Вопросы любви и питания...

Утром снег не прекратился. Погода была волшебная, просто картинка из рекламы, которую так любят показывать на новогодние праздники. Проснувшись, Мелькор быстро оделся, огляделся, не забыл ли чего, и уже в дверях посмотрел на спящего Маглора. «Вот что с этими Феанорингами не так? В них какая-то червоточинка была всегда и безо всякого искажения», – подумал Мелькор, и на его лице отразилась задумчивость и заинтересованность, а потом сытая улыбка. Так улыбаться мог бы, наверное, кот, который поймал мышь. Но тут «хищник» был явно покрупнее... Кано всей этой «смены декораций» на лице Мелькора не видел. Сон у него был крепкий и глубокий, но какой-то очень яркий и болезненный. Вала вышел из подъезда и пошел к остановке транспорта. Еще вчера он заметил, что там толкутся таксисты, решил отпустить водителя и возвращаться на такси. Из квартиры заказывать машину не хотелось: можно было разбудить хозяина, а так и пройтись приятно, и утруждать себя сценой прощания не придется. Если бы в это утро Бауглир был более внимательным и менее сосредоточенным на себе, то непременно обратил бы внимание на поведение крепкого парня, который после того, как Мелькор вышел из подъезда, быстро погасил сигарету и незаметно скрылся за углом дома. - Шеф, он вышел. Пошел к остановке. На автобусе, что ли, поедет? — с улыбкой спросил «крепыш», садясь в припаркованный за углом огромный джип. - На такси, – ответил тот, кого он назвал «шефом», и указал пальцем на остановку, где в этот момент Мелькор садился в машину. Голос у этого мужчины был очень красивый, властный, но какой-то «надтреснутый» или, может быть, просто очень уставший. - А вот ты, если бы он тебя заметил, точно ездил бы на автобусе. Всегда, – добавил он. - А Витя у нас вообще покурить вовремя выходит. Помнишь тот случай… – начал было еще один спортивного вида парень, сидевший за рулем. - Я вам не мешаю? – перебил его «шеф». – Минутку воспоминаний считаю закрытой. Виктор, сейчас идешь и выясняешь все об этой квартире: кто живет, что там происходит. Это понятно? Отчет мне сегодня часам к четырем вечера, раньше не нужно. Я хочу поработать. – Отчет привезти в офис? – Да – Так воскресенье же… – И отлично, тебе же лучше. Доедешь без пробок. Виктор вышел из машины, и она резко тронулась с места. Мужчина на заднем сидении закурил. Вспыхнувший на кончике сигареты огонек осветил его лицо – тонкое, «хищное», усталое и со следами невероятной красоты в прошлом. Наверное, когда-то очень давно в кузнях Аулэ огонь так же освещал прекрасный и юный лик еще Майрона. Но сейчас у Саурона (да, это был именно он), в недавнем прошлом политика, а ныне крупного банкира, в голове была только одна мысль: «Когда же ты угомонишься, Бауглир? Как ты меня достал… Сколько можно? Всегда вместе, да? Я-то да, а ты? Неделю уже ходишь, как на праздник собираешься. Хотя… Что-то тут не так. Все серьезнее. Энергия какая-то странная. Когда я все выясню, твоему новому «интересу» стоит готовиться к последствиям». Машина подъехала к внушительному старинному зданию в центре, где находился головной офис одного из крупнейших банков в стране. Водитель открыл дверь, и Саурон, на ходу оправляя свое элегантное черное пальто, прошел к отдельному входу. В рабочем кабинете он подошел к большому камину – натура огненного майа и в этом мире побуждала его окружать себя вещами, так или иначе связанными с огнем. Под взглядом Саурона на поленьях заплясали языки огня, на которые тот с минуту смотрел, не отрываясь. – А работать-то нужно, – наконец, прошептал Саурон и, резко отвернувшись от огня, направился к столу. Но сегодня даже работа не помогла отвлечься полностью. Ровно в 16.00 на стол легла папка с интересующей информацией. Открывать ее и хотелось, и не хотелось одновременно. В конце концов, Саурон решился и открыл ее одним рывком. На первой же странице оказалась фотография, от которой стало нехорошо. Мысли пронеслись в голове с невероятной скоростью: «Быть не может! Феаноринг номер два! Где ты «отрыл» его, Мелькор? И главное – зачем? Случайно? Или искал? Опять же зачем? Что же это такое?» - Есть там кто? – крикнул мужчина в сторону приемной. Сразу же в дверях показалась помощница – девица без определенного возраста. Ему она нравилась – исполнительная, неглупая и умела держать дистанцию. - Виктор еще тут? - Да. Позвать? - Нет. Передай ему – квартиру, которой интересовались утром, «выпасать» неделю. Узнать все: кто бывает, когда, сколько раз… Услышала? - Конечно, я передам. - Все, можешь идти. Я тоже поеду – пусть готовят машину. Саурон подошел к окну, прижался лбом к стеклу и наконец-то вслух проговорил мысль, которая не давала ему покоя: – Когда же ты угомонишься, Бауглир? Неделю он не выдержал. Во-первых, было чувство, что жизнь остановилась на это время, и это чувство вынести было невозможно. Во-вторых, неприятный разговор с Мелькором и вообще его странное поведение. Вскоре он заявился домой, после очередного «концерта» – так, по крайней мере, он сам говорил. Все настоящие выступления и репетиции Мелькор отменил, Саурон это знал точно. Факт просто удивительный, ведь «дирижер» сам многократно говорил, что энергетика большого количества людей его питала. И, кроме того, так было легче ставить эксперименты по искажению и управлению. Бауглир постоянно пытался проверять и развивать свои силы в этом мире – что может, а что нет. Саурон же, как существо гораздо более рациональное, наоборот сосредоточился на «человеческой» части их жизни. Возможно, поэтому он и добился большего успеха, в человеческом понимании этого слова. В тот вечер он пытался поужинать. Мелькор вальяжно, даже хамовато, вошел в столовую и вилкой подцепил кусочек цветной капусты из тарелки майа. Проглотив его многозначительно произнес: - Как ты ешь это? Невозможно просто. Только не говори, что у нас это на ужин. - Цветная капуста, рис, курица. Тебе что-то не нравится? - Твое лицо, когда ты это ешь. - Серьезно? Мое лицо? И давно у тебя к нему претензии? - Я устал и не настроен разговаривать. - От чего? От чего ты устал? Или от кого? - Я должен держать перед тобой отчет? Ты себя кем возомнил? А? Отвечай! - Я себя не мню, Мелькор. Я тот, кто я есть. А вот мне очень хотелось бы знать, что ты себе напридумывал? Что вообще происходит? В этот момент Майрон ощутил, как его окутала тьма. Вала просто смотрел ему в глаза, и то, что он при этом чувствовал, описать было нельзя. Как будто внутри все исчезало: пустота, и при этом боль… Такая боль, что даже он, который уж в этом понимал, как никто, содрогнулся. Буквально через несколько секунд все закончилось, и воцарилась мертвая тишина. Казалось, что вала сам не до конца понимал, что произошло. Он почему-то посмотрел на свои руки, развернулся, снял пальто и побрел на второй этаж. Мелькор в последнее время и так был похож на алкоголика, который «по-тихому развязал»: полон энергии, очень активен, с нездоровым блеском в глазах. Но видно было, что вся эта активность ему не на пользу. Начались какие-то непонятные, но пока короткие приступы агрессии. Это была не злость – в злобе Мелькора майа видел – это была именно какая-то истеричная и плохо контролируемая агрессия. Майрон даже сформулировал для себя выражение – «болезненная энергия». Домашняя обслуга, которая к Бауглиру относилась лучше и считала Саурона слишком дотошным и заносчивым, теперь искала у него защиты. Кое-кто даже объявил, что готов увольняться. Пришлось решать и этот вопрос. На самого Саурона внимание Мелькора практически не обращалось и до сегодняшнего вечера таких «проявлений чувств» по отношению к нему не было, скорее наоборот – некий игнор. Вала дома появлялся все реже, но ведь выступлений у него нет… Значит, «питается» еще где-то. Или кем-то? В точку. А если… Феаноринг! «Надо что-то решать и быстро. Невозможно. Забавно: все, что произвел Феанор, не на пользу Мелькору… Ни в каком мире», – подумал, отдышавшись, Гортхаур и набрал номер помощника: - Домой еще не доехал? Ты на своей или служебной? Приезжай сейчас ко мне. Домой. Жду. Через полчаса Виктор уже заходил в особняк. Его провели в кабинет, где за несколько лет работы он бывал всего раза два. Видимо, что-то действительно важное… - Добрый вечер. Саурон стоял, протянув руки к камину, и почему-то был уже в пальто. - Готов? Поехали. По дороге начальство неожиданно начало разговор: - Что там с той квартирой? - Чувак этот дома сидит уже несколько дней. Вызвал врача из поликлиники и оформил больничный. На улицу выходил один раз – в магазин. Домашнего телефона у него нет. На сотовый звонили за эти дни четыре раза: два раза – приятельница с работы, потом банк, видимо, с рекламой: кредитов у него нет. И кажется, регистратура. Надо посмотреть. В социальных сетях друзей немного, заходит туда довольно редко. Последние дни вообще не заходил. В друзьях, в основном, коллеги. - Приходил к нему кто-нибудь? - Вообще, он, видать, необщительный… - И всегда был. - Что? - На дорогу смотри. Сейчас из поселка выезжаем и едем туда. - По поводу посещений… Тут такое дело… – Виктор замялся, вынул из бардачка несколько фото и протянул начальству. Майрон рассматривал их несколько секунд, потом спросил: - Часто он там бывает? - Каждый день. - Скажи-ка мне… А за это время было что-то странное? Что-то необычное? - Что именно? - Что угодно. Виктор задумался и собравшись с силами выпалил: - Можете, конечно, смеяться… - А похоже, что мне весело? - Он пел. - Кто? - Хозяин квартиры. Это было в первый вечер, когда я оборудование на площадке ставил. Вначале подумал – бред какой-то, но потом прислушался и понял – реально поет. Я не разбираюсь, но мне показалось, что он ноты брать пытался. Он ведь даже упал после этого. Тут уж я разбираюсь, и звук упавшего тела узнаю. – Вот даже как… А скажи, тебе самому плохо после этого не было? - Нет. Я себя отлично чувствую. Нервный какой-то, правда, но это от недосыпа. Еще и с женой из-за этого разругался. Кстати, тогда же. Вернулся и мы поругались так, что не разговариваем до сих пор. Она спала, а меня такая злоба взяла… Причем даже понять не могу почему. Самое стыдное то, что я даже руку на нее поднял. Нет! Нехорошо это все. Надо пытаться мириться обязательно и нервы лечить. - Больше за квартирой следить не нужно. Спасибо. Напомни Наде про деньги за это все. - Так вы же говорили – неделя. - Я передумал. Достаточно. Когда подъехали к подъезду, Саурон сказал: - Сиди тут. Я сам схожу. - Но… Как же? - начал было возмущаться помощник. Шеф просто посмотрел на него, и вопросы у того застряли в горле. Оставшись один, помощник включил плеер и вдруг глянул перед собой: его начальник просто стоял и смотрел на него… Он быстро открыл дверь и спросил: - Что-то случилось? Мне пойти с вами? - В тот вечер ты тоже был в наушниках? - Что? В какой вечер? - Когда слышал пение? - Если честно, то да. Я под электрика работал, а потом… - Я понял. Достаточно. - Подождите. Вы спросили про необычное, и я только сейчас сообразил. Сосед его абсолютно ненормальный какой-то. Он в тот вечер выбежал и орал, что не выдержит этого звука. Какого звука? Глаза у него бешеные были. Потом его в «дурку» забрали. Он на своих напал с ножом, а позже в окно сигануть пытался. Я у врача спросил, когда его увозили. – Вот так, Витя… Не всякая музыка одинаково полезна. Жди меня здесь. А ты, кстати, везучий. Поднявшись на этаж, майа посмотрел на дверь соседней квартиры – видимо, той самой, из которой «буйного» забрали, а потом нажал на дверной звонок. Тот не сработал. «Выяснили они все! Лучше бы узнали, что у асоциала этого звонок не работает», – подумал Саурон. Рука в черной кожаной перчатке несколько раз с силой ударила в дверь. Маглор открыл дверь и сразу пошел в комнату, даже не посмотрев, кто пришел. - Я, конечно понимаю, что Феанорингам жизнь в принципе не особо дорога… Но в этом мире принято спрашивать перед тем, как открывать дверь. И почини звонок. Услышав голос, эльф на несколько секунд замер, потом обернулся, посмотрел на Саурона и произнес: - Я ждал врача. Думал, что это он. Тебя, кстати, тоже ждал. Даже раньше. - Я не ты. Я не тороплюсь. Несколько секунд они смотрели друг на друга. Один – с немытой головой, в пижаме, но даже в таком виде очень привлекательный. Чувствовалась в этом «человеке» какая-то сила и спокойствие. Но была одна вещь, которую знал один Маглор – его сомнение, что вся эта сила была в его собственном характере. Иногда ему казалось, что она происходит только от осознания того, чей он сын. Феанор всегда был рядом со своими детьми, в любое время и в любом мире. А спокойствие? Может усталость? Второй – высокий, все еще прекрасный. В нем тоже чувствовалась сила, огромная сила. Но спокойствия не было. Рядом с ним сейчас было полное ощущение, что где-то полыхает огонь, его не видно, но присутствие его ощущается. - Я присяду? – спросил Саурон, садясь на кресло. - Ты уже сидишь. - Ты же вежливый хозяин? Я подумал, что не откажешь. - А говорил – не торопишься. - Вау! Ты бы лучше поменьше в изящную словесность, а побольше в уборку. Грязища у тебя тут. Кружка эта… На нее смотреть страшно. Чайный пакетик там юбилей праздновать будет? - Этой кружкой Мелькор пользовался. - Тобой он тоже пользовался, ты тоже не так чтоб очень выглядишь, – перебил Саурон. - Ты меня сейчас с одноразовым пакетиком сравнил? «Ревнивая женушка», – сказал эльф, садясь на кровать. - Ну, одноразовыми не только пакетики с чаем бывают… - А что еще? - Сам догадаешься. Ты же сегодня остряк. Оскорби себя сам. Поизящнее. А насчет «женушки» скажу… Ты с кем равняться собрался? Он тут побывал, несколько раз «чайку попил», и ты уже все? Сдулся? - Я просто простыл. Наверное, в этом мире это может быть. - Раньше ведь такого не было? Это он из тебя энергию потянул. Пока немножко. Он выпьет из тебя всю энергию, как чай этот. И ты окончательно станешь похож на этот пакетик. Ты же чувствуешь, что происходит что-то неправильное? Дальше будет хуже. - Что же будет? - Ну, точно этого никто не знает… Может, умом «повредишься». Как сосед твой. Даже тот небольшой покой, который ты себе создавал в этом мире, исчезнет. Это уже не покой, а безразличие, слабость и боль. Боль слабая, но она крепчает. Поверь мне. И я уверен… - Так ты сюда от уверенности прибежал? А что за сосед? - Во - первых, не прибежал, а приехал. Не перебивай меня. Моя уверенность не пострадала, не переживай. А сосед обычный, который через стенку. Бедолага не выдержал, видимо, вашего совместного творчества. Для него это было слишком «талантливо». - Ты про что вообще?! - Это ты о чем думал, когда пел? А? – прошипел Саурон. - Откуда ты знаешь? - Есть возможности узнать. Так что? - Я всегда пел. И ты это прекрасно знаешь. Сколько себя помню, для меня музыка – все. Он обещал помочь с карьерой здесь. Я сам не особо понимаю… - Помочь с карьерой, значит… Ничего нового. - Тебе виднее. Кстати, а ты? Голос уже не тот? – ухмыльнулся Маглор. - Причем здесь я? И как ни странно, но сейчас находиться рядом со мной действительно безопаснее, чем с тобой. Голос у меня уже не тот… Но в отличии от тебя, у меня еще очень много чего есть, кроме него. - Я бы не был так уверен. - А в чем ты уверен? - Что ты сейчас уйдешь отсюда. - Уйдешь ты… Не сейчас, но уйдешь. - С чего бы? - Из соображений самосохранения и сочувствия к другим. - Ты такой заботливый. Почему же? - У меня свои резоны. Они тебя не касаются, но поверь сейчас я делаю, то, что полезно для всех. - И для Мелькора? Саурон быстро взглянул на Кано. Говорить эльфу, что Мелькора «понесло» и последствия даже его самого пугали было нельзя от слова «совсем», а то этот «камикадзе местный» точно задастся целью попытаться навредить ему, даже ценой своей жизни... Но у Феанорингов этих слабое место есть. Забота о других. О себе могут не думать, но вот о ближнем… Издержки большой семьи. Такой и Маэдрос был. Прав Мелькор: поймешь, у кого какая слабость, и играй себе как на пианино, хоть на Маглоре, хоть на ком… Поэтому Саурон ответил: - Ему-то все равно. Что ему будет? А вот тебе и другим – нет. Сосед твой немножко послушал – чуть не «выпилился» сам и семье чуть не помог. Человеку моему повезло, что в наушниках был. А то уже сидел бы… Что ты смотришь? Зачем он к тебе пришел? Это же Мелькор. Зачем он объявился? Помочь тебе? У него в вокабуляре этого слова нет. Ни на каком языке. Карьера! Идиот. Ему тебя вытащить нужно было на сцену, и чтоб народу побольше. Он тебе предлагал выступать с его оркестром? - Да… - И записи делать, наверное, тоже? - Потом, после выступлений. Он сказал, если народу понравится, то обязательно будут и записи. - Ну конечно, нужно же проверить. Потренироваться. Около минуты в комнате царило напряженное молчание. Саурон молчал и ждал, а Кано, очевидно, был в шоке и осознавал сказанное. - Ты прав… Это же Мелькор. Может, я уже с ума сошел, раз связался с ним. Да и то, что слушаю тебя… Скажем так, это не признак моего психического здоровья. - Почему мы говорим только о твоем здоровье? Многие люди рискуют. - Я должен был понять. ДОЛЖЕН! - Все будет очень плохо. Для тебя же и других. - Значит, мне нужно исчезнуть и переехать? А я перееду… Перееду! – Маглор резко поднялся и заговорил с такой ненавистью, что Саурон даже отпрянул: - Но не потому, что мне что-то угрожает. А потому, что думаю о других и ненавижу и тебя, и хозяина твоего. Ты – пес… - Поправка – Волк. Я – волк. Ты просто забыл. - Как я вас проклинаю! Каждый день, каждый момент. И тебя, и его. И себя теперь. После отца и Маэдроса... Как я вообще впустил его в свой дом, в свою жизнь. Я бы все сделал, чтоб вас уничтожить, даже если умер бы сам. Перееду. Перееду, чтоб никогда не видеть вас. НИКОГДА. НЕНАВИЖУ. - Это единственное, что мне нужно от тебя. Эльф начал быстро ходить по комнате, как будто не слышал и не видел ничего. - Успокойся! Приди в себя. Теперь ты понял? Если ты согласен, то вот карточка. На ней деньги, много денег. Потеряйся. Вали в любую страну, куда хочешь. Согласен? Чего ты хочешь? - Я покоя хочу. - Он тебе нужен. Денег хватит. Там действительно много. Тебе помогут. Майа поднялся и собрался уходить, как вдруг Маглор схватил его за руку и тихо произнес: - Зачем ты пришел? Ты ведь из-за него пришел? Тебе ведь на людей и на меня наплевать. Так что? - Это не твое дело. Карточка на столе. Я буду ждать вестей о твоем переезде. - Кроме тебя, он никому не нужен. - Прощай. Майрон быстро вышел из подъезда и сел в машину. - Поехали отсюда. Завтра утром придешь сюда и поможешь с переездом. - Хорошо. - Документы, грузчики… Что угодно, но чтоб он «потерялся». Понял? - А может, его по-другому «потерять»? - Нет, пусть просто уедет. Просто уедет. Проблем не будет. Когда проезжали мимо известной в городе пиццерии, Майрон вдруг резко попросил остановить, быстро зашел в нее и уже через несколько минут вышел с небольшим пакетом. Вернувшись домой, он обнаружил Мелькора в кресле, в компании вина и записи своего концерта. Он внимательно посмотрел на Саурона и спросил: - Где был? - А что такое? Я в офис ездил и вот за пиццей заехал. - Да ты что? Решал вопрос с моим «питанием», – рассмеялся Мелькор. - А ты повеселел. - Я спросить хочу… Майрон, а почему ты предал меня сегодня? – спросил Мелькор, поднимаясь с кресла и ставя бокал на стол. Саурону от этого плавного движения стало гораздо более некомфортно, чем от всей агрессии Мелькора последних дней. Он как-то смотрел передачу из жизни хищников. Так Мелькор сейчас был очень похож на одного из них: нетороплив, внешне спокоен. Даже с кресла подняться соизволил… «А чего ему нервничать? Он все знает. Это я не знаю, чем это все закончится», – подумал Саурон, но вслух произнес: - Что? О чем ты? - Зачем ты сдал меня ему? Так понятнее? – спросил вала и подошел вплотную. Он говорил тихо и спокойно, но злоба чувствовалась такая, что Саурону было физически нехорошо. Страшно особо не было – видимо, за последние дни было слишком много эмоций. Мелькор сжал рукой горло майа, тот почувствовал, как силы начинают уходить. Но вдруг… - Мелькор!? Это что? – Саурон, вывернувшись, указал на струйки крови, которые появились из-под кожаной перчатки валы. - Отвечай мне. И давно? - Что давно? – угрюмо ответил Мелькор, рассматривая свои руки. - Вот поэтому я тебя, как ты выразился, «предал». Ты хоть перчатки сними. Неудобно, наверное, на раны носить… Правда? - Замолчи! Это не твое дело. - Я замолчу. После того, как скажу – скажу один раз. Знаешь, а хочешь – езжай туда, к нему. Может, уговоришь? Но знай – я тебя выхаживать не буду. Руки твои лечить опять НЕ БУДУ! - И не надо… - Это все появилось после начала твоего «эксперимента»? Для тебя все это важнее тебя самого? - Это все тоже часть меня. - Часть, но не ты! Ты готов пойти на все это? Терзать себя, свести с ума этого несчастного, растоптать меня и мое мнение? А ты знаешь, чем это все закончиться может? И я не знаю, но начало впечатляет. Я выхаживал тебя после сильмариллов, приводил тебя в чувство, когда мы оказались здесь. Ты думаешь, я поехал туда из-за эльфа? Даже он понял, что я приехал из-за тебя. Но тебе это не дано. Саурон резко развернулся и пошел на второй этаж, оставив Бауглира одного. Через несколько часов вала вошел в кабинет майа, где тот пытался работать. Сил, правда, не было абсолютно. Мелькор долго стоял в проеме двери и смотрел на него. - Что? Опять мое лицо не устраивает? Теперь оно тебе не нравится, когда я работаю? - Почему? Я просто вспоминаю, как первый раз увидел его в кузнях Аулэ. Кстати, ты в тот момент тоже работал. По мне, так ничего не изменилось, – Мелькор говорил медленно, рассматривая лицо Майрона. И, подойдя к ошарашенному майа, добавил, прошептав на ухо: - Я скажу только один раз. Я сегодня допустил ошибку, сказав кое-что… Твое лицо мне нравится независимо от того, что ты ешь или делаешь. И второе: скорее всего, он прав. - Ты о чем? - О том, что я нужен только тебе… – вала выпрямился и уже громче добавил: – А насчет пиццы… Хорошая идея, правильная. Кстати, где она?