Ещё повоюем

«Ещё повоюем!» — ты скажешь себе, Гоня прочь минутную слабость И смерть занесёт тебя в списки для тех, С кем спорить до срока не надо. Кипелов, «Ещё повоюем»

В медотсеке, как всегда, ничем не пахло. Пол Стаметс приходил в себя рывками, то ловя своё отражение в хромированных деталях, то снова уплывая в искусственный сон под мерный звук кардиомонитора. Звук раздражал, но попытка содрать с себя электроды привела к лишней встрече с врачом «Дискавери». — Потерпите до завтра, мистер Стаметс, — говорила она, наклеивая электроды обратно. — Завтра вас осмотрят и, скорее всего, отпустят отсюда. Здесь тяжело находиться. В её глазах было явное сочувствие, только вот высказать она его не решилась, знала его характер мелочного и склочного эгоиста. Решив соответствовать, Стаметс нажал кнопку вызова сразу же, как закрылась дверь в каюту дежурного врача, и попросил одеяло. И не то чтобы ему было холодно, но оставаться одному в том же помещении, где... со своей койки Стаметс прекрасно видел тот самый медсканер и стенку с отошедшей пластиковой панелью. Он помнил, как её край впивался в спину, пока он держал на руках тело Хью. Стаметс перевернулся на бок и свернулся калачиком. Сару поступил правильно, загнав его в медотсек, перестраховался, не желая получить ещё одного волка в овечьей шкуре в своём экипаже. Стаметс одобрял это решение, только вот в его случае Сару не знал, куда смотреть. А Стаметс не желал находиться в одном помещении с тем, кто убил его мужа. Только выбора у него не было: лишь в большом зале медотсека были койки, способные генерировать силовое поле. Смешно. Бояться того, кто если чем и рисковал, то только собой, но при этом пропустить подлог. Если бы сам Тайлер не обратился за помощью, то корабль принадлежал бы сейчас клингонам. — Прости меня, Пол, — слышит Стаметс голос из полутьмы лазарета. — Я не хотел. Я не справился с ним. С Воком. Стаметс молчал, ему не о чем говорить с этим... кем, кстати? — Пол? — Да заткнись ты уже! — рявкнул Стаметс. — Ты мне жизнь перекорёжил, мало мне того было, что я сам с собой сделал, так ещё и ты нашёлся на мою голову такой весь!.. Стаметс зарычал в подушку. — Прости... — и совсем тихо. — Это был не я. — Ну да, уговаривай теперь себя, что не ты! Руки-то твои были. Видеть тебя не могу! На секунду стало противно от собственной жестокости, Тайлер был прав, это не он убил Хью. Но Стаметс ничего не мог с собой поделать, горло жгло горечью, а глаза — всё никак не желающими пролиться слезами. Не мог он плакать. Слёзы — это значит, что он сдался, а Пол Стаметс всегда доводит задуманное до конца. Слёзы — это готовность жить дальше, а дальше одному не хочется совсем. И Стаметс давил в себе слёзы. «Растерзанный болью прижался к земле, чтоб вымолить новые силы...» — вспомнил он слышанное в одной из увольнительных. Но на «Дискавери» и земли-то толком нет, только споровый субстрат, и тот заражён непонятно чем. Тайлер замолкает, дышит хрипло и тяжело. Числиться в погибших в битве у Двойной звезды, быть в плену у клингонов, оказаться запертым в одном теле с религиозным фанатиком — было отчего сойти с ума. — Я знаю, что это был не ты, — сказал Стаметс. — Сару мне всё рассказал. Мозгами понимаю, читал, что того, второго, из тебя выжгли, но твою же в душу, держись от меня подальше! — Я переведусь с «Дискавери». — Ты так наивен. Веришь, что уйдёшь дальше военной лаборатории? Так я тебя разочарую: в Звёздном Флоте любят уникальные технологии и денег на них не жалеют. Такая возможность понять, как ты обманул биохимические анализы, медсканер, психосканер! Я ещё могу понять, отчего никто не заглянул в логи транспортатора: люди в операторской тупеют от скуки, но врачи!.. — Это не я!!! Не я обманывал, не я всё это делал с собой! — закричал Тайлер. — В отличие от тебя! — Да мне всё равно, веришь? — пожал плечами Стаметс. — И я ещё никого не убил. Лабораторные животные не в счёт. — Ну так убей меня, я как раз... лабораторная крыса. — Точно, — согласился Стаметс, устраиваясь удобнее на кровати. — Убью и пущу на удобрения. Тайлер устало рассмеялся. — Херовое будет из меня удобрение. Костлявое. Стаметс удивился. — Так я тебя на микроэлементы сразу. Мицелию всасывать проще. — Тебе виднее. — И о чём мы только разговариваем? — простонал Стаметс. — Почему я вообще с тобой разговариваю?! — О том, как клингона превратили в человека... — Фильм ужасов... — Стаметс сказал это тихо, но Тайлер его и не слушал. Он продолжал говорить. О том, что первое его воспоминание после битвы — темнота и боль. Болело всё тело, каждая клеточка была источником, каждый шрам, пульсирующий на воспалённой коже. А потом пришла она, Л’Релл. Сводила шрамы едким зельем, оставляла новые, заживляла их ещё раз. Совокуплялась с ним. Стаметса передёргивает. Пытки — это больно и страшно, но раны заживают, и никто не винит тебя в том, что какой-то больной мерзавец сделал из тебя подушечку для ножей. Сексуальное насилие пачкает навсегда. Женщина, мужчина — неважно, жертву клеймят и гонят, винят в том, что она не упредила, не подготовилась, пошла не туда, оделась не так... «Случилось — сам виноват, значит хотел...» — Блядь, блядь, блядь! — Стаметс сел на кровати, закутался в плед и потянулся к воде на полочке в изголовье. Чёртов Тайлер с его извращённой Л’Релл! Чтобы не слышать голос из своего прошлого, Стаметс сосредоточился на голосе Тайлера. Помогло ненадолго. — ...и когда твоя женщина узнаёт, что ты — не ты, а враг и убийца... — И ты мне это говоришь?! — взвился на кровати Стаметс, столкнув бутылочку с водой на пол. — Ты жалеешь себя, говоришь о себе! А каково это — проснуться и узнать, что твой муж мёртв? Каково видеть через раз его смерть, сидя в этой чёртовой споровой камере?! Ты хоть понимаешь, что смерть не обмануть? Хью, мой милый Хью погиб из-за тебя, из-за вас, чёртовых клингонов, выполняя свой долг на никому не нужной войне! Вашей священной войне! Во имя какой-то там воинской чести! Дикари! Стаметс выдохся. Он говорил быстро, громким шёпотом, чтобы не разбудить дежурного врача. — Я не могу отмотать это назад, я не могу оживить его тело! Я не блядский бог!!! Я всего лишь грёбаный интерфейс! Раб собственного изобретения, который потратил всю жизнь на что угодно, только не на своего любимого человека! — Пол... — Да заткнись ты уже!!! — повторяется Стаметс. — А ты не разговаривай со мной! В этот момент Стаметс очень и очень жалел, что убивал лишь лабораторных животных. Он выполняет просьбу Тайлера, и всю ночь лежит без сна, слушая исповедь калеки. Он засыпает ненадолго, пред началом альфа-смены, когда его собеседник выдыхается и умолкает. Тишина и сон не приносят облегчения. *** — Мистер Сару сказал вам передать, — в руку Стаметсу ткнулось что-то прохладное и металлическое, — он говорил, что хотел сам занести, вы просили его, но там что-то случилось, и он попросил меня, в общем... Тилли замолчала на полуслове, чувствуя, что собеседник не ответит. Стаметс смотрел на жетон в его руке и на кольца, нанизанные на ту же цепочку. Погладив гладкие ободки, он надел оба на безымянный палец левой руки. У Хью пальцы были крупнее, поэтому его кольцо Стаметс надел первым. Было непривычно ощущать их оба сразу, но это было правильно. Они оба их почти не носили: Калберу могло помешать в работе, а Стаметс постоянно забывал по утрам его на столике в ванной. Хью сначала обижался, потом привык. Цепочку Стаметс застегнул на шее. Жетон Хью тихо звякнул об его личный... — Я не сумасшедший, — бросил он раздраженно Тилли, все ещё стоявшей у его койки. — Ну если только немного. Тилли фыркнула. Она выглядела уставшей, некогда румяное лицо осунулось и побледнело, а новая прическа хоть и очень ей шла, прибавляла лет пять в возрасте. Стамтес вздохнул. — Кадет Тилли, пока мы с вами не вернулись к работе, я хотел бы поблагодарить вас за своевременные и правильные действия в мой адрес. Вы рисковали, применяя на мне экспериментальные способы лечения, но я этому рад. Вы мне здорово помогли. Спасибо. Тилли покраснела от смущения. Девчонка. Нет, Стаметс никогда не считал, что женская эмоциональность — неуместное качество, ни в коем разе. Молодая она ещё, чтобы воевать, но жизнь не спрашивает. Кого-то она лишь старит, а у кого-то отбирает всё. Стаметс невольно посмотрел вправо, где за силовым полем лежал лейтенант Тайлер. Он подслушал, притворяясь спящим, как врачи дельта-смены обсуждали произошедшее. Л’Релл ошиблась, она выжгла Вока из его же тела, но Стаметс собирался обходить лейтенанта по широкой дуге даже тогда, когда удостоверится, что в его черепе живёт именно Эш Тайлер. Особенно после сегодняшней ночи. — Мистер Стаметс, — решилась Тилли, — в тот раз, когда вы назвали меня капитаном... вы видели меня, или... — Вас, кадет, — соврал Стаметс. Он видел капитана Килли, но маленькая ложь здесь не повредит. Уверенность в себе и своих решениях девушке очень нужна. Она будет достойным капитаном. — Оу! Спасибо, мистер Стаметс, а то я боялась, что это на один раз, ну тогда на мостике, вы знаете, она такая страшная! Она мастер зелий, она стала капитаном, убив предыдущего... — Тилли покраснела. Стаметс задрал бровь. — В постели! — выпалила девушка. Эту часть истории он тоже уже знал, прочитав всё, что нашёл в корабельных данных о миррор-вселенной. — Ну, он умер счастливым, я уверен, — закатил глаза Стаметс. — Знаете, кадет, в моей жизни было как минимум двое мужчин, которых бы я с радостью отравил. И лишь один, которому хотел бы подарить вечность. Стаметс довольно полюбовался смущённой Сильвией. Нет, ну как так: в критической ситуации работает чётко и без истерик, а как до личного, так впадает в панику. Ай, не его дело. — Вы ещё что-то принесли, кадет? — Ой. Простите меня, я задумалась, вот ваша одежда, мистер Сару хочет видеть вас на мостике... — затараторила Тилли и осеклась: Стаметс набрал воздуха в грудь, открыл рот, словно собираясь что-то сказать, и сдулся, глядя на неё со знакомым выражением «ну вот ты опять!». Тилли опустила голову. — Простите, я снова... Стаметс забрал у неё из рук пластиковый прозрачный пакет с новой формой. Комментировать очередные извинения он не стал, просто протянул девушке руку. — Помогите мне встать, я как глубоководная рыба, выброшенная на берег штормом. Тилли хихикнула и позволила опереться на свою руку. — Ничего вы не глубоководный, — заявила она, — у вас глаза не выпучены. И не красные. И руки тёплые, так что рыбой вы тоже не являетесь. — И на том спасибо, кадет. Рыба или нет, но что-то странное — это точно. Избавиться от больничной пижамы было в удовольствие. Чёртова липучка на спине разошлась с треском, Тилли поспешно уткнулась в падд. Ну вот опять: таскать бессознательное начальство на руках или отчитывать за танцы в зале споровой камеры, так она первая, а как начальство без штанов, так сразу в падд. Стаметс на мгновение замер. Он ей что... нравится? Глупости какие. Но в голову упорно лезли воспоминания, как юный Пол точно так же отводил взгляд и краснел, любуясь нравящимся до дрожи парнем. Это вылечилось наглостью самого Стаметса и опытом... личных взаимодействий, так скажем. Наглость Сильвии ещё предстояло отрастить, а вот «взаимодействия» с ним ей светили лишь рабочие, увы. Личной жизнью кадета Тилли он не интересовался, знал только что ухажёра-музыканта из службы безопасности она отшила ровно после того, как услышала от него что-то вроде «опять со своей бледной молью просидишь весь вечер». Роль моли отводилась явно самому Стаметсу. Любить одного, встречаться с другими, понимая бессмысленность ожиданий, как же хорошо, что в их семье личными отношениями занимается... занимался Хью. Так, стоп. Сейчас понавыдумывает. Стаметс сердито вжикнул молнией форменного пиджака. Тилли за его спиной прокашлялась. — Мистер Стаметс, лейтенант-коммандер ждёт нас, — напомнила она, подняв глаза от падда. — Тогда ведите, кадет, — он повернулся к Тилли. — Я как раз придумаю, что сказать нашему коммандеру по поводу моего заключения в медотсеке! Я потерял два дня! — Зато вы немного пришли в себя, а ваш мозг не бегает по кругу, как хомяк в колесе. — Вы хоть раз хомяка видели? Уверяю вас, это животное никак не похоже на мой мозг! Пол искренне порадовался недовольному выражению лица Сильвии. — Идёмте, мистер Стаметс, — вздохнула Тилли. — В остроумии поупражняетесь по дороге, вы это хотите сказать? Девушка закатила глаза и покачала головой, явно приходя к выводу, что её начальник точно и окончательно пришёл в норму. Сам начальник уверен в этом не был, но не давал себе возможности остановиться и подумать. Мужа он оплачет потом, если у него не получится воплотить придуманное этой ночью. А пока... мы ещё повоюем, чёрт возьми!