Фруктовый лед

Хаджимэ глубоко вздохнул. Выдержка… Выдержка… Больше выдержки… Вот уже больше часа Сугороку сидит в компании остальных надзирателей Намбы, но это, на удивление, еще вполне сносно. А вот то, с каким упоением Гокуу ест фруктовый лед… этого начальник тринадцатого корпуса и вообще ни один человек с нормальным зрением и либидо выдержать не мог. Самон же, как на зло, с совершенно обычным видом то запихивал в рот половину сладости, то полностью вынимал, только старательно изучая языком поверхность. Когда лед подтаял, из-за чего мужчина наклонился, чтобы собрать капельки языком, даже Киджи не выдержал, принявшись орать на мужчину за якобы испачканные отчеты, чтобы прекратить неосознанный разврат на рабочем месте. А Гокуу явно не понимал, почему все так косятся. Он вновь собрал капли растаявшего лакомства, вопросительно уставился на покрасневшего Мицуру и спросил: — Тебе плохо что ли? Хитокоэ промолчал, только потеребил ворот рубашки, чтобы глотнуть немного прохладного воздуха. — Ну… Пойди воды попей, — медленно предложил Самон, откусывая ото льда верхушку. Мицуру быстро кивнул, и все остальные надзиратели тут же прониклись сочувствием и быстренько смылись, чтобы помочь товарищу «попить водички». Самон с удивлением посмотрел толпе вслед. — Странно, — сказал мужчина, вновь лизнув почти закончившийся лед. — Да блин, ты можешь свою морожку более прилично есть? — не выдержал Сугороку, который не ушел из комнаты из-за нежелания покидать уютное теплое место. — А, ты о чем? — с удивлением спросил Гокуу, прикусывая оставшуюся деревянную палочку. Хаджимэ со вздохом встал и, наклонившись к начальнику пятого корпуса, что-то прошептал ему на ухо. Лицо смотрителя тринадцатой комнаты при этом никак не изменилось, зато Самон весь покраснел скорее от злости, чем от смущения. — Чертов извращенец! Что у тебя на уме?! — выплюнул недругу в лицо он, сжимая кулаки. — Хочешь узнать, Марты-ышка? — протянул последнее слова Хаджиме и сжал рукой чужое лицо. «Мартышка» скривился от нежелательного контакта, когда Сугороку наклонился ближе, и впал в ступор, когда его поцеловали в сладкие ото льда губы. Самон попытался что-то сказать, наверно, о том, что вообще ни о чем таком не думал, просто ел фруктовый лед, но сдался, дав Сугороку на пробу лизнуть нижнюю губу. Хаджиме скользнул руками по узким плечам вниз, к ребрам и колотящемуся сердцу, потом к острым лопаткам и изгибу талии, растворяясь в поцелуе. Неизвестно, чем бы это все закончилось, но увлеченных друг другом «неприятелей» прервал шум в коридоре. Хаджимэ быстро отстранился от Самона и плюхнулся на свое место. Нет, так не пойдет! Гокуу был красный, как рак. Даже если никто ничего не знает наверняка, сразу пойдет слушок… Сугороку вновь вскочил и потащил мужчину ко второй двери. *** — А где Самон и Хаджимэ? — удивленно спросил Кэнширо. — Странно, то вы меня куда-то тащите, то эти двое пропали. — И слава Богу, — облегченно выдохнул Киджи, — это ж как нужно морожку жрать, чтоб даже все натуралы в округе захотели… Не морожку, разумеется.