На его стороне

Когда Джули увидела его впервые, в ней проснулся интерес, незрелый и неразумный. Он привлёк её внимание абсолютно банальными вещами: приятной внешностью, бархатистым голосом, идеально сидящим костюмом и мягким прикосновением к оголённому из-за дырки на джинсах колену. Тогда её только лишь привели в «Мёбиус». Тогда она даже не знала названия их организации и чем они занимаются, лишь то, что ей обеспечили не протекающую крышу над головой и кровать, матрас которой не кишел клопами. Ещё ей задали целый миллион личных вопросов, на которые она не хотела отвечать, но почему-то всё равно это сделала. Комфорт размягчает, и она размякла тоже, пусть и сопротивлялась. – Джули, – обратился он к ней, – я хотел бы… – Не называй меня так, – резко оборвала она, скидывая его ладонь. Никто не называл её Джули. Никто, кроме родителей, которые, надеялась она, давно уже гнили в земле как можно дальше от своей обожаемой церкви. Джули ожидала бурной реакции. Предвкушала её. Представляла, что скажет унизительного и куда ударит, чтобы заставить его скорчиться от боли. Но он лишь одарил её спокойной улыбкой и закинул ногу на ногу. Интересно. Это было интересно, и это чертовски будоражило. – Хорошо, – сказал он. – Но как же тебя тогда называть? – Как все, – она дёрнула плечом, – Кидман. – Если тебе так будет удобнее, – кивнул он, не отрывая от неё внимательного взгляда. Джули поёрзала на диване, пытаясь куда-то от него скрыться, но мужчина наблюдал за её движениями и продолжал сдержанно улыбаться. – А как мне звать тебя? – спросила она, скрестив руки на груди. Обращение на «ты» – такой же вызов, такая же попытка спровоцировать негативную реакцию, которую получится обратить в преимущество. Этот человек явно занимал в организации высокую должность: его одеколон пах древесными тонами и дороговизной и вызывал желание поглубже втянуть носом воздух, а в комнату он вошёл в сопровождении двух абсолютно одинаковых телохранителей, которые остались ждать за дверью. Он был большой шишкой, и дерзить ему оказалось безумно приятно. Джули испытывала странное удовольствие от того, что он не поддавался на её неприкрытые провокации. – Моё имя не имеет значения, – ответили ей. – Но здесь меня обычно зовут Администратором. Или просто сэром. Джули фыркнула. Какая глупость. – Один вариант хуже другого, – заявила она. – Ну что тут поделаешь, – Администратор едва заметно пожал плечами, – так уж вышло. Но теперь, Кидман, если ты не возражаешь, нам стоит перейти к делу. Она не возражала. Ей нравилось слушать его низкий голос, глубокий, проникновенный и идущий словно откуда-то из грудной клетки, а ещё нравилось представлять, как она схватит его за галстук и потянет на себя, но не чтобы навредить. О нет, для кое-чего совсем иного. Она легко соглашалась с его словами, кутаясь в собственные мысли и так нежданно возникшие в сознании фантазии. – Кидман. Кид. Скажи, ты на стороне «Мёбиуса»? Он закинул руку на спинку дивана позади неё, почти касаясь плеча пальцами. – Я на той стороне, на которой вам будет необходимо, сэр. Джули было немногим больше двадцати лет, её вытащили из тюремной камеры, пригрели, накормили и пообещали золотые горы за одну-единственную элементарную вещь – верность организации и чертовски обаятельному мужчине, от одного вида и голоса которого закипала кровь. Ей даже не пришло в голову отказаться. Она просто не видела для этого причин. На самом деле у неё не было ни выбора, ни возможности, но она поняла это не сразу. Только когда спала пелена восторга и готовности следовать за тем, кто дал ей дом, сменившись чужой кровью на руках и стеклянным взглядом полностью сломленного человека, за которым она наблюдала издалека, чтобы убедиться, что он не представляет угрозы. Что остатки его веры покоятся в глубинах «Маяка», а сил – на дне бутылки крепкого алкоголя. Когда стало слишком поздно. Но Джули знала, что всё ещё возможно исправить. Видела это в строго поджатых губах его жены и живом любознательном взгляде дочери, которая без усилий выполняла многочисленные тесты, пока мать наблюдала за ней с невольно пробивавшейся даже в такой ситуации гордостью за успехи своего ребёнка. Она могла всё исправить. Она могла их ему вернуть. Должна была ему хотя бы это за всё произошедшее. Чего бы оно ей ни стоило. Её старые желания остались в прошлом. Их погребло под обвалившимися зданиями иллюзорного Кримсон-Сити, затопило водой из стеклянной клетки, в которой она задыхалась, выжгло болезненно ярким светом прожектора на голове ужасающего разум существа. Они засохли и умерли, и пришло время их воплотить. Администратор сидел на своём извечном диване в своей любимой вальяжной позе: нога закинута на ногу, руки расслабленно лежат на спинке, а взгляд – ленивый и заинтересованный лишь самую малость. Его мягкость и вежливость тоже давно остались в прошлом. На смену им пришли приказы и холодный тон, не терпящий возражений или неповиновения. Когда-то ей бы понравилось и это, но сейчас она преследовала совсем иную цель. Сейчас она должна была доказать свою безграничную верность, чтобы ему и в голову не пришло, что она может предать организацию. Убедить его, что инцидент в «Маяке» ни за что не повторится. Она раздевалась молча. Так же наблюдал за ней и он – не проронив ни слова, но не сводя взгляда с её пальцев, расстёгивавших пуговицы. Джули смотрела ему в глаза, твёрдо и уверенно, не оставляя ни малейших сомнений в своих намерениях. Когда рубашка упала с её плеч на пол, он растянул губы в самодовольной ухмылке. Джули знала, что в привычки Администратора никогда не входило трахать своих сотрудниц. «Мёбиус» подобные отношения не поощрял, только вот со своим положением в организации он мог с лёгкостью обходить негласное правило, однако этого не делал. Джули предполагала, что он просто-напросто не испытывал интереса к столь пустой трате времени, которое можно было пустить на разрушение чьих-нибудь жизней. Но сейчас его интерес был явен в постепенно становящемся голодным взгляде и заметном через плотно обтягивающие бёдра брюки возбуждении. Когда Джули осталась в одном белье и сделала шаг вперёд, Администратор остановил её поднятой ладонью и чуть охрипшим голосом: – Сними всё. Она сняла. Повиноваться его приказам давно стало не в новинку. Неизведанными были лишь обстоятельства, но это мало волновало, как и нравственность того, что она собиралась сделать. Цель оправдывает средства, а добиться своей цели она была обязана. Забавная ирония: он подумает, что окончательно установил свою над ней власть, полностью подчинил и подавил, а на самом деле всё произойдёт совсем наоборот. Власть устанавливала она, убеждаясь в том, что он спокоен, удовлетворён и убеждён в её верности. Когда Администратор широко расставил ноги в стороны и выжидающе приподнял бровь, Джули опустилась перед ним на колени. Потянулась вперёд и неторопливо расстегнула пряжку ремня, всё это время смотря на него снизу вверх. Он довольно улыбался, и у него блестели глаза, а она вспоминала обратную ситуацию. Когда на коленях перед ней стоял он сам, поверженный и жалкий, без слов умолявший сохранить ему жизнь. Он потянулся к ней скрюченными пальцами в пустой надежде, и она нажала на спусковой крючок. Пуля вошла ровно посередине бледного взмокшего лба, и тело рассеялось на сотни густых теней. Они разлетелись по сторонам и разбили, уничтожили всё, что находилось в комнате, а потом поглотили и саму Джули. Воспоминания о том, как Администратор – плевать, что ненастоящий, – ползал перед ней по полу, заводили. Заставляли старые желания вновь подниматься на поверхность, но совсем в ином ключе. Она не собиралась давать ему то, чего он, несомненно, ожидал бы от любой стоявшей на коленях между его ног девушки. Расстегнув его брюки и высвободив из белья член, она тут же поднялась, и прежде, чем Администратор успел возразить, оказалась сидящей на нём сверху. Он был полностью одет, её пальцы сжимали его предплечья, а грудь находилась на уровне глаз, и он рассмеялся, откинув голову назад. – Ох, Джули, – он не произносил её имя ни разу с их первой встречи, и по телу прошлась неприятная дрожь, – всё такая же дикая, да? – Не думаю, что вы против, сэр, – сладко улыбнулась она, чуть поведя бёдрами. – Отнюдь, – ответил Администратор и подался навстречу. Он не хотел терпеть, а Джули не собиралась его заставлять. Ни его, ни себя – от собственного неожиданно сильного возбуждения было мерзко, но она откинула эти мысли, как ещё один не имевший значения нюанс. Когда Джули опустилась на член одним плавным движением, Администратор зашипел сквозь сжатые зубы, а сама она рвано выдохнула и сильнее стиснула пальцы на его руках, которыми не позволяла до себя дотронуться, даже когда он попытался это сделать. Равномерный неторопливый ритм, расходившийся по телу волной непозволительно острого удовольствия, задавала тоже она. Пришлось с силой закусить губу и зажмурить глаза, чтобы не издавать лишних звуков. С закрытыми глазами она могла представить другие руки – мозолистые, с выступающими венами. Не ухоженные мягкие ладони большого начальника, а сильные и по-неловкому грубые служителя закона. Не лёгкую щетину и неизменный за столько лет парфюм, а колючую жёсткую бороду и терпкий запах алкоголя. Не полное отсутствие интимности, а крепкие объятия и горячие губы на шее. Не того, кто забрал себе её жизнь, а того, чью жизнь разрушила она. Открывая же глаза, Джули видела нечто совсем иное. Но не приоткрытый рот Администратора и выступившие на его виске капли пота, а черноту, которая скрывала половину его лица. Когтистые лапы, сотканные из самых чёрных теней, скользили по всему её телу, ласково и бережно оглаживали грудь, бока, живот, но от их холода всё равно передёргивало. Они спускались ниже, мяли ягодицы, проникали внутрь неё вместе со своим господином, прошивали насквозь и дотрагивались до органов – заполняли лёгкие дымом, царапали сердце, сжимали изнутри глотку и тянули за голосовые связки, заставляя задыхаться и давиться собственными стонами, которые уже не получалось сдержать. Джули снова зажмурилась и отпустила его руки, ухватившись вместо них за спинку дивана. Администратор с глухим рыком обхватил её бёдра ладонями и начал быстро и резко в неё вбиваться, прихватив зубами плечо. Кончая, Джули представляла, как убивает его снова, только на этот раз вжимает дуло пистолета в висок. Когда раздаётся выстрел, его череп разлетается на кусочки, и опостылевший геометрический узор на стене пачкается серо-красной массой из мозга и крови. Администратора до оргазма она довела уже рукой, отметив с лёгким удивлением, что он оказался не против испортить свой драгоценный костюм. – Я на стороне «Мёбиуса», сэр, – сказала она, вытирая испачканную спермой руку об обивку дивана. Администратор не стал её останавливать. – Несомненно, – ответил он, всё ещё тяжело дыша и облизывая пересохшие губы. – На той стороне, на которой мне необходимо, Кид. – На той стороне, на которой вам необходимо, – с наигранно-ласковой улыбкой повторила Джули. Осознавать, что она заставила Администратора увериться в победе над ней, оказалось ещё приятнее, чем ощущать внутри его член или представлять его смерть. К тому же, реальность оказалась куда лучше любых фантазий. Администратор корчился в агонии. У него лопались все сосуды, а давление на голову, вероятно, было непереносимо сильным. Кидман со злым удовольствием наблюдала за тем, как кровь течёт у него из глаз, из носа, изо рта, марая и лицо, и новенькую рубашку. Как он безуспешно пытается устоять на ногах, опираясь рукой о разделявшее их стекло, но лишь оставляет на ней красный отпечаток ладони, а потом падает на колени так же, как когда-то давно-давно в её сознании. Приятнее момента, когда он испустил последний вдох, было лишь видеть боль от предательства в его глазах и уродливо искривлённых губах. – Я не на стороне «Мёбиуса», ублюдок, – сказала Джули свежему трупу, задрав к нему голову. Времени было ужасно мало, и она кинулась к терминалу, чтобы закончить начатое. Чтобы наконец отдать свой давнишний долг и тихо надеяться на прощение, которое всё равно вряд ли придёт. Не выдержав, Джули на секунду оторвалась от своего занятия и перевела взгляд на ванну и нахмуренное лицо лежавшего в ней человека. Губы тронула печальная улыбка, и закололо где-то под сердцем. – На его. Я на его стороне, – прошептала она сама себе, повернулась назад к терминалу и продолжила быстро набирать нужные команды. До финала оставались считанные секунды.