Aomine-san

Кисе переодевался в чистенькую аккуратную форму в раздевалке. Он любил запах постиранного белья и свежести, о которых так любят болтать в рекламе. Но он пришёл сюда не для того, чтобы покрасоваться в красивой форме — это он мог сделать и на подработке моделью через четыре часа. Сейчас его больше волновала спортивная секция по баскетболу, которую он сразу же выбрал, поступив в университет. Дисциплина не основная, подобна клубу в старшей школе, но Рёта придавал ей огромное значение по причине того, что именно в баскетболе он лучше всего умел проявить себя, а также свою способность копировать всё, что он видит. И вот, первое занятие. Все ждали на скамейках на улице: кто-то разминал мышцы, кто-то рылся в телефоне, а кто-то напевал раздражающую песню вот уже целый день. Несложно было догадаться, что этим самым источником раздражения был Такао Казунари c факультета химии. Он, откровенно говоря, пинал камень в сторону своего одногруппника — Мидоримы Шинтаро, который, похоже, бесился пуще остальных. Кисе не знал этих парней так долго, но уже мог прикинуть, чего от них можно было ожидать. — Такао, ты можешь умолкнуть хотя бы на минуту? — наконец-то не выдержал Мидорима. Он получил в ответ неоднозначный фырк и молчание, которое, впрочем, не длилось долго — Такао нашёл ещё одну песню, которую не прочь был спеть. Мидорима поправил свои очки средним пальцем, которые не снимал даже во время тренировки — уж больно плохое было его зрение. — Шин-чан, только тебе не нравятся мои песни, — возмутился Такао на этот жест, — остальные обожают их! Толпа из студентов воскликнула громкое «нет», и Казунари лишь пожал плечами, продолжая петь. Кисе решил разбавить обстановку, подсев к Мидориме. Всё же, Рёта был общительным парнем. Не годится так долго стоять в сторонке. — Мидорима-ччи, как поживает твой вчерашний эксперимент? — поинтересовался он, имея в виду тот самодельный вулкан, который они с Такао выносили на задний двор. — Как ты меня назвал?! — Мидориме точно нужно было время, чтобы привыкнуть к идиотам, которые окружали его. Хотя, с Такао он ещё со школы и привык как-то. Наверное. — А, не важно. Его больше нет. Такао как всегда всё напортачил, и эксперимент… взорвался. — А что я-то? Это ты насыпал слишком много… — Мидорима смирил напарника суровым взглядом, и тот заткнулся. Кисе мысленно поржал над чудаковатой парочкой и вернулся к осмотру спортивного поля — просторного, полного площадок для игры не только в баскетбол, но и в волейбол, теннис и даже бейсбол, который был особо популярен среди американских студентов. Кисе нравился его университет, хотя он и находился достаточно далеко от его старшей школы. Благо, Токио предоставляло ему даже больше возможностей в модельном бизнесе, который он всё же воспринимал больше как хобби. Послышался звук свистка, и студенты синхронно повернули головы в сторону его источника. Перед ними стоял высокий мужчина крепкого телосложения, на нём были чудаковатые шорты с ананасами, спортивная куртка в тон, повязка на голове и однотонная белая майка, которая шла в контраст с его смуглой кожей. Мужчина передвигался лениво, почти вальяжно. Взгляд — скучающий, даже немного раздражённый. — Ну что, кролики, чего расселись? Выстроится в ряд, и быстро, — у ленивого человека ленивый голос, и только приятная хрипота спасала ситуацию. Мужчина вышел вперёд, пока все выстроились в один ряд. — Такс-такс, что тут у нас. Он обошёл пару студентов и остановился напротив Касаматсу — одногруппника Кисе. — Назовись. — Касаматсу Юкио, первогодка, студент математического факультета. Физрук — так его пока обозвал Рёта, лишь хмыкнул. — Цель вступления в баскетбольную секцию? — Эм… любовь к баскетболу? — За ложь бежишь десять кругов, можешь начинать прямо сейчас. Физрук пошёл дальше, вовсе не обращая внимания на злобный взгляд в спину. Он прицепился ещё к паре студентов, называя их хиляками. Теперь на поле бегало человек десять, не меньше. Чем ближе подходил учитель, тем сильнее чувствовалось напряжение. Кисе наоборот же воротил нос — как это так, такая самодовольная личность будет вести у него чуть ли не самый главный предмет в его жизни? Бред какой-то. Ну, он уж точно не даст этому нахальному идиоту заставить его бегать. — Имя. — Мидорима Шинтаро. — Хм, — физрук бросил на него загадочный взгляд. А после сладко зевнул, переступил с ноги на ногу и выдал, — скучно. Мидорима и бровью не повёл, хотя только Такао и знал, что тот готов был хорошенько зарядить наглому физруку по челюсти. Но, увы, гороскоп на сегодня не позволял ему сделать этого — Оха Аса чётко сообщала «никаких конфликтов на сегодня», чем Такао и пользовался, всячески дразня его и подкалывая, зная, что завтра всё равно огребёт за всё это в двойном размере. Казунари физрук даже не тронул, что очень странно. Он направился прямо к Кисе. Сложно было описать чувства студента на тот момент: он был решительно готов на многое, его этот человек бесил, хотя он и знал его какие-то несчастные минуты жизни. Но вот он стоит — ссутуленные плечи, томный взгляд глаз цвета ночного неба. И хоть настроение скуки можно было прочесть на лице этого экземпляра, Кисе не мог не подметить, что внешность у этого учителя очень даже приятная. Немного приодеться не в заляпанную потом майку — и как конфетка! Если бы только характер соответствовал внешности… — Хм, как интересно, — физрук склонился к Кисе непозволительно близко, но тот был настолько в шоке от этого, что не смог и пошевелиться. Рёта мог рассмотреть небольшие морщинки под глазами преподавателя, по всей видимости, от нехватки сна… или наоборот, его избытке. Но каким бы привлекательным не был физрук, Кисе имел для себя одно кредо — не позволяй людям лишнего. И появилось оно не просто так, всё же он модель. — А вы в курсе, что у нас есть статья за домогательство? Вмиг физрук залился громким смехом, приводя в недоумение всех остальных. Кисе скрестил руки на груди — защитная реакция. — Блондиночка, у тебя нет прекрасных буферов, чтобы заявлять подобное. Кисе ещё сильнее возмутился. Чёрт, а этот препод с огнём играет. — А вы точно учитель? Теперь физрук, вдоволь насмеявшись, принял более серьёзное выражение лица, он некоторое время подумывал над ответом, но после пустил всё на самотёк. — А что, не верится? Кисе пожал плечами. Может, фигура физрука и была хороша, вот только эта исходящая от него лень и усталость не обнадёживали. Может когда-то в прошлом он и был мастером своего дела, как полноватый тренер Кисе из средней школы, да вот сейчас он вряд ли смог продемонстрировать свои умения. — Скажем так, троечка из десяти. Препод загадочно улыбнулся, а после откинул свою толстовку в сторону, оставаясь в одной майке. — Хорошо… как тебя там? — Кисе Рёта. — Точно! Как это я сразу не признал? Наша известная моделька всея университет. Удивлён, что ты вообще решил ходить на спортивные занятия, ноготок не сломаешь? — Кисе сжал кулаки, но промолчал, — так уж и быть, дам тебе шанс заткнуть меня. Студенты заинтересованно растопырили уши, пытаясь понять, к чему же клонит физрук. — Я слушаю. — Выиграешь у меня один на один — и можешь делать на моих занятиях чего душе угодно. Проиграешь — будешь мне должен услугу. — Какую ещё? — По ходу дела придумаем, если, конечно, не зассышь. Кисе был слишком горд, чтобы отказаться. И в который раз об этом пожалел. Он принял уверенную стойку, покрутил на пальце мяч и пошёл в атаку. Физрук стоял неподвижно, на его лице красовалась самодовольная улыбка. Как же хотелось её стереть к чертям! Мгновение — и он исчез из поля зрения, точно также как и мяч с руки Кисе. Ещё пара секунд — и очко в пользу физрука. Какого чёрта?! Но Кисе и не думал сдаваться. Он сослался на яркое солнце, которое слепило ему глаза. Сейчас оно благополучно спряталось за приближающимся облаком. Ещё одна попытка, ещё одно неровное дыхание и острый взгляд напротив. Остальные студенты были увлечены зрелищем, за которым они и пришли, вступая в этот клуб. Не хватало только попкорна. Шинтаро был единственным, кто пытался сохранять непринуждённый вид, но, тем не менее, смотрел это представление вместе с остальными и нервно перематывал бинт на пальцах. Рёта искренне хотел победить, ведь не привык оставаться в проигравших. Что средняя школа, что старшая — он везде был номер один. Баскетбол не был исключением, хотя другие виды спорта он так же попробовал. Он остался в баскетболе, потому что любил свою команду, прошёл с ними через турниры и вывел их к победе. Никто и никогда не смел оспаривать его навыки. Кисе помнил, как однажды наблюдал за соседом-старшеклассником и его друзьями. Они каждый раз устраивали нечто феерическое. Баскетбольная площадка превращалась в самое настоящее поле боя. Тогда он и восхитился этим видом спорта. Конечно, детская стеснительность не позволила спросить ему разрешения попробовать сыграть вместе, всё же, они все были старше. Но он не мог не заметить, насколько же поразительными были навыки его соседа. Солнце всё также скрывалось за пушистыми тучами, ветер обдувал его вспотевшую кожу. Эта игра приносила удовольствие и в то же время выматывала. Но Кисе не собирался сдаваться — не сегодня и не сейчас. Он всегда умел и любил копировать чужие движение, но чёрт, как же было сложно уследить за этим придурком, возомнившем о себе непонятно что! На какой-то миг у Кисе промелькнула мысль, что подобное высокомерие вполне оправдано, но он тут же отбросил её — ещё чего, будет он признавать своё поражение! В те редкие минуты, что он мог видеть учителя, Кисе поймал себя на том, что откровенно пялится на открытые участки кожи, что наблюдает за каждой капелькой пота, стекающие куда-то в самые потайные недра края майки. Это было неправильно, это было странно. Собравшись с мыслями, Кисе решил выложиться на полную — сегодня он одержит очередную победу, как и всегда, как и привык это делать каждый божий день. Ему ужасно хотелось пить, жар переполнял тело, но он не замечал этого, как летающих в небе птиц, как и громкие возгласы студентов, как и биение своего сердца. Откуда в человеке столько силы? Как он умудряется проворачивать это каждый раз? Есть ли у него супер-сила? Бред, у людей не бывает супер-способностей. Тем более у таких заносчивых. Он победит. Он сможет. Ведь он так этого хотел. И вот сейчас он проиграл. 5:0 — полный провал. И снова эта самодовольная ухмылка — аж полыхает от неё. — Что ж, а теперь моё… желание. — Не без насмешки заявил физрук. Кисе хотел ему врезать, но был слишком раздавлен поражением. — И да, забыл представиться — Аомине Дайки. Я ваш сенсей.

***

— Чёрт, этот придурок… Аомине блин! Заставил меня забор красить! — возмущался Кисе, застирывая заляпанную футболку, — вот почему все студенты бегали, а я должен был красить?! — По крайней мере, это была эпичная игра! Пусть и с твоим полнейшим крахом! — сейчас подколы Такао звучали раздражающе. И как Мидорима его терпит? Однажды Кисе уже заставал этих двоих в общежитии за весьма… интимным делом. Может, это всё и компенсирует? — Он меня раздражает… — Кисе прикусил губу, вспоминая самодовольное лицо Аомине, его крепкие сильные руки, вспотевшая грудь, которая так пылко вздымалась и опускалась… так, это не то! Рёта покраснел от собственных мыслей. Что с ним происходило вообще? — Как всегда делаешь всё крайне коряво, — проворчал Мидорима, выхватывая футболку из рук Кисе и принимаясь её застирывать, — а тебе скажу одно — не ищи себе проблем. — Чья бы корова мычала! Вы с Такао сами-то не можете себе уединённой комнаты найти, обязательно было… — З-заткнись. — Мидорима раздражённо прикрыл глаза, пока Такао делал вид, что рассматривает трусы на верёвке. — В любом случае, в университете каждый предмет важен. Так что прекрати строить из себя дурачка и займись уже делом. Он кинул чистую футболку в лицо Кисе, и они с Казунари поспешно удалились, возмущённо о чём-то перешёптываясь и пихая друг друга локтями. Рёта невольно улыбнулся. Всё же, это двое были лучшим, что ждало его в этом университете. Он вновь вспомнил лицо Аомине, его хрипловатый голос и жуть какие раздражающие безразличные манеры. Рёта притворно скривился и отправился на съемки — работа не ждала, а у него ведь его куча домашнего задания на обеденный перерыв!

***

К сожалению, беды только начинались. Каждое занятие по баскетболу заканчивалось для Кисе чем-то трагичным, ибо каждый раз он принимал их с Аомине «дуэль», как это любил называть Казунари. Просто гордость не позволяла сказать «нет». И каждый раз он проигрывал. С величайшей болью и желанием набить Аомине лицо. Но статус не позволял. Кисе — студент. Аомине — каким-то образом физрук. Поэтому каждый раз Рёта то вёдра таскал, то раздевалку от каждого пятнышка вылизывал, то маты чистил, то стоя на одной ноге пытался достать локтём до носа, то напевал гимн Италии, то перетаскивал весь инвентарь с чердака в подсобку, то подпольно покупал ему запасы пива, то публично обливал себя ведром с водой, то проникал в женскую раздевалку с камерой и получал по лицу, то бегал вокруг корпуса в костюме жука (где Аомине только такой раздобыл?), то просто наяривал приседания по сто раз за подход. Нелёгкая у Кисе жизнь, в общем. — Я задолбался. — Сказал он после такого напряжённого месяца. Аомине в буквальном смысле выжимал из него все соки, и это не считая тех случаев, где они просто сталкивались в коридоре, в столовой или на улице. Рёта не понимал, к чему было столько внимания к его персоне. Неужели, Аомине и впрямь его ненавидел? В таком случае, Кисе лишь оставалось ненавидеть своего обидчика в ответ, но всё равно каждый раз попадать в одну и ту же ловушку. Он сравнивал Дайки с самим сатаной, который делал его жизнь невыносимой. Кисе думал, как отомстить, но все его планы так и не осуществлялись. Каким-то образом, Аомине умело обходил все бережно расставленные ловушки с банками красок или простой воды, зато Мидорима всегда удачно на них попадался и винил во всём Такао. И вот, это был обычный солнечный день. Кисе протирал в спортзале пол — очередное желание Аомине. Закончив с этой тяжкой работой, он улёгся на маты, переводя дух. Благо, сегодня не было работы, а его время было практически безлимитным. Он наслаждался прохладой от открытого окна. Сегодня Аомине снова у него выиграл. Он признал — физрук был очень быстр. Интересно, почему он не играет в национальной сборной, а выбрал профессию учителя? Не сказать, что у него было к этому призвание, но их команда явно начала повышать дух, а это значило, что у них было много шансов в победе в межуниверситетских соревнованиях. Аомине был ленив, неопрятен, иногда Кисе заставал его с сигаретой на углу школы, а также он знал отборное количество матов, которые не стеснялся использовать на тренировках, когда его бесили ошибки игроков. Кисе начинал понимать, что не может его ненавидеть. — О, моделька. Что, уже сломал ногу, пока мыл пол? Или может. — Что ты тут делаешь? — Ну, это мой спортзал. Так что, тут я босс. Кисе закатил глаза. Пусть японская вежливость и предполагала от него уважительного обращения, он без стеснения фамильярно общался с этим придурком. И, похоже, придурка это более, чем устраивало. — Впрочем, ты и так проводишь тут половину своей жизни, — Аомине нахально посмеялся, — так что сиди хоть до посинения. — И кто в этом виноват? — Полегче, не моя вина, что ты всё время продуваешь! Кисе прыснул. Не, ну каков наглец? Не выдержав, он встал и непозволительно близко подошёл к Аомине, хватая того за ворот футболки: — Это не даёт тебе права так надо мной издеваться! Я тебе не раб, чтобы всю работу за тебя выполнять! — Оу, как мы заговорили, — Аомине не переставал улыбаться, что ещё больше бесило, — ты сам на это соглашаешься, так что не нужно строить из себя жертву. — Я и не строю! — Кисе почти перешёл на крик, — но ты… ты! — Я? — Самый ужасный препод, которого мне довелось иметь! Аомине принял задумчивое выражение лица, а после он как-то расслабленно вздохнул, перехватывая запястье руки Кисе, которая держала ворот его футболки: — Маленький лжец. — Чего? В следующую секунду, Кисе почувствовал, как губы Аомине накрыли его, и он встал в ступор. Он совсем не понимал, как так получилось, он не смел ни сопротивляться, ни отвечать. Лишь чувствовать, как чужие сухие губы сминают его, как чужой язык в наглую проникает внутрь и приводит его в настоящий шок. Как это вышло? Аомине отстранился, заглядывая в широко раскрытые от удивления глаза Кисе. Рёте хотелось то ли закричать громко, то ли вообще раствориться в воздухе. Он не нашёл другого выхода, как развернуться и убежать прочь. Блять. Его поцеловал Аомине Дайки. Учитель физкультуры. ЕГО учитель физкультуры. Баскетбольного кружка. БЛЯТЬ БЛЯТЬ БЛЯТЬ.

***

Кисе не посещал занятия по баскетболу вот уже неделю. Вечерами он закрывался в своей комнате и пытался отвлечь себя книгами. Навязчивые мысли посещали его голову. Мысли об одной проблеме. Проблеме по имени Аомине мать его Дайки. Рёта перекатился с одного бока на другой, теперь заглядывая в потолок. На губах всё ещё чувствовался жар от поцелуя, хоть и прошла целая неделя. Бесит. Вот и причина, почему Аомине не оставлял его в покое. Бесит. Вот почему он так часто называл его «блондиночкой». Бесит. И вот почему, он страдал весь этот нелёгкий месяц. БЕСИТ БЕСИТ БЕСИТ. Не подумайте, Рёта никогда не был гомофобом. Пожалуй, он даже не любил себя относить ни к одной существующей ориентации. Полюбил человека — и ладно. Но проблема была в том, что Кисе никогда по-настоящему и не влюблялся. У него были девушки в школе, далеко не всегда плохие и стервозные — самые обычные, даже в чём-то замечательные. Но Рёта испытывал максимум симпатию, как бы не старался вызвать в себе нечто иное. Если бы у него спросили тогда, готов ли он провести с кем-то из них остаток жизни, ответом однозначно было бы «нет». Остаток жизни — это ведь так долго, верно? Но и сейчас он не понимал, что чувствует. Готов ли он до конца жизни терпеть выходки этого физрука? ОДНОЗНАЧНО НЕТ. БЕСИТ. В дверь постучались, и вскоре в комнате появился Мидорима. — Меня… прислал Такао. Сказал с тобой поговорить. — Ну, говори. — Как дела? — Отлично. — Вот и славно, я пошёл. Кисе устало вздохнул и поспешно его остановил. — Да-да? — Вообще-то… есть кое-что, что меня волнует… — Хочешь об этом поговорить? Кисе кивнул. Он рассказал Мидориме всё, что произошло между ним и Аомине. Шинтаро слушал внимательно и не перебивал. Кисе много раз повторял слово «бесит» и был щедр на эмоции — так он был зол. И вот, когда он эпично закончил, Мидорима поправил свои очки и готов был сделать свои выводы. — А теперь скажи, ты его ненавидишь? — Что? — Аомине Дайки. Ты его ненавидишь? — Я… я пытался. Правда. Он невероятно раздражающий, высокомерный ублюдок. Но и в то же время… он прекрасно играет в баскетбол. Проигрывать обидно, но ещё больше я хочу быть как он. А ещё… иногда его шутки смешны, правда. Только ему не говори, что я так думаю! — Он сегодня спрашивал о тебе. — Правда? — Да, узнавал, не сломал ли ты часом ноготь. — Тц! Так в его стиле! — И тем не менее… ты в него влюблён. — Что ты… — Кисе почувствовал, как сердце готово было выпрыгнуть из груди. Да что Мидорима знает? — Я видел, как ты смотрел на него всё это время: во время вашей игры, или когда он вещал свои речи. Так на меня обычно смотрит Такао, когда думает, что я сплю. — Но… — Я знаю, вы сенсей и студент, но… разница в возрасте не такая уж и большая, так что даже я не вижу в этом ничего страшного. Я отлично понимаю твои чувства, порой, Такао бесит меня не меньше. Но согласись, эти дебилы знают, чем очаровать… Кисе услышал то, что хотел услышать ещё очень давно. Да, он, чёрт возьми, влюблён. То неведомое чувство, которое так долго терзало его душу, наконец-то получило название. Мидорима встал и направился к выходу. — И да, если наш разговор выйдет за пределы этих стен — я тебя лично придушу.

***

Аомине складывал мячи в подсобку после долгой тренировки. Он изрядно вымотался, а потому сейчас думал о двух вещах — о хорошем душе и пиве. Обернувшись, он увидел того, кого совсем не ожидал увидеть. — Кисе? Тот, будто боясь сделать лишнее, аккуратно подошёл и загрёб Аомине для их второго поцелуя. На этот раз он не стоял ступором, а принял вещи такими, какими они были всегда. Они — сенсей и студент. Но желание было сильнее. Кисе не считал себя маленьким мальчиком со школы — он был практически взрослым мужчиной, и он знал цену своим поступкам. — Просто один вопрос, — оторвавшись от поцелуя, прошептал Кисе, — с каких пор? — Ещё очень давних, Рё-тян. — Что? — Я жил по соседству с тобой. Наблюдал, как ты, будучи мелкой шпаной, пытался закидывать мяч в корзину. Я не решался подойти, ибо… дети никогда меня не любили. Но ещё тогда я заметил в тебе этот талант. Не то, что бы это была любовь — я о таких вещах и знать не знал. Но мне хотелось хотя бы пообщаться с тобой. Кисе слушал это, и с каждым новым словом его сердце отбивало новый ритм. Он солнечно улыбнулся и вовлёк Аомине для их уже третьего поцелуя. Конечно, его издёвки никогда не закончатся, но в этот вечер Кисе поклялся, что однажды обязательно превзойдёт своего учителя. Мини-сиквел: — Шин-чан, ты молодец, что поговорил с Кисе. Прям горжусь тобой! — Я лишь дал ему совет, вот и всё, — Мидорима пафостно поправил очки, пока они с Такао шпионили за сладкой парочкой в спортзале. — Слушай, Шин-чан. — Мм? — А это правда, что я умею тебя очаровывать? — Я его убью! — выкрикнул Мидорима и чуть не выдал их местонахождение.