Проваливай, пожалуйста

Химчан не любит вечеринки, потому что на них много алкоголя, людей, и постоянный шум вокруг. К тому же он не из тех людей, что предпочитают «на одну ночь». Однако, Ким ходит на них из раза в раз по одной просто причине, которая ходит от одной девушки к другой с одним и тем же стаканом колы с водкой, пытаясь добиться внимания любой из них, ему точно все равно. Снуёт своей кудрявой головой, являясь в каждой бочке затычкой, обходительный, добрый и галантный, уже к вечеру собирает под десяток номеров наивных девчушек. Возможно, Ким не понимает, но все остальные уж точно догадались, что Ёнгук делает это только для всеобщего обозрения. Если до Химчана дойдёт быстрее, он будет это делать с усиленной частотой. Возвращаясь домой, Ёнгук каждый раз останавливается у первой урны и выбрасывает смятый комок листочков с номерами. Кому они вообще нужны? Химчан же бесится. Его раздражают все эти пустышки, вьющиеся вокруг его (пока что нет) Ёнгука. Какого черта вообще он это должен наблюдать и терпеть? В любом случае, Химчан делает вид полного отсутствия интереса и где-то к середине вечеринки уходит. В этот раз Ёнгук увязывается за ним. Химчан забирает свою куртку, проверяет наличие телефона с ключами и, прощаясь, выходит на улицу. Он бросил курить пару дней назад, ссылаясь на то, что парням больше нравятся некурящие… девушки, но Химчан надеется, что с ним тоже сработает. Все же сейчас он снова берет в руки сигареты, зажигает одну и делает пару грубых затяжек, медленно продвигаясь вперёд по темной туманной улице. Из-за плохой видимости в эту ночь становится немного не по себе, мало ли кто сочтёт это хорошей ночью для зверского убийства. Ёнгук тоже так считает, поэтому минут через десять выходит за парнем и нагоняет его уже у супермаркетов. Их освещают только оставленные на ночь включёнными вывески и пара тусклых фонарей вдоль улицы. Химчан не сразу замечает, что за ним кто-то идёт, но когда это происходит, он слегка вздрагивает, почти сразу приходя в норму. Через пару шагов Ким останавливается и поворачивается к Ёнгуку. Сигарета давно выброшена куда-то на газон, но ее отголоски все ещё витают вокруг Химчана. — Что ты за мной увязался? — Решил, что так будет лучше, — Ёнгук складывает руки на груди и пожимает плечами. — Лучше для кого? За одно провожание до дома я тебе не дам, — фыркает лисица и разворачивается спиной к парню, продолжая идти уже чуть быстрее и несколько раздраженннее. В глубине души он ликует и на самом деле готов отдаться за то, что Ёнгук с ним просто рядом стоит. — Я с тобой иду, — выдаёт Бан, следуя по пятам за младшим, — ходишь ещё жопой виляешь. — В наше время хены такие грубые, где ты этому научился? — Химчан снова возмущается, но его походка и правда становится чуть сдержаннее. — Будто ты сам не боишься наткнуться на кого-нибудь, — Ёнгук пытается найти оправдание тому, что он сейчас здесь, но, видимо, для Химчана это пустой звук. — Боялся, не пошёл бы. Да и наткнулся я пока только на тебя, — Ким пожимает плечами и замедляет шаг, они равняются, и теперь Ёнгук оказывается намного ближе, чем того ожидал младший. Он выше на пару сантиметров, но Химчан уже чувствует себя коротышкой. — Что мне сделать, чтоб ты перестал меня прогонять? — Ёнгук чуть улыбается, глядя на парня, но тот держит свой взгляд на дороге впереди. — Для начала помолчать, — Ёнгук изображает молнию на своих губах, — ты такой послушный, мне нравится. Химчан сдерживается от того, чтобы потрепать парня по волосам или даже почесать за ушком, ему хватает недовольного взгляда со стороны старшего. Ким чуть сбавляет обороты и даже подходит поближе. Пару метров они стабильно молчат, тишину разрезают только редкие хлюпающие звуки, когда кто-то из парней наступает в мелкую лужу после грибного дождя. Только они проходят улицу с магазинами и светящимися вывесками, Ёнгук оказывается совсем вплотную. Он кладёт руку на талию парня и прижимает к себе. Не просил бы Химчан ранее помолчать, Бан бы объяснил, что это «всего лишь для твоей безопасности», и ничего большего этот жест, конечно же, не значит. Верит ли в это сам Ёнгук — никто не знает. По телу Химчана пробегают мурашки. От прикосновения, от самой абсурдности ситуации, а также от того, что до дома остались каких-то пару метров пути. А затем они вроде как должны будут попрощаться. Когда парни наконец настигают заветного здания, младшего слегка потряхивает. — Все… мы пришли, — произносит Химчан, но в ответ ничего не получает, — ой, можешь говорить. Парень слегка усмехается, прикрыв рукой рот, и лукаво улыбается. — Я бы мог провожать тебя каждый такой раз, ты всегда по темноте один шастаешь? — Ты хотя бы знаешь мое имя? — Химчан поднимает взгляд на Ёнгука. Он правда заметил только сейчас, но его глаза такие темные, как у дьяволёнка, хотя обычно так говорят про самого Химчана. — Боже, не смотри на меня так… Химчан. — А то что? — Ким только пристальнее вглядывается в парня напротив, — Бан Ёнгук. После недолгой паузы и переглядок, где зрительный контак помогает победить чувствам над разумом, Химчан вновь говорит. — Может… зайдёшь? — М? Зачем? — что за глупые вопросы, думает Химчан. Стоит прикинуться дурачком, и он быстро расколется, думает Ёнгук. — За солью, идиот, — старший даже не успевает ничего сказать, его хватают за ворот свитера, тянут на себя, целуют как в последний раз, попутно вслепую находя позади себя ручку двери и открывая ее. Парни вваливаются в квартиру, Химчан закрывает путь к выходу, они остаются наедине. Почти. — Я живу не один, — между поцелуями говорит Химчан, когда Ёнгук уже переходит на шею, а рот Кима становится свободным. Старший поднимает голову и вопросительно смотрит, Химчан может только пожать плечами в ответ. Судя по тишине в квартире, его сосед ещё не пришёл, поэтому можно даже не беспокоиться. Они проходят в комнату Химчана, попутно стягивая с ног ботинки, с тел — верхнюю одежду. Все ненужное остаётся лежать на полу, как следы, если они вдруг заблудятся и потеряюсь дорогу к двери наружу. Ёнгук оставляет поцелуи на теле Кима россыпью звёзд, неосмысленно проводя между ними линии, соединяя в созвездия. В свою очередь Химчан исследует руками тело старшего, очерчивая пальцами линию подбородка, зарываясь кончиками в слегка вьющиеся каштановые волосы, и запоминая каждую родинку на теле парня. Химчан готов поклясться, что нашёл своего «соулмейта», и совсем не собирается отпускать его, будто они встретились «на одну ночь». После оба ещё долго лежат и смотрят друг на друга, переплетя пальцы. У Ёнгука красивая улыбка. И хоть Химчан это знает давно, сейчас он в этом полностью убеждается. Глаза Кима глубокие, темные и притягательные. Ёнгук на протяжении долгого времени в них вглядывается, когда младший не видит или не замечает этого, но тонет только сейчас. Утром никто не хочет вылезать из тёплой постели, даже когда лучи солнца слепят глаза, и по-хорошему стоит подняться и зашторить окна. В коридоре слышны шаги, ночью сосед Химчана вернулся домой. Его присутствие становится хорошо слышно, скрип половиц громче, и наконец на пороге появляется чужая фигура. В руках парня игрушка Пикачу, а на лице полное недоумение. Его друг впервые кого-то привёл домой, обычно это он к кому-то уходит. И этот кто-то даже остался до утра. Химчан нехотя просыпается, будучи прижатым крепкими объятиями к Ёнгуку. Он сонно смотрит на соседа, наконец, понимая, кто стоит. — Джело, свали, не мешай. Чжунхон фыркает и скрывается. Они поговорят об этом потом. Если теперь останутся наедине хоть когда-нибудь.