bite me

01. Чимин — это румяные щёчки и яркая искрящаяся улыбка. Чонгук смотрит, как он катает маленькую девочку — красивую, с большими блестящими глазами (но не такими яркими, как у Чимина, по мнению Чонгука) — на качелях, хихикает, когда она вопит от смеха на самой высокой точке и летит вниз, икая от восторга. Чонгук наблюдает. И хотелось бы ему знать, как быть таким же добрым, как улыбаться так же ярко. Чимин поднимает мяч, который прилетает от шумных мальчишек на поле, что играют в вышибалы, и бросает его обратно. Они благодарно машут в ответ и возвращаются к игре. Чимин помогает девчушке заплести её волосы и сидит с ней, потому что она не хочет идти с остальными на детскую площадку. В возрасте пяти лет Чон Чонгук думает, что однажды Чимин продолжит делать великие дела, ведь так ему говорит мамочка — добрые люди продолжают делать великие дела. Чонгук наблюдает глазами размером с блюдце за тем, как Чимин маневрирует по площадке, любезничает со всеми, помогает по возможности, учит кучку уставших играть в футбол мальчиков забрасыванию мусора в мусорный бак. Чонгук наблюдает за всем этим и думает даже больше, чем раньше, что его мама, возможно, недооценила ситуацию, потому что Чимин уже творит великие дела. 02. — Твои зубы выглядят странно, — говорит один из мальчиков, держа футбольный мяч под рукой. Его друг хихикает и прячется за его руку. — Мои мама и папа говорят, что это значит, что мне повезёт, — говорит Чимин, улыбка не сходит с его губ. — Неееет, — говорит первый мальчонка, закатывая глаза, будто он знает всё на свете, но Чонгук знает, что, на самом деле, по субботам он ходит на специальные занятия для отстающих, потому что не разбирается в математике, — это потому что ты глупый. — Я не глупый! — Чимин топает ногой, крошечная морщинка появляется между его бровей. — Глупый, — соглашается второй мальчик, кивая так сильно, что Чонгук мечтает, чтобы его голова отвалилась. — Я-я не… — но Чимин всхлипывает, и всё тело Чонгука будто горит в огне. — Эй! Дети поворачиваются к Чонгуку, и их глаза увеличиваются, когда они видят его, потому что несмотря на то, что Чонгук младше них, он уже перерос большинство детей в своём классе (не такой вытянутый, как девочки, но уже близок: его мама обещает, что однажды он будет намного более высоким, чем они), и он выше первого мальчика на три с половиной сантиметра. А ещё он занимается тхэквондо ну… Целую вечность. У него уже желтый пояс, а начинал он далеко не с него. — А ты кто? Ты же тут не играешь, да? — спрашивает первый парнишка, сжимая пальцы на футбольном мяче. Чимин за его спиной шмыгает носом, и кулаки Чонгука сжимаются сами по себе. — Не всегда, нет… Потому что я не люблю играть с задирами, — говорит Чонгук обиженным голосом с намёком. Мальчики морщатся и переглядываются, но, кажется, первому надоело жить, поэтому он выпячивает грудь вперед. — Мы не задиры, мы просто говорим правду! — О, правда? — кидает Чонгук в ответ. — А что, если я выбью все твои передние зубы? Насколько глупым это сделает тебя? Он смотрит, как они все отступают назад, первый паренёк роняет свой футбольный мяч. Чонгук наклоняется и поднимает его, подбрасывая в ладошках, и все следят за ним, будто ожидают, что он бросит им в них в любой момент. И, честно говоря, Чонгук был бы не против. — Н-не надо… Всё в порядке, — раздаётся голос Чимина из-за них, и мальчики поворачиваются к нему. — Нам не нужна твоя защита… — первого мальчонку прерывает мяч, прилетевший в его затылок с удовлетворительным хлопком. Остальные мальчики разбегаются. Его глаза тут же наполняются слезами, когда он разворачивается и смотрит на Чонгука, прежде чем сорваться с места. — Ты пожалеешь об этом! — кричит он. — Оу, выкуси, — отвечает Чонгук, ухмыляясь слишком широко, и делает несколько шагов к Чимину. Он останавливается, когда Чимин делает полшага назад. — Извини, не хотел тебя напугать… просто они были такими злыми. Чимин слегка шмыгает и вытирает свои слезящиеся глаза. Чонгук думает, что они похожи на росу, застрявшую между его ресницами. — Не нужно было этого делать… Чонгук пожимает плечами: — По крайней мере, они перестанут приставать к тебе. — Бить людей нехорошо, — настаивает Чимин, но теперь он усмехается, и Чонгук копается в кармане в поисках наполовину мятой салфетки, чтобы дать её Чимину, который осторожно наблюдает за этим секунду, прежде чем взять её и прижать к глазам. — Ладно-ладно, я обещаю больше не бить людей, — говорит Чонгук, протягивая ему мизинец. Чимин тянется, чтобы обхватить мизинец Чонгука своим. — Кроме тех случаев, когда они злые по отношению к тебе, — добавляет Чонгук, потряхивая рукой, и Чимин пытается выдернуть руку, но хватка Чона сильнее, и его ухмылка растягивается еще шире, когда он чувствует, как Чимин сдается. Он вздыхает. — Ладно… Думаю… Думаю, это не страшно. Чонгук ударяет себя в грудь, крайне довольный: — Я всегда хотел быть телохранителем. 03. Чимину необязательно знать, что причина окровавленного носа, с которым сегодня щеголяет Чонгук, заключается в том, что он пошёл за парнем, который ранее пытался просунуть мерзкую записку в шкафчик Чимина. Его мозг пытается придумать оправдания, пока он идёт к библиотеке, запихивая кусок окровавленной салфетки в рюкзак, и вытирает лицо, надеясь, что нигде не осталось крови. Четвертый класс — это жесть. Библиотекарша пялится на Чонгука, как только он входит, в основном потому, что он всегда пытается пронести с собой еду, но он лишь улыбается в ответ и салютует с издёвкой. Он находит Чимина, рисующего на полях своей тетради с привычной яркой улыбкой, когда падает на сиденье напротив него. Его улыбка исчезает, когда взгляд падает на нос Чонгука, а тот не успевает скрыть его достаточно быстро. — Что случилось с твоим носом? — Н-ничего! Врезался в телефонный столб, пока писал смс, — Чонгук слегка махнул рукой и начал шарить в своей сумке в поисках новой упаковки салфеток, чтобы вытереть лицо. Чимин выглядит совершенно неубеждённым. — Ты снова подрался, не так ли? — его голос настолько сух, что Чонгук мог бы устроить пожар. — Да там всего пара ударов была… Не то чтобы драка… — Я же говорил тебе остановиться… Всё в порядке. Правда. Я в порядке… Я не такой ранимый, как ты думаешь, — Чимин морщит свой нос и возвращается к носу Чонгука; книга всё ещё открыта на оглавлении. — Я знаю, — говорит Чонгук, симулируя согласие, — но я ранимый. Я не могу спокойно спать ночью, зная, что злые люди ходят по земле, не получив хорошего удара по лицу. — Чонгук… — Этот парень пытался засунуть записку в твой ящик сегодня, так что я хотел заставить его проглотить свои слова… Понимаешь? — он ухмыляется, показывая зубы и щёки и ни следа стыда. Чимин краснеет, рассеянно загибая края тетради. — Не понимаю, ты всегда говоришь, что ненавидишь задир, но ты ведь делаешь то же самое. — Это не то же самое. Я не злой по отношению к людям, которые не проявляют злость первыми, — говорит Чонгук, слишком возмущённый, чтобы добавить: «к тому же, это все для тебя». — Да, но злые люди — всегда самые несчастные люди, так говорят мама и папа, они просто злятся, потому что их жизнь отстойна, поэтому мы должны стараться быть добрыми с ними. — Ты хочешь быть добрым по отношению к людям, которые обзывают тебя и смеются над тобой? Ты такой странный, — смеётся Чонгук и опускает взгляд на теперь «ушастую» страницу тетради Чимина, хватая запасную ручку и рисуя на следующей странице. — И, — в этот раз Чонгук поднимает взгляд из-за хитрого тона голоса Чимина, — ещё мама сказала, что ничего не заставляет плохих людей злиться больше, чем прощение. Чонгук улыбается, опираясь щекой на руку: — Вау, а ты злее, чем я думал. Чимин только хихикает и повторяет: — Выкуси. 04. Однажды, в седьмом классе, Чимин приходит на их обычный поход в iHop после школы на двадцать минут позже с синяком около рта и порезом на нижней губе. Чонгук тратит ещё двадцать минут, суетясь и пытаясь допросом узнать имена у Чимина. К этому времени их блинчики уже холодные, а щёки невероятно горячие, когда официантка сказала, что они выглядят «мило вместе». На следующий день Чонгук появляется на десять минут позже с парой разбитых костяшек и огромной улыбкой. — Теперь мы сочетаемся, — говорит он. Это единственный раз, когда Чимин даже не спрашивает. 05. Старшие классы — это совершенно новый круг ада. Но всё в порядке, они есть друг у друга, и это не первый раз, когда над Чимином издеваются. Он думает, что должен бы уже привыкнуть к этому, когда открывает свой шкафчик, а все его книги вываливаются мокрые, и небольшой всплеск воды попадает ему на штаны так, будто он обмочился. Кличка «парень-подгузник» распространилась по всей школе к концу дня, и ему пришлось останавливать Чонгука от того, чтобы тот набросился на случайных людей в коридоре раз десять. В ту ночь Чонгук перепрыгивает забор школы и цепляет подгузники к шкафчику каждого человека, кто смеялся над Чимином в коридоре, с персональной запиской «слышал, тебе нравятся подгузники :)», написанной блестящими ручками в различных тонах розового и фиолетового. На следующий день после школы он как раз направляется к комнате для танцевальной практики, чтобы рассказать Чимину о своём великолепии, но вместо этого он обнаруживает Чимина, загнанного в угол группой парней на год старше них. — Думаешь, ты в безопасности, потому что этот выродок Чонгук на твоей стороне? — насмехается один из них. — Ага, он что, твой парень или что? — присоединяется второй, как раз когда Чонгук выходит из-за угла. — И что, если так… У кого-то проблемы с этим? — спрашивает он, пробиваясь через их кольцо, чтобы обвить рукой плечи Чимина. Чимин поднимает на него взгляд, кажется, такой же шокированный, как и остальные. — Подождите, так вы, ребята, и правда… — первый парень переводит взгляд с одного на другого. Чонгук вскидывает бровь: — Чего вы от нас хотите? Нам поцеловаться, чтобы доказать это? — и затем он поднимает подбородок Чимина, будто собирается поцеловать его, прежде чем парни вокруг начинают шуметь и размахивать руками, уходя с бормотанием вроде «бля, вот этого я не ожидал» и «чёрт, ну, это многое объясняет». Чонгук улыбается Чимину, ожидая быть поощрённым традиционной ухмылкой в ответ, но старший лишь хмурится и сбрасывает руку Чонгука со своего плеча. — Эй… Что такое? Я сделал что-то не так? — спрашивает Чонгук, его внутренности переворачиваются, когда он смотрит, как Чимин обхватывает себя руками. — Я думал, что те парни были злыми… Но, на самом деле, ты худший из них, — а затем он поворачивается на каблуках и уходит, оставляя Чонгука, чувствующего себя наиболее поверженным, чем когда-либо. 06. Чонгук звонит, Чонгук шлёт смс, Чонгук пишет на почту и в чат фейсбука, даже AIM, но безрезультатно. Всё, чего он добивается — подтверждения о прочтении под своими бесконечными вопросами, но ни одного ответа. Проходит неделя, и Чонгук не думал, что это возможно — избегать кого-то в таком маленьком кампусе, как их, но каким-то образом Чимину это удаётся. Вечером понедельника Чонгук ждёт Чимина у его шкафчика, качаясь с ноги на ногу, хмурясь на каждого, кто осмелится посмотреть на него, когда проходит мимо. Внезапно ему приходит в голову, что, кроме Чимина, у него друзей-то не так уж много. Никого, с кем бы он был близок. Наконец, через час, когда Чимин обычно приходит, чтобы забрать свои книги, он поворачивает из-за угла, но как только видит Чонгука, пытается развернуться и пойти в другую сторону. Тем не менее, Чонгук быстрее и сильнее, поэтому он достигает Чимина раньше, чем тот может далеко уйти, и хватает его за запястье. — Что, блять, с тобой не так? Чимин не отвечает, но и уйти не пытается. — Слушай, если это из-за всей этой ситуации с поцелуем, то мне жаль… Я не хотел, чтобы все было так странно. Я просто подумал, что это будет веселой шуткой… — Да, потому что это то, чем является для тебя мой первый поцелуй, верно? Шуткой. Твёрдость в голосе Чимина заводит Чонгука в тупик. Он никогда не видел Чимина таким злым. По крайней мере, не по отношению к нему. — Твой… — Чонгук чувствует, как всё его лицо нагревается, и он благодарит каждое существующее божество за то, что школа в это время почти пуста. Чимин выдёргивает своё запястье из хватки Чонгука и скрещивает руки на груди, фокусируясь на точке рядом с плечом Чонгука. — Нехорошо вот так играть с чувствами людей. У Чонгука уходит почти минута, чтобы собрать всё воедино, и когда он справляется, он чувствует, будто может откинуться нахрен от осознания. Чимин же, видимо, принимает молчание Чонгука за подтверждение и снова начинает отворачиваться. Отчаянно и немного легкомысленно Чонгук хватает Чимина за руку и тянет его назад, склоняясь и сталкиваясь своими губами с губами Чимина. Он вздрагивает, когда чувствует, как щелкают его зубы, и чувствует слабый привкус крови. Когда он отстраняется после слишком долгого, но и недостаточного времени, Чимин вытирает рот со скептическим видом. — Ты укусил меня. — Упс, кажется, моя цель требует небольшой практики, — говорит Чонгук несколько застенчиво. Чимин сжимает губы и закатывает глаза: — Больше, чем небольшой, я думаю. — Это разрешение попробовать снова? — спрашивает Чонгук. Чимин насмешливо выдыхает, но улыбка расползается по его губам: — Оу, выкуси, — говорит он, его глаза мерцают, когда Чонгук ухмыляется, снова наклоняясь вперёд. — Ну, в таком случае не жалуйся. 07. Чимин снизу, и, о боже, как же в него приятно входить. Чонгук ведёт носом по изгибу плеча старшего, громко рычит от того, насколько тепло и узко, а чужая грудь под ним вздымается в задыхающихся стонах. Чонгук вонзает свои зубы в плечо Чимина, отчего бёдра второго приподнимаются; сквозь зубы прорывается тихое шипение, и Чонгук кусает снова, и снова, и снова, пока всё плечо и шея партнёра не усеиваются следами укусов, которые скрыть будет сложно. Чимин стонет, запуская ногти в спину Чонгука. — Е-ещё… Гук-а-а-а… — Не могу… Я… Я кончу, если… Чимин на грани, когда Чонгук приподнимает его колени, осыпая их внутреннюю часть лёгкими поцелуями, прежде чем укусить. Они оба рычат в унисон от накатывающих волн удовольствия. — Да… Да… Да… — выкрикивает Чимин в ритм ударов изголовья кровати о стену и благодарит господа за то, что его родители ужинают не дома. — Блять, ты такой… — Чонгук выходит, прежде чем снова с силой войти в содрогающееся тело, вся кровать трясется от силы его толчков, Чимин извивается под ним, беспомощно хватая простыни. Когда он откидывает голову назад, издавая долгий и громкий стон, похожий на имя Чонгука, но не совсем, Чонгук не может не склониться к нему и не прикоснуться зубами к шее, мягко покусывая его гортань и упиваясь тем, как голос Чимина ломается на октаву, когда он так делает. Младший ухмыляется и прикусывает чужую линию подбородка, выдыхая в его ухо. — Так хорошо? Чимин кивает. Бешеное желание, никакого стыда — его Чонгук вытрахал из него в последние полчаса. — Сильнее, Гук… Пожалуйста… Сильнее, — он цепляется за спину Чонгука, оставляя красные царапины на ранее нетронутой коже. Чонгук кивает, пот выступает на лбу и скатывается по челке, когда он отстраняется и сжимает колени Чимина вместе, втягивая воздух от нового уровня узости, и склоняется, чтобы укусить открытую голень, оставляя темные засосы и укусы. Чимин скулит, когда Чонгук достигает чувствительной кожи под коленкой, его ноги сжаты, пока младший сгибает его почти пополам и трахает сверху. Сперма пачкает его живот, когда Чон засасывает нежную кожу под коленкой, боясь, что может прокусить её, когда его накрывает собственный оргазм. Он вонзает свои зубы в левое бедро Чимина, вырывая из него ещё один высокий взвизг, пока они оба находятся на пике. — Думаю, — говорит Чонгук со сбитым дыханием, падая на кровать рядом с Чимином, — у меня какой-то кинк на укусы. Чимин закатывает глаза: — Да что ты говоришь, Шерлок? Чонгук улыбается, притягивает Чимина к себе, опуская палец в сперму на его груди и рисуя бессмысленные узоры. Чимин кривит лицо, но и не останавливает его. — Как будто у тебя его нет. Чимин вздыхает, более довольный, чем когда-либо, кивая в уступке: — Ну, с этим спорить не буду. 08. — С двадцатитрёхлетием, — произносит Чонгук, прижимаясь поцелуем к плечу Чимина, осматривая метки, оставленные прошлой ночью, и восхищается своей работой. — Спасибо, — только кряхтит старший, и Чонгук чувствует, как всё его тело ведёт от осознания того, что сон — не единственная причина, почему голос Чимина звучит так заёбано. — Ты стареешь, — говорит Чонгук с дразнящей улыбкой на губах, наклоняясь, чтобы поцеловать парня. Тот кривится, но всё равно позволяет ему это сделать. — Это мой подарок? Ты, говорящий мне, что я старею? — спрашивает Чимин, прижимаясь ближе к груди Чонгука, когда тот забрасывает ногу на чужую талию, чтобы удержать его. — Нет, у меня есть кое-что для тебя, ничего особенного, но… Надеюсь, тебе всё равно понравится. — Что это? — спрашивает Чимин, голос слегка приглушен кожей Чонгука. — Пойдём, я тебе покажу, — говорит Чонгук взволнованно, вытаскивая изнеможённого Чимина из кровати, шлёпает до ванны и включает свет. — Та-да, — говорит он, указывая на две новые зубные щётки, стоящих крест-накрест в чашке у раковины, одна красная и одна голубая — их любимые цвета. — Ты купил мне зубную щётку, — произносит Чимин, глядя на чашку, таким ровным голосом, словно горизонт в пустыне. — Ну, да, но типа она твоя, так что… Ну, знаешь, ты можешь постоянно ею пользоваться… Когда ты здесь. — Ты же знаешь, что я ношу свою щётку с собой в сумке, да? Чонгук вздыхает, надувая губы: — Да, но я хотел, чтобы у тебя была своя собственная здесь, потому что я вроде как хотел, чтобы ты… Его прерывают губы Чимина поверх своих. Его встречает улыбка размером с Манхеттен, когда Чимин отстраняется. — Я знаю, я просто издевался над тобой. Чонгук борется с желанием простонать. Он закатывает глаза, его щёки слишком красные, и говорит: — Блять, выкуси, Пак Чимин. И иди нахуй. — Я не против выполнить и то, и другое в том же порядке, — задумчиво говорит Чимин, ухмыляясь Чонгуку в зеркале и хватая свою новую зубную щётку, — но сначала я почищу зубы. 09. — Папочка, папочка, — пятилетний Тэхён дергает Чимина за рукав. — Да, милый? — присаживается Чимин, чтобы поднять сына, Чонгук приобнимает обоих, пока они идут к игровой площадке после школы. — А как вы с папой встретились? Чимин улыбается и смотрит на Чонгука, который даже сейчас поневоле краснеет. — Это случилось прямо на этой площадке, — говорит Чимин, и Чонгук уже готов остановить его, потому что ну серьезно, рассказывать их пятилетнему сыну об одном из жестоких способов мести его отца — не лучший пример. Но затем Чимин прижимается к щеке Тэхёна, заставляя того засмеяться, прежде чем сказать:  — Нас обоих укусил голодный жучок любви, и с тех пор мы вместе. Чонгук останавливается, глядя, как Чимин относит Тэхёна на площадку и сажает его на качели, раскачивая их вперёд и назад. Он стоял на том же месте, когда Чонгук впервые увидел Чимина, раскачивающего ту маленькую девочку. Наблюдая за тем, как его муж катает их сына на качелях, он думает, что не жалеет ни об одной драке, потому что прямо здесь Чимин и Тэхён — его два личных маленьких жучка любви заставляют поверить, что всё произошедшее ранее того стоило.