Зло под луной

Было уже далеко за полдень. Юмино поднялся по тропинке вверх и остановился на скале над бухтой, где прошлой ночью нашли Минако. Сверху он отчётливо видел море и широкую полосу белого песка. Скальная стена выглядела почти отвесной, и хотя теоретически существовала возможность отсюда спуститься, а сюда — взобраться по специально построенной деревянной лестнице, задача эта была бы по плечу только человеку достаточно сильному и ловкому. Во всяком случае, своих возможностей Юмино переоценивать не стал и, бросив последний взгляд на море, повернулся и зашагал по узкой тропинке среди сосен, наискосок пересекавшей вершину острова. Он шёл настолько быстрым шагом, насколько мог себе позволить, чтобы не устать раньше времени и не упариться в своём белом льняном костюме, заказанном у одного из лучших лунных портных. Вскоре тропинка вывела его из сосновой рощи и оборвалась у края скалы. Под ней лежала другая бухта, та самая, к которой привязано было алиби Зойсайта, Усаги, а теперь ещё и Нефрита. А где-то неподалёку голова того же Нефрита чудом разминулась с невесть откуда прилетевшей бутылкой. Строго говоря, название «бухты под обрывом» подходило к любой бухте на острове. Но здешний обрыв был всем обрывам обрыв: он нависал над морем, защищая небольшой галечный пляж от открытых солнечных лучей. Чтобы спуститься отсюда вниз, пришлось бы сделать небольшой крюк, зато тропинка в скале, с обеих сторон обнесённая деревянными перилами, была достаточно безопасной даже для Усаги, не говоря уже о самом Юмино. Знаменитый сыщик поправил очки и посмотрел вниз. Но увиденное его не удовлетворило: он приблизился к самому краю скалы и, собравшись с духом, снова глянул на море. Внизу под ним играли маленькие волны, ловили яркие солнечные лучи, словно дельфины — брошенный мяч. На секунду у Юмино потемнело в глазах: он попятился и несколько минут стоял, протирая очки. Однако в глубокую задумчивость его вверг не только (да и не столько) приступ головокружения, сколько мысль — неожиданная, но совершенно простая. Юмино даже рассердился на себя — как же он раньше не заметил? Он водрузил очки на нос, потом вынул свои карманные часы и зашагал по тропинке, уходившей от обрыва в глубину острова. Через некоторое время он остановился на верхней ступеньке лестницы, спускавшейся в седловину скалы к отелю, взглянул на циферблат и, удовлетворённо переведя дыхание, спрятал часы в карман. Ни с того ни с сего ему вдруг припомнилась песенка, услышанная несколько лет назад по радио. Юмино замурлыкал про себя мелодию и неожиданно понял, что именно тогда и состоялось его первое (пусть и заочное) знакомство с Минако Айно, исполнявшей её. Перебрался Сейя Коу на Луну, Был он бледен, но спокоен, ну и ну! Говорил он всю дорогу про Ниппон: «Живы мы — и слава богу, миль пардон!» «Извините, Сейя-сама, чем стареть, Может, лучше за Кинмоку умереть — Ради Какю и престижа, не шучу?» Он ответил: «Что я, рыжий? Не-хо-чу!» Шансонетку про эмигрантов с планеты Кинмоку по содержанию, конечно, не назовёшь злободневной — с тех пор, как тамошние жители повалили в Солнечную систему, воды утекло немало. От того времени остались разве что шуточки об ушлых инопланетянах, поголовно ложившихся на операцию по смене пола, чтобы избежать воинской повинности — известно же, на Луне в армию призывают только женщин. Скорее всего, она была специально написана для какого-нибудь фильма или мюзикла. Можно, конечно, спросить у Нефрита, но сейчас Юмино было не до того. Он напевал себе под нос, вспоминая слова на ходу, и думал: за что же всё-таки убили женщину, когда-то записавшую эту песню для радио? Мы решили перебраться на Луну, Чтоб с Галаксией не драться, ну и ну! Чтоб носить мужские вещи, пить вино, В виде парня или сенши — всё равно. C’est tres bien, не лучше ль, кстати, чем стареть, У бисёдзё да в объятьях умереть, Хапнуть счастья хоть немного и любви — На Луне, не на Кинмоку, C’est la vie! Последние строки Юмино пропел довольно громко, уже войдя в холл отеля. Впрочем, услышал его только Мамору, спускавшийся по лестнице. Он спрятал в карман брюк свои часы-медальон и негромко похлопал: — А-а, «В женском платье на Луну»? — Она самая, — кивнул Юмино. — Это ведь из репертуара мадам Айно? — Да, верно, — красивое лицо Мамору омрачилось, — это её песня. Всё-таки она была удивительной, Мина. Любую нескладушку могла превратить в настоящий шлягер… Вот эту самую песню я слышал и в исполнении Микан Широтори — совсем не то. Просто небо и земля, если вы понимаете… — В самом деле, — согласился Юмино, — Микан не идёт этот стиль. Ей не хватает раскованности. И оба, продолжая беседу о музыке, направились в столовую. *** К моменту появления Юмино и Мамору все были уже в сборе и расселись вокруг стола, уставленного коктейлями. Беспечное отпускное настроение понемногу возвращалось к постояльцам: женщины приоделись, у мужчин в петлицах красовались цветы. То тут, то там завязывались разговоры. В воздухе плавал аппетитный запах карри. — Прошу прощения, господа, — Юмино встал на видное место и поднял руку, — я ненадолго отвлеку вас от трапезы. У меня возникло два вопроса, которые я должен задать вам всем. Все взгляды тут же обратились в его сторону. — Во-первых, — провозгласил Юмино, — не выбрасывал ли кто-нибудь из вас стеклянную бутылку? Гости недоумённо переглядывались. Зойсайт было подмигнул Нефриту, но, оглянувшись на Кунсайта, вовремя одёрнул себя. — Ясно… — Юмино немного подождал. — И во-вторых: не принимал ли кто-нибудь ванну вчера ночью примерно в четверть первого? Этот вопрос удивил собравшихся ещё больше. Джедайт скроил насмешливую улыбку, Мамору поскрёб в затылке, а Нефрит поднёс указательный палец к виску и в нарочитой спешке тут же убрал руку под стол. — Вот как, — с расстановкой проговорил Юмино. — Ванна, которую никто не наполнял, и бутылка, которую никто не выбрасывал. Ну что ж, не вижу больше смысла отнимать ваше время. Пропустив к столу Мамору, сыщик остановился. — Небо и земля, — многозначительно произнёс он, улыбаясь уголком рта. — А ведь это может быть очень важно… Важнее, чем всем нам кажется. После чего он, не говоря больше ни слова, уселся за стол и положил себе щедрую порцию салата из крабов. Крабы, кстати, были настоящие. *** Остаток дня прошёл без происшествий — если, конечно, не брать в расчёт того, что вечером с моря подул холодный ветер, а спать разошлись раньше обычного. Последнее, впрочем, было неудивительно, принимая во внимание события предыдущей ночи. Юмино сидел в постели и при свете ночника внимательно изучал материалы из страхового общества «Пегас». Собственно, об этой папке он вспомнил лишь потому, что надеялся, не дожидаясь завтрашнего дня, раскопать что-нибудь о Чёрном кристалле. Пропавшая драгоценность не всплыла и после смерти Минако, а это, как наш детектив знал по опыту, почти наверняка означало, что искать её надо там же, где и убийцу. Надо сказать, что документы в папке касались не только Чёрного кристалла. Предусмотрительный Юмино запросил в агентстве копии всех дел, которые разбирались там в последние несколько месяцев. Благодаря такой проверке ему уже довелось разоблачить не одно виртуозно срежиссированное «совпадение». Но, похоже, теперь даже испытанный способ рисковал не оправдать себя. Юмино уже клонило в сон, когда его взгляд остановился на чём-то неуловимо знакомом. Это была подпись — абсолютно рядовая подпись под страховым договором. Он встал, поднёс бумагу к самому ночнику, достал из ночного столика лупу и внимательно изучил подпись. Потом спрятал папку на дно чемодана, надел халат и вышел в коридор. В отеле стояла безмятежная тишина. Бывают ночи, когда темнота словно звенит от напряжения и малейший шорох или стук заставляет сердце колотиться, как бабочка между рамами, и такие ночи часто выпадают на время расследования убийств. Но не в этот раз. Мерный шум моря и бриза как будто убаюкал остров, и ему вторило ритмичное тиканье часов в холле. Стрелки медленно подползали к двум часам. Юмино достал из кармана халата фонарик и сразу заметил на полке регистрационную книгу в нарядной сине-зелёной обложке. Он открыл её на последней странице и внимательно прочитал все знакомые фамилии. Рэй Хино, Ами Мицуно, Хрустальный Токио. Лорд Нефрит, пансион «Адамс». Мамору и Усаги Чиба, Хрустальный Токио. Лорд и леди Кунсайт, лорд Зойсайт, точка Д. Гурио Юмино, Хрустальный Осака. Лорд Джедайт, Тёмное королевство. Да, на этот раз он не ошибся. С чувством полного удовлетворения великий детектив положил книгу на место, выключил фонарик и направился обратно в номер. Теперь можно спокойно лечь спать. Назавтра ему понадобятся силы для очередного триумфа. *** Утро выдалось ясным, но предсказуемо прохладным, и, судя по тени на горизонте, погода грозила измениться в худшую сторону. Зойсайт, мокрый и взъерошенный, рысью вбежал в холл и на лестнице едва не сбил с ног Джедайта. — Простите! — выпалил он на одном дыхании. — Вы что, купались? — поёжился Джедайт. Сам-то он надел под костюм водолазку, поскольку (как и Юмино) терпеть не мог холода. — Ага, — сообщил Зойси, вприпрыжку поднимаясь наверх. — Вода жутко холодная! Я всю дорогу бежал, до сих пор никак не согреюсь. Джедайт пожал плечами и, в свою очередь, спустился вниз, где у стойки суетилась Макото. Яхтовладелец смерил её добродушно-ироническим взглядом. — Привет, Мако! У тебя такой вид, как у сенши, которая целых три квартала гналась за демоном. — Не смешно, Джед, — раздражённо отозвалась Макото. В суматохе недавних событий забыли распорядиться о доставке свежих продуктов, и сегодня утром хозяйке пришлось встать ни свет ни заря и самой испечь к завтраку хлеб. Кулинарное мастерство её, по счастью, не подвело, но нервов в получившиеся буханки было вложено не меньше, чем дрожжей. — Не смешно — это сидеть здесь, как под арестом, и ждать приговора вашего настырного детектива, — пробурчал Джедайт. Он злился не потому, что мёрз и не мог уехать, а потому, что всё с самого начала пошло не так, как должно было по его замыслу. Он-то ожидал появиться здесь в амплуа сурового и заслуженно поддерживаемого законом обвинителя, а вместо этого оказался в числе таких же, как он, подозреваемых по делу об убийстве. Было от чего чувствовать себя не в своей тарелке, и всё своё недовольство тёмный лорд перенёс на Юмино, несмотря на то, что тот уже убедился в его невиновности позапрошлой ночью. — А вот и господин Юмино! — воскликнула Макото с преувеличенным оживлением, увидев спускающегося по лестнице знаменитого сыщика. По правде говоря, ей и самой хотелось, чтобы всё поскорее закончилось — хотя, в отличие от Джедайта, она по-прежнему не сомневалась в профессиональных возможностях своего постояльца. — Явились! — прокомментировал Джедайт, уже не считая нужным скрывать раздражение хотя бы из элементарной вежливости. — Чёрт побери, Юмино, вы не только не нашли убийцу — вы до сих пор не можете сказать, где мой Кристалл! — Чиба хотят уехать, и Ами с Рэй тоже, — сообщила Макото. — Я пообещала спросить у вас разрешения. Вообще-то я их понимаю — кому охота отдыхать в обществе трупа… — Ну что ж, — произнёс Юмино. — Сегодня ночью я дал хороший отдых моим серым клеточкам. Они и в самом деле потрудились на славу. Мадам Кино, соберите постояльцев в холле, и я всё объясню. — Что? — Джедайт в упор уставился на сыщика. — То есть… вы уже знаете? — в восхищении прошептала Макото. — Ну так не томите, скажите нам, как вы догадались? — Я всё расскажу в своё время, — ответил Юмино. — Впрочем, не исключено, что вы и сами догадаетесь, если примете во внимание некоторые детали, — он сделал паузу и многозначительно поднял вверх указательный палец. — Это затычки для ушей, ванна, бутылка, бой башенных часов, фальшивый кристалл и высота обрыва. Ну что ж… я жду вас всех через час, а сейчас меня ждут яйца с красной икрой. Он повернулся и прошествовал в столовую с невозмутимым, но чрезвычайно довольным выражением лица. — Это самый удивительный человек, которого я встречала! — воскликнула Макото, давая выход всей палитре противоречивых эмоций, охвативших её. — Самый большой мастер пускать пыль в глаза — вот уж точно, — прибавил Джедайт. *** Через час в холле собрались все без исключения. Макото благоразумно распорядилась подать кофе с меренгами, но еда никому не шла в горло. Все взволнованно обсуждали предстоящий рассказ детектива. — Лично у меня нет ни единой версии, — заметила Рэй, обращаясь к Джедайту, и тут в дверях появился сам Юмино. Он негромко похлопал в ладоши, но в этом не было нужды — разговоры разом прервались, и гости поспешили рассесться вокруг камина. На одном диване разместились Ами и Рэй, на другом — Кунсайт с Зойсайтом, к которым тут же подсела страшно возбуждённая Макото, а на третьем — Джедайт, Нефрит и Мамору. Усаги же демонстративно уселась подальше от мужа на пуфик возле колонны. — Mesdames, messieurs, — церемонно провозгласил Юмино, — я собрал вас здесь, чтобы сообщить: расследование закончено. Я, Гурио Юмино, знаю имя убийцы. Что, впрочем, само по себе неудивительно, — он улыбнулся и окинул взглядом собравшихся. — Надеюсь, всем удобно, в том числе и убийце? Кое-кто беспокойно заёрзал. — Убийство мадам Минако Айно — не вполне обычное убийство, — продолжал вещать Юмино. — Мы можем с уверенностью сказать, что преступление произошло между половиной двенадцатого и полуночью. На это время у всех присутствующих имеются алиби (тут Ами приподнялась) — включая мадмуазель Мицуно. Но при том у нас есть труп с признаками насильственной смерти. Иными словами, убийство не могло не произойти, а значит, кто-то из вас девятерых говорит неправду. Но кто же? Я внимательно проанализировал все факты, которые мне стали известны из ваших показаний, — он остановился возле троих мужчин, — и пришёл к выводу, что это были… — он задержал взгляд на лицах всех троих, потом резко, не без театральности обернулся и объявил: — Вы, мадам Чиба!