Конкурент напротив

<Вы.в.от­но­шени­ях? — Чи­мин был удив­лен та­ким про­яв­ле­ни­ем эмо­ций. — Раз­ве ты нет? — Джин под­нял бровь на Чи­мина. Тот рас­те­рял­ся. — Я. Как бы, э, ну- Юн­ги быс­трым ша­гом по­дошел к Чи­мину, и, схва­тив за ру­ку, по­тащил к две­ри. — На­де­юсь, он смо­жет пос­ле это­го си­деть, — про­ронил Хо­сок. Тэ­хен рас­ка­тис­то зас­ме­ял­ся.> Wires — The Neighbourhood Под буйный смех Тэхена Юнги затащил рыжеволосого в ближайшую комнату, что оказалась темной подсобкой официантов. Как-то раньше они уже были здесь, только в других условиях; тогда она казалась им очень тесной и разгоряченной. Сейчас же между двумя словно лежала ледяная пропасть. Мин неловко отпустил руку Чимина, чуть отходя на шаг. Тот лишь обнял себя, рассматривая пол. Неловко. Вот это слово, что описывало мрачную комнату. Раньше для Чимина она была интимно темной, а сейчас — тусклой, пустой, лишь мятные волосы создавали какой-то отблеск. Воспоминания наполняли голову, неволей вызывая у младшего улыбку, и ее заметил Юнги, судорожно поднимая голову, надеясь на искренность его губ — но Чимин лишь неловко отвернулся, стирая радостное выражение лица. Вот это слово. Неловко. Слегка сжав кулак, он открыл рот, чтоб попытаться выдавить из себя нужные слова, но был встречен слегка резким, но таким знакомым «Чимини…». — Я… Извини, — такой уверенный Мин запнулся, потирая шею. — Ты. Хотел сказать, и. Да. Извини. Чимину пришлось помолчать, чтобы собраться с мыслями. — Все хорошо, я- Он снова попытался проглотить вязкий ком во рту, который будто назло не уходил. Юнги не спасал ситуацию. Потеряв остатки какой-то гордости и показного самообладания, младший смог лишь тихо, будто… сломанно сказать: — Говори, пожалуйста. О, как Мин сейчас хотел подойти и обнять Чимина, обвить его руками, закрыть от всех проблем и уничтожить все, что доставляет ему боль… Видимо, Юнги придется уничтожить себя. Заново прочистив горло, старший попытался еще раз. — На самом деле мне почти нечего сказать, — и он увидел, как голова Чимина опускается. Как словно опускается он сам. Сердце Мина пропустило удар, и он попытался сделать хоть что-то, и уже даже опрометчиво сделал шаг вперед, но вспомнил, что сейчас не может. Не время. — Мне нечего сказать в том смысле, что, — как бы им не казалось, подсобка все же была тесная, и Юнги всё-таки подошел ближе, заново рассматривая каждую черту Чимина перед ним. — Что я хочу только просить прощения перед тобой, — он кратко вздохнул, а Чимин удивленно поднял немного влажные глаза. Разве это Юнги — тот, кто неуверенно просит прощения? — Я хочу просить прощения у тебя за то, что оставлял в неведении, — выдох, — за то, что оставлял одного вечерами, — вдох, — за то, что не чувствовал обязанности перед тобой, — Юнги немного опустил голову, и Чимин поборолся с желанием провести по его лицу кончиками пальцев, чтоб ему стало легче. Чимин выиграл. — Потому что эти обязанности были, — Мин продолжил, потому что он впервые чувствовал необходимость в словах. — Я принимал тебя как должное, словно ты всегда будешь рядом… просто так, — он неверяще хмыкнул, пересматривая свое поведение, а Чимин внимательно слушал. — Я забывал о том, что ты тоже чувствуешь. Я не говорю, что я не чувствовал ничего, нет, совсем нет, — он осторожно поднял голову, засматриваясь в глаза Пака. — Ты как солнышко маленькое, — Юнги легко улыбнулся, и Чимину захотелось кричать от того, насколько эта улыбка была ему родной. — Всегда дарило мне свои лучики безвозмездно, и сейчас я прошу тебя… — Нет, — прошептал Чимин и вот тут, кажется, мир Юнги сломался. Даже не пополам; на крохотные кусочки, на части, на атомы, Юнги больше нет. Но Чимин снова приоткрыл свои губы, и Мину пришлось собраться воедино заново, чтобы дослушать его. — Тебе не нужно быть со мной только для ярлыка отношений, или потому, что этого хочу я. Я не хочу, чтобы ты чувствовал вину, или чтобы ты делал это только ради меня, или- — Я делаю это для нас, — Юнги перебил, импульсивно обрамляя лицо младшего в ладони. — Я делаю это потому, что не могу без тебя. Я не хочу больше молча любить тебя, понимаешь? Руки Чимина мягко упали, позволяя старшему приблизиться, но он не смел — лишь ждал ответа. Любить? Неужели Юнги его в самом деле любит? — Скажи это еще раз, — тихо попросил рыжеволосый, разглядывая лицо напротив. — Я люблю тебя, Чимини, — старший даже немного улыбнулся, окончательно разрывая мир Пака к чертям. — Юнги, я… так тебя люблю, — Чимин покачал головой, а мятноволосый счастливо рассмеялся, делая этот последний шаг к любимому телу и мягко касаясь его губ. С легкой улыбкой ответив, Пак обвил парня руками, едва удерживая равновесие, чтоб не завалиться на стену. Комната снова стала романтично темной, наверное, потому что в ней был Юнги — тот, кто освещал ее. Не обвиняйте Юнги в том, что он думал то же самое о Чимине. — Это да? — едва отстранившись и желая проверить наверняка, Мин прислонился лбом ко лбу своего мальчика. — Да, — тот чуть заметно улыбнулся, и Мин победно отошел, хватая обе чуть упавшие руки Пака в свои. Поцеловав каждую из них и вызывая мурашки, смешанные с счастливым хихиканьем Чимина, он отпустил одну из них. — Будем говорить остальным? Чимин капризно прищелкнул языком. — Неа. Позже. Юнги довольно улыбнулся, выводя младшего из подсобки, по-прежнему держа его за руку. Он никогда не любил публичность, но главным было лишь то, что он любил Чимина.

***

Royal Blood — Hook, Line & Sinker Старый магнитофон открылся со слабым треском. Сокджин молча положил старую потрепанную кассету с подписью, что давно стерлась. Спустя секунды загрузки звук наконец начал проигрываться, и Джин удовлетворенно вздохнул. Под незамысловатый ритм он, слегка пританцовывая, вышел из темного угла и отправился между столами к выходу. Попав ровно в удар барабана, он перевернул табличку «Открыто». Наконец началось его время. Уже давно поздний вечер, и в заведении никого, даже шебутных друзей — а такое удавалось до жути редко. Басы гитары заводили странное настроение блондина, и он легко сносил оставшиеся тарелки. Сегодня он последний работник, сам себе на уме. Помещение полутемное, только тусклые фонари с улиц и небольшие бра на стенах, что больше создавали тень, чем свет, но Сокджину не было темно; он чувствовал себя идеально комфортно. Отданный сам себе, он кружился по паркету с чашками в руках, не разбивая ни одну. «Намджун бы так не сумел», подумал Сокджин и тут же закатил глаза. Ну и зачем он об этом? Вот так и портится настроение. Нет, конечно, они все еще были вместе, любили друг друга, просто в последнее время ему словно постоянно было грустно. Он скучал. За последние две недели сколько они проснулись вместе? Раза два? Прекрасная статистика, все, как любит Джун. Эти две недели были сложными. Словно новолуние, а Джин — несчастный вампир среди оборотней, и он просто пытается справиться. Посетители словно все разом потеряли и такт, и деньги; Ким молился, чтобы в конце месяца он мог закрыть кассу без минуса. У его официантов наступила сессия, и они стали брать меньше смен. Вся его компания сбежала по домам по той же причине. Джин работал денно и нощно без перерывов, и единственное, что могло его успокоить, ходило неизвестно где. И черт с работой, не первый раз такое, но отсутствие Намджуна било как раз сильнее всего. Нет, конечно, Сокджин спрашивал! Он не из тех, кто будет молча терпеть и ждать открытости. Он и пытался выпросить, и угрожал, и обижался, но Намджун лишь тихо его успокаивал и просил подождать. И Сокджин ждал. А что ему оставалось? Вот так Джин и обиделся. За последние два дня они «виделись» только ночью, несколько часов — ведь пока старший просыпался, Джуна уже и след простыл. Перемывая чашки, Ким снова пытался понять свое состояние. Он безоговорочно верил Джуну, абсолютно, как самому себе; но что-то не давало покоя. Без Джуна было плохо. Сокджин скучал. Песня снова переключилась под протяжные проигрыши гитары, под которые он с удовольствием плавно двигал бедрами. Погрустили, и хватит, он решил, складывая всю посуду в шкаф. Знакомый перезвон колокольчика над своей дверью Джин ни с чем не спутает, и легко развернулся, аккурат чтобы уткнуться в ворот молочно-белой рубашки. Слишком знакомую рубашку. Теплые руки скользят по предплечьям, переходя на талию и остаются там, широкими ладонями покрывая чувственную кожу, что мгновенно теплеет и покрывается мурашками даже через футболку. До боли знакомая тропинка движений, знакомый запах и тепло, и Сокджин нерешительно приподнимает голову, пока песня доигрывает финальные аккорды. Royal Blood — I Only Lie When I Love You Воцарилась тишина между песнями, и старший открывает глаза, отрываясь от теплой шеи парня. Двое рассматривают друг друга в тусклом помещении, не роняя ни слова — все давно сказано. I only lie when I love you словно разрывает пространство резким звуком, и Джун странно улыбается, забирая руки с уже нагретой талии и хватая запястья Сокджина. Забирая парня со стойки, Ким-младший лишь беззвучно подпевает песне, кружа своего партнера по паркету. Когда Джун произносит краткое I love you, он встречается глазами с Джином, отдавая эти слова лишь одному. Тот это понимает, кратко улыбаясь и прикрывая глаза. Закруженный в родных руках под звуки едва живого магнитофона, он наконец-то оказался там, где хотел быть больше всего. Положив голову на плечо Намджуну, он уткнулся носом в его шею, почти неосознанно прижимаясь все ближе и ближе. Одним движением подняв Джина на руки, он развернулся к лестнице, желая подняться на второй этаж, но тот полусонным голосом спросил: — А как же дверь? — Закрыл за собой, — едва кивнув, Джун понес свою столь ценную ношу наверх. Сокджин даже не удивился. Конечно, он закрыл, как всегда делал с тех пор, как Джин его попросил впервые. Он всегда запоминал. Магнитофон остается работать, едва слышный на втором этаже. Вместо кровати Нам выбирает кресло, куда усаживается вместе с грузом на руках. Сокджин решился на вопрос. — Где ты был эти две недели? Джун лишь чуть сжимает тело в его руках и откашливается. — Недели две назад мысль о том, что я сижу у тебя на шее, не выходила из головы. Сокджин насторожился, чуть рвано выдыхая в шею парня. Нам успокаивающе провел кончиками пальцев по руке и бедру Кима, и мурашки пробежали по напрягшемуся телу. — А Юнги недавно предложил мне помочь, и я согласился поработать на артиста под крылом его агентства. Обработка сингла стала продюсированием всего альбома, — Джун вздохнул, и блондин наконец увидел, насколько его парень уставший. У него не было шанса даже посидеть с ним, и он не мог заметить состояние Нама. Чуть приподнявшись и обвив его шею руками, Джин словно пытался выразить свое сожаление, вызывая этим улыбку у второго Кима. — И вот мы закончили работу, — он продолжил. — И теперь я наконец могу предложить тебе что-то- — Джуни, — Ким резко убрал лицо от шеи парня и подождал секунду, пока черные круги перед глазами пройдут. — Ты уже даешь мне абсолютно все, что мне нужно. — Я помню, — Нам мягко улыбнулся и погладил руками талию Джина, на которую уже перекочевали ладони. — Ты часто это говоришь- — Потому что это так! — Сокджин вскинулся, праведно возмущенный. — Мне не нужны твои деньги, мне нужен только ты, — он нахмуренно посмотрел обратно на парня. — Я знаю, правда, солнышко, — Джун уже шире улыбнулся. — Но отдых на островах ведь может стать моим подарком тебе? Джин едва открыл рот, но затем просто закрыл его и покачал головой, мягкая улыбка появлялась все более явно на его лице. — Ладно. — Ладно? — Да, ладно, — блондин лег обратно на грудь Нама, пока тот скрывал смех. — Расскажи мне теперь что-нибудь. Под столь любимый голос Джуна, что рассказывал яркие моменты за две недели, ведь впервые у них двоих был вечер для разговоров. Старая кассета снова включилась на повтор, ее приглушенный звук оставался тихим фоном вечера. Вечера, где они были вдвоем.

***

Jimin — 약속 Семь утра, но в «Ореховом пироге» уже были люди. Хотя, на самом деле, как раз эту компанию Сокджин назвал бы людьми с огромной натяжкой. Почему же все собрались так рано? О, дело в том, что сегодня Рождество, и на предыдущий вечер все восемь собрались немного отметить, ибо, как и каждый год, в «Пироге» на сегодня ожидался ажиотаж, а отпраздновать хотелось. Почему восемь? О, дело в том, что Хосок набрался смелости и привел с собой Айрин. (По подсчетам Намджуна, он жалел об этом уже девятый раз за ночь.) Как-то так случилось, что никто еще не ложился спать, в итоге в пижамах спустившись на первый этаж и украшая помещение. Тэхен и Чонгук о чем-то громко спорили в подсобке, их вообще-то отправили за гирляндами, но, кажется, не срослось. Намджун уехал в студию забирать оттуда искусственную елку, ибо «ну, а кому она в студии нужна?». Сам же Сокджин вышел из кухни, наблюдая за двумя парочками за столом. Чимин как обычно сидел на коленях у Юнги, но гораздо уютнее, чем раньше. Хотя пара так и не открыла публично свои отношения, но Сокджин не совсем дурак и заметил изменения в их поведении, как стали нежнее, крепче, но в то же время осторожно — заботясь о чувствах второй стороны. Ну, и засосы. Их было сложно не заметить. — Айрин, смотри, вот это пьяный Хосок на прошлый год- Пак увлеченно показывал фото с телефона девушке Хосока. Сама Айрин во всю смеялась, держа за руку Хосока на соседнем кресле и сдерживая его от кровавого убийства рыжего. Увидев новый экземпляр, он вскрикнул с возмущением, и, чего скрывать, смехом: — О Боже, Чимин, ты клялся, что ты удалил эти фото! Хитрый Пак обвел зал взглядом и остановил свой взор на Киме. — А это и не мои. Мне их Джин скинул. — Сокджин! — Это культурное наследие, — старший подошел к буйному столику и щелкнул обоих Чимина и Хосока по лбам. — Лучше бы не клоунадой страдали, а помогли бы с украшением. Все оглянулись, как раз чтобы посмотреть как фиолетовая парочка выносит увесистую коробку с гирляндами из подсобки. Кстати, Чонгук и Тэхен прекрасно вжились в буйную жизнь в «Ореховом пироге». Казалось, будто они тут были всегда. Одногодки, Тэ и Чимин поодиночке были привязаны к своим партнерам, тихо и скромно, а вместе — кошмар ночных улиц. Если с ними был еще и Чонгук, пиши пропало. Ким-старший, впрочем, был не против — и ему веселее, да и рук теперь было больше — так как оба были студентами и все равно постоянно ошивались рядом, Сокджин их иногда напрягал работой. Кстати, о работе! — Уважаемые, — он прихлопнул два раза, — у вас есть еще полтора часа на добывание праздничного настроения и разгуливания по моему заведению в неглиже, так что руки в ноги и гирлянды в зубы! Толкнув воодушевляющую речь, довольный собой блондин счастливо отправился на кухню — к сожалению, эту ораву иногда приходилось кормить. Прикрывая на выходе кухонную дверь ногой и вынося небольшой поднос с угощениями, Джин как раз застал открывшуюся главную дверь и морозный ветер, как и фигуру в огромном пуховике и выглядывающей голубой пижаме с елкой наперевес. Оставив поднос на одном из столов и моментально привлекая всех трудящихся к вкусностями, он тихо улыбнулся и подошел к Намджуну. — Не замерз хоть на улице? Сокджин забрал шарф и шапку, пока тот стягивал куртку. — Холодно было очень, но в здании, как оказалось, была охрана, — Нам прищурился и Джин широко улыбнулся, пораженно качая головой. — На адреналине и пробежался. — Совсем дурак, — довольно фыркнув, старший развернулся в сторону вешалки, но его легко тронула рука Намджуна. Немного обернувшись, Джин оказался ровно напротив его губ и получил свой снежно-теплый поцелуй, после чего Нам с заговорщической улыбкой отошел к вовсю жующей компании, указывая на елку. Сокджин только улыбнулся.

***

— Какую мы хотим елку? Трио младших гордо стояло возле пустой, но и так красивой елки посередине комнаты, пока все остальные сидели на креслах в обнимку по парам — кроме Юнги, что пользовался возможностью и закинул ногу на ногу. — Я предлагаю только гирлянды, с маленькими шариками, — высказался Тэхен первым. Сокджин кивнул, такого и ожидая от их стильного, но прагматичного Кима. Такая елка его вполне устраивала, его вообще все устраивало, пока он в кольце любимых рук. Словно почувствовав, что думают о нем, Намджун легко чмокнул блондинистую макушку, и тот едва ли не мурлыкнул, довольно переводя взгляд на Чимина. — Претенциозность! — вдохновленно сказал Пак, вызывая улыбку у всех. — Золотые и серебряные шары, снежинки и много-много гирлянд! — Ага, — серьезно кивнул Сокджин. — И много-много денюжек на оплату счета за электричество. Чимин скуксился. Остался только Чонгук, который легко пожал плечами. — Простая рождественская елка. Красный, зеленый, несколько гирлянд. Ничего особенного. — Почему бы не соединить? — отозвался Юнги. — Маленькие шарики, красный, золотой, зеленый, снежинки и не очень много гирлянд, — Мин закатил глаза и Джин только фыркнул. — Ты так говоришь, потому что не ты оплачиваешь. А вообще мне нравится, — утвердительно кивнул Сокджин. Так и порешали, и все дружно отправились украшать ель. Ну, как дружно; — Чимин, ты сейчас грохнешься! Повесь шарик ближе к себе. — Его надо повыше, а я не достаю! — Не достаешь, какая жалость, — Юнги с издевательской улыбкой взял шарик из рук недовольного Чимина, цепляя его на желанную младшим ветку. — То, что у тебя руки длиннее, еще ничего не значит, и вооб- — Юнги, я не думаю, что именно ты в том положении, чтобы что-то говорить Чимину по поводу роста, — осторожно, но твердо раздался мелодичный голосок Айрин, что в обнимку с Хосоком как раз вешала снежинку. На все помещение раздались хлопки Чонгука и Тэхена, а Сокджин ласково потрепал ее по голове: — Вот так ты и влилась в эту компанию! После шестого выкрика «ну, мать вашу, аккуратно!» старшего блондина усадили обратно на диван, приказав издалека следить за процессом. Надутый Джин вообще не был в восторге от этой идеи, пока к нему не пришел такой же надутый Намджун. — Они моих советов не слушают, — недовольно протянул прибывший и самостоятельно подтянул Сокджина к себе на колени. Заулыбавшись, блондин только сел поудобнее: — Неблагодарные они. Зато у тебя есть я, — блондин доверительно потерся носом о шею Нама. — И правда. Зачем мне кто-то еще, — Джун тепло улыбнулся, а Чимин с Чонгуком издалека только дали друг другу пять. Миссия «дать родителям отдохнуть» успешно выполнена. — Мы закончили! Младшие с гордостью презентовали свою елку. Получилось действительно красиво и аккуратно, Ким с благодарностью всех обнял. — Осталось только лишние игрушки убрать, и будем открываться, а вам завтрак наверху накрою. Парни кивнули, разворачиваясь, а Тэхен задумчиво поднял гирлянду, что не пригодилась. — А можно мы с Чонгуком парочку таких домой заберем? — Валяй, главное верни потом, — махнул рукой Джин, лишь затем нахмурившись. — А зачем вам? Украшать так поздно? — Дом украшен, — отозвался Тэхен, перебирая ворох нитей в коробке. — Нам для… других целей. Оба Кима заулыбались.

***

Уже поздней ночью, после закрытия ресторана, прямо на полу ресторана, как годится, под елкой были отданы все подарки. В этом году Сокджину пришлось основательно потратиться на них, ведь у него в жизни появилось так много людей — но он не жаловался, никакие деньги не стоили мгновений счастья на их лицах и крепких благодарных объятиях. Не дарили подарки друг другу только пара Кимов, и так зная, что в этом году лучшим подарком друг друга стали они сами. Словно семейная пара, они сидели вдвоем среди кучи радостных парней и одной довольной девушки, просто наслаждаясь друг другом. — Вам словно совсем не нужны слова, — подметила Айрин, и все обратили внимание на пару. Сокджин слегка растерялся, и Джун молча его подтянул к себе, крепче обнимая. — Да, я именно об этом, — кивнула девушка еще раз. — Вы так слажены, живете в одном ритме, словно прожили уже не одну вечность вместе. В унисон пожав плечами, Джун и Джин только вызвали улыбки присутствующих. — Кто знает, может так и есть, — Нам только усмехнулся.

***

Уже позже, в их общей спальне, когда они просто лежали в объятиях друг друга, блондин только с забывчивым выражением лица вдруг снял с себя руки Джуна. — Блин, я, походу, внизу оставил, подожди тут, — выпутавшись с одеяла, полуголый Ким отправился на первый этаж, вызывая улыбку Намджуна. Дурачок. — Закрой глаза! — раздалось снизу, и Нам послушно сел на кровати, прикрывая глаза и осторожно вслушиваясь в звуки. Судя по ним, Джин тащил просто огромную коробку, и Джун просто надеялся, что тот не упадет. — Теперь дай руку, — потребовал родной голос как-то совсем близко, и Нам с улыбкой подчинился, протягивая ее, чтоб уже через секунду почувствовать на безымянном пальце едва прохладный обруч. Джун замер, лишь открыв рот, не в состоянии сказать ни слова. — Можешь открывать, — сказал блондин с волнением, но улыбкой на лице. Аккуратное серебряное кольцо как влитое сидело на аккуратном пальце, пока в коробочке, которую Сокджин держал второй рукой, лежало и второе, идентичное. Нам перевел сияющие глаза на самого Джина. — Не знаю, можно ли считать подарком то, что я теперь навсегда с тобой, но- — О Господи, — наконец смог выдавить из себя Джун и сжал руку, что только что одела на него кольцо. — Ну или просто твой муж, — Джин хихикнул и протянул коробочку. — Наденешь? И вот он, тот вопрос, на который он ждет ответа с трепетом. — Разве я могу сказать хоть что-то другое? С невероятным восхищением и необъятной нежностью, что разом возникла у двоих, Намджун надел на своего любимого кольцо. И в этот момент просто все остальное разом потеряло свое значение, абсолютно неважный мир ушел на второй план, оставляя лишь два сердца и два тела, что с счастливым смехом повалились на кровать. — И это лучший подарок, что у меня мог быть, — Нам улыбнулся, разрывая поцелуй. — Значит, с Рождеством тебя, мое счастье, — и Джин улыбнулся в ответ. И ночь Рождества уже не могла стать лучше.