Леопард в золотых кружевах

— А? Шикарно же, скажи? Шика-а-арно! Юра вертелся перед зеркалом в торговом центре, восхищенно рассматривая свою — окей, пока еще не совсем свою, он ее еще не купил — новую куртку. Куртка была — была бы! — вполне обычной: синтепоновая, черная, короткая, такой легкий пуховичок на европейскую зиму, — если бы не шикарное, совершенно шикарное крупное золотое кружево спереди и вокруг капюшона. Вздохнув от переполнявших его чувств, Юра расстегнул куртку. Под ней был обалденный свитшот в леопардовых пятнах, который Юра нашел раньше, примерил и отказался снимать. Пусть пробивают прямо на нем, он ничего не знает! Леопардовые пятна в обрамлении золотых кружев смотрелись… смотрелись… — Феерично, — подсказал из-за плеча Отабек. — Ваще, да? — Юра, улыбаясь во весь рот, распахнул куртку шире, потом захлопал себя по карманам джинсов. — Телефон мой не у тебя? Отабек молча подал ему телефон. Юра сначала сфоткал себя в зеркале — с распальцовкой, конечно, — потом подтащил Отабека, сфоткался с ним вместе (Отабек с каменным лицом сделал «виктори», вот за это Юра его особенно любил). Фильтры Юра ставить не стал, просто в настройках со светом поиграл немножко, потому что в торговом зале освещение было, конечно, дерьмо. И запостил. А на кассе и куртку, и свитшот пришлось все же снять, чтобы убрали замки. Снова в сеть Юра вышел только ближе к ночи, когда они (с трудом) расстались с Отабеком. Медленно бредя по городским улицам в сторону дома, Юра размышлял, что вот если бы Отабек не просто наезжал, а начал бы, скажем, постоянно тренироваться у Якова, они бы могли вместе квартиру снимать… и можно не расставаться. Можно лежать на соседних кроватях в комнате, или на двухъярусной, тоже вариант, и трепаться по полночи. А утром им бы Яков всыпал за то, что дохлые оба. Юра фыркнул и полез в телефон. В инстаграмме, конечно, фотки уже отлайкали и обмимимикали со всех сторон. И уже успели перепостить. Юра интереса ради полез в инстаграмм «Ангелов Юрия». Комментариев там было еще больше, чем в его собственном. И были они преимущественно другие. «Юра, НЕТ!!!» «Што это блядь было???» «Мои глаза…» «Бека, сделай что-нибудь!!!» «Кокой пиздетс…» «А мне нравится! Прям дух восьмидесятых, только блестящих лосин не хватает и зачеса». «Кружево, ептвоюмать, кружево!!!» «Леопард в золотых кружевах, ептить…» «Да ладно вам, он еще маленький!» «Вот-вот! Ну нет у человека вкуса, чего теперь. Зато катается хорошо!» «Главное, чтобы он в этом на лед не вышел». «Да нееее, пусть выходит. Полная деморализация противника». «Да уж, Юричка с его япончеством прям там на месте и сложится». — Что, блядь? — раздраженно спросил Юра у телефона. Вот уродки, думал он, сжимая телефон так, что корпус едва не трещал. Да чтоб я вам еще хоть одну фотку! Закрою нахер профиль в инсте! И забаню вас! Тоже мне, блядь, ценители высокой моды! Он снова полез в телефон. Ну нормальный же прикид, чего им. И Отабек сказал… Юра вдруг испытал смятение. Отабек на фотке рядом с ним выглядел умопомрачительно стильно. Этот его причесон и кожаная куртка. Стильно. Не феерично. Юра покусал губу. Ему было глубоко насрать на мнение какие-то сетевых идиоток. Но что если Отабек тоже считает, что у него плохой вкус? На следующий день Юра пошел на тренировку в простой черной толстовке. И куртку надел старую, темно-серую, которую еще с дедом в Москве покупал. Они с Отабеком встретились на крыльце — тот поджидал с двумя картонными стаканами в руках. — Какао, — сказал он, внимательно оглядывая Юру. И в ответ на сердитый взгляд пожал плечами. — До двенадцати часов можно. — Нельзя, — буркнул Юра, но какао взял. Он чувствовал себя слишком подавленно, чтобы отказываться. — Почему не в новой? Юра хотел ответить, но вместо этого просто сунул Отабеку под нос телефон с фотками и комментариями. Пока Отабек читал, Юра смотрел в его лицо — ему нравилось наблюдать, как оно неуловимо, чуть-чуть меняет выражение. Вроде бы и незаметно, но так… ярко. — Так ты из-за этого в старой куртке? — спросил Отабек, и Юра почувствовал себя идиотом. Трусливым идиотом, к тому же. — Они говорят, что у меня плохой вкус, — сердито сказал он. Уголки губ Отабека слегка дрогнули. — Должен же у тебя быть хоть один недостаток. Юра открыл рот, чтобы разораться. Потом закрыл и покраснел. Это что получается? Отабек считает, что у него плохой вкус, но называет это единственным Юриным недостатком? Единственным? Серьезно? А дурной характер и вот это все дерьмо? — Хороший у меня вкус, — сказал Юра хрипло и прокашлялся. Он так уже не считал — Отабек же не коза из интернета, он не станет врать или за Юрин счет самоутверждаться, — но смириться не позволяла натура. И так он уже мысленно оплакал и свежеприобретенного леопарда, и любимого тигра из Хасецу. — Я тоже так думаю, — с серьезным лицом согласился Отабек. — Но людям, — он кивнул на телефон, — бывает сложно смириться с чужим совершенством. — Ты надо мной издеваешься, — сказал Юра после паузы. — Нет, — твердо ответил Отабек. — И никогда не стал бы. В растянувшейся тишине они стояли на ступеньках и смотрели друг другу в глаза. Потом Юра сунул Отабеку в руки полупустой стакан и пошел вниз по лестнице. — Ты куда? — Пойду переоденусь. В конце концов, — Юра обернулся, оскалился и сделал кретинскую распальцовку, — итс Плисецкий стайл! Отабек хрюкнул в свой стакан. Потом спустился следом за Юрой. — Не против? — Неа, — весело сказал Юра и забрал у него какао. А на обратном пути Юра сделал еще штук двадцать фоток — в расстегнутой куртке, в застегнутой, в куртке Отабека, Отабека в своей куртке… И финальным аккордом — фак в камеру. Должен же у человека быть недостаток. Мерзкий характер, например.