Серьги

— Онее-чан, я хочу проколоть уши. Выглянувшая из-за широких страниц газеты Саэ выглядела искренне удивленной. «Ее маленькая Макото» с детства наотрез отказывалась от ношения серёг, и подобная просьба, прозвучавшая на следующий день после восемнадцатого дня рождения, должно быть, сильно контрастировала с ее прежними убеждениями. И куда более удивительной стала произнесенная следом фраза: — И я хочу, чтобы это сделала ты. Макото была слишком уверена в своем решении, чтобы сдаться под напором аргументов сестры и совершить процедуру в специальном салоне. Она даже не приводила в ответ на аргументы «против» свои «за», лишь настойчиво повторяла, что доверяет рукам сестры — и ничьим больше. Через время Саэ сдалась, устало вздохнув, покачав головой и сказав, что за последствия она ответственности не несет. — Спасибо, — искренне поблагодарила сестру Макото, плавно опускаясь на стул. — Кажется, ты даже не рассматривала вариант с моим отказом, да? — усмехнулась Саэ, когда Макото протянула ей специальную иглу для пирсинга, приобретенную заранее. В ответ лишь послышался довольный смешок. Так или иначе, это было волнительно, но то волнение не было исключительно негативным, оно оказалось смешанным с каким-то особенным, трепещущим чувством внутри. Макото забывала сделать вдох всякий раз, как ее чувствительной мочки уха что-то касалось — то промоченный насквозь спиртом ватный диск, то маркер с тонким наконечником, оставивший аккуратную точку на месте будущего прокола, то пальцы сестры, холодные, как и всегда. От последних по всему телу вмиг проносилась стайка мурашек. Холодными или теплыми, но она всегда любила руки сестры, их уверенные и вместе с тем осторожные прикосновения. Они были крайне умелыми и могли создать многое — от отчета об очередном выигранном деле до модной стрижки. Так уж вышло, что Саэ с детства стригла Макото и слово «парикмахер» второй было чуждым. Теперь, помимо своих волос, она доверила этим любимым рукам и свои уши. — Будет больно, потерпи, — заботливое предупреждение сестры Макото встретила очередной улыбкой. — Ты же знаешь, я вещи пострашнее прокола уха пережила. Она чувствовала, что Саэ тоже улыбается, хоть и ужасно волнуется. И это было объяснимо. Может, на лице сестры никак не отображается страх, когда она видит трупы, но ее способно взволновать любое событие, связанное с благополучием младшей сестры. Макото не удержалась и накрыла своей ладонью ладонь сестры, прижимая ее к своему уху. — Расслабься. Тихая усмешка. — Кто бы говорил. Вскоре процесс возобновился, и Макото почувствовала холод металлической иглы у своего уха. В отличие от рук Саэ, этот холод казался чуждым и неприятным. Она прикрыла глаза, тем не менее, улыбаясь. Все это действительно было похоже на особенный ритуал. — Сейчас вставим первые серьги... — подала голос Саэ после успешного прокола обеих мочек. — Ты ведь помнишь, какие именно? Почему-то Макото было очень забавно услышать тихий, не самый радостный вздох сестры и, вдобавок, какое-то недовольное бормотание под нос. — Я говорила тебе, почему так не стоит делать. — Но ведь в конце-концов ты согласилась. Она специально не оборачивалась на Саэ, чтобы не выдать свою довольную улыбку и наверняка плясавших в глазах маленьких чертиков. Сестра более ничего не ответила, зато послышался тихий лязг столкнувшихся друг с другом серёг. Чувство чего-то инородного в ушах было непривычным и поначалу приносило слегка некомфортные ощущения, но вместе с тем и радость. Макото не терпелось взглянуть на себя в зеркало. — Я как следует их продезинфицировала, но все равно, обязательно обрабатывай и их и прокол. И будь предельно аккуратной, если ты их заденешь... — Знаю, знаю, сто раз уж обсуждали! — отмахнулась Макото, буквально вскакивая со стула и вылетая в прихожую. Если большое зеркало не обманывало, то на нее с той стороны смотрела словно повзрослевшая Макото — такой удивительный эффект давали ее первые серьги. Поспешив выпрямиться и расправить плечи, она на секунду замерла, вглядываясь в свое отражение. Сердце так радостно подпрыгивало, что она боялась не удержать его в своей груди. — Ну как? Еще не пожалела о содеянном? — к Макото в отражении зеркала присоединилась Саэ, с любопытством изучавшая результат своих стараний. Она ответила не сразу. Молча поднеся руку к правому уху, Макото аккуратно обвела указательным пальцем контур уха и, дойдя до мочки, скользнула вниз по серебряной сережке средней длины. — Нет. Совсем нет, — выдохнула она, сдерживая бурю из восторженных чувств. — Мне очень нравится, как твои серьги смотрятся на моих ушах. — И все же, ты могла бы купить себе новые, почему именно мои? — спросила Саэ, покачивая головой, без какой-либо укоризны. — Ты не понимаешь, онее-чан, — обернувшись лицом к сестре, ответила Макото, — в этих серьгах частичка тебя. Ну и... в конце-концов, что плохого в том, чтобы хотеть быть похожей на свою старшую сестру? Короткая пауза. — Странная ты все-таки у меня, — Саэ ничего не оставалось, как выдать свою любимую фразу и по-доброму потрепать сестру по волосам. — Странная, — согласилась Макото, довольно жмурясь и хихикая. Это все было таким теплым и особенным. Как же ей раньше не хватало подобного в их с сестрой отношениях... — Носи их с удовольствием, Макото. — Обязательно, онее-чан.