Демон-парикмахер с Невского

Неприметная вывеска мигала безвкусным розово-белым неоном. «ОХРА» гласили вылепленные из лампочек буквы, висевшие над входом в полуподвальное помещение. Рядом на стене разместился плакат с перечнем услуг, красиво, но просто оформленный. Ваня с сомнением покосился на список. Стрижка женская и мужская, усы, борода, покраска, что-то еще и тату. Последний пункт вводил в ступор. Какая нормальная парикмахерская будет совмещать в себе еще и тату-салон? Но парикмахерская нормальной явно не была. В часах работы значилось «еженочно с полуночи до 8 утра». Бред какой-то. Впрочем, не ему было жаловаться, ведь иначе пришлось бы Ване искать себе другую ночную парикмахерскую. А ему меньше всего хотелось и дальше шататься по ночным улицам Питера. Хватило уже того, что он нарвался на компанию пьяных отморозков, которые неслабо так поиздевались над его головой… Ваня покачал головой, отгоняя дурные воспоминания. Он не мог объяснить себе, почему не смог дождаться утра, чтобы исправить то, что сейчас творилось у него на голове, но ноги сами принесли его к этому месту. И раз уж он здесь… Должно быть, само провидение решило помочь ему. Ваня проверил время на телефоне — половина второго ночи. По идее странное заведение должно быть открыто. Оставалось только спуститься и проверить самому. Ваня вздохнул и начал спускаться по крутым ступенькам. Тусклая лампочка над самой дверью издавала противный гул, а при ванином приближении замигала, и гул сменился странным треском. Стало не по себе. Ваня уже подумал было плюнуть на все это и дождаться утра, чтобы сходить в привычный салон рядом с домом, но тут лампочка, будто почувствовав его настроение, успокоилась и снова загорелась ровным светом. Ваня опасливо зыркнул на нее и потянул на себя тяжелую металлическую дверь. Помещение, в которое он попал, было небольшим и темным. Центрального освещения тут не было, только невнятная подсветка. Несколько круглых плоских лампочек горело под потолком, да на полу светились неоновые полоски малинового цвета. Ваня огляделся в поисках стойки администратора или чего-то в этом роде, но кроме развешанных по стенам фотографий, подсвеченных тем же малиновым светом, что и пол, да одного зеркала ничего не нашел. Да и само помещение напоминало короткий и непропорциональный коридор, который заканчивался прикрытой дверью, из-за которой лился красноватый свет. Ваня снова почувствовал себя не в своей тарелке, но разворачиваться было бы глупо — дверь за его спиной грохнула с такой силой, что уйти незамеченным сейчас не было ни шанса. Будто в подтверждение его мыслей дверь в конце коридора распахнулась, и в проеме появилась высокая черная фигура, окутанная красным светом. У Вани от этого зрелища сердце позорно ушло в пятки, а пальцы похолодели. В неверном свете помещения ему почудился хищный оскал. — Ну, нахуй, — пробормотал он и, плюнув на все, рванул к выходу. В этот момент сзади раздался щелчок, и коридор залил мягкий теплый свет, а за его спиной послышался хрипловатый, но приятный мужской голос. — Я могу чем-то помочь? Ваня медленно обернулся, чувствуя себя, как в каком-то ебаном ужастике, и приготовился увидеть лицо клыкастого монстра. Но жуткая черная фигура оказалась симпатичным молодым мужчиной, не старше тридцати на вид. Он щурился на свет и приглаживал растрепанные черные волосы. В ушах торчали тоннели, а не скрытые футболкой руки оказались забиты татухами. Парень почему-то стоял босиком, но в самом салоне, судя по всему, был мягкий ковер, и это выглядело уже не так странно. Во всяком случае, так показалось Ване. В общем и целом незнакомец выглядел вполне безобидно, можно даже сказать по-домашнему, и Светло почувствовал себя глупо. Испугался как маленький ребенок, ей-богу. — Эм… да, мне бы тут… — он коснулся шапки на своей голове, которая надежно скрывала творящийся там бедлам, но незнакомец не дал ему договорить, понимающе кивнул и поманил за собой. — Проходи. Обувь оставь на коврике, и вот тут крючок есть — для одежды, — парень указал рукой на нишу в стене, которую Ваня сперва не заметил. Он уже почти скрылся за дверью, но в последний момент задержался, внимательно осмотрел Ваню с ног до головы и чуть тише добавил: — И выключи свет, пожалуйста, когда закончишь. Ваня кивнул, послушно выполняя все указания. На самом деле свет выключать ему хотелось меньше всего, но если здесь так принято… Ваня щелкнул выключателем и прошел в следующую комнату. Она уже больше походила на салон парикмахерской, тут и необходимые приборы нашлись: и кресло, и даже раковина для мытья головы. А еще была дверь, судя по надписи, ведущая в тату-салон. По всем стенам развешаны зеркала вперемешку с фотографиями, изображавшими портреты людей. В основном акцент делался на прически, но и лица у всех моделей при этом были достаточно интересными и живыми. Цепляли с одного взгляда. Ваня залип, разглядывая ближайший к нему портрет девушки с длинными пушистыми ресницами и ярко подведенными глазами, которые казались совсем черными. Портрет в уже знакомой подсветке, только на этот раз красной, притягивал взгляд и будто гипнотизировал. От него веяло чем-то потусторонним, и Ваня сумел оторваться от него, только когда его окликнули. — Иди сюда, — позвал парень и кивнул на удобное широкое кресло, перед небольшим столиком со всеми необходимыми инструментами. Кресло стояло перед самым крупным зеркалом в помещении, по краям которого горел целый ряд обычных желтых лампочек. Будь и эти лампочки красными, как вся остальная подсветка кругом, Ваня бы решил, что попал в комнату для проявки фотографий из прошлого века. Но зеркало немного разгоняло мрак, хотя Ваня все еще не понимал, как можно работать в такой темноте, и очень надеялся, что сейчас парикмахер включит нормальное освещение. Ваня устроился в кресле и немного нервно поправил шапку на своей голове, которую до сих пор не снял. Без нее было неуютно. — Почему тут так темно? Это не мешает? — нервно спросил он, оборачиваясь к мастеру, который уже нацепил на себя широкий пояс-сумку, из которого торчали многочисленные заколки, прищепки, ножницы. Парикмахер посмотрел на него странным, задумчивым взглядом и пожал плечами. — Мне лучше в темноте. Ваня хотел было уточнить, что может быть видно в такой тьмище, но чужие руки уже мягко стянули шапку с его головы, и он вовремя заткнулся. С минуту ничего не происходило. Мастер молча рассматривал его голову, на которой неровными клоками болтались остатки волос. Левая половина была криво и неряшливо обкромсана почти под самый корень. Часть волос и вовсе была выжжена, так что кожа головы местами вздулась и пузырилась, но Ваню это отчего-то беспокоило меньше, чем испорченная прическа. Он не чувствовал боли, только горькую обиду и бурлящую в глубине души злость. — Поможете? — с надеждой спросил Ваня и сам поразился тому, как жалко прозвучал его голос. Он разглядывал свое изуродованное отражение в зеркале, хотя во мраке комнаты почти ничего не было видно. Ване показалось, что глаза мастера как-то странно светились в темноте, но он не мог сказать точно, поскольку был занят тем, что разглядывал собственное бледное лицо. Мало ли что может привидеться в такой-то обстановке. — Интересно, очень интересно, — очень тихо произнес мастер, его голос показался Ване патокой, мягко обволакивающей слух. — Не переживай, я все сделаю. Выйдешь отсюда уже совершенно другим человеком. Он потянулся за ножницами, а Ваня сглотнул и втянул в себя воздух. В салоне пахло чем-то пряным, терпкий сладковатый аромат опутывал помещение, будто где-то были зажжены благовония. В голове немного помутилось, и появилась приятная расслабленность. Его волос коснулись прохладные пальцы, помассировали немного кожу головы, прежде чем мастер принялся за дело. Ваня, наконец, перевел взгляд на парикмахера и, похоже, в принципе единственного работника в этом месте. Отражение сосредоточенно колдовало над его головой. — Что значит «Охра»? — поинтересовался он спустя минуту приятной тишины. — Охра — это я. — Так это твой салон? Охра кивнул, и на мгновение в отражении зеркала ножницы опасно мелькнули рядом с лицом Вани, но он не придал этому значения. Сладкий аромат становился гуще и ощущался все резче, а голова от этого запаха становилась все легче и легче. Ваня чувствовал, что начинает засыпать. Теплые пальцы перебирали его волосы, активно щелкали ножницы над головой, и было так хорошо… Отражение в зеркале будто подернулось рябью, фигура за его спиной расплылась в неразличимое черное пятно, и Ване показалось это странным, но мысли в голове ворочались настолько лениво, что сосредоточиться на происходящем было практически невозможно. Ваня неотрывно смотрел на собственное отрешенное отражение в зеркале, пока из-за его спины неожиданно не выплыла высокая фигура в черном капюшоне. Ее глаза полыхали алым огнем, а нижнюю половину лица расчертил дикий оскал — светящиеся неоном клыки, ощерившиеся в плотоядной ухмылке. — Что за… — одними губами прошептал Ваня, чувствуя, что тело его не слушается. Огненно-красные глаза смотрели прямо на него, не позволяя отвести взгляд. Руки парикмахера, орудовавшие на его голове, в мгновение ока вытянулись и почернели, длинные уродливо-скрюченные пальцы сомкнулись на Ваниной шее, отозвавшись ледяным прикосновением. Ваня судорожно втянул носом воздух, попытался дернуться, но тело стало будто ватным, не было возможности даже просто поднять руку вверх. Холодный ужас захлестнул Ваню волной, он захрипел, чувствуя, как уплывает его сознание от удушающих объятий монстра. Это не правда, не правда. Такого просто не может быть. Обезумевшие мысли бились в голове, будто в клетке, носились по черепной коробке, вспугнутые яркими, болезненными ощущениями. — Охра… — прохрипел Ваня, сам не зная, чего хотел этим добиться. Оскал на чужом лице стал шире, а монстр наклонился ближе к Ване, так что тот почувствовал его ледяное дыхание на своей шее. Казалось, время остановилось. Многочисленные, но тусклые огни погасли, теперь единственным источником света оставались горящие глаза. Сознание превращалось в кисель. Ваня с каким-то болезненным ужасом осознал, что из его головы постепенно куда-то исчезают воспоминания, как будто кто-то стирает их ластиком. Детство, семья, друзья, первая любовь… Одно за другим, воспоминания блекли и превращались в серую тень самих себя, а потом и вовсе растворялись в непроглядной бездне, которая засасывала Ваню все глубже и глубже в свою пучину. Единственное, что оставалось неизменным и врезалось в память острым клинком — полыхающие голодным огнем дикие глаза монстра. — Расслабься, иди ко мне. Ничего не бойся, расслабься. Низкий манящий баритон звал Ваню к себе, два красных огонька плясали перед глазами, и сопротивляться становилось все сложнее. Ваня почувствовал, как начинают закрываться его глаза. Он уже с трудом мог вспомнить, где находится и зачем сюда пришел. Вся его жизнь вымывалась из памяти сладким призывным шепотом и этими жуткими, но такими притягательными глазами. Ваня исчезал. Растворялся в чужом сознании, будто крохотная букашка, которая вот-вот переварится в жирном паучьем брюхе. У него не осталось сил даже на слабые трепыхания. На языке крутилось только имя. Ваня. Вроде бы его так зовут. Правда, ведь? Ваня слабо моргнул, открыл рот, пытаясь сказать что-то, но голос, похоже, тоже пропал. Вместо него из глаз потекли горячие соленые слезы. Ваня больше не принадлежал себе. Он стоял на берегу холодного шумного океана, по щиколотки в воде, и каждая набегающая на берег волна уносила с собой частичку его самого. Последняя и самая сильная грозилась унести его имя, а вместе с ним и самого Ваню. За последней волной было только безграничное ничто. Ваня не хотел оказаться в пустоте. Ване было страшно исчезать. Он напрягся изо всех сил, пытаясь удержать последнее, что у него осталось. Его собственное имя. Губы снова дрогнули, и на этот раз с них сорвался едва различимый шепот. — Ваня… Ваня… Ванечка… Ванечка. Кто-то когда-то называл его так. От этого слова веяло теплом и чьей-то любовью. Вот только чьей?.. Ваня не помнил. Он из последних сил удерживался на краю пропасти, в которую его настойчиво тянул алоокий скалящийся демон. — Ванечка… Он повторил это еще раз за секунду до того, как сорваться в бездну небытия, глаза закрылись и… в этот момент, будто по щелчку пальцев, все вернулось на круги своя. Чувство потерянности ушло, а голова прояснилась достаточно, возвращая воспоминания на законные места в его памяти. В помещении же снова горел красноватый свет, все так же подсвечивались портреты и зеркала. Ваня судорожно втянул воздух ртом и машинально коснулся горла рукой, жадно разглядывая себя в зеркале. На шее не было ни следа чужих прикосновений. Охра все так же стоял за его спиной с расческой и ножницами в совершенно обычных, хоть и испещренных татуировками руках. Он смотрел на Ваню с легким беспокойством. — Все нормально? — голос парикмахера также звучал совершенно обыкновенно. Ваня снова потер горло, неуверенно кивнул и поежился, вспоминая жуткий оскал и взгляд. Он заснул что ли? Или у него от запаха благовоний крышу сорвало? Выяснять это Ване не очень-то хотелось. — Все хорошо, я просто… — Ваня прокашлялся, голос звучал на удивление хрипло, как если бы он накануне очень долго и громко кричал или… если бы его душили. Ваня поежился, но следов на бледной коже по-прежнему не было. — Кажется, немного задремал. Извини. Охра расслабленно улыбнулся и покачал головой. — Ничего страшного. Такое здесь часто бывает, — успокоил он Ваню и провел расческой по его аккуратно подстриженным волосам, а потом еще немного помассировал голову пальцами, не то придавая волосам объем, не то просто пытаясь успокоить нервного клиента. — Я закончил, кстати. Можешь включить свет в коридоре и заценить результат там, если здесь слишком темно. — Спасибо. Ваня на нетвердых ногах поднялся с кресла и прошел в коридор. В полутемном отражении ему показалось, что волос на голове стало больше, хотя он понимал, что это просто физически невозможно — ему же всего несколько часов назад сожгли больше половины шевелюры. Щелкнул выключатель, мягкий свет снова залил коридор, больно ударяя по глазам, которые за это время совершенно отвыкли от яркого электричества. Ваня проморгался, понемногу привыкая к освещению, и пораженно охнул, когда разглядел себя в отражении. Все волосы были на месте и даже будто стали гуще и шелковистее. Новая модная прическа выгодно подчеркивала черты его лица, и при этом волосы лежали очень естественно. — Охуеть… — пробормотал Ваня, прикасаясь к неизвестно откуда взявшимся на его голове совершенно здоровым волосам. Его взгляд наткнулся на довольное лицо Охры в отражении. — Как ты это? Это же… блять, да это невозможно! Охра застенчиво улыбнулся и покачал головой. — Нет ничего невозможного, Ванечка, — снова раздался за спиной Вани манящий демонический шепот. Ваня вздрогнул и резко обернулся, но вместо фигуры в балахоне обнаружил все того же Охру, мило улыбающегося и покачивающегося с пятки на носок. Ваня нервно усмехнулся. Да уж, вот это его накрыло. До сих пор галюны ловит. Он поспешил расплатиться и покинуть это жуткое место. Охра махнул ему на прощание рукой, спрятав деньги в карман, и закурил, оставаясь в полумраке коридора, подсвеченного неоновыми огнями. Нет, больше Ваня в это место точно не пойдет. Выглядит все, конечно, шикарно и атмосферно, но ощущения после такого визита, мягко говоря, не очень. Ваня натянул капюшон на голову и поспешно зашагал в сторону дома. Где-то за его спиной полыхнули алым два глаза, и клыкастая улыбка прорезалась на лице, выпуская в ночной воздух струю табачного дыма. Конечно же, ты вернешься, Ванечка. Ты ведь захочешь вернуть себе то, что я у тебя забрал. А если не вернешься сам, придется приманить тебя снова. В первый раз ты так легко попался на приманку…