Груз номер 61

Минсока бросило в жар, и над верхней губой выступил пот. Слизнув соленые капли быстрым движением языка, альфа на секунду прикрыл глаза и шумно втянул в себя воздух. Тонкие ноздри затрепетали, а нюх обострился в несколько раз, позволив Минсоку различить еле уловимые нотки кожи салонной обивки вместе с кровью своего пленника, его пота, который пах… Минсок не мог разобрать — мальчик был явно на блокаторах. До осознания доходила только свежесть и капля горчинки, но назвать запах он не мог. Внезапно он уловил свеже—кислый аромат зеленого яблока, его глаза распахнулись. Их цвет уже не был привычным: Ким выпустил своего внутреннего волка — а значит, они стали пронзительно  голубыми. Он крайне не любил это состояние и редко к нему прибегал, но, видимо, сейчас был тот самый случай. — Это не волки. Это псы. И ты сдохнешь, как пес. Глаза слезились от дыма, в нос бил тошнотворный запах паленой плоти, а в ушах звенели вопли горящих людей. Он лежит на холодной земле, придавленный тяжелым ботинком. И он отчаянно желает провалиться сквозь нее, раствориться в почве, и больше никогда не появляться на свет. Его рывком поднимают на ноги и заставляют смотреть на обуглившиеся силуэты. Ему кажется, что они танцуют в пламени причудливый танец, нервно дергаясь. Крики становятся песней смерти, и очень хочется заснуть и не проснуться. — Смотри, щенок! Не смей закрывать глаза! А Минсок уже не боится. Ни ударов, ни боли, ни потерь, ни смерти. Ему нечего бояться, он уже все это видел и почти все испытал. Его швыряют почти к самому огню, так, что опалило ресницы и брови. По наитию он жаждет сделать шаг в огонь к оплавившимся останкам и уже почти делает его, когда в последний момент он чувствует запах миндаля, который обволакивает, как щит. Длинные густые волосы щекочут лицо, и жаркий шепот проникает в отупевший разум. В кольце сильных жилистых рук ему было почти не_все_равно. — Минсок. Ты должен жить. Ты должен отомстить. Я не могу позволить тебе умереть сейчас… — Сакураи-сан… — Убить тебя могу только я. Или они. Слишком рано, лисенок, слишком. Минсок устало закрывает глаза и откидывает голову старшему на плечо. Атсуши подхватывает его на руки и уносит от кострища. Минсок, обхватив рукой шею японца, вглядывается в удаляющиеся языки пламени до боли в глазах. Зачем жить в постоянной агонии? Как они могут строить свою жизнь вокруг одной единственной эмоции, будь это месть или преданность? Минсок не мог, Минсок не хотел. Он уткнулся старшему в шею и смежил веки. Он не может быть таким, как они. Лучше умереть. В маленькой комнате было душно, и запах горелой кожи проник даже сюда. Сакураи бережно положил худенькое тельце на колючую шерсть пледа. Минсок тут же свернулся калачиком, повернувшись к нему спиной. Горьковатые ноты миндаля витали вокруг него и он уже почти свыкся с этим запахом, который причудливо переплетался с терпкостью его пачули. — Лисенок. Ты должен встать. Ты должен бороться. Ты должен. — с нажимом произнес Атсуши, присаживаясь рядом с колченогой кроватью на корточки. — Ты редко зовешь меня лисенком. — неожиданно глухо отозвался Минсок, не поворачиваясь. Сакураи никак не отреагировал на данное замечание, лишь прикоснулся к волосам альфы. — А ты еще очень многого не понимаешь, Минсок. — бесцветно отозвался Сакураи и вышел из комнаты. Минсок еще долго смотрел в бетонную, грубую стену, бездумно водя по ней пальцем, пока не заснул. Во сне он видел горящих в адском пламени волков и горел сам. Адреналин и гормоны бурлили в крови, бешено разгоняя её по телу. Не время для воспоминаний, хотя отогнать их было сложно — слишком сильны были ассоциации. Мышцы тела напряглись, и Минсок с силой хлопнул крышкой багажника. В его состоянии, будь это обычная легковушка — от удара осталась бы вмятина. Быстро скинув вещи в машину, он прихватил из бардачка запасные патроны, сунул в чехол, закреплённый на ноге, охотничий нож и прикрепил к поясу небольшую водонепроницаемую барсетку с деньгами, паспортом и прочими необходимыми вещами в случае крайней опасности. Запах яблока постепенно исчезал, и альфа заторопился, от чего его движения стали почти расплывчатыми — так быстро он двигался. Втянув в себя воздух, он навострил уши, но откровенной возни не было, хоть гул моторов и гомон людей на этажах несколько мешали разбирать звуки. Оставался только запах, и словно гончая Минсок помчался стрелой по его следу. С каждым шагом запах усиливался: он вел через два яруса парковки прямиком на корму парома. Когда Минсок выскочил на укрытую мраком палубу, среди шума хлесткого ветра и двигателей обострившийся слух уловил звуки еще несколько работающих моторов, которых альфа ранее не слышал. В руку привычно скользнула любимая беретта и, крадучись, альфа снова пошел по следу. Пленника собирались украсть прямо в движении, а значит экипаж парома либо был подкуплен, либо с ним поступили еще хуже. Но это меньше всего его волновало. Сгруппировавшись и перекатившись к поручню, он вгляделся в темную воду. Два небольших катера и один гидроцикл. Чувствительные уши различили еще два работающих мотора, а значит, с другой стороны тоже есть подкрепление. Пронзительно-голубые глаза разглядели троих на катере и двоих на гидроцикле. Противников было немного, но Минсок не сомневался: вооружены они были до зубов и подготовлены не хуже — для того, чтобы украсть что бы то ни было на полном ходу, без лишнего шума, требуется определенная подготовка. Ким увидел, как катер прибавил скорости, подъехал вплотную, и черная фигура начала размахивать веревкой с крюком, чтобы зацепиться по поручень. Минсок крепче сжал оружие и принюхался. Почему он не чувствует запах мальчишки? Аромат яблока ускользал, сбивался терпкой соленой водой и его уносило ветром, но альфа, наконец, уловил его и двинулся за ним короткими перебежками, прячась в тенях и густом мраке. Пленник и его похититель, знакомый ему уже омега, сидели на скамейке. Омега явно ждал, вертя головой по сторонам, а мальчишка был без сознания и валялся бесформенной кучей рядом. Со змеиной ловкостью Минсок скользнул в тень за спиной омеги, и тот не успел вскрикнуть, только открыл рот в немом крике, слишком поздно почуяв ноты пачули: Минсок оглушил его прикладом по затылку и осторожно уложил тело, не дав ему грузно упасть на дощатый пол. Розововолосый был в глубокой отключке. Голова с заклеенным ртом свесилась на широкую грудь. Он и вправду был гораздо габаритнее Минсока, и тот только мог гадать: неужели это такой крупный бета? Ведь запаха не было до сих пор, только тонкая горьковато-пряная нота, смешавшаяся с легким металлом запекшейся крови, которую он почуял только склонившись к самому лицу мальчика, проверяя, дышит ли он вообще. Мальчик был жив, а времени оставалось крайне мало, ибо Ким отчетливо услышал, как царапнули гарпуны по железному поручню. - Очнись. Очнись, черт тебя дери! Звонкие пощечины по лицу и грубая встряска за широкие плечи. Тот очнулся от столь жестокого обращения и попытался сфокусировать мутный взгляд на Минсоке. Глаза его расширились от ужаса, замечая перед собой ледяную голубизну глаз напротив и он протестующе замычал, явно не понимая, что происходит. - Тише, дурень, тише, я тебя спасти пытаюсь! - торопливо зашипел Минсок. - Я сейчас сниму скотч, и не вздумай орать, я, в отличии от тех ребят, что пришли за тобой, тебя убивать не собираюсь, ты мне живым нужен. Мальчишка красноречиво стрельнул глазами на сжатое в руке альфы оружие. - Это для них, а не для тебя. Если ты хочешь выжить, слушайся меня. Если принимаешь такие условия - кивни. Несчастный вгляделся в голубые глаза Мина и, видимо, в чем-то убедившись, судорожно кивнул. Резкое движение и мальчик закусил вспухшие губы. - Держись рядом со мной и не вздумай убегать. Шаги чужаков были все ближе и явно ускорились. Минсок понял, что его почуяли - обычно наемники ( а он не сомневался, что это они), все же обладали большей чувствительностью к запахам. Чертыхнувшись, он схватил мальчишку за руку и рванул к самому краю кормы. Тот неуклюже побежал за ним, путаясь в длинных конечностях, а топот сзади приближался. Едва не врезавшись в поручни, Минсок заглянул в пенящуюся бездну. Бежать некуда. Рядом тяжело дышал мальчик, явно на последнем издыхании - слишком много потрясений. Альфе вообще казалось, что он ничего уже не понимает и не различает, где реальность, а где сон. Развернувшись лицом к наемникам, Минсок заслонил собой ссутулившуюся фигуру и бросил через плечо: - Спрячься за меня. Тот послушно съежился насколько это возможно при его размерах, забившись за ближайший спасательный круг, которые в изобилии висели по периметру палубы. Противников было четверо и они сделали шаг назад, когда Минсок вскинул голову. Лед его глаз было видно в ночи слишком отчетливо и древние инстинкты заставили их уверенность дрогнуть - перед ними стоял абсолютный альфа, готовый перегрызть их глотку в следующую секунду. Разбег, молниеносное движение - и Ким уже около одного из них, выстрел в упор прямо в живот. Перехват руки следующего нападающего, перекинуть через себя и выстрелить - прямиком в лоб. Уже было все равно, что звуки стрельбы разрезали ночь, Минсок снова убивал, волк в нем взял верх. Он защищал то, что ему вверили, то, что слабее, и он не остановится ни перед чем. Удар ногой прямо в кадык, наемник, задыхаясь, хватается за шею и альфа пользуется этой заминкой, стреляя в голову. Последний оказался более ловким и почти выбил из руки Минсока пистолет, но тот просто извернулся и оглушил нападающего ударом по ушам, секунда - и мозги уже разметало по палубе от выстрела. Вдали был слышен тяжелый топот, за ними бежали следующие, Минсок их слышал. Повернувшись к мальчику, он подскочил к нему и рывком поднял непослушное тело. Тот смотрел на него и явно был в шоке, лишь мотал головой и готов был вот-вот закричать. Конечно, когда подобная сцена разыгрывается перед одурманенным мозгом, такая реакция может быть, но время поджимало. Ему пришлось привстать на цыпочки, чтобы зажать ладонью горячие, воспаленные от скотча губы, а другой накрыть щеку, по которой уже начали струиться слезы, и твердо сказать: - Ты должен мне довериться, потому что выбраться нам надо отсюда живыми. Ты слышишь меня? Только я тебя могу спасти. Мальчик неверяще замотал головой, всхлипывая. - Ты должен мне поверить. Другого пути у тебя нет. Либо я, либо они. План уже вырисовывался, и будь пленник хоть немного более адекватен, было бы проще. Но сейчас все зависело от Минсока. Снова Мин почувствовал, как в него вглядываются, ища в глубине что-то. И найдя это, мальчишка снова кивнул. - Руку! Наемники уже были за спиной, и над ухом просвистела пуля. Короткий вскрик в ладонь Кима - мальчишку царапнуло по плечу. По цветастой рубашке начало расползаться черное пятно. - Бежим!!! Не смей отключаться! Убежать они могли только в слившуюся темноту воды и ночи. Снова цапнув свой "груз" за руку и не дав тому опомниться, он сделав несколько шагов назад, разбежался, и высоко подпрыгнув, оттолкнулся от поручней. Мальчик же явно приложился тощими коленями о поручень и сбил траекторию падения, но перед встречей с черной гладью воды, Минсок услышал вопль: - Я не умею плавать!