***
Вернувшись в кварту, я проигнорировала удивлённые взгляды ребят. Действительно, откуда могли взяться повреждения, если я уходила целая и невредимая и не покидала корабль. Естественно, они поняли, что я сцепилась с кем-то, но не знают с кем. Узнали бы — не поверили. Впрочем, если в них и проснётся жажда мести или что-то вроде того, сейчас мне не до этого. Я знаю, что мой отец жив. Я знаю, что наговорила ему чёрте что. И знаю, что где-то там у автоботов находится моя мама… Знает ли Обсидиан, что это я его потерянная дочь? Каков шанс, что это просто не обманка десептиконов, чтобы контролировать меня? Но зачем им рычаги контроля, если я и так сделаю всё, чтобы автоботам жизнь мёдом не казалась? Подстраховка? В шлак. Откинулась на платформу, свесив голову и уставившись в стену. Повреждения немного неприятно тянут, но терпимо и не критично. Заживут через пару тройку часов, даже полировать не придётся. Старскрим, конечно, учудил, ничего не скажешь. Я и так параноик, а тут ещё следи, когда командующему поиграть вздумается. Надо что-то придумать, чтобы это повторялось как можно реже. Что можно сделать со Старскримом? Понятия не имею. Он не приручаемый… наверное. По сравнению со мной он действительно неприручаемый… Как Мегатрон держит его рядом с собой? Сила или уважение? Или всё сразу? В действительности пожелай командующий занять место Мегатрона, он бы занял его. Я более чем уверена. Сможет ли удержать место — это другой вопрос. Но сам факт, что ему по силам сместить Мегатрона. Это пугает. Старскрим всегда знает, где надо ждать и когда можно ударить. Бьёт он наверняка, когда ему это необходимо. Его изворотливый ум и всегда непредсказуемые выпады работают со смертоносной точностью. Я слышала россказни, что Старскрим никчёмен в своих интригах и получает за них сильнее, чем вообще можно в здравом уме рассчитывать выдержать, если идёшь на риск, но то, что я увидела перед собой, совершенно разуверило меня в том, что те рассказчики действительно видели его в действии. Провалы всегда на слуху, но его успехи — настоящие успехи — таятся в тени и ждут своего времени. Если бы не слишком болтливый, когда не надо, Скайварп, то никто бы и в жизни не подумал, что за некоторыми происшествиями стоят именно планы Старскрима. Скайварп в красках расписал мне падение одного из важнейших аванпостов автоботов, спланированных Старскримом. Автоботы до сих пор не могут понять, как они могли проиграть в том бою… На мой вопрос Старскрим тогда так и не ответил: как, чёрт побери, он это провернул? — Может, скажешь, что произошло? Чуть вздрогнула, вырванная из собственных мыслей. Дина, которая всё-таки выбрала имя Рэйсвинг, заглянула в мою часть кварты. Я не видела её взгляд, но догадываюсь, что лиловые окуляры сейчас мерцают в беспокойстве в такт пульсации её искры. Только у неё так сияет оптика, и только смотря в её глаза можно провалиться в какое-то оцепенение… — Просто поиграли с командующим немного, — кинула я, не поднимаясь. — Пришлось сломать ему нос. — Очень смешно, — фыркнул Трайсшот. — А на самом деле? — Я… — хотела сказать, что нашла отца, что знаю, что он жив, но… но вокодер словно перемкнуло. — Я просто решила посмотреть, что такое самобичевание на собственной практике. Не понравилось, но опыт интересный. — Снова врёшь, — хмыкнул снайпер. — Пыталась сделать фаталити Старскриму? — хмыкнула я, начиная раздражаться. — Мимо, — донеслось ехидное, а от Рэйсвинг повеяло негодованием. — Тренировалась, — кинула я, раскатисто взрыкнув. Бесит. — Дай хоть подлатаю, — Рэйс не настаивала, что ей не свойственно, но, видимо, она поняла, что я сейчас и близко не настроена на разговоры и взаимодействие с кем-либо. — Дайте мне морально полежать на дне колодца хаоса моей головы, — буркнула я, закрывая оптику. От меня тут же отстали. — Спасибо, — решила, что важно за это поблагодарить. Провалиться в сон я и не пробовала. Просто несколько часов лежала и смотрела в стену с совершенно пустой головой, не желая ни двигаться, ни вставать, ни думать, пока корпус, распластанный поперёк платформы, больше напоминающий тряпичную куклу, отзывался неприятными ощущениями сдавленности от быстрого подъёма флагмана из атмосферы Земли… Снова мы куда-то летим.***
Сразу после назначения меня на должность, Немезис направился в — или «на»? Никогда не понимала, как правильно — другой конец галактики. Сказать честно, за последние пару лет (столько ведь прошло, или я где-то просчиталась?) мы уже привыкли к путешествиям по планетам. Если бы я проводила аналогию, то сказала бы, что это похоже на поездку к дальним родственникам в другой город: ты вроде никого не знаешь, местность незнакомая, но все как бы свои. Это довольно сложно уложить в голове, что ты на другой планете, но к этому привыкаешь со временем. Скучаю ли я при этом по Земле? Всегда. Перелёты обычно долги и практически неощутимы (за исключением взлёта и посадки), особенно если не ходить на смотровые площадки. Это время всегда хорошо заполнить делами, как развивающими мозг, так и приносящими пользу: проектами, изучением отчётов и новостей или же банальной уборкой. Последнее, по мнению Старскрима, в полезное не входит, а потому он словил настоящий культурный шок, когда застал меня, отдраивающую старую кладовку, примыкающую к нашему отсеку. Лично для меня это была возможность подумать, отдохнуть, выпустить пар, помечтать, в конце концов, так, чтобы ко мне никто не лез. У нас, киберформированных, негласное правило: не лезь под руку занятому, если не конец света. — Зачем ты делаешь уборку, когда это могут сделать вехиконы? — полным недоумения голосом спросил он, заявившись в нашу кварту без предупреждения. — Зачем мне звать вехиконов, если у меня есть возможность сделать это самой? — ответила я вопросом на вопрос, отскребая скребком присохший к полу энергон и старые пятна краски. — Сикер не должен делать грязную работу, — скривился он, заставив тем самым меня, наконец, обернуться. — Слушай, мы не в средневековье живём. Пока я работаю руками, мне проще думать, особенно когда никто не отвлекает. Так ты по делу или просто так поболтать? — отбросила тряпку в контейнер с чистящим средством (почему у них нет банального ведра?). — Ты смелеешь с каждым днём, — усмехнулся командующий и подтащил себе кресло, чтобы сесть у самого прохода, буквально забаррикадировав меня в кладовке. — Привыкаю. И если бы ты захотел, чтобы я разговаривала с тобой иначе, давно бы мне об этом сказал. — Я тебе только об этом и говорю, — он насмешливо приподнял надлинзовую дугу, а я наконец обратила внимание, что его корпус снова сверкает, а о сломанном носе не намекает ничто. Совершенно. Хорошо же он следит за собой. Дропкик как-то оставил один из шрамов, полученных в спарринге со мной, на память. Шлак… — Ты понял, о чём я, — села на пол и откинулась на чистый кусок стены, тряхнула головой. — Так ты поболтать пришёл? — Вроде того, — он усмехнулся. — Насчёт твоего любопытного проекта и проекта Рэйсвинг. Рэйсвинг… — он словно бы попробовал имя на вкус. — Это ведь ты дала Дине такое имя? — Не совсем. Я просто предложила ей варианты, а она выбрала понравившийся. Это ей подходит. Любит как гонять по трассе, так и летать, — повела плечами. — Хотела бы и я когда-нибудь также прокатиться, как она… — Ты сикер, — Старскрим в единый миг вспыхнул, но тут же вернул себе самообладание. — Ты можешь летать, и ни одна поездка по земле не сравнится с этим. — Прости, если задела твои чувства, но в каждой семье найдётся свой извращенец, — я криво усмехнулась. Хорошее настроение отказывается возвращаться уже который день подряд. — Это просто желание попробовать всё. Я люблю летать, Старскрим. Я всю жизнь мечтала об этом, и я это получила. Но даже несмотря на это, я до сих пор обожаю бегать по лесу, например, когда нет никого рядом. Люблю чувство, когда я несусь по густым зарослям, перепрыгивая через природные препятствия, и никто не может меня догнать. Поэтому не стоит реагировать так резко на безобидные желания, которые даже не исполнятся. Старскрим сжал губы в узкую линию, отчего показалось, будто у него вообще нет рта или губ… Зачем кибертронцам губы вообще нужны? — Я однажды был колёсным, — начал он, а я от удивления замерла, вмиг сосредоточившись на его словах и прислушавшись к голосу, пытаясь понять, лукавит он или нет. — Ничего хуже я в своей жизни не испытывал — быть запертым в корпусе машины, быть прикованным к земле и не иметь возможности взлететь. Все возможности ограничены до минимума. Ущербная мелкая форма. Гроб на колёсах, как говорили вы, люди. — Ого, — я так удивилась, что не решила сразу, какое выражение лица изобразить. — С одной стороны, я тебя понимаю, это ужасно для летуна, который летал всю жизнь от самого своего рождения, но я почти всю жизнь ходила по земле. Я ездила в этих гробах на колёсах, даже попала в аварию, благо, не серьёзную. Всё всегда зависит от точки зрения и изначального опыта, — сказала я и решила по-быстрому поменять тему, пока плохое настроение не настигло командующего. Одно дело хандрящая я — это норма, а другое — Старскрим. Его плохое настроение чревато последствиями неопределённого и непредсказуемого характера. — Так что ты хотел сказать по поводу проектов? — Шоквейв посчитал ваши проекты самыми бесполезными, — резче, чем, видимо, хотел, отозвался он. Рассмеялась, вызвав недоумение в красной оптике, впрочем, он терпеливо ждал, пока мой непонятный приступ пройдёт. Заметила, как дёрнулись его крылья, когда я, заканчивая смеяться, невольно зарычала. — Я даже не сомневалась, учитывая, что это за проекты, — я осклабилась. Мы создаём их исключительно для нашего отряда, а не для массового производства. — Управление скраплетами уже давно признано бесполезным и трудозатратным занятием, — Старскрим снова скривился. — Да, я знаю. Они имеют групповой разум, но, чтобы этим групповым разумом управлять, необходимо найти его центр, а центр плавает от особи к особи в зависимости от ситуации и обстоятельств. Вчера это был самый крупный и прожорливый скраплет, а сегодня уже самый дохленький. Нам удалось отделить несколько особей от колонии, которую вы обнаружили на Титане, спутнике Юпитера. Кто бы мог подумать, что они там окажутся… — Но для чего вам это? — Старскрим попытался принять более расслабленную позу, опершись локтями на колени и положив голову на сцепленные пальцы, но с моей стороны он был больше похож на скучающего дознавателя в допросной. — Это скраплеты. Вот скажи, что ты сделаешь, если увидишь скраплета? — я склонила голову набок, рассматривая его озадаченно-задумчивое с примесью великого скепсиса выражение лица. — Уничтожу или уйду подальше, — ответил он, немного подумав. — Вот именно, — подняла вверх указательный палец. — Ты подумаешь о том, что это шпион? — Нет, — он сощурил оптику, видимо, начиная догадываться, к чему я клоню. — Вот поэтому нам так и важен этот проект. Ни один кибертронец в своём уме не подумает о том, что это мелкое создание, которое лазает в каждой вентиляционной системе, может донести его тайны не до тех ушей. Эти мелкие паразиты водятся на каждой базе в мелких количествах, и даже полезны, потому что они жрут глитчей. — Не практичней ли было бы использовать именно глитчей, раз вы всё равно хотите использовать паразитов? — скепсис снова прорезался в его голосе, да и во взгляде тоже. — Они хотя бы не столь опасны в таких количествах, в каких их хотите использовать вы. — Нет, потому что их жрут скраплеты, — провентилировала, прекрасно понимая всю опасность задумки. — Скраплетов никто не жрёт, а значит и шансов на выживание юнита больше. Кроме того, скраплетов можно использовать для нападения, а глитчей нет. Но над ними работают Хистотрек, Вилдсайд и Крэкдаун. Они хотят попробовать разносить с их помощью вирусы, как на канализационных крысах. Ну или просто как запасной вариант, если скраплетов не останется. Старскрим покачал головой. Я понимаю его недоверие и скепсис, но нам нужно всё время что-то делать, чтобы в один прекрасный момент нас не посчитали бесполезными. Да и количество генерируемых нами идей вгоняет Нокаута в лёгкий невроз, когда мы ходим их регистрировать и получать разрешения на использование тех или иных методов и материалов для работы над проектами. Скраплеты — не самый наш ужасный проект. — А что второй проект? Экранирование. — Ну, это не экранирование, а скорее устройство маскировки. — Глупость, — фыркнул Старскрим. — Устройство, которое ты стащила у автоботов бесполезно, потому что не работает, и замена яркого света на полное его поглощение смысла не меняет. — Меняет, и ещё как. Да, эта штука работает вполовину, а именно: сканеры её не берут, но объект видим. С невидимостью, то есть миражной маскировкой, его не сравнить и не скрестить, потому что совершенно разные технологии, а моих мозгов на их соединение не хватает, согласна. А теперь подумай об этом с другой стороны. Даже если ты видишь объект, ты видишь чёрное пятно, которое ты можешь идентифицировать только по силуэту, и то не факт, что оно будет выглядеть так, как ты подумаешь. В инфракрасном спектре всё обстоит равно также: силуэты, пятна, да и только. Может, знакомого меха ты узнаешь, а вот незнакомца нет, даже если встретишь его неоднократно, только если это не какой-то особенный мех в единственном роде, вроде Дэсзараса, например. — Дэсзарас не единственный в своём роде, — хмыкнул Старскрим. — Но я до сих пор не понял, в чём тут толк? — А кто похож на Дэсзараса? У вас много драконов в армии? — я недоверчиво сощурила оптику, почувствовав некое возбуждение от возможности наличия земных мифических существ в качестве альт-модов кибертронцев. — Если так, то покажи их всех. Старскрим лишь рукой махнул. Ну и ладно, у Вортекса или Баррикейда спрошу, они-то должны знать, если не пошлют меня наквинт за обилие неадекватных вопросов… Блэкаут так вообще больше не здоровается с нами, а сразу шлёт к Юникрону на обед. — Ладно, смысл в том, что теперь половина кибертронцев является людьми, — решила всё-таки объяснить я. — Мы всегда в первую очередь ориентируемся на зрение, а уже потом на всё остальное. Здесь играет психология, ты не хуже меня это понимаешь. Страх. Когда ты видишь, но не понимаешь, что на тебя идёт, страх в разы сильней, когда отсутствует понимание. Когда субъект напуган, он неадекватен, а, значит, совершает ошибки. — Хочешь сказать, ты пытаешься сыграть на страхе неизвестности? — он спросил это так, будто разговаривал с умалишённой. — Да. Мы не Оверлорд, которого боятся, услышав одно только его имя. Мы не Тарн с его отрядом, хотя аббревиатуры и созвучны. И да, я всё ещё хочу жить после войны. Старскрим нахмурился, переваривая мою последнюю фразу. Да, я сказала именно то, что и хотела. — Я не знаю, что мы сотворим в будущем, я не знаю, чем кончится война, а светить своей физиономией направо и налево мне хочется меньше всего. Я не хочу, чтобы в будущем от меня бежали как от чумы, стоит только завидеть. Я не хочу, чтобы ребята страдали без возможности найти себе место из-за того, что когда-то их лица засветились в какой-нибудь мясорубке. По мне так, лучше быть знаменитыми безликими, чем олицетворять своей физиономией ужас и страх. Более того, наши шансы на успех увеличиваются в разы, если нас не узнают. Когда видишь Джазза, первая же возникшая мысль — он отвлекает внимание. Он разведчик-диверсант. Мы целый отряд диверсантов, и от нас не будет толка, если нас будут узнавать по физиономии, сигнатуре или же по эм-полю. Кроме того, когда ты видишь несколько пятен, ты не можешь составить на них досье и собрать о них информацию, так как ты просто не можешь отделить одного от другого, не говоря уже о том, что весь отряд, за исключением меня, трёхрежимники. Ты представляешь, когда едет артиллерия, а тут бац и на тебя несётся уже армада? Как минимум, нас даже посчитать не смогут. — Почему ты так уверена, что вы будете ассоциироваться с ужасом и страхом? — тон Старскрима почему-то задел. Почему его заинтересовал именно этот момент, а не вся произнесённая мной речь? — Иначе и быть не может, — я провентилировала. — К тому же, я не могу гарантировать стабильность и адекватность моего рассудка, не говоря об остальных. Мы до сих пор не выявили, какой глубины ранения влияют на рассудок и что вызывает ту форму, страдающую каннибализмом. Так что это просто неотъемлемые наши части. — Ладно, ты меня переубедила. В этой идее есть какой-то смысл. Удивлённо вскинула брови. Надо отметить день в календаре: изменила мнение Старскрима. Вау. — Возможно, я поговорю с Шоквейвом, и он поможет вам в создании этой маскировки. — Меня порадовала эта идея, но вот только один стабильный прототип у меня уже есть. — Вот скажи, откуда у тебя берутся такие безумные идеи? — Из головы, — фыркнула я, постучав себя по шлему. — У меня просто неадекватная фантазия, пара психологических проблем и океан вещей, которые наталкивают на подобного рода проявления изобретательности. А когда ты был учёным, чем ты занимался? Старскрим провентилировал, будто не хотел вспоминать те времена, но увидев мой полный восхищения (практически не поддельного) и ожидания взгляд, он всё же сдался. Любит он внимание, как ни крути. — Я был исследователем. Изучал другие планеты, изучал нашу историю, искал. Сикеры раньше были искателями, и все неизменно летуны. — Подожди, я где-то читала, что само понятие «сикер» возникло от группы летунов, искавших нечто невообразимое и выше всеобщего понимания. Ты знаешь что-нибудь об этом? — Знаю. Они искали Астроаса или любые свидетельства его существования. Мы испокон веков пытались понять, почему одни рождены ездить, другие плавать, третьи ходить, а четвёртые летать. Потом сикеры стали искателями энергона на других планетах. Потом сам термин утратил повсеместное употребление, и вернулся уже при сенате, когда снова стали отправлять группы летунов на поиски энергона. Мы справлялись с этим заданием быстрее, нежели другие типы. Почему ты постоянно подводишь меня под разговоры об Астроасе? — Оно само так выходит, — я пожала плечами. — Мне вообще нравится ваша история, а ты прекрасный рассказчик. Читать её можно вечно, но слушать куда интереснее. Позор мне, я вот историю человечества плохо знаю. Старскрим лишь тихо рассмеялся. Пошевелила крыльями в жесте, который сама не особо поняла. — Ты не особо была довольна после разговора с Обсидианом. Что произошло? — вдруг вспомнил командующий, заставив меня на мгновение поёжиться. Специально ждал момента, чтобы застать меня врасплох? — Затронули не особо приятную мне тему. — Старскрим обернулся на голову, которая сейчас стояла на полке под иллюминатором и взирала пустыми окулярами на кварту. — Именно о нём. — В твоей коллекции больше нет голов, — похоже, попытался поддеть он. — Не заслужили, — фыркнула я. — Почему Обсидиана посадили на пост управляющего? — Потому что он вызывает доверие. Да он и сам вызвался, — мигнул оптикой, пытаясь прочесть моё отношение к ситуации на моём лице. — Волнуешься за него? — Это похоже на него… — отвернулась, но не отвела от командующего взгляда. — Как думаешь, каков его характер? — Полагаю, что ваши характеры похожи, если судить из моих знаний о вашей расе. Но если судить из личного опыта, он довольно въедливый, отличается энтузиазмом и азартом. Вспыльчивый. Иногда ему следовало бы держать глоссу деактивированной, — многозначительный взгляд говорил, что последнему совету стоит прислушаться и мне. — Он контролируемый. Его желание угодить и показать себя весьма полезно. — Бей своих, чтобы чужие боялись — вот его принцип, — резко кинула я, сама от себя не ожидая. — Могу сказать, что город будет в жёстких руках и под постоянным присмотром, — я встала, потянулась, вытягиваясь во весь рост. — Именно это сейчас и нужно людям. — А ты? — Что я? — Ты руководствуешься тем же принципом? — он сощурил оптику, случайно остановив взгляд на подвижных брюшных пластинах, позвякивавших, пока я потягивалась. — Предпочитаю думать, что нет. Я ценю каждого, кто находится рядом со мной, и я порву каждого, кто осмелится их тронуть против моей воли. Здесь я похожа на свою бабушку — мать отца — нежели на него самого… — сказала и едва слышно добавила. — Или на собственную мать… — Дёрнула головой и тут же посмотрела прямо в оптику командующего. — А ты? Каким принципом руководствуешься ты? — я позволила себе приблизиться, наклонившись к его лицу. Фамильярность, но я не вижу ни одного действия против, даже малейшего неудовольствия. Зато любопытства в избытке. — Любой метод оправдывает цель, — ответил он, едва мигнув оптикой. Я подумала, что он как-то извернётся и не скажет ничего, близкого к действительности, но откровенная правда меня поразила и вызвала какое-то тягучее удовлетворение в глубине души. Он действительно сказал правду. Да, в его случае любой метод будет оправдан, как и любая цель, ведь любая его главная цель — это достижение любого вида блага для него самого. Его цель — он сам. Хотела отойти, но он поймал меня за подбородок, всмотрелся в мою оптику и отпустил прежде, чем я что-то сделала. На самом деле, мне стоило усилий, чтобы просто рефлекторно не отбить его руку. Слишком много моих действий приходится контролировать. Боюсь представить, что будет, стоит мне ослабить контроль… Я не люблю, когда меня трогают. Старскрим поднялся, удовлетворившись мимолётным проявлением недоумения на моём лице, даже испугом, и вышел из кварты, только махнув рукой на прощание. Стоило ему удалиться из блока, невольно расплылась в широкой улыбке, едва сдерживая смех. Шлак, он как вода и пламя в едином сосуде! Вроде только что он обрушил на тебя водопад негодования, но в следующий миг согрел пламенем одобрения. Не могу это выразить… Но всё же, разговор со Старскримом оставил странное чувство недосказанности. У него определённо что-то на уме, знать бы только что… Его явно не оставляет в покое цвет моей искры и что-то ещё. Я пыталась выяснить у Флэтлайна, что означает цвет, но и он сам оказался сбит с толку, так как ему доводилось встречать только зелёные. Были, конечно, отклонения, вроде более тёмного цвета голубой искры, или же бледно голубая, практически белая искра, или светло-зелёная, почти жёлтая, но это всё было в пределах одной цветовой гаммы. Не отрицаю, что Флэтлайн мог просто утаить знания, оберегая то ли меня, то ли самого себя. Надо сказать, я очень скучаю по нему. Не хватает его насмешливого ворчания и осторожных, но очень запоминающихся советов, которые он часто прятал за недовольными репликами или тонкими замечаниями моим действиям. За время, которое я нахожусь рядом со Старскримом, я поняла одну занимательную вещь: Флэтлайн опасается Старскрима, а Старскрим проникся глубоким уважением к медику, хоть и скрывает это. Я постаралась выяснить причину таких странных взаимоотношений, но мне это не удалось. Спрашивать напрямую у командующего означало написать огромными буквами прямо на его крыльях: мне интересен Флэтлайн, а значит тебе тоже следует обратить на него своё пристальное внимание. Обычно, так это и бывает: всё, чего касается мой интерес, автоматически становится интересно Старскриму. Мне уже немного жутко, на самом деле, ибо за мной даже Саундвейв так не следил. — Шлак, вот что за гадство? Вздрогнула и чуть не выронила тряпку, которую только взяла в руки, чтобы продолжить уборку. В кварту влетела возмущённая до глубины души Рэйсвинг, размахивая датападом. — Шоквейв? — осторожно спросила я, узнав инфорамку с её проектом по скраплетам. — Нокаут! — воскликнула она, немало меня удивив. — У меня работы тьма, а он меня на полный медосмотр отправил, жестянка отполированная. Трёхрежимница стравила густое облако пара и уселась в кресло, оставленное Старскримом посреди кварты. Несмотря на негодование, она дистанционно закрыла дверь в кварту и заговорила тише: — После твоего возведения в десептиконы, Нокаут получил распоряжение на полный досмотр всего нашего отряда. Уж не знаю, что такого там случилось, но он чуть ли не плясал от восхищения, когда смотрел на мою искру. Извращенец! — она невольным жестом прикрыла честплейт. До людей давно дошло, что искра является их самым сокровенным, и фраза «заглянуть в душу» перестала быть фигуральной. — А что с ней не так? — я склонила голову набок, отвлекаясь от полировки и так уже сверкающей стены. — Искра как искра, — пожала она плечами. — Подумаешь, красная. Будто в мире цветов других нет, как голубой да зелёный. Я села там, где и стояла. Вот это поворот. Вот это мать его поворотище. Это, конечно, не принято у кибертронцев, распространяться про собственную душу, но мне не знать, что у Рэйс такой же багровый сгусток света в груди, как и у меня, было, мягко говоря, словно удар обухом по голове. Стыдно. Совестно. Обидно. А с хрена ли? — Ты чего? — медконка наконец заметила, что я, сидя на корме, смотрю на неё огромными окулярами, и неприлично забыла поймать собственную челюсть. — Что, действительно нет других цветов? Она заподозрила неладное и помахала у меня перед носом рукой. Нахмурилась. — Ты вот щас не пошутила? — от шока перейдя на народный жаргон и родной язык, спросила я, не особо вспомнив, как шевелить челюстью. — Ты же медик… — Ой, не делай так, — подруга поморщилась, передёрнулась, а я подобрала, наконец, нижнюю часть лица и пристроила её на место. — Это выглядит жутко, когда ты говоришь, а рот не двигается. И нет, я не пошутила. — У меня тоже искра красная, — ляпнула я, едва слышно. Рэйс воодушевилась, даже чуть приподняв обычно опущенные крылья. — Вот это да, — она мигнула оптикой. — Я видела в отчётах Нокаута, что у Трайсшота тоже красноватая искра, больше рыжая, даже. И у Мари оранжевая. У Харрикейна зелёно-жёлтая. Но что в этом такого? — Насколько я поняла, кибертронцы такого ещё не видели. Я сама видела только голубые искры и только один единственный раз, и то на записи, зелёную. Видимо, киберформирование привнесло свои цветовые корректировки. Вот ведь шлак, действительно, — я задумалась. — Рэйс, давай договоримся, что никому об этом ни слова? Ни своим, ни врагам. Это всё странно и пока выше нашего понимания. Две красные искры прямо над образованием кристалла Астроаса. Совпадение? Не-а, не думаю. Шлак, Старскрим не должен об этом узнать. Никак. Никогда. Ни за что. Ладно я, я хоть примерно осознаю, какого рода он опасность, а вот Рэйс нет. Мегатрон уже знает, я не сомневаюсь. Если знает Нокаут — знает Саундвейв, а за ним и Мегатрон. Надеюсь, Флэтлайну не влетит за сокрытие от лорда подобного рода информации обо мне. Обнадёживает то, что никто из них не знает, где активировалась Рэйсвинг, а вот где активировалась я, командующий уже узнал, не без моей помощи на дурную голову. — Ладно. Тогда поговорим о другом, — быстро сообразив об опасности выбранной темы, сказала Рэйс. — Там Блэкшедоу очнулся. — И? — я с опаской покосилась на дверь, с минуты на минуту ожидая разъярённого шестифазника. — Он ничего не помнит. То ли Нокаут нахимичил, то ли Шоквейв постарался, то ли способ получения ранений был сам по себе травматичен для психики. Он думает, что его Магнус с Праймом приложили так хорошо. Так что на время можешь расслабиться, и он не придёт по твою душу. Надеюсь. — Надейся, ни надейся, но прикрыть бампер на всякий случай надо, — сказала я, поднимаясь. — Если учесть, что бампера, как такового у тебя нет, — Рэйс хихикнула в ладошку. — Тем более! — рассмеялась я. — Мою корму даже бампер не прикрывает, а значит до неё легче добраться. — И что ты собралась делать? — Ловить и устранять свидетелей драки, — хмыкнула я, но Рэйсвинг моментально помрачнела. — Надеюсь, ты не убивать их пошла… Это не компьютерная игра, где можно легко завалить своего противника. — Нет, конечно, мы не в игре, и я не буду никого убивать, — повела плечами. — Просто поговорю по душам и объясню, что говорить во всеуслышанье можно, а что нет. — Ты уверена, что тебя послушают? — она обеспокоенно дёрнула крыльями. — Меня? Нет, но я знаю, кого послушают и пожелают сделать всё, лишь бы он только замолчал. Кварту я покинула под полный переживания и неодобрения взгляд Рэйсвинг. Да, она волнуется за меня, но здесь не подходит моя обычная политика «сиди и не высовывайся». Кто-нибудь когда-нибудь обязательно скажет при Блэкшедоу о том, что его уделал какой-то человек, и кончится это для меня плачевно. Может быть, в будущем, я смогу найти способ защититься от подобного рода врагов (кто знает, вдруг у автоботов тоже завалялись вот такие вот супервоины?), но сейчас единственное, что я могу, — убегать и прикрывать свой зад всеми доступными мне методами. Я же не смогу бегать вечность, верно? Хотя, мне стоило бы сначала поговорить со Старскримом, но я не доверяю ему в должной степени, но я доверяю уже слишком многим… Уже устала называть себя дурой. Или у меня просто самооценка низка? Идя по мрачным коридорам Немезиса, я невольно ощутила тоску, даже легкий озноб. Я так привыкла полагаться на кого-то, что совершенно забываю, что на самом деле я не могу доверять на этом корабле никому, даже себе… Как мне вбить это себе в голову, чтобы потом не винить себя в излишней доверчивости, сидя в тюремной камере или же смотря на собственный переломанный корпус из Послеискрия? Впрочем, в данный момент я совершу ещё одну ошибку и доверюсь существу, которое является в ближайшем родстве с одним из самых коварных шарков, обитающих на этом корабле. Золотисто-белый сикер стоял на смотровой площадке, задумчиво разглядывая космическое пространство за толстыми прозрачными экранами. По его крыльям изредка пробегали золотые искорки молний, озаряя коридор практически солнечным светом. Даже как-то не хочется отвлекать его от размышлений, но безопасность требует жертв, так ведь? Вышла из тени, и он моментально засёк моё эм-поле, повернулся ко мне, озарив широкой улыбкой, но глаза почему-то остались такими же задумчивыми, даже печальными. Просто не смогла не улыбнуться ему в ответ. Неожиданно для меня самой, улыбка плавно из приветливой трансформировалась в зловещую. — Сансторм, ты хочешь, чтобы я жила долго, продуктивно и, возможно, счастливо? — встала рядом с ним, облокотившись о перила. Сначала сикер опешил, уставившись на меня круглыми золотыми окулярами, даже не обратив внимания на то, что я не поздоровалась как обычно, но потом спохватился, поняв, что это был адресованный ему вопрос, и практически с возмущением воскликнул: — Конечно! Даже более того! — взгляд выдал его настороженность, даже волнение. — Меня радует твой энтузиазм, — я расплылась в улыбке не хуже Старскрима, почуявшего выгоду. — Могу я тебя попросить, чтобы ты осторожно и максимально незаметно убедил всех свидетелей моей стычки с Блэкшедоу, что этой самой стычки не было? Сикер мигнул оптикой, нахмурился, пытаясь понять, что в общем мне это даст. Пришлось пояснить: — Я жить ещё хочу, а Блэкшедоу свято верит, что его уделали Прайм и Ультра Магнус, и я хочу, чтобы он думал так и дальше. Желательно, до того самого момента, пока я не найду на него управу. Поэтому, ни слова о том, что его отправила на больничную койку аж на три декацикла именно я, договорились? Сансторм оглядел меня с ног до головы, осмотрел мои крылья, посмотрел в мою разноцветную оптику и расплылся в идентичной брату улыбке. Едва не вздрогнула. — Общество Старскрима влияет на тебя совершенно отвратительнейшим образом, но раз это дело жизни и смерти, то я всегда на твоей стороне, — он поклонился, заведя левую руку за спину, а правую положив на искру в странном жесте: средний палец согнут наполовину и прижат к разогнутому указательному, а остальные растопырены под определёнными углами. Вроде и простой жест, а на практике довольно неудобно, и надо быть обладателем подвижного строения кисти, чтобы так вот безболезненно раздвинуть пальцы. Надо узнать, что означает это действо. — Благодарю за помощь, — уже нормально улыбнулась я, чуть поклонившись в ответ, следуя непонятному мне порыву. — И маленькая ремарочка — всем, кто решит поиграть с информацией, я прилюдно оторву крылья… или голову. — Это довольно весомая угроза, — Сансторм насторожился, уже приняв вертикальное положение. — Подобного рода действия могут пойти вразрез с сикерской честью. Астростэ Вирла. Я говорю про крылья. Помни, что каждый сикер может использовать это против тебя, и даже Старскрим не сможет защитить тебя от этого обвинения. — Я же говорю, что я хочу жить, — я пожала плечами и повернулась к панорамному окну, рассматривая далёкие звёзды и край обширной туманности бронзового цвета. — Но я не перейду к действиям, пока они держат глоссу за дэнтами. Возможно, я немного перегибаю палку. А что ты посоветуешь? И можно поподробнее, что такое «Астростэ Вирла»? Сансторм провентилировал. Видимо, это та информация, которую Старскрим не хотел, чтобы я знала. Обычно Сансторм не «вздыхает», когда говорит о сикерах, их древних религиях и обычаях, а наоборот, только волю дай, и его не заткнёшь. — Астростэ Вирла — честь детей Астроаса в переводе с древнего языка Высокого Воса, предшественника старовоссианского. Это выражение испокон веков использовалось летунами в качестве обвинения. Точнее, это была длинная фраза, которая в итоге сократилась до простого упоминания сикерской чести. Используется всеми, кто носит сикерское звание или является полноценным летуном, потомком Астроаса. Обычно стараются его не употреблять, потому что это обвинение столь серьёзно, что позволяет буквально безнаказанно убить обидчика на месте, а если тот будет сопротивляться, то рядом стоящие просто обязаны помочь. Ничто не должно запятнать честь летуна. Так считалось в древности и считается сейчас. Крылья — самый главный атрибут летуна, даже несмотря на то, что технологии позволяют летать даже без них, поэтому крылья являются символом, напоминанием. Это даже не религия, а глубоко укоренившееся убеждение. Никто не любит, когда их символам вредят или оспаривают. — Это используется даже сейчас? — я поражённо уставилась на него. Правил становится всё больше и больше. — Да, но честно сказать, за последние несколько ворн я слышал это только два раза, и результат был весьма… кровавый. Так говорили на вашей планете? — Да, именно, — я задумалась. — Ты тоже можешь использовать это обвинение, но там довольно много нюансов, которые я тебе посреди коридора за пару клик не расскажу. Знаешь, я смогу убедить других сикеров не разглашать подробности получения травм шестифазника, но взамен ты выслушаешь от меня эту лекцию. Сансторм отчего-то очень хитро улыбнулся, и я заподозрила неладное. — Подожди, ты хочешь оказать мне услугу, взяв в оплату вторую услугу, оказываемую мне, от тебя же? Ты только что сломал мне логику. Сикер рассмеялся, а искры, прострекотавшие по его крыльям, словно ему аккомпанировали в его мрачном веселье. — Поверь, ты попытаешься сбежать через двадцать клик после начала! — Я ещё датапад возьму и записывать буду, — усмехнулась я. — Я же не буду ограничена в возможности задавать вопросы? — Нет, — он улыбнулся ещё шире. — Ты будешь вести лекцию на старовоссианском? — попыталась я понять подвох. — Нет, на неокибиксе. Вот начну рассказывать, тогда и поймёшь, почему это скорее пытка, нежели дар. — Ты в дознаватели идти не пробовал? — рассмеялась я, уже ожидая с нетерпением интереснейшее повествование на несколько дней от воодушевлённого Сансторма. Кто ещё в своём уме пойдёт его слушать в таком количестве? — Нет и не собираюсь, — фыркнул он. — Их методы довольно грубы, да и вытаскивать из ботов информацию мне не по искре. Кстати, что ты будешь делать с дознавателем? — Баррикейдом? — я качнула крыльями. — Я с ним отдельно поговорю. — Ты думаешь, колёсный проникнется? — сикер помрачнел. — Он надёжный, — повела крыльями. — По крайней мере, настолько, насколько мне это необходимо. Сансторм провентилировал и облокотился о перила, которые тянулись вдоль всей смотровой площадки. Его взгляд устремился вдаль, а лицевая словно потемнела, почти сравнявшись с тёмным тоном лицевой его брата. — Если позволишь дать тебе совет, то не доверяй десептиконам, — сказал он, не смотря на меня. Его тон был тосклив, но при этом серьёзен. — Никому из них, даже если это близкий друг твоего супруга. — Откуда ты знаешь? — спокойно спросила я, не особо удивившись. — Что Баррикейд Amica Дропкика? — он повернулся ко мне. — Я видел это. Я вижу всё, Старроар. Вижу, кто чей друг, вижу, кто чей любовник, вижу, кто чей враг. Я вижу это собственной оптикой… собственными глазами. Вижу нити, что тянутся от одного к другому. Вижу паутину, в которой мы все запутались. Довольно тяжёлый дар, которым меня наградил Астроас. И я вижу, какие нити идут от тебя к остальным. Вижу, что связывало вас с тем дознавателем и вижу, какие нити оплетают тебя сейчас. Эти нити сложнее, чем у многих, кто окружают нас. Твои чувства запутанны настолько, что ты перестала пытаться распутать кокон вокруг себя. — И многие знают о твоём даре? — едва слышно спросила я, и чуть ворчливо добавила, пытаясь скрыть шок от услышанного: — Такое чувство, будто о нас с Дропкиком все знают. — Не переживай насчёт вас, об этом знают всего несколько ребят, поэтому и интересуются тобой. Это закономерно. А насчёт моего дара… Старскрим знает, теперь и ты. Старскрим ведь не много рассказывал тебе об Астроасе, его дарах? — я отрицательно мотнула головой. — Большая ошибка с его стороны. Он простёр над тобой крылья, но не рассказал столько важного. — Сикер покачал головой, а по его плечам пробежали тонкие печальные молнии. — Астроас, ведь, и тебя удостоил своим даром, и это не твой голос, не твоя форма, и не твои способности. Я вижу это, но не могу сказать, что это за дар, поэтому, во что бы то ни стало, береги свою искру. Не хотелось бы потерять тебя раньше, чем ты узнаешь, почему Астроас назвал тебя, человека, своим дитя. Сансторм выпрямился и, не сказав ни слова более, пошёл в сторону сикерских казарм. Слишком много информации свалилось на меня сегодня. Слишком много. Я собиралась вернуться обратно в кварту и попробовать уйти в офф без снов (надежда на сон без сновидений тлела где-то на задворках сознания), но неизвестно откуда выруливший мне навстречу Вортекс молча ухватил меня за руки и втянул в просторную кварту с парой столов. Все находящиеся в помещении воззрились на меня как на явление Праймуса, не иначе. Впрочем, у меня был вид не лучше. — И какого хрена, спрашивается, — не придя в себя толком, медленно проговорила я, выцепив взглядом Онслота и послав ему полный надежды на разъяснения взгляд, но лидер боевиконов был равно в таком же замешательстве. — Вортекс, ты в край обалдел что ли? Я попыталась заглянуть ему в оптику, чтобы понять, какого чёрта тут происходит, но визор боевикона был непроницаем, как и его маска. Моё возмущение происходящим он проигнорировал с упорством… не знаю кого, но очень старательно-упрямого. — Нам не хватает одного игрока, — нагло заявил он, буквально насильно усадив не особо сопротивляющуюся меня за стол с боевиконами, Баррикейдом, Блэкаутом и каким-то незнакомым мне мехом. Баррикейд, рядом с которым меня и усадили, кстати, сочувственно хлопнул меня по плечу, доказав тем самым, что и он оказался тут против воли, а вот Блэкаут нервно дёрнул лопастями, тихо выругавшись на каонском диалекте. — Вортекс, ты зачем сикера притащил? Или это твоя гаечка? — незнакомец похабно улыбнулся, вот только его никто не поддержал. — Блицвинг, — голос винтолёта за моей спиной необычайно ожесточился, вызвав лёгкий приступ ностальгии. Напроситься к нему на допрос что ли… — Это Старроар. С лица трёжрежимника улыбку словно ветром сдуло. Вот теперь моя очередь проявлять к нему нездоровый интерес. Конечно, ведь это он разнёс весть о том, что я угрохала Блэкшедоу, да вот незадача — шестифазник живее всех живых и по счастливому стечению обстоятельств не жаждет моей смерти. Пока что. Онслот каким-то шестым чувством почувствовал, что обстановка накаляется (полагаю, опыт руководства над боевиконами даёт своё), а потому постарался сгладить обстановку: — Вортекс, надеюсь, ты хотя бы спросил…? — Не-а! — нагло выдал он. — Будь она против, врезала бы мне ещё в коридоре! — Врежешь тебе, ага, — буркнула я, поняв, что действительно могла ему врезать и ничего бы мне за это не было. — А что происходит-то, я так и не поняла? — Нам не хватает одного игрока, а все сикеры, как на зло, разбежались. У них там что-то Сансторм разошёлся, давно от Старскрима под корму не получал, — весело начал боевикон-дознаватель. — А тут ты как раз с ржавой физиономией идёшь, думаю, ты своя, буянить не будешь. Ладно, на фразе «ты своя» я растаяла. — Допустим, а во что играете? — я сощурила окуляры, а Блицвинг вдруг вздрогнул, увидев синие молнии в моей маске. Вортекс, не скупясь на жесты и выражения, расписал мне правила какой-то стратегически-логической игры, напоминающей гибрид мафии с какой-то неизвестной мне игрой. Если кратко, то компания делится на пары, а оставшийся является ведущим. В данном случае Вортекс, как зачинщик сего балагана. Пары работают сообща, пытаясь вычислить двойного агента в компании. Роли раздаются при помощи железных пластинок с обозначениями. Меня поставили в пару с Баррикейдом, так как сидела рядом с ним, и нам выпала роль следователей, которые должны задавать ненавязчивые вопросы, но при этом мы имеем привилегии скрываться за личиной простых солдат. Скажем так, агенты под прикрытием. Двойной агент при этом должен скрываться за любой выбранной личиной, так как не ясно, сколько солдат, сколько следователей и присутствуют ли другие личности в игре, вроде тех же медиков, дознавателей, оппозиционеров или врагов. За несколько раундов вопросов, должны выявить агента. Эта игра немного подзапарила мне мозги, так как сначала я вообще не поняла, что делать надо, отчего народ изрядно веселился. Пригрозила им научить их играть в чистую мафию или в покер. Вот уж где я посмеюсь от души… Ладно, злорадство злорадством, а проигравшая пара должна была выполнять задание выигравшей пары. Собственно, если двойной агент был найден, то его пара считается проигравшей, а нашедшие являются победителями. Если же агента не нашли, то проигравшими считаются следователи. Сознаюсь честно, поначалу вопросы задавал только Баррикейд, пока я собирала мысли в кучу и пыталась понять принцип мышления и особенности игры, наблюдая больше за Онслотом, как за стратегом. Наличие в игре ловушек, которые расставлял двойной агент окончательно выбило меня из колеи и заставило собраться в адекватно мыслящую кучу под несколько упрёков Баррикейда. Кстати, в первой партии я угадала, кто агент, просто потому что новичкам (читай, дуракам) везёт. Онслот, когда начинает обдумывать сложную стратегию, замирает со слегка померкшим визором, из-за чего я предположила, что он и есть агент. Угадала… случайно. В итоге Баррикейд стребовал с Бласт Оффа, который был в паре со своим командиром, какой-то инфоноситель с записями последних вылазок к автоботам или что-то вроде того, а я, просто не зная, что вообще можно загадать Онслоту, попросила описать, куда вообще понесло Мегатрона в этот раз и зачем. Смерив меня задумчивым взглядом, он вдруг хмыкнул и всё же рассказал. — Мы летим на Альфа Приксат. Планета, которая поделена пополам между десептиконами и автоботами. На одной стороне — южной её части — находится автоботская, бывшая сенаторская, тюрьма, а на северной десептиконские лагеря пленных и рабочие шахты. На экваторе находится нейтральная территория. Летим за обменом пленными. Это не те пленные, которых можно отдать на откуп Тарну. Офицеры, майоры, командующие, генералы. Точнее, один генерал. Скорпонок. Плюс, спасаем зад трём сикерам, чтобы Старскрим поменьше шлаковал нам проц. — Вы видели, что ему пару орн назад кто-то неплохо так лицевую обработал? — громыхнул Броул (наотрез отказавшийся играть, из-за чего Вортекс и пошёл искать других игроков), и за столом послышались удовлетворённые смешки. Как хорошо, что я за маской. — Что любопытно, экипаж остался в том же составе, а значит, напавшего он не отправил прямой дорогой в Послеискрие, — протянул Блэкаут, беря карту от Вортекса. — Интересно, кто бы это мог быть? Я бронёй почувствовала его пронзительный взгляд. — Может, Мегатрону под горячую руку попался опять? — пожал плечами Блицвинг. — Он бы его вообще без лицевой оставил, — не согласился Баррикейд. — Сознавайся, летунья, ты командующему рожу подправила? — Ещё чего, — фыркнула я, не уточнив, отказываюсь сознаваться или соврала насчёт того, что это моих рук дело. — Мне ещё проблем не хватало на свою корму. — Да лааадно, все мы знаем, что сикеры подлавливают своих новых офицеров и уму разуму учат, — снова протянул Блэкаут, не сводя с меня взгляд. — Вы бы услышали, будь это так, — пошутила я, но они приняли это за чистую монету и угомонились. Пронесло? Надо сказать, когда влилась в игру, это стало даже интересно, но перспектива проигрыша и выполнения неизвестно какого задания не давала расслабиться. Одним из таких заданий была странная просьба Вортекса, поменявшегося ролью с Бласт Оффом, выпить энергон из его куба. Я сначала подумала, что он отравить меня хочет. Баррикейд тоже не понял такого поворота, но промолчал. Только дверцы дёрнулись. — Да спокойно, — Вортекс миролюбиво растопырил лопасти. — Там всего лишь Супрен-137 в малой дозе. Успокоительное. У меня такая же непереносимость присадок, как и у тебя, а это единственная дрянь, которая усваивается у всех в малых дозах. Тебе на пользу пойдёт. Слишком ты дёрганная стала. И да, в крупных дозах эту дрянь не пей — угробит. Надо сказать, легче от его слов мне не стало, но появилась уверенность, что грохнуть меня они не рискнут, да и правда у винтолёта аллергия, в отчётах видела… Впрочем, минут через двадцать я ещё живая и вполне даже умиротворённая продолжила с ними играть, ожидая момента, когда же мы с Баррикейдом сможем подловить Блицвинга, иначе мне придётся придумывать другой план… То ли удача повернулась свой приятной частью ко мне, то ли чей-то коварный замысел и нелюбовь к Блицвингу, но он продул, и дознаватель отдал его мне на растерзание. Онслот заметно напрягся, а Блэкаут инстинктивно попытался отодвинуться от трёхрежимника. Он с самого начала заподозрил, что что-то тут не так. В его интуиции никто не сомневался, кроме самого Блицвинга, не понимающего, почему все так засуетились. — Ну что? — трёхрежимник кинул на меня насмешливый взгляд, но улыбка с его лица медленно исчезала. — У меня к тебе такая просьба, — понижая тон голоса, начала я…***
— У меня к тебе такая просьба, — начала сикерша, а Вортекс вперил в неё взгляд, собираясь не пропустить ни одной эмоции, ни одного тона. Он жаждал понять, что это за существо, жаждал вновь увидеть эту очаровательно устрашающую перемену в характере, в манерах, в поведении… — Ты навсегда забудешь, что я сделала с Блэкшедоу. Шестифазника уложили Прайм и Магнус. Не было никаких рычаний. Не было никаких клыков и прокушенной головы. Не было никакой драки между нами и не было никаких нападений друг на друга. Вортекс попятился. Он ещё не слышал этого тона: низкого, пульсирующего, как искра, вкрадчивого и жуткого. На миг ему показалось, будто его оптика засбоила, а сканеры взбесились. Ни один сканер не показывал присутствие сикерши, но он видел её перед собой, видел, как её заволакивает тьма, но не видел её сигнатуры, не чувствовал. Только всё уменьшающаяся область сигнала, сомкнувшаяся на её лице, и только два ярких разных окуляра светили в этой непроглядной мгле. Абсолютный мрак, призрак, силуэт. Нет ничего, кроме силуэта и этой страшной немигающей оптики и пульсирующего голоса. Шлак, шлак, шлак!.. Вортекс еле-еле заставил себя не активировать оружие, не стрелять по монстру. Нет, это не монстр. Это их изобретательная сикерлетка, которая довела одним своим голосом трёхрежимника почти до отключения систем. Что это? Гордость? Закончилось всё резко, неожиданно. Фемма улыбалась, устроив подбородок на сцепленных пальцах, а Блицвинг сидел в оцепенении, дрожа крыльями. — Ты меня понял? — ласково повторила вопрос Старроар, и, дождавшись судорожного кивка, она грациозно поднялась из-за стола. — Прошу прощения, но мне придётся покинуть вас. Появились неотложные дела. Она кивнула на прощание и плавно покинула кварту. Вортекс резко опустился в кресло, осмотрел присутствующих, прибывающих в шоковом оцепенении, и задумчиво протянул: — Вот это она дала… — Старскрим хоть понимает, что он воспитал на свои крылья? — Блэкаут не особо рассчитывал услышать ответ. — А если бы этот шлакоблок не отдал искру Праймусу, она бы так не изменилась, — выдал Баррикейд, подёргивая дверцами. — Кто знает, — Онслот мотнул головой. — Вортекс, ты не говорил, что она обладает подобного рода способностями. — Она и не обладала, — в прострации кинул винтолёт. — Это что-то новенькое.***
Выйдя в коридор и пройдя на ярус выше, я остановилась у смотрового окна. Меня трясло. Не от волнения, а от безумного возбуждения и осознания, что я только что сотворила. Шлак, да это почти эйфорическое чувство, когда тебя слушают так, будто от твоих слов зависит, схлопнется искра или нет. Блицвинг определённо не станет распространяться лишний раз о произошедшем, да и реакция окружения мне понравилась. С одной стороны, чувствую себя всё же отвратительно, ведь нельзя так поступать, но с другой… эта власть над окружением так бьёт по голове, что мне страшно за собственный рассудок. Я недооценила эффект. Надо в следующий раз поосторожнее. Уйдя в свои мысли и стараясь унять дрожь, я упустила момент, когда рядом вспыхнула ярко-фиолетовая вспышка и мир вокруг рассыпался и собрался в совершенно незнакомое мне помещение, заставленное контейнерами. Мощный удар затылка об стену на несколько мгновений заставил меня потерять ощущение реальности и осознания себя в окружающей среде. Я не успела оклематься, как дальнейшее просто повергло меня в шок, отрубив к чертям мои мыслительные функции. Губы смяли в грубом поцелуе, прокусив нижнюю губу. Запахи энергона и озона ударили в обонятельные датчики, не давая мне прийти в себя. Попыталась отпихнуть от себя чужой корпус, но руки словно сжали в тисках. С трудом сфокусировавшись, узнала серебристую лицевую Скайварпа, но я не узнала его взгляд: затуманенный, блёклый. Такой, будто он не соображает, что творит. Точнее, не так. Соображает, творит, но нет признаков разума в оптике вообще. Попыталась спросить у него, что он творит, но ощутимым ударом тока в стыки трансформации у самого крыла, он отбил вообще всякое желание говорить. В мозгу переклинило. Мои попытки оттолкнуть его сошли на нет, а дальше… что было дддал… ? *? : ; … даль… *«шшеее… *: %№»?! *; №»………………….