Будни рядового Шэдоу

      Конечно же, Инфинит насмотрелся рекламы. Его иногда приходилось оттягивать от телевизора силком. Засядет у дивана на полу, сложит ноги и пялится распахнутыми глазищами в экран. Нет, оно ясно, когда двадцать пять лет провел в пустыне без средств массовой информации, но Шэдоу его интерес сразу показался нездоровым.       Первое, что попробовал сделать он — это поставить родительский контроль и запретить смотреть каналы с показами модной одежды. Ну, такие, под хаус, где бесконечными вереницами людей демонстрировались новые коллекции от того или иного дизайнера. Инфинит каким-то образом обошел эту защиту и на следующий день сидел снова, как привязанный, жадным взглядом пожирая каждый объект на экране. Шэдоу сделал свое коронное ебало, сказал: «Еще раз и больше ни разу», — и переключил на новостной канал. Пульт от телевизора спрятал.       Но ебучий шакал не был бы ебучим шакалом, если бы и это не обошел. Потыкавшись в несколько рандомных кнопок под дисплеем, он нашел, как перещелкнуть транслируемое и теперь, когда Шэдоу отходил по делам, уезжал на работу, шел отлить, — Инфинит быстро щелкал кнопочкой. И сидел, довольный собой.       Пока однажды он не наткнулся на «магазин на диване». О-о-о, эти горящие глаза Шэдоу не забудет никогда, они ему в кошмарах будут сниться. Инфинит деловым взглядом оценил предложение и потянулся за домашним телефоном. Шэдоу дал ему по руке. Инфинит не обиделся, полез за мобильником. Шэдоу выкрутил ему руки, дал подзатыльник, отнял телефон, и на неделю Инфинит вовсе оказался без связи.       В целом, это и самому Шэдоу не было на руку. Следить за перемещениями этой скотины было необходимо, особенно когда их разделяла работа на несколько часов. А можно это было делать банально: по инстаграму. Освоивший все прелести приложения, Инфинит с вдохновленной мордой начал фотать все подряд — кусочек дивана (понятно, ублюдок дома), ногу Шэдоу в спущенном носке (блядь, и что в этом такого интересного?), вид из окна на унылые многоэтажки (либо у Руж, либо у себя, тут приходилось гадать). Потом нашел фильтры, и Шэдоу уже с трудом мог оторвать руку от лица, когда на его телефон приходили бесконечные оповещения о том, что некий the_desert_prince запостил новое фото.       Инстаграм был и у Шэдоу. В нем всего было две фотографии: скан его айди с унылым ебальником и разбитые губы Инфинита. Шэдоу нашел в этом что-то весьма эстетичное и не смог не.       В общем, Инфинит насмотрелся рекламы. И на следующий день потащил Шэдоу в торговый центр. Шэдоу отвез его на байке, слез. Осмотрел внимательно, сначала Инфинита, потом по сторонам, потом снова — Инфинита. Тот стоял, переминался с ноги на ногу — явно не терпелось скорее пройтись по магазинам. Шэдоу тяжело вздохнул и вытащил кошелек. Инфинит протянул ладонь. Шэдоу положил одну купюру. Инфинит смотрел, не мигая. Шэдоу положил вторую купюру. Инфинит закусил губу, но в лице не переменился. Шэдоу выругался и вытряхнул кошелек. Инфинит просиял, сгреб быстро деньги, пересчитал, что-то там поразмыслил у себя в голове и деловито кивнул. «Заберу тебя через пять часов», — сказал Шэдоу, подсчитывая убытки.       На том и разошлись. Шэдоу — попить пива на остатки налички в виде жестяной мелочевки, Инфинит — окрыленный и мгновенно обогатившийся на немаленькую сумму — в ТЦ.       Шэдоу засел в ближайшем баре и открыл ленту инстаграма. Сначала ничего не происходило, он полистал старые фотки. Руж в новом платье с подаренными Шэдоу серьгами, ее селфи на фоне Наклза, спящего с открытым ртом, какая-то кислотная обработка угла ее драгоценного бара. В общем, ничего нового. Но прошло минут, наверное, двадцать, и лента обновилась. Шэдоу ткнул на фотку и увеличил. А потом очень сильно об этом пожалел. Ебучий шакал: Ну как? Как тебе? Скажи, классно! Вы: Если ты это купишь, я выкину тебя в окно вместе с этой тряпкой. Ебучий шакал: Беру!       И сердечко в конце.       Инфинит, твою мать.       Следующую пару часов Шэдоу вычислял его местоположение по фоткам.       Вот он в каком-то бутике, на фоне чулок и колготок. Шэдоу, втапливая пальцы в дисплей телефона, яростно отбил в комментарии: «Купишь — и я тебя ими задушу. Серьезно. Ты предупрежден».       Потом, видимо, решив сменить дислокацию, Инфинит переместился в фуд-корт. Коротко тренькнул телефон в руках у Шэдоу, и он смог со всей тщательностью рассмотреть расставленные на блюде роллы и суши и большой цветастый коктейль в вычурном бокале. Японскую кухню Инфинит попробовал недавно и очень к ней пристрастился. Особенно к васаби, которое на фотке было наложено горкой. Этот больной ублюдок мог жрать его ложками, совершенно не морщась. У Шэдоу в этот момент обычно все поджималось, немело внутри, и он с остервенением отгонял от себя мысли, каково это могло быть на вкус в таком количестве.       Шэдоу не мог не подумать, что явно этот больной что-то сопрет из кафешки. За Инфинитом это периодически наблюдалось. Он мог притаранить ворох пакетиков с сахаром из Мака, сидеть, гордый собой. Шэдоу сказал тогда: «Если не сожрешь все сам, выкину и тебя, и этот хлам на улицу, и жрать будешь впоследствии только сахар». Инфинит сидел смирно, распаковывал синие пакетики и сыпал себе в кофе. Одну за одной. Пока лицо у Шэдоу не перекосилось.       Воспитанный в весьма скромных условиях, Инфинит словно отрывался за все свои двадцать пять лет, проведенные в пустыне. Но прошлые привычки не искоренить, и иногда Шэдоу находил в доме то новый бокал, то пару посеребренных столовых приборов, то кучу пробников с туалетными водами. Тащил домой, как сорока, все, что было не приколочено. Сначала Шэдоу терпел, в принципе, терпел долго. Потом Инфинит тайком пронес домой пакет с крохотными стаканчиками йогуртов, видимо, раздавали на пробу, и тогда Шэдоу решил поговорить серьезно. Но вышло как обычно — на кулаках.       Шэдоу допил уже теплое пиво, попросил официантку повторить и снова залип в инстаграме.       Видимо, тщательно напитавшись, ебучий шакал принялся дальше покорять бутики. Запестрели фотки из кабинок, и, как-то смутно до этого догадывающийся, Шэдоу наконец понял: засмотрев модные каналы до дыр, этот ублюдок теперь покупал все, что было хоть отдаленно похожее на то, что он увидел. И совершенно похуй, как это выглядело.       Только Шэдоу занес пальцы, чтобы напечатать сообщение, как в мессенджере вылезло, прогружаясь, фото. И в принципе... ну, в принципе, думал Шэдоу, все не так уж и плохо. Выражаясь по-другому: совсем не плохо. Ебучий шакал: Ну? Скажи, что я секси!       Шэдоу в ответ поставил два смайлика. Первый — рука с отставленным указательным пальцем. Второй — другая рука, со сведенными в кольцо указательным и большим пальцами.       Инфинит долго молчал. Молчал так долго, что Шэдоу забеспокоился, не хватил ли того удар. А то с него станется: покорявший интернеты, Инфинит долго залипал в стикеры и смайлики, разбирая каждый с такой дотошностью, что Шэдоу чувствовал себя, словно общался со своей бабушкой. Которой у него, в общем-то, никогда и не было. Спасибо тебе, Инфинит, за наше веселое детство. Но в принципе разобрался, любил ткнуть к месту или не к месту этого кислотно-желтого колобка, и как-то все пошло дальше.       И пока Шэдоу вспоминал, на экране высветилось: Ебучий шакал: Я на 3 этаже, магаз след за туалетом. Правая кабинка.       И ебучий смайлик с высунутым языком.       Шэдоу с грохотом встал, отодвигая стул.       А вообще, они планировали сходить в кино. Ну как, планировали. Прошлый свой заход — первый и, как надеялось Шэдоу, последний — они совершили в прошлом месяце. Набрали большую банку попкорна, напитки, взяли два билета на последний ряд. А когда вошли в полутемный, в красных оттенках зал, у Шэдоу случился ступор.       Там были, блядь, диванчики, в виде ебаных сердечек. И загородки по сторонам.       Шэдоу круто развернулся на пятках, наткнулся на Инфинита. Инфинит встал, растопырив локти, загородил выход. И горячечно зашептал: — Тихо, тихо, все заебись. Пошли-пошли.       Шэдоу подумал с минуту, подсчитал, сколько нервных клеток он потратил за последний вечер, взвесил все «за» и «против» и нехотя сделал шаг назад. И они пошли.       В общем, ебаться, когда на широком экране во всю свою эпичность разворачивался фильм-катастрофа, было увлекательно. За спиной выдвигались трагические речи, шумели волны, надвигающиеся на них в три-дэ формате, а под ним был Инфинит. С покосившимися на морде очками, с широко распахнутым ртом. И его длинные ноги были закинуты Шэдоу на плечи. Хорошо, что они взяли билеты именно на последний ряд. Шэдоу, сосредоточившись на представлении перед ним, трахал Инфинита как в последний раз. У него тут был свой фильм, во вполне себе три-дэ формате. А еще он видел, как тот косил голубым глазом на экран, отчаянно пытаясь понять, что вообще происходит, и это подогревало Шэдоу изнутри. На самом деле, слово «подогревало» описывало слишком мало. То, что Шэдоу всеми своими силами, каждым новым толчком пытался выбить дурь из чужой башки, а также его попытки все же посмотреть фильм... ну, Шэдоу воспринял это как очередную эстафету. Из разряда, кто дольше продержится. — Блядь, угомонись, я вообще-то смотрю! — зашипел на него Инфинит, содрогаясь всем телом.       И когда Шэдоу, тараня распластанное под ним тело, совсем сорвался, Инфинит заголосил. Хрипло, протяжно, но весьма характерно. — Ебитесь потише! — рявкнули где-то сбоку. — Без проблем, — ответил Шэдоу в полный голос и закрыл Инфиниту рот рукой. Ебучий шакал под ним забарахтался, очки с него слетели вовсе, взгляд поплыл, и, кажется, он все же бросил зряшное дело — пытаться внимать тому, что происходило на экране. А происходило, наверное, что-то жутко интересное. Он обязательно пересмотрит фильм, когда он выйдет на ДВД. А пока он был слишком увлечен для этого — драл Инфинита, так, что все его тело сотрясалось от мощи толчков. Наверное, слишком большой мощи, потому что диван под ними начал нещадно скрипеть, явно не предназначенный для просмотров таким способом. На них заворчали, кто-то пнул перегородку, Шэдоу послал ментальный фак в их сторону.       Кончил Инфинит, полузадушенный чужой рукой, под аккомпанемент заунывной финальной музыки. Все два часа его ебали столь незамутненно и беззастенчиво, что он махнул рукой на все косые взгляды, когда они пробирались сквозь толпу на выход. Шэдоу шел прямо, с самым своим унылым ебалом, Инфинит — ковылял вслед, пытаясь собрать расползающиеся при каждом шаге конечности.       Попкорн они тогда даже не попробовали.       Хотя периодами все было довольно мирно. Если можно считать за мирными те дни, когда они не дрались и не цапались по любому поводу.       И шопинг до этого у них был вполне себе совместный. Инфинит, вытянувшись стрункой, шагал широко, глазея по сторонам, Шэдоу, чуть поодаль, пытался не свернуть челюсть зевком. Что им надо было в этих магазинах — он представлял себе с трудом. Но раз Инфинит сказал: «Надо, прямо оч-оч, давай», — значит, Шэдоу собирался. Если настроение того позволяло.       Инфинит тогда затащил его в ювелирный отдел. Долго шатался между стеклянными прилавками, примеривал то одно, то другое, крутил на шее серебряную висюльку, а Шэдоу застыл напротив стойки с кольцами. Ну, иногда голову Инфинита посещали вполне себе неплохие идеи. — Выбрал что-нибудь? — полюбопытствовал он тогда из-за плеча. Шэдоу неопределенно дернул головой и указал на перстень. Крупный, мужский, с каким-то интересным тиснением. Инфинит покивал, одобряя, снова отдаляясь на другой конец магазина. Вышел, нагруженный цацками, сияющий как никогда, и только дома соизволил спросить: — А нахуя тебе вообще кольцо? Ты ж не носишь украшения.       А Шэдоу, как человек прямолинейный и находящийся тогда в приподнятом расположении духа, ответил: — Нахуя? — он занес кулак, и тот впечатался Инфиниту в скулу, оставляя кровоподтек там, где прошлось кольцо. — Вот нахуя.       Больше Инфинит его с собой в магазины не брал.       И вот сейчас, сделав свое нехитрое дело в примерочной одного из бутиков, Шэдоу был безапелляционно выгнан на улицу. Где уже у байка он и остался ожидать. Вот только как везти этого долбоеба со всеми покупками — он не представлял. На такси денег не было — все до последней копейки он сунул в жадные лапы ебучего шакала. И явно же он потратит все до последней бумажки.       А когда тот вышел из торгового центра, весь обвешанный разноцветными пакетиками, как ель — новогодними игрушками, Шэдоу с трудом сдержался, чтобы не возвести глаза к небу.       Господи, за что.       Инфинит угнездился за его спиной, покачиваясь, с трудом балансируя, нагруженный по самую макушку. Как тот будет держаться — Шэдоу не знал. До тех пор, пока Инфинит не вцепился зубами ему в куртку.       Блядь. Ну ладно.       Ехали в тот раз совсем по-черепашьи.       Но а так... так Шэдоу очень любил гонять по пустым хайвеям, ночью, когда перед глазами мельтешат огоньки дорожной подсветки. Это позволяло ему хоть немного разгрузить мозги перед новым рабочим днем. Напитаться какой-то городской энергетикой, вытряхнуть из головы бесконечные мысли.       И совсем изредка — но такое бывало, и Инфинит невероятно ценил такие моменты — Шэдоу звал его с собой. — Поедешь? — спрашивал он, застегивая куртку до горла и выбирая, один шлем брать или два.       Инфинит, необычайно тихий, сосредоточенно кивал. Откладывал все свои дела, будь то просмотр телевизора, или залипание в соцсетях, или изготовление монструозного десерта. Побольше шоколада, как любил Шэдоу, и все это в таком количестве, что сожрать даже вдвоем, даже за пару дней — не представлялось возможным.       Инфинит, если судить его по всяким мелочам будь то шопинг или готовка, — жил на широкую ногу. Пока это, конечно, одобрял и финансировал Шэдоу. А у того иногда не находились слова, чтобы отказать, глядя в эти сияющие глаза. Потом, конечно, он давал себе десяток мысленных оплеух, клялся и божился, что больше ни-ког-да, но иногда — сдавался.       И когда Инфинит забирался на байк сзади, сцеплял руки в замок у Шэдоу на животе, он выдыхал. Выдыхал так длинно, так долго, что высказать что бы то ни было у него в голове — он не мог. За него это делал Инфинит — вопил во все горло, когда Шэдоу выжимал из байка все его лошадиные силы, обгоняя редкие машины, позволял ветру трепать длинные волосы и орал, орал, орал.       Орал все то, что у Шэдоу залежалось подкоркой, пустило ядовитые корни и разъедало его. Они останавливались на каком-нибудь высоком холме, молчали, не глядя друг на друга, и Шэдоу скорее чувствовал, чем видел, как бывший принц пустыни, привыкший к жаркому солнцу и песку, мелко содрогается от начавшихся морозов.       Содрогается и не жалуется. Не ноет, как обычно, а молча смотрит на тусклые в свете города звезды. А потом приваливается боком и обмякает. Шэдоу в такие моменты не шевелится. И кажется, совсем не дышит. — Шакал ебучий, — говорил Шэдоу с едва уловимой в голосе ноткой довольства.       Шакал ебучий отзывался ругательством на своем языке. Но ругательство то было особое. Которое он хранил для вот таких вот моментов.       А потом снова начинались будни, суровые дни среди сотрудников GUN и полубезумные вечера в компании Инфинита. Снова ссоры, драки на пустом месте, но Шэдоу бы соврал, если бы сказал, что в его жизни чего-то не хватает.       Он был доволен.