Должно быть, это была любовь

      Вашингтон. Город процветает, если можно это так назвать. Немногочисленное население, однако же, привело город к состоянию ужасной помойки. Да, в городе достаточно хорошо развита промышленная инфраструктура, в области большой уровень урбанизации, но что же происходит в жизни обычных людей? Богачей в расчёт не берём, у них при любых условиях всё в шоколаде. Рассмотрим жизнь обычных людей, не отгороженных от городской суеты. Ужасные чёрные облака заполонили весь город, мало кому удаётся избегать их. Пыль столбом стоит из-за непрекращающегося потока автомобилей, что туда-сюда снуют по узким улочкам. Вернее, они только кажутся узкими. Скорее всего, большую часть пространства укрывают огромные потоки дыма. Последние речки и вовсе пересохли и исчезли с лица Земли. Местами оставались небольшие озёра, со временем наполненные остатками нефти и других промышленных отходов. Сто лет назад люди с трудом бы поверили в то, что смогут добиться такого успеха. Да, добились, но какой ценой? Уровень жизни в подобных местах порой совсем плох. Болезней в городе становится больше и больше, люди стараются покидать такие «жилые места», дабы хоть как-то прожить.       Пугает не только природа в этой местности, но и сами жители этого захолустья, населённое стадом баранов и овец. Подростки, рано повзрослевшие, стараются равняться на каких-то гопников, шлюх и бандитов. Они любят наркоманов, разбивают себе лбы и тусуются в местах, где много музыки, жары.       Совсем ещё дети, но уже пропитаны горечью и тяжестью своих лет.       Не сломленные.       Не сдающиеся.       И совершенно одинокие и не нужные.       Женщины — распутные, вульгарные, а мужчины позволяют себе непристойности и переходить за рамки дозволенного.       Страшный, изощрённый мир, в котором нет места любви… Хотя, как посмотреть.

***

      Она смотрит перед собой, дрожащими руками обхватив свои голые и синие руки. Между ног саднит, а в грудной клетке словно дыра. Она, будто ребёнок, закрылась в себе, спряталась. Тело красивое и такое стройное дрожит, глаза на мокром месте. Ей бы не плакать, прийти в себя, но отвратительная влага бежит по щекам, прочерчивая некрасивые линии. Он нависает над ней, держит свою плоть руками, омерзительно улыбается. Он хочет, чтобы она встала, отдалась, но она не может. Агония сжирает её.       — Вставай, — приказывает, и единственное, что может она, это поднять свои большие глаза, наивные. Чтобы разжалобить его, попросить не причинять ей боль, уйти.       — Ты не слышишь? Я заплатил кучу денег не для того, чтобы ты тут сидела. Мы не закончили ещё.       Она фальшиво улыбается, макияж почти стёрся, оставив неприятные впечатления. Красивая, да только фальшивая, ненастоящая. А ведь когда-то и она была другой. Мечтательной, ранимой. А сейчас? Распущенная, похотливая.       — Я кому говорю, — рычит, хватает за волосы, приподнимает.       Опускает глаза, в то время как грязные руки ощупывают её прелести, задевая соски. Она бы рада уйти туда, где её ждут, слышат.       Кукла.       С красивым телом и изорванной душой.       А плоть напряглась.       Лёгкий холод ласково скользил по её спине, рождая мурашки, а шершавые руки шарят по её телу.       Пальцы скользили между ног, ощущая влагу.       Усмехнулся, сжал волосы, жарко задышал. А она просто кукла: подчиняется, чувствуя, как сердце бешено бьётся в груди.       Её никто никогда не полюбит.       А если полюбит, то не навсегда.       Отвратительная жидкость по-прежнему стекала по глазам, но боли уже не было.