Ты прекрасен, когда молчишь

Тонкие руки, покрытые окровавленными бинтами, нежно касались бледной кожи, поглаживая, надавливая, осторожно царапая. Подушечки пальцев игриво пробежались по длинным чёрным ресницам, а затем зарылись в рыжие кудри. “Даже сейчас такие мягкие”, — восхищённо подумалось Дазаю, когда он накрутил прядь на палец. Рыжие непослушные волосы, при свете лампы полыхающие ярким пламенем, спадали на лицо, создавая цветовой контраст с его мертвенной бледностью. Обхватив чужое лицо ладонями, Дазай поднял голову вверх на вытянутых руках и пригляделся. Рана на шее уже перестала обильно сочиться кровью, и рваная кожа висела испачканными алым отвратительными лохмотьями, едва прикрывающими кровавое месиво в том месте, где раньше покойник носил свой излюбленный чокер — чёрную ленточку с металлической застёжкой. Широкая улыбка растянулась на лице Дазая мерзким оскалом. Не опуская рыжей головы, он принялся кругами передвигаться по комнате, изображая движения, отдалённо напоминающие вальс. Напевая незатейливый мотив, Дазай не сводил глаз с бледного лица, словно надеясь, что ресницы легко вздрогнут, веки разомкнутся, и на него вновь устремится колкий взгляд лазурных глаз. Но ничего не происходило. Почувствовав напряжённую усталость в руках, Дазай опустил тяжёлую голову на уровень своего лица и вздохнул. — Ну, и как тебе такое, Чуя? — обращаясь к голове, немного печально, но продолжая легко улыбаться, произнёс он. — Как ты думаешь, почему всё так обернулось? Разумеется, Чуя не дал ответа. Он не ответил бы, даже если бы мог — и это одна из причин, почему. Он не позволил бы прикоснуться к своему лицу, длинным ресницам, не позволил бы зарыться пальцами в густые кудри рыжих волос — и это даже не конец списка причин. Впрочем, с уверенностью сказать, как всё так обернулось, Дазай и сам не мог. Не мог и именно поэтому раз за разом спрашивал об этом безмолвного Чую, но ответом ему было лишь тяжело бьющее по вискам молчание. — Молчишь, да? — горько усмехнулся он, одной рукой проводя по волосам. — И хорошо. Знаешь, ведь ты… прекрасен, когда молчишь. И отныне ты будешь прекрасен всегда.