* * *
Каору оказался там же, где и всегда. Комната с роялем. Не помня дороги, Синдзи тоже пришёл в это место — туда же, куда и всегда, он приходил, когда не знал, куда идти ещё кроме собственной комнаты. Зачем пришёл — не имел понятия. Сейчас Синдзи думал только о первопричине своего визита. Закат стирался в сумерки. Каору наверняка собирался домой, однако стоял и смотрел на Синдзи так, словно ждал его весь вечер. Стоило ему увидеть Каору, как пелена, густым дымом обволакивавшая мысли, спала, взор прояснился, сердце забилось чаще. Синдзи ускорил шаг. Едва ли не с разбегу он схватил Каору за плечи и, прежде, чем тот успел что-либо сообразить, прижался к бледным губам, стал настойчиво, жадно, как-то совсем не по-человечески отчаянно целовать. Совершенно неопытно и дико, он знал это, но ему было плевать. Не отстранившийся Каору будто прочёл его мысли: Синдзи ощутил смешок и отступил первый, запыхавшийся и с определённо безумным выражением лица. На мгновение устыдившись содеянного, он почувствовал, как жар хлынул к щекам, но Синдзи тут же взял себя в руки. Каору продолжал улыбаться: как всегда беззаботно, со взглядом, пронизывающим насквозь. — Трахни меня! — выпалил Синдзи, ещё крепче сжав худые плечи. Каору бы сейчас рассмеяться в самый раз, во всю глотку, загнувшись и держась за живот, как то бы сделал любой из друзей Синдзи... бывших друзей... мёртвых друзей... но в ответ лишь сдержанно улыбнулся и, как будто не понял смысла сказанного, спросил: — Что? — Я хочу, чтобы ты меня трахнул! — Синдзи ощутил, как вновь предательски краснеет: всё-таки ситуация была крайне нелепа. На счастье, дальнейшие разговоры Каору не интересовали. Каору вообще отличался пониманием, когда дело доходило до чувств Синдзи. Даже делая вид, что о чём-то не в курсе, Каору знал всё. Было бы неудивительно, если бы знал и про Рей, знал с самого начала, но не считал нужным говорить. Каору было известно всё, Синдзи же, напротив — ничего. Синдзи ничего не знал и о самом Каору: кто такой, откуда взялся, почему присоединился к Nerv и человек ли вообще этот бледный тип с красными зрачками — им Синдзи с некоторых пор (двадцать минут назад) перестал доверять — и которому не требуется защитный костюм в радиоактивной зоне. Синдзи не знает ни-че-го. Вполне возможно даже, Каору имеет общую с Рей природу, но это не важно, ведь, несмотря ни на что, Синдзи известно одно, самое главное: Каору можно доверять. Каору единственный, кому можно доверять в этом гадюшнике, некогда бывшем домом. Каору сделал всё, чтобы заслужить это доверие, и при этом не задавали лишних вопросов. Даже если Каору, очевидно, всего лишь наваждение, если вообще не плод его, Синдзи, разума. Единственный, кто его любит. Единственный, кто на него так смотрит. Единственный, кто обнял, целовал нежно-нежно, успокаивающе, словно предупреждая бурю из слёз и истерик, и слишком уверенно, зная, как нужно, держал в кулаке набухающий член Синдзи. Поцелуи становились горячее. Бледная ладонь на смуглой коже — чёрт, как же это похоже на Рей и его отца. И Синдзи снова задыхался не то от рыданий, не то от счастья, не то от ненависти, жалости, брезгливости к самому себе, не то от чего-то ещё. Он что-то шептал, но Каору раз за разом ловил этот шёпот губами, заставляя в очередной раз заткнуться. Это было лучше, чем игра на рояле. Но снова всего лишь липкая рука, пусть и в кои-то веки не его собственная, а лучшего друга. Теперь уже, наверное, любовника. — Пожалуйста, трахни меня, Каору, сейчас, по-настоящему. Я хочу тебя. На самом деле он никогда не думал, что ему нравятся парни. И перспектива секса с ними душу не грела. — Нет, Синдзи. Я не могу с тобой так поступить, — шёпот коснулся его уха, разгорячённого от ласк. — Сейчас это будет грязно. Именно. Спасаясь от ревности и страшного осознания, Синдзи рвался в пропасть боли. Такой боли, что способна затмить весь мир. От Каору ничего не скроешь. — Пожалуйста… Как же это жалко прозвучало. Его толкнули на рояль. Резко. Он больно ударился и ошалело глянул на Каору: тот никогда бы и ни за что не ударил его, но это случилось. Удивляться и возражать времени также не оставили — скрутив руки, его грубо развернули, рывком сдернули брюки с бельём и навалились сзади, давая прочувствовать. Синдзи только и охнул: у Каору стоял. Затем послышался звон пряжки ремня, шорох одежды, и Синдзи снова ощутил меж своих ягодиц немалый размер. Теперь об его постыдно-беззащитную голую задницу недвусмысленно терлись членом. Дыхание перехватило, когда показалось, как что-то упругое, влажное и холодное проникает внутрь — страшно, страшно, как же страшно, Синдзи, ты жалкий трус! — но скользнуло мимо. Синдзи вздохнул с облегчением. Не успело уняться сердцебиение, как это повторилось вновь, уже жёстче и с большим давлением. А потом ещё. Потребовалось какое-то время, чтобы до него наконец-то дошло: трахать его не собираются. По крайней мере, в прямом смысле. Движения Каору вызывали приятный жар ниже пояса, но не более того. Рубашка на спине задралась, и он чувствовал тепло кожи прильнувшего к нему голым торсом Каору. Тепло едва уловимое, но всё-таки тепло, ведь обычно Каору был холоден как лёд. Приятное чувство. Левая ладонь Каору затыкала ему рот, так что у Синдзи получалось только сбивчиво фыркать. Правая — остервенело гуляла на его вновь отчего-то торчащем члене. Судя по реакции его собственного тела, в глубине души он был совсем не против, что его вот так вдавливают в рояль. Хотя ещё несколько мгновений назад Синдзи казалось, что его не просто трахнут по заказу, а грубо изнасилуют, что было бы совсем не похоже на Каору, и тогда всякому доверию пришел бы конец. Впрочем, о каком доверии могла идти речь, когда он сам хотел, скорее, воспользоваться любовью Каору дабы потешить свое эго, чем искренне заняться с другом сексом. Если бы не вся эта история с Рей, он бы никогда не оказался распластанным животом по роялю с членом в заднице, испуганный, как ягненок на заклание. Определенно, не так он мечтал потерять девственность. Каору его проучил. Сейчас Синдзи полностью во власти Каору и действительно, сам того от себя не ожидая, хочет его. А потому — никакого сопротивления. Жаркое дыхание в затылок. Мягкий, но опасный укус в шею, наверняка останется отметина. Стон. Медленные толчки, снова и снова, а потом все быстрее и быстрее. Закатывать глаза, подаваться навстречу, приглашая войти, и влажно дышать в чужую ладонь, касаться её языком. Дрожать всем телом. Пальцы бессвязно блуждали по клавишам, выдавая хаос вместо музыки.* * *
— Зачем ты это делаешь? — спросил Каору когда всё закончилось. Они лежали на плитах в темноте и, закинув руки за голову, смотрели на звёзды. — Она — секс-кукла моего отца, — сдавленно прошипел Синдзи. — Что? — Ничего. Спасибо за вечер, — пробубнил он, хмурясь и сжимая кулаки. Поднялся и ушёл прочь.* * *
— Все мы куклы твоего отца, — со вздохом проговорил Каору, глядя в звёздное небо.