Всё, что я хочу.

Семья Ивановых       Утро. В комнате Дани было тихо, ничего не нарушало покой мальчика. Через распахнутые шторы пробивались первые лучи пока ещё теплого осеннего солнца. Лучи лениво ползли по ковру, словно золотые нити, подбираясь к кровати омеги. В процессе сна мальчик полностью забрался на кровать, свернувшись калачиком в попытке согреться. Хотя он и уснул в одежде, но форточка, которую забыл закрыть ещё вчера вечером, когда занимался уроками, заметно «освежила» сон мальчика. ***       Силуэт незнакомца стал плавно приобретать какие-то черты, но даже этого было мало, так как герой сна постоянно двигался и терялся из поля зрения. Даня отчетливо помнил, что делал в этом сне: его собственные руки с трепетной нежностью коснулись волос чужака. Они на ощупь оказались мягкими и шелковистыми, плавно струившимися меж пальчиков омежки. Рядом с мальчиком вновь показался тот незнакомец, он был выше чуть ли не на две головы, поэтому ему пришлось наклониться, чтобы глаза были на одном уровне. По прошествии нескольких секунд парень резко распахнул форстеритового цвета глаза. Эти зелёные омуты смотрели с усмешкой, насмехаясь над беспомощностью омеги, но после взгляд изменился. Радужка глаз словно потемнела, заливаясь мягким бронзово-зелёным потоком, а сам взгляд будто изучал, но не прошло и минуты, как усмешку и интерес сменили животная страсть и похоть… ***       Столь жаркий сон прервала трель маленького будильника, стоящего на прикроватном столике; этот аппарат оповещал мальчишку о том, что эротические сны – это, конечно же, приятно, но просыпаться нужно. Сказать, что Даня был удивлен, когда мозг начал проектировать в голове тот сон – это значит ничего не сказать. Подобные сны у него впервые, да этот святоша даже порно не смотрел!       Чтобы снова не заснуть, Даня поднялся на одной руке, упирая её в матрац, сонно потирая глаз кулачком. Сразу после пробуждения мальчик не мог привести свои мысли хоть в какой-то порядок; в потоке планов, задач и учебного материала, который он успел получить в школе, начал прорисовываться образ героя его влажного сна. За считанные секунды молочная кожа омеги, на которой, как маленькие кляксы были разбросаны родинки, окрасилась в пунцово-красный, кожа горела и слегка пульсировала от прилившей к лицу крови.       Даня закрыл лицо руками в попытке успокоиться и отрезвить свои мысли, но видимых успехов это не принесло, сердце до сих пор планировало совершить суицид о рёбра грудной клетки. Потратив около пяти минут на успокоение, омежка чуть не пропустил тот момент, когда к нему в комнату постучался папа и оповестил его о том, что завтрак уже ждет его и опаздывать некультурно. – Д-да, секунду. Сейчас спущусь, – негромко произнес мальчик, зачесывая непослушные и слегка вьющиеся локоны назад. А за дверью раздалось мерное шарканье старых папиных тапочек. Волосы у Дани пусть и не были особо длинными, но уложить их по утрам было всегда довольно сложно, потому что они всегда находились в творческом беспорядке, торча в разные стороны. Даня ужасненько бесился от этого, как же так, волосы портят весь образ идеального мальчика, а этого нельзя допустить.       Немного помедлив, чтобы точно покраснение сошло, а родители ни о чём не догадались, Данила, встав с кровати, направился в ванную комнату. Нужно было освежиться и привести себя в порядок, прежде чем спускаться к родителям, которые бы сразу заметили любое изменение в поведении сына. Лучше уж лишний раз перестраховаться, чем выслушивать постыдные, по мнению мальчика, лекции.       Странно, но до этого момента Даня точно был уверен, что его альфа – это девушка, каково же было его разочарование, когда он увидел вместо изящного и тонкого девичьего стана мужское подкаченное тело. Надрывно плакал в Дане умирающий натурал. Зайдя с этими мыслями в ванную, Даня ополоснул лицо холодной водой. Прежняя рациональность и рассудительность вернулись довольно быстро. ***       А на кухне тем временем родители расположились за столом, неторопливо попивая растворимый кофе, и обсуждали предстоящий переезд со всеми деталями и подробностями. Разговор был оживленным, Лидия уже планировала развести сначала небольшой садик около нового дома. Она просто не могла находиться без дела, а Алексей молчал и просто кивал головой, изредка соглашаясь с идеями жены. Как только Даня спустился на кухню, то разговор несколько приутих, а родители потупили взгляд. Лидия нервно трепала в руках уголок белого полотенца, она явно хотела что-то сообщить сыну, но не знала, как подступиться. – Дань, мы тут с папой подумали, что, - женщина бросила обеспокоенный взгляд на своего мужа, ища поддержку, - тебе придется сменить школу. Да, я понимаю, что ты только стал привыкать к своим одноклассникам и учителям, но эта школа находится далеко от нового дома, а нам бы хотелось, чтобы ты был поближе.       Сказав это, Лидия обреченно поджала губы, ожидая реакции сына. Она, как никто другой, знала о проблемах сынишки в школе. Нет, дело было не в оценках. Даня был круглым отличником, чем и заслужил уважение со стороны преподавателей. Основную проблему составляли одноклассники мальчика. У Дани были железные принципы, которые он не собирался нарушать. Одним из которых было то, что омега не давал списывать, считая это медвежьей услугой. За это несколько раз был избит, но Даня Иванов не был бы Даней Ивановым, если бы не стоял на своём до конца, пусть даже ему это выходило боком. Эти монстры в оболочке детей издевались над ним все семь лет, что омега учился в этой школе. Сколько же жвачек его мама выстригла из волос сынишки; это была основная причина, почему Даня не хотел отращивать длинные волосы, хотя они бы ему безоговорочно пошли. Только в глубоком детстве у мальчика было небольшое каре, волосы тогда так забавно вились, а стоило Дане вспотеть, как влажные прядки моментом завивались маленькими колечками. Эх, прекрасное было время… К сожалению, после поступления в 1 класс волосы пришлось обрезать, тогда и началась его травля, которую мальчик стойко пытался выстоять, доказав самому себе, что чего-то он, но стоит. Однако на волосах одноклассники не остановились: очень часто содержимое портфеля омеги оказывалось выброшенным из окна класса, после чего Данила молча шёл и собирал все выпавшие предметы. Такой расклад был ещё вполне удачный, иногда заводила класса предлагал окунуть тетради, ручки и учебники в унитаз.       Сколько раз Лидия порывалась забрать сына из этого ада, но реакция каждый раз её поражала: всегда спокойный и тихий Даня начинал резко и чётко объяснять матери, что если он не сможет выстоять под гнетом этих ударов, то ничего не сможет добиться в жизни. Женщина считала это глупостью, но при этом отлично понимала, как сложно в наше время мужчинам-омегам.       Услышав это, мальчик сначала был несколько озадачен, но в глубине души был неистово рад. Как бы он не хотел самостоятельно справиться со всеми проблемами, связанными с его одноклассниками, но они доставляли ему ощутимый дискомфорт. Эти постоянные насмешки и порча его имущества не давали омеге в полную силу сосредоточиться на занятиях, а учеба на данный момент была для мальчика важнее всего. – Дань, переезд даст возможность начать всё с чистого листа. В классе, в который тебя определят, будут хорошие ребята, которые не будут хотя бы докучать тебе, – сказав это, Алексей посмотрел на сына тяжелым взглядом. Он отлично знал, какие трудности испытывал его сын. Как-то он даже сам пытался поговорить с классным руководителем, родителями обидчиков, но должного результата это, конечно, не принесло. Только потом травля усилилась, и Даня попросил больше не вмешиваться. Да, мужчина решил для себя, что в любом случае переведет сына из этой школы в новую, даже если Даня против. Но ответ Дани поразил всех. Привыкший настаивать на своём до последнего, как упёртый баран, мальчик дал своё согласие. – Ну, если подумать, то в ваших словах есть логика, - мальчик поднес к лицу руку, касаясь подбородка указательным пальцем, - попробовать можно. *** Утро в семье Ивановых.       Утро у Вани выдалось не самым лучшим. Парень проснулся без будильника, потому что этого механического монстра он когда-то отключил и особо не парился по этому поводу. Первой мыслью в его голове было то, что ожидаемого похмелья не было, хотя прошлой ночью он мешал всё подряд без разбора. Но стоило этой кучерявой голове только немного сменить положение, как весь череп пронзила звенящая боль, будто тысячи маленьких гномиков пробежали, неся в своих мозолистых руках связку колокольчиков. Заспанное и немного отекшее лицо альфы исказила мучительная боль, от которой хотелось захныкать, как маленький ребенок. Ваня зажмурил глаза, чтобы хоть как-то абстрагироваться от всего, но это не помогло. От того, что глаза были так сильно зажмурены, на уголках уже показались капельки слёз, грозившиеся вот-вот побежать по коже и упасть на подушку. – Блять, больше никогда не буду пить, - обреченно прошептал Ваня, закрывая лицо руками, чтобы успокоить пульсирующую боль в голове, отдающей в многострадальные глаза, от этого казалось, что последние просто лопнут от напряжения. А ещё, Ваня снова себе врал. Он будет пить. Снова и снова. Пусть и каждое утро он чувствует себя отвратительно и подумывает о покупке для себя здоровой печени.       Алкоголь был единственным способом убивать все плохое в парне. Это было способом заглушить воспоминания, разжечь в себе боль, отдающей потом по утрам лютым похмельем. Равнодушие убивало каждую клеточку из километров кожи, покрывающей пустой сосуд, в котором не было ничего, кроме оглушающей до звона в ушах, тишины. Иван отличался самомнением и нарциссизмом, но мало кто знал, что это была лишь защита, позволяющая хоть как-то функционировать и взаимодействовать с обществом без желания разнести кому-то череп в первые секунды. Парень был избалован деньгами своих родителей, именно деньгами, но никак не их вниманием, в котором маленький мальчик нуждался больше всего. Отсутствие внимания и породило безразличие ко всему живому, которое вскоре юноша начал топить в случайном сексе, алкоголе, употребляемом в огромном количестве, в сигаретах и травке, последняя, кстати, реально глушила всё внутри альфы. Со стороны могло показаться, что ему комфортно жить такой жизнью, ведь образ холодного принца ему несомненно шел. Но кровоточащие раны заросли, оставаясь на подсознании грубыми и уродливыми шрамами, впечатывающимися глубоко в подсознание. Всё это довело его до такой степени, что всё человеческое просто погибло в парне. А теперь, когда уже было поздно, Ваня был готов на всё, чтобы снова почувствовать хоть что-то, пусть даже это будет чувство удовлетворения после хорошего отсоса, парень принимал любую боль, чтобы хоть как-то чувствовать себя здесь и сейчас, чувствовать, что он есть.       Полежав ещё немного с закрытыми глазами, Кудрявый снова предпринял попытку принять сидячее положение. Превозмогая боль, он смог усесться, опираясь на руку, чтобы не рухнуть обратно на мягкие подушки. Чтобы хоть как-то согнать отек, парень принялся неторопливо массировать лицо, отчего на коже проступала краснота вслед за движущимися пальцами.       Решив, что для полного счастья ему точно необходимо осушить баночку пенного, юноша осторожно, не тряся головой, встал с, уже начинавшей остывать, кровати и направился к противоположной стене. Там у него стоял маленький холодильник. Очень удобно, особенно, когда нет желания видеть кого-то из домашних, а кушать чертовски хочется.       Как только рука коснулась холодной металлической ручки, по ладони и выше побежал легкий трепет. Но сегодня точно не его день. Стоило только открыть дверцу холодильника, как яркий электрический свет ударил прямо в мозг парня, пробегая за считанные секунды путь от зрачка прямо в мозг. Зашипев, и, как можно быстрее закрыв дверцу, Ванёк начал заставлять свои нейронные связи в мозгу работать, чтобы придумать какой-то гениальный план по вызволению из холодного плена пива. На принцессу это, конечно же, не тянуло, но и из похмельного Ванька принц был, ну, так себе.       Мозг решил не изощряться и идти напролом. Ваня резко дергает за ручку и следом протягивает руку в белое и холодное нутро, но глаза снова предают альфу. Зарычав, он с силой захлопнул многострадальную дверцу холодильника, внутри которого беспомощно звякнули бутылки. Вся эта ситуация начинала выводить из себя парня. Он запустил пятерню в волосы, которые разметались в разные стороны, а пара прядок от «агрессивной» умственной деятельности успели прилепиться ко лбу. И тут Ваню осенило. На рабочем столе, который был завален самым различным хламом и мусором, в большинстве своем, это были стопки журналов, коробочек, фантиков и учебников, которые он даже не открывал, лежали солнцезащитные очки. – Это, блять, гениально! – с энтузиазмом воскликнул парень и, наплевав на боль, подбежал к рабочему столу, быстро схватил и сразу нацепил эти очечи. Теперь уже полностью экипированный, Ваня был готов сразиться с этим ярким светом. Снова тянет за ручку, но привычного жжения в глазах и внутри черепа не ощущалось. Из этой битвы Кудрявый вышел победителем. Его теплую ладонь обжигал холодный металл баночки и это было самым приятным ощущением этого утра. Открыв живительный напиток, раздался характерный хлопок и в разные стороны брызнула пена, а парниша приложился губами к отверстию. Холодное пиво приятно охладило ротовую полость, спускаясь вниз по пищеводу, хотя пить на голодный желудок было далеко не лучшей идеей, но сейчас это никого не волновало.       Опустошив банку пивчанского за несколько минут, Ваня облегченно выдохнул. Он уже начинал чувствовать, как алкоголь запустил движение крови в его венах, как начинал работать мозг. Боль уже утихала, уступая место обрывкам воспоминаний о вчерашнем дне. Кудрявый напивался до такой степени, что просто с утра не мог ничего вспомнить, а если и вспоминал, то только по минимуму, но его это устраивало.       По голому телу пробежали мурашки от подступающего к ногам прохладного воздуха. Это ощущение напомнило Ване, что вчера он, как истинный джентльмен, снял всё, кроме носков, а теперь к этому наряду прибавились ещё и солнцезащитные очки. Бесподобно. Чтобы уж полностью согнать некую дремоту с тела, альфа, развернувшись на пятках, уверенно направился в ванную комнату. Дверь располагалась по правую сторону от кровати, что было очень удобно, так как после ночи полной кутежа ему мало хотелось видеть счастливые и улыбчивые лица родителей или домработницы. Проходя мимо кровати, Ваня снял с себя очки и легким движением бросил их на вышеуказанное место. ***       Родители парня не были истинными, но они сильно любили друг друга. Их любовь отличалась от привычной для всех истинных пар. Между ними было мало животной страсти, но зато было взаимоуважение, поддержка и доверие. Мама Вани, Полина, была альфой. Женщина внешне была очень хрупкой и беззащитной, но только домашние знали о её вспыльчивом характере. В момент ссор с мужем, которые были очень редкими, но все же были, она разбивала посуду, вазы, горшки, вообще всё, что попадалось ей под руку. Только так она могла снять съедающее её напряжение, ведь срываться на любимого мужа или сына ей не хотелось. А отец парня, Антон, был бетой. Друзья семьи долго удивлялись, как они смогли сойтись, ведь ценности и моральные установки у этих двух заметно отличались. Но при всех этих различиях Полина и Антон дополняли друг друга, были поддержкой и опорой. ***       Зайдя в ванную, Ваня наткнулся на огромное зеркало, которое висело на противоположной стене. Отражение ему не понравилось: на немного отходящем лице под глазами красовались фиолетово-синие мешки, а сам взгляд был немного уставшим и холодным, кроме всего этого, уже начала лезть щетина, которая только дополняла образ юного алкаша.       Хмыкнув, Кудрявый решил принять душ, чтобы полностью смыть следы от прикосновений легкодоступных дам со вчерашней пирушки. Стянув со своих ног носки, юноша отодвинул шторку, висящую над мраморной ванной, после, забравшись, он включил режим душа. Ваня встал под прохладные струи воды, которые скользили сначала по волосам, которые сразу распрямлялись и прилипали к телу, а ручейки воды, продолжая свой путь, скатывались по смуглой коже, смывая воспоминания о вчерашнем. Вода подействовала ободряюще. ***       Закончив со всеми делами, Иван вышел из ванной с обмотанными вокруг бёдер полотенцем. По подкаченному телу катились капельки воды, поблескивая от солнечных лучей, которые все же смогли пробиться через неплотно задернутые шторы. ***       Только спустя минут 20 дверь в комнату парня открылась, выпуская хозяина в светлый и чистый коридор. Голод напоминал о себе, давя на горло, как лапа большого животного. Спускаясь по лестнице, Ваня бросил беглый взгляд, чтобы отыскать родителей, ему не хотелось сейчас с ними встречаться. Мама снова будет смотреть на парня осуждающим и немного разочарованным взглядом, ей не нравилось, что ее единственный сын так прожигает свой потенциал. А отец стопроцентно снова закатил бы скандал, Антон уже на протяжении года промывал сыну мозги о том, что в будущем в его руки перейдет автосервис и весь бизнес, в который было вложено много сил. Хотел ли этого Ваня? Конечно же нет.       В столовой родителей не оказалось, это не могло не радовать парня, который, пройдя на кухню, искал что-то, чем можно было бы поживиться. Но там в это момент была домработница Катя. Очень приятная бета, с ней можно было поговорить на разные темы, женщина никогда не осуждала его за неподобающий образ жизни. – Доброе утро. Что-то ты сегодня рано. Может минералочки? – шутливо произнесла бета, откладывая тряпку, которой до этого протирала тумбу. – Утро добрым не бывает. Нет, спасибо, я в норме. А где, собственно, родители? – произнес на ходу Ваня, подходя к большому серому холодильнику, открыв его и окинув содержимое взглядом, его внимание привлёк большой стакан с йогуртом с персиками на упаковке. Взяв его, и, закрыв холодильник, парень обратился к Кате. – Каааать, - протянул кучерявый, состроив жалостливое лицо, - приготовь, пожалуйста, блинчики. – Хорошо, ты пока подожди пару минут, я быстро закончу и будут тебе блинчики, – добродушно сказала Катя, усердно протирая поверхность другой тумбы. *** Парень сидел на барном стуле, стоящем на кухне около одной из тумб, и с удовольствием закидывал в рот кусочки блина, окунув их предварительно в йогурт. ***       Хлопнула входная дверь, оповещая находившегося в гостиной о прибывших. В комнату энергично вошел отец, активно жестикулируя руками, и, о чем-то увлеченно рассказывая жене, которая шла рядом и, с заинтересованным лицом слушала рассказ, изредка кивая. Отвлекшись, Антон наткнулся на сына, развалившегося на диване, и, скучающе тыкающего на кнопки пульта, в поисках чего-то интересного. – О! Отлично, ты здесь! – с некой долей раздражения произнес отец, за что был награжден осуждающим взглядом со стороны жены. Женщина подошла к широкому белому дивану, на котором в максимально расслабленной позе лежал ее сын. Заметив приближение, Иван принял сидячее положение позволяя Полине сесть рядом. Женщина аккуратно села возле сына и с нежностью обняла его. Она очень волновалась, когда ее единственный сын пропадал куда-то, а такое в последнее время происходило довольно часто. Полина провела одной рукой по кудрявым волосам сына, которые приятно щекотали ладонь. От головы тянуло теплом и мятой. От столь нежного жеста внутри Вани что-то болезненно сжалось. Как же поздно его мать поняла, что сын нуждается в подобном.       Отец с грустью посмотрел на эту картину. Мужчина понимал, что они сами упустили своего сына, хотя и пытались вернуть его на правильный путь, но, уже, когда всё было потеряно. Всё это лежало тяжелым камнем на сердце Антона, хотя он и не подавал виду. – Кхм.. – неловко кашлянул мужчина, привлекая к себе внимание, - мне тут Гамлет рассказал одну очень интересную новость. Помните, тут по соседству дом продают? Полина с Ваней утвердительно кивнули. – Так вот, его недавно приобрели. Мне стало интересно, и я решил узнать о наших будущих соседях чуть больше. – Ну, конечно же, а то вдруг рядом с автомобильным королем будут жить какие-то холопы, непорядок... – раздраженно пробубнил Иван. – Не в этом дело, - как можно спокойнее произнес Антон, - а в том, что у этих людей тоже фамилия Ивановы! Ну или Ивановы… – последнюю фразу Антон произнес довольно-таки тихо, - Вот ведь ералаш будет, двое Ивановых на одной улице, - в конце фразе Антон нервно хохотнул.