Четкий, дерзкий, резкий

В новой школе Ямазаки намеревался стать крутым. А то, блин, сколько можно. Куда ни придешь — везде аутсайдер. Жертва буллинга. То есть, как жертва. В ответ на приставания Ямазаки обычно вламывал так, что никому мало не казалось, но дело-то не в этом. Дело в том, чтобы ни у кого желания не было — не то что лезть, а даже смотреть косо. А для этого надо стать крутым. Можно было, конечно, покрасить волосы и слиться с толпой, но сестра заявляла — и Ямазаки с ней мысленно соглашался — что натуру не скроешь. Рыжий — это не состояние волос, это состояние души. Вообще-то школа Кирисаки Дайичи была их семье не совсем по статусу, и никто даже не подумал бы отдавать Ямазаки туда, если бы в последний год семейному бизнесу не поперло. Так Ямазаки и оказался зачислен в этот загон для богатеньких пижонов. Что ж, решил он, это вполне соответствует его целям — наверняка там все очкастые ботаники и будут шарахаться от одного только его внешнего вида. Так он и станет крутым. Первый ботаник — не очкастый, но тоже пойдет — попался на второй день. Вообще-то Ямазаки его и накануне видел — тот нежным дрожащим голосом толкал приветственную речь, что-то о том, как все они счастливы, что старинная школа Кирисаки Дайичи приняла их в своих стенах, бла-бла-бла, хуе-мое. При ближайшем рассмотрении стало понятно, что и физиономия у него под стать голосу — нежная, чуть не девичья, глаза в пол-лица, губки бантиком. Проходя мимо, Ямазаки сильно толкнул его плечом. — Осторожнее, пожалуйста, — мягко сказал мальчик-зайчик. Отлично, подумал Ямазаки, это шанс. — Чего-о-о? — прорычал он, нависая над своей первой жертвой. Нависать, признаться, оказалось не слишком удобно — они были почти одного роста, некоторое преимущество Ямазаки давала разве что ширина плеч. Мальчик-зайчик вскинул глаза. А потом вдруг качнулся вперед, ощерившись. — Я сказал — осторожнее, пожалуйста! Ямазаки шарахнулся назад под бешеным взглядом. Злая улыбка взрезала лицо парня. — А то ненароком ушибешь кого, — медленно, текуче закончил он. И неспешно пошел прочь. Нахуй, решил Ямазаки, ушел на крышу и провел там остаток дня. Вот же блин… влип. На следующий день он обходил неудавшуюся жертву по широкой дуге. Но планов своих не оставил. В первый раз ему не повезло, но ничего, попробует еще. Шанс предоставился на крыше, куда Ямазаки ушел со своим бенто. На самом удобном месте, там, где вчера провел остаток дня он сам, кто-то валялся. Ямазаки критически осмотрел вторженца. Ну, вроде ничего особенного, не считая родинки на лбу. Недолго думая, Ямазаки пихнул его ногой в бедро. — Это мое место, ты! Он ожидал, что спящий как минимум подскочит. Но нет, тот даже глаз не открыл. Лишь отозвался лениво: — На нем не написано. — Щас напишу, — рыкнул Ямазаки. — Встал и свалил. Тот вздохнул. Сел. И вдруг стремительно прянул вперед и вверх, сгреб Ямазаки за ворот и повалил его на крышу, чуть не наполовину свесив через край. — Охуел?! — Ямазаки забился, пытаясь вырваться. Тип с родинкой осклабился. — Я бы на твоем месте не рыпался, упадешь еще, — его ладонь сомкнулась у Ямазаки на горле. — Слушай сюда, рыжий. Еще раз попробуешь меня разбудить — прикончу. Он отпустил Ямазаки и поднялся. Покрутил шеей, вздохнул: — Весь сон перебил, — и ушел. Минуту спустя Ямазаки собрал конечности и сел. Что же ему так не везет-то… Что за школа такая дикая, дети якудза здесь, что ли, учатся? Не надо было вообще идти в старшую школу… Третий раз счастливый, решил он на следующий день. Надо найти еще одного ботаника, чисто для проверки. Если и тот окажется исчадьем ада, значит… значит, придется краситься и сливаться с толпой. Ямазаки раздраженно взъерошил волосы, поднимая их дыбом, снял ненавистный пиджак, обмотал его вокруг талии. Задолбало все… Очередной ботаник оказался натурально ботаником — Ямазаки нашел его в школьной оранжерее за опрыскиванием цветов. Ну, решил он, если и это не шанс, то шансов вообще нет. Он протянул руку к какой-то типа розе, чтобы сорвать. — Не трогай. — Чего-о-о?.. — начал было Ямазаки — но поперхнулся собственным возгласом. Ботаник смотрел на него. У него был совершенно пустой, страшный взгляд маньяка-убийцы. — Да ну нахуй, — пробормотал Ямазаки и поспешно свалил из оранжереи. Прирежет ведь и закопает под цветами. Не школа, а филиал ада на земле. — Хочу в другую школу, — пробормотал он тем же вечером, уткнувшись в сложенные на столе руки. Сестра посмотрела с сочувствием. — Опять, да? Он ей не ответил. Очередной день в школе стал еще хуже, чем предыдущие, потому что теперь у Ямазаки не было надежды. Не стать ему крутым. Не нашел он подходящего объекта для травли и доказательства своего превосходства. Может, он просто на такое не способен. Не его это. Так и будет аутсайдером всю жизнь. Не внушать ему страх, не главенствовать, не доминировать. А все потому что рыжий. Ну, или просто лузер. Рыжий лузер. Какой-то щелчок неподалеку вырвал его из пучины самоуничижения. Ямазаки поднял голову — и замер, как гончая перед дичью. Через ряд от него сидел представитель вида аутсайдер школьный типичный. Крашеные в какой-то грязно-розовый цвет волосы, челка, закрывающая пол-лица, школьная форма, сидящая как-то не так и эта общая аура отчужденности. Его сторонились — Ямазаки чуял это, как акула чует кровь. Вот оно! После урока Ямазаки нагнал его в коридоре и со всего маха врезался в плечо. Парень качнулся, выронив сумку. — Осторожнее, пожалуйста, — негромко сказал он. — Чего-о-о? — рыкнул Ямазаки, подступив вплотную. Над этим нависнуть бы вообще не получилось — он был выше ростом. Но и не требовалось — после мгновенного колебания парень пригнул голову, а потом и вовсе наклонился, чтобы собрать рассыпавшиеся вещи, и Ямазаки едва услышал его неразборчивое: — Ничего. В следующую перемену они столкнулись в туалете. Ямазаки снова смел свою жертву плечом и вошел в кабинку первым. Тот только коротко вздохнул. Вышли из кабинок они тоже вместе, и возле раковин Ямазаки, глядя в отражение парня в упор, сказал: — Ты мне не нравишься. Ядовитая улыбка расцвела на губах парня. — Какая жалость, — прошелестел он. — А вот ты мне — вполне. И вдруг он сгреб Ямазаки за плечо и одним рывком втащил его назад, в кабинку. Замкнул щеколду и навалился на Ямазаки всем весом. — Ты охуел?! — рыкнул тот, пытаясь вырваться. Но парень оказался неожиданно тяжелым и сильным — одной рукой он скрутил руки Ямазаки за спиной, а второй… — Ты больной, что ли? — зашипел Ямазаки, когда наглая ладонь расстегнула ему ширинку и полезла в штаны. — Охуел совсем? Я щас заору! — Давай, — легко согласился тот, скалясь. — Ори. Покажешься всей школе с моей рукой у тебя в трусах? И стиснул его член. Ямазаки охнул и зашипел, привставая на цыпочки. Черт… ощущения были… странные. — Не дергайся, — ввинтился в уши шелестящий шепот, — а то оторву ненароком. — Я тебя убью, — выдохнул Ямазаки. Парень хмыкнул. — Ну, попробуй. И сполз по его телу вниз, встав на пол на колени, и прежде чем Ямазаки успел что-либо понять, его член очутился в чужом рту. Он откинул голову назад, вмазавшись затылком в перегородку. Как же это было… приятно! До сих пор член Ямазаки оказывался только в его собственной руке. Несравнимые ощущения. Он застонал в голос и тут же зажал себе рот. Скотство, ну почему это все происходит именно с ним?.. Только пусть не останавливается… Быстрый язык скользил по его члену, сильные губы плотно охватывали основание. Ямазаки вплел свободную руку в чужие волосы — они оказались приятными, мягкими. Жесткие пальцы впивались ему в бедра. Хорошо-то как… Он услышал чужой стон — и его выгнуло мучительной дугой. Будто сквозь вату в ушах до него донесся сдавленный хрип. Потом ноги перестали держать, и Ямазаки по стеночке сполз на пол. — Хара, — хрипло представился парень после длинной паузы. — Ямазаки, — выдохнул Ямазаки. — Вот и познакомились, — Хара с некоторым трудом поднялся на ноги. А потом протянул Ямазаки руку. — Ты все делаешь не так, — сообщил ему Хара пару минут спустя, когда они оба приводили себя в порядок у раковины. Ямазаки хмуро посмотрел на него. Он понятия не имел, как ему теперь с Харой быть. — Что я делаю не так? — Все, — Хара набрал в рот воды и что-то забулькал. Ямазаки пробурчал: — Я по-рыбьи не понимаю. Хара фыркнул, выплюнул воду и повторил: — Прежде чем начинать терроризировать окружающих, надо создать себе надежный тыл. — Все у меня в порядке с тылом! — огрызнулся Ямазаки. Хара демонстративно уставился на его задницу. — Не могу спорить, тыл отличный. Но я сейчас не об этом. — Я тебе… — Ямазаки сжал руки в кулаки, и Хара осклабился. — Детка, ты поосторожнее, знал бы ты, как меня это заводит. Пришлось разжимать кулаки и судорожно тереть ладонями лицо. — Чего тебе от меня надо? — Интересный вопрос, если учесть, что первым докапываться начал ты, — фыркнул Хара. — Ты ведь играешь в баскетбол? — Да, — удивился Ямазаки. — Откуда знаешь? Хара ткнул себя двумя пальцами в челку. — Вижу! — весомо объявил он. — Пойдем со мной после уроков. Будет интересно. Ямазаки решил довериться судьбе. Ну, и Харе. Возможно, тот планировал затащить его к каким-нибудь своим друзьями, чтобы отпиздить. Возможно — опять же куда-нибудь затащить, чтобы… того-этого. Ямазаки решил, что в первом случае отобьется, а во втором… не отобьется. Не то чтобы Хара ему вдруг понравился. Но что-то эдакое в нем определенно было. После уроков Хара поджидал его в коридоре. Он улыбался, и из-за того, что глаз было не видно, эта улыбка на половине лица выглядела без шуток пугающей. Ямазаки мысленно обозвал себя идиотом. Вот какого хрена вообще полез? То-то ему вся семья твердит, что с самосохраном у него плохо. — Человеку нужна поддержка, — вещал Хара, пока они шли. — Своя банда, своя команда. Иначе так и будешь в одиночестве драться со всем миром. Поверь мне, Ямазаки, я знаю, о чем говорю, я был таким же. — Да ты и сейчас такой же, — буркнул Ямазаки. — О нет, — проворковал Хара. И распахнул перед Ямазаки дверь спортзала. Здесь было пусто, не считая троих человек. Ямазаки замер, глядя на них. Ботаник с глазами убийцы неспешно растягивался, сидя на матах. Сумасшедший якудза с крыши дремал на скамейке. А саблезубый мальчик-зайчик стоял под корзиной, вертя в руках баскетбольный мяч. — О, Хара! — воскликнул он, завидя их. — Кого это ты к нам привел? — Это Ямазаки! — торжественно объявил Хара. — Ямазаки, знакомься, перед тобой будущий стартовый состав баскетбольной команды Кирисаки Дайичи. Сето, — он ткнул в валяющегося на скамейке, и тот приветственно помахал рукой. — Фурухаши, — убийца-ботаник коротко глянул на них, не прерывая растяжку. — И наш капитан, — Хара приосанился, будто объявлял главный приз, — Ханамия! Ханамия, постукивая мячом, подошел к ним. Смерил Ямазаки взглядом с ног до головы, улыбнулся — страшно и недобро. — А, тот самый четкий, дерзкий и резкий. Хара, как же ты его приручил? Ямазаки открыл было рот, чтобы возмутиться, но Хара заговорил первым: — Ну, я-то, в отличие от вас троих, не кидаюсь на перспективных новичков. Подхожу к ним с лаской, с любовью… — Просто ты мазохист, — прокомментировал Сето. — А мы, — подхватил Фурухаши, — бывшие жертвы буллинга. У нас, может, психотравма. — Да это у меня от вас психотравма! — возмутился Ямазаки. — Вы вообще нормальные?! — Нет, — ответили хором все четверо. А Ханамия добавил: — И ты тоже, — после чего бросил ему мяч, а Ямазаки его поймал. — Хорошая реакция, — одобрил Ханамия. — Заполняй заявление в клуб, Ямазаки. Будем играть в баскетбол, — и рассмеялся чему-то. А Хара сдернул с Ямазаки пиджак и азартно предложил: — Ну, что, один на один? Ямазаки кивнул, не колеблясь. Он подумал, что у него еще никогда не было друзей. Эта странная четверка на друзей тоже не особенно тянула. Но, отбивая мяч о паркет и глядя на замершего напротив Хару, Ямазаки подумал, что друзей он из них, пожалуй, сделает. И тогда они все вместе станут крутыми.