Я — Инь для твоего Ян.

      Они разные.       Дима любит пешие прогулки по паркам, аккуратно водит, соблюдая все правила. Серёжа, этот невыносимый тип, у которого детство до сих пор играет в одном месте, гоняет на своей тачке, как чёртов сорвиголова, и любит свой скейтборд. Поз демонстративно ненавидит эту штуку, но любит её в глубине души, потому что именно из-за Серёжиной любви к скейтборду они познакомились. Не сказать, что история была из тех, которыми непременно хотелось поделиться с миром, потому что придурок выскочил прямо под колёса Диминой машины, и Позову до сих пор снился в кошмарах чёртов скейтборд, застрявший в лобовом стекле его машины, и то, как он истерично орал не вовремя позвонившему Шастуну, о том, что он убил человека, и он уже почти прощался со свободой, когда «труп» начал подавать признаки жизни, и тогда Позов накинулся уже на него, из-за адреналина даже не сразу почувствовав жжение в метке. Серёжа же, рассевшись перед его машиной, тупо пялился на Позова, и Дима тогда ещё подумал, что отшиб все мозги человеку. Конечно, познакомившись с Матвиенко поближе, он пришёл к выводу, что это случилось гораздо раньше, и к счастью, без его участия, потому как его соулмейт оказался любителем таких экстремальных видов спорта, как сноубординг, сёрфинг, прыжки с тарзанки, и скайдайвинг. Так что, скейтборд был ещё цветочками. Дима же боязливо поглядывал вниз с балкона третьего этажа своей квартиры, когда выходил покурить, и вздыхал. Ебанутый он, этот Сергей.       Если Дима курил, питался, как попало, и мог под конец недели забухать, то Серёжа, ЗОЖник до мозга костей, приходил в ужас от одной только мысли о подобном, и тут же призывал Позова начать новый здоровый образ жизни. Дима находил милым, что он за него переживает, но от нового образа жизни отказывался.       Серёжа любит большие шумные компании, Диме же достаточно пары человек, или даже вовсе телевизора.       По утрам Дима предпочитает кофе и сигареты, Серёжа по утрам предпочитает спать, потому что опять тусил где-то полночи.       Серёжа любит кайфовать где-нибудь в ресторанах, тогда как Диме достаточно пиццы, пива, и футбола по ящику.       Дима любит классику, и рок — у Серёжи отвратительный музыкальный вкус, и Дима не исключает, что это всё влияние Попова (Дима всерьёз не завидует соулмейту Арсения).       А ещё, Серёжа — модник, и Дима с ужасом представляет тот день, когда дизайнерские шмотки Матвиенко въедут в его скромную обитель, заполонив собою всё, и он потонет в них. Это тоже влияние Арсения на Серёжу, потому что с кем поведёшься… Может быть, имеет смысл познакомить Попова с Антохой, потому что если и есть кто-то более непохожий на питерского интеллигента с тягой к прекрасному, то это Шастун, с его тягой влипать во всякие стрёмные истории, и отгребать после.       Конечно, то, что они разные — это плюс. Они как два пазла, они друг друга дополняют, они умудряются быть на одной волне, угадывать желания друг друга, вроде того случая, когда Дима очень хотел мороженого, и совсем не хотел идти в магазин, а потом к нему завалился Матвиенко с килограммом пломбира. Или, как внезапный массаж.       У них общее чувство юмора и любовь к поэзии-хуэзии — только, если один сочиняет её, то другой до слёз ею зачитывался. Оба любят долгий совместный душ, и субботние вечера, когда они предоставлены только друг другу.       Серёжа любит Димины горшки с цветами, хотя всё ещё удивляется, почему те живы, а не подохли из-за курева Позова. Дима следит, чтобы в его квартире не заканчивался кондиционер для волос, а ещё ему пришлось приобрести чёртов фен. Но он любит в Матвиенко каждую мелочь, и это взаимно.       Оба любят, не таясь, целоваться на эскалаторах в торговых центрах, игнорируя недовольные взгляды, перешёптывания, и порой даже оскорбления.       Да, даже в мире, где за человека его судьба решалась ещё до его рождения, всё равно находились люди, считающие, будто бы это их вина, что в соулмейты им доставался человек того же пола, и каждый считал своим долгом выкрикнуть им в спину о грехах, и о проклятиях. Как будто это кого-то ебёт. Уж точно не Диму или Сергея, ведь кто-то придумал их друг для друга — они разные, но по-другому, в их мире, и быть не могло.       — Я — Инь для твоего Ян.