машины и приближающиеся голоса заставили Ирину, чуть вздрогнув, выйти из оцепенения. Заправив, привычным движением руки, вечно выбивающийся локон в небрежный пучок, медсестра поспешила навстречу прибывшему пострадавшему. Солдаты аккуратно вытащили подобие самодельных носилок из кузова автомобиля. Пострадавший глухо стонал. — Ир, куда? — коренастый младший сержант со смешной фамилией Гунько слегка дотронулся до плеча замеревшей девушки. — Так, — Пылеева старалась не смотреть на носилки, не спрашивала фамилии военнослужащего. Она знала, что это был ОН. Ещё в тот момент, когда Зубов только зашёл в кабинет, она уже знала, что С НИМ что — то произошло, — давайте его в изолятор, там все равно сейчас пусто. — Ирина, — высокий ефрейтор Соколов тихо окликнул девушку, — Ир, возможно, мои слова сейчас будут не к месту, но знайте, он вас очень любит. Парень мягко сжал плечи девушки и, ссутулившись, побрел прочь. Его темно-медовая, загорелая кожа казалась ещё темнее из-за кипельно -белых простыней санчасти. Тяжёлое дыхание порой прерывалось глухим стоном. — Тише, Мишенька, тише, — шептала медсестра в сотый раз, поправляя то повязку на шее, то проверяя капельницу, — скоро машина из госпиталя придёт, скоро, мой хороший. Девушка присела на краешек кровати и внимательно всмотрелась в лицо любимого. Ничто не ускользало от её пристального взгляда: неприметная родинка, чуть ниже угла глаза, маленький шрам над губой (наверно, это первый опыт общения с бритвой, усмехнувшись подумала она), горбинка на спинке носа, россыпь мелких канапушек… Она аккуратно, словно боясь причинить ему ещё большую боль, провела пальчиком по щеке. Резко вздохнув, пытаясь прогнать вновь выступившие слезы и нахлынувшие воспоминания, она тихо прошептала: — Мишенька, родной мой, ты только живи, слышишь? — Ирина Дмитриевна! — тяжёлые мужские шаги раздались в небольшом коридорчике санчасти. — Иван Фёдорович, пострадавший здесь, — девушка спешно утерла предательски выступившие слезы и поспешила на встречу прибывшим медикам из госпиталя. Высокий статный врач, с едва появившейся сединой на висках, придирчиво оценивал состояние парня. Медсестра замерла в дверях, боясь даже дышать от волнения. — В общем то, вы сделали все, что в ваших силах, сержант Пылеева, — заключил доктор, — грузим в машину! — Вот все его документы, — Ира протянула темно-синюю папку и рука предательски задрожала. — Не переживайте так, пуля прошла по касательной, организм молодой, справится, — на мгновение вся суровость Ивана Фёдоровича исчезла и лицо озарилось тёплой улыбкой. Шум машины уже давно затих, воздух наполнился щебетанием птиц, отдаленным звуком марша, обрывками какой-то строевой песни, а Ирина все стояла на крылечке санчасти и смотрела вдаль. Лёгкий, весенний ветерок играясь, растрепал причёску, вечерние солнечные лучи придали темно-русым волосам золотистый оттенок. **** — Ир, я тебя никому никогда не отдам! — высокий, русоволосый парень пристально всматривался в её глаза, — слышишь??? — Миш, я..... — Он очень острый? — рядовой взял из лотка скальпель и задумчиво покрутил в руке. — Да, очень, а что? Одно резкое движение и по рассеченной ладони побежала темно-алая струйка крови. — Мишка, ты что творишь! Давай обработаю рану! — Ты не поняла, я на крови клянусь, что ты только моя! Только со мной! Навсегда! **** Неожиданно холодный порыв ветра выдернул девушку из воспоминаний. Поёжившись от холода она поспешила в помещение. В голову лезли навязчивые мысли о том, что делать если он вдруг не выживет. Пылеева безуспешно пыталась их отогнать. Всю ночь она провела в полусонном состоянии, то чуть засыпая, то просыпаясь. Воспоминания путались с короткими, но такими яркими сновидениями, реальность казалась выдумкой, ошибкой, чей-то глупой шуткой. Кажется, что вот он заходит в кабинет с такой ласковой, совсем мальчишеской улыбкой, а уже через секунду, она понимает, что лежит на неудобной кушетке и тишина и одиночество весенней ночи давит на неё со всех сторон. — Ты же обещал, что будешь рядом, — поняв, что пытаться уснуть бессмысленно прошептала в темноту девушка, — ты клялся, что МЫ всегда будем вместе! А где ты сейчас! Где? Не смей оставлять меня здесь одну, слышишь?! — слезы стекали по её щекам и все, так тщательно скрываемые днём, эмоции вырвались наружу. Ты справишься, ты выздоровишь, я верю в тебя! *** — Тааак, а что это мы тут губы надули? — Медведев влетел в санчасть и, по своему обыкновению, шлёпнулся на стул, пытаясь поймать взгляд своей любимой. — Потому что один безответственный солдат совсем забыл обо мне, — девушка демонстративно отвернулась. — Ириш, — парень сжал в своих крупных ладонях её маленькие ручки и, приблизив их к своим губам, прошептал, — где бы я не был, чем бы я не занимался, я всегда с тобой. Я всегда рядом. *** Наступил новый день. Первый, самый отважный луч солнца, словно огромный золотой нож, разрезал громаду ночных туч и осветил все во круг. Пылеева дремала, свернувшись в комок, на кушетке. Громкое щебетание птиц за окном выдернуло девушку из состояния полудрёмы. С трудом разогнув затёкшие ноги она взглянула на часы: 5:30! Через полтора часа можно позвонить в госпиталь узнать состояние Миши. Ирина подошла к окну и по сердцу резануло воспоминание о том чудесном утре, когда во всю ширину забора красовалась надпись: Ира, я тебя люблю! Пусть это было как-то по детски наивно и безрассудно. Важно, что это был переломный момент в их отношениях: влюблённость переросла в настоящие, глубокие чувства… Медсестра неторопливо вышла на встречу прохладе весеннего утра. С наслаждением вдохнув терпкий воздух, девушка обернулась во круг.Рядом с крылечком росла небольшая вишня. Ещё только вчера она стояла одинокая, голая, беззащитная, а уже сегодня тонкие, упругие веточки покрылись россыпью нежных бело-розовых соцветий. — Все наладится, когда зацветёт вишня, все станет хорошо, — прошептала Пылеева, гладя хрупкие лепестки кончиками пальцев.