— Лиам, мы должны расстаться.
До этого момента парень не был знаком со словом «предательство». Он всегда старался быть добрым и отзывчивым парнем. Какую магию нужно сотворить семнадцатилетнему подростку, чтобы удержать хоть одну девушку? Он терпел поражения раз за разом. Мама каждое утро говорила ему о его неотразимости, гениальности и неординарных спортивных способностях. Мало кто вообще с его ростом занимал позицию квотербека. А еще у него в действительности были красивые голубые глаза в отражении зеркала заднего вида отцовской машины. Всегда. Это немного напрягало, потому что на других поверхностях, а особенно на групповых фотографиях футбольной команды, они казались неприметными. Но Лиам находил оправдание в своей искромётной улыбке. Что угодно померкнет на её фоне, даже его собственные глаза. И именно по этой причине он никак не мог понять, почему уже третья девушка за год рвет с ним отношения.
Лос-Анджелес ненавидит его.
И стоит сказать, ненависть у них была взаимная. Данбар силился понять, по какой причине они переехали именно сюда из Сан-Франциско. Лиам совсем не собирался становиться кинозвездой, ему нравилась спокойная и древняя история. Может, родители в тайне мечтали о ремейке Индианы Джонса? Тогда бы это объяснило многое. В городе было чересчур жарко. Иногда парню хотелось сорвать с себя ненужные тряпки и остаться ночевать в холодильнике их столовой. О тренировках под палящим солнцем вспоминать и вовсе опасно для его психического здоровья. Самой холодной ночью в году молодые кинозвезды называли что-то около нуля. Это пока наверно единственные сутки, когда кондиционер их семьи не работал на полную мощность. Летом Лиам был вынужден подрабатывать бариста в кофейне около дома, чтобы оплатить счета за электричество. Парень находил в этом некий порочный круг. В следующий раз они переедут на Аляску.
Почему Лиам так уверен в их скорейшем переезде? Потому что парень с РПВ потерял очередную девушку за пару месяцев до выпускного бала. Он при всем желании не найдет спутницу за такой короткий срок. Его план по соблазнению включал в себя восемнадцать необходимых пунктов. Ярость внутри Данбара росла с каждой секундой еще и потому, что все девушки выбирали главный коридор школы для заявления о своем новом статусе. Может, расставаться по смс и выглядело унизительно, но менее болезненным, чем на виду у сотни школьников. Парень наклонил голову вниз. Он уже устал убеждать себя в собственной нормальности. Положив руку на сердце, Лиам готов признать, эти отношения его тоже не устраивали. И если она надеется, что он будет просто молчать и посматривать в стороны на хихикающих придурков, пускай подумает еще раз.
— Знаешь, мне тоже надоели эти отношения, Трейси, — она вылупила на него глаза. Небольшое замешательство сменилось шоком, а потом и злостью. Девушка быстро пересекла разделяющие их пару метров и ткнула ему пальцем в грудь. Пока она придумывала, как побольнее задеть Данбара, парень сложил руки на груди, пресекая любое касание.
— Это тебе надоели отношения? Да у тебя футбол головного мозга! Единственное, о чем мы говорили, так о твоем футболе! Кто бегает недостаточно быстро, кто бегает чересчур быстро! Нашел бы более популярное занятие! Серфинг, например! — Лиам чувствовал, как злость превращается в гнев. План бросить оскорбление и уйти побыстрее не сработал. Еще бы!
— Я плавать не умею!
По коридору полетели улюлюканья. Лиам ударил кулаком в чей-то ящик с вещами и кинул на всех уничтожающий взгляд. Им просто необходимо переехать из этого отвратительного города, где люди носят очки даже ночью, а каждый умеет плавать и стоять на доске, и любовь к осветлителю волос рождается первее человека. В Сан-Франциско у него было много друзей, нормальная девушка и четкие планы на жизнь. Максимально четкие для четырнадцатилетнего парня. Однако потом отчиму предложили работу в одном из самых больших городов Америки, и им пришлось ехать. Оказывается, богатые детки тоже ломают ноги, руки и спины. И сейчас Лиам ощущал, как сильно ему хочется увеличить поток клиентов под конец смены отца.
— Да, Трейси! Меня не устраивают эти отношения! Ты токсичная! Это была главная игра в сезоне! Понятное дело я волновался и не мог говорить ни о чем другом. Нормальная бы девушка поддержала, нежели чем пилить свои когти день и ночь! — он запыхтел подобно быку на красную тряпку. И в итоге все снова пошло по одному и тому же сценарию. Потом он обязательно пожалеет. Лиам обещал отцу не устраивать ничего подобного хотя бы до конца года. Однако в оправдание хочется сказать, его толкнули первым.
— Ты больной? Вы проиграли тот матч, лузеры. И во многом, потому что ты отвратительный квотербек. С такими спортивными данными тебе впору заняться шахматами или крикетом, но мозгов и на то, и на то не хватит, — Данбар отшатнулся от неожиданного толчка Джоша. Конечно же он тут как тут, чтобы поплескаться ядом. Лиам не кинулся на него в эту же секунду лишь по одной причине. Ему хотелось услышать, что тот именно скажет. — Ты отстой, Лиам Данбар!
— По крайней мере, я уважаю твой выбор носить брекеты!
— В смысле?!
— В прямом!
После этого, прямо в нос, избегая зубов, обтянутых брекетами полетел кулак Данбара. Точно, без лишних движений, потому что это стало его визитной карточкой, он слышит хруст переносицы. Теперь помимо стоматолога Джошу понадобится пластический хирург. По скромному мнению Лиама, еще парню не помешала бы помощь психиатра. Он был в курсе его РПВ и лезть, когда его токсичная девушка рвет с ним отношения посреди всей школы, не очень хорошая идея. В других обстоятельствах он бы не сломал ему нос. Может, пару ударов по бокам и животу, скуле, но никак не нос. Враг схватился за лицо, и к нему сразу подбежала Трейси. Теперь Лиам был практически уверен в их сговоре против него. Эти двое отлично подходили друг другу. Данбар больше не собирался купаться в их яде, поэтому решил покинуть место преступления.
Отец всегда говорил ему не поворачиваться спиной к врагам. Что ж, Лиам редко слушал старших.
Скорее всего, весь штат слышал, как лоб Лиама соприкоснулся с полом, а половина страны его жалобный стон. Покрытый в мелкую черную крапинку пол начал танцевать перед глазами. Колени и руки саднили. Тело инстинктивно пыталось защититься от падения. Чтобы ни говорил Джош, он отличный спортсмен. Но Лиам не успел успокоить себя, его резко перевернули. Парень увидел разозленного неприятеля, который сел ему на живот и замахнулся для удара. Перед тем, как осознать, что его нос намного крепче, чем у жертвы стоматолога, он подумал о собственном одиночестве. В американских боевиках или школьных комедиях в эту секунду всегда появляется лучший друг главного героя и останавливает кулак нападавшего. Чем Лиам не похож на главного героя? Это вероятно совсем не так, потому что голова идет кругом от крепкого удара капитана команды по плаванию. Этот Джош как рыба в воде. Как угорь….
О чем он вообще думает?
Лиам ненавидит их почти также сильно, как и Лос-Анджелес. Он вообще начал встречаться с Трейси, чтобы влиться хоть в одну тусовку помимо футбольной команды. Хотелось найти друзей, которым будет интересно общаться с ним. Парень, словно собачка бегает за всеми уже пару лет, но никто так не стал ему другом. Тем человеком, который кинулся бы на Джоша и все же сломал ему брекеты. Вместо этого, все наблюдают, как подлая склизкая рыба раз за разом бьет его по лицу. Конечно, каждый потом скажет, кто является зачинщиком драки. Джош настолько мудак, что оставляет Лиама в сознании и успевает вовремя отпрыгнуть, когда директор появляется из-за угла. Данбар слишком дезориентирован для побега. Больше он ни к одному врагу не повернется спиной. Директор тоже не любит парня. По этой причине Лиам подползает к ящикам и опирается на них спиной. Приятно осознавать, что Джош все такой же слабак. Пару синяков и царапин совсем не проблема.
— Лиам Данбар и Джош! Что вы здесь устроили?! — мужчина прорвался через кольцо учеников и оглядел парней. Вместо того, чтобы изображать жертву, Лиам слизывал свою кровь с пальцев, будто просто мимо проходил. Директор поморщился. Он принялся сверлить Джоша взглядом, вызывая усмешку у Данбара. Нашел слабое звено. Однако настоящая змея подползла, откуда не ожидали.
— Директор! Лиам чересчур эмоционально отреагировал на расставание, и Джош просто вступился за меня. Посмотрите, у него хлещет кровь из сломанного носа, а Лиам лежит и строит из себя дурачка! — парень знал, Трейси делает свое фирменное непричастное лицо и едва не пускает слезу. Мужчина перевел взгляд на Данбара и тот потупил взгляд. Стоит ли ему оправдываться? Поверят ли парню с РПВ?
— Лиам, вставай и иди в мой кабинет. Я вызываю твоих родителей, — он поднял глаза, умоляя взглядом помиловать, но тот был непреклонен. Данбару было абсолютно плевать на мнение каждого в этой школе. Он не уважал никого из них и мог с легкостью сказать это. Даже директору. Но смотреть на грустное лицо отца, кусающую в напряжении губу маму, поднимаясь наверх знать, что вместо пятничного шоу они будут обсуждать вариант с психологом. Лиам больше не хотел общаться ни с кем по поводу собственного здоровья. Спорт все равно не позволял принимать таблетки.
— У меня еще один урок истории. Можно мне пойти? — единственная его отдушина в этой школе. Посидеть послушать сплетни прошлых лет. Но строгий взгляд мужчины не внушал надежды. Они так рвались вселить тягу к знаниям каждому ученику, а теперь срывают с последнего урока.
— Ты устроил третью драку за этот семестр. Первая из-за последнего батончика в автомате, вторая из-за спора по поводу ориентации Александра Македонского, и вот опять. Мужчина должен принимать отказ с высоко поднятой головой, а не устраивать драки. В младшей школе и то реже выясняют отношения, — он маханул в его сторону рукой. Директор и сам начинал злиться. Однако быстро вспомнил, что именно он здесь взрослый не больной РПВ ребенок и публично отчитывать ученика явно не лучший педагогический прием. — Хорошо. Иди на урок истории, а потом в мой кабинет.
— Спасибо.
Он уходил под осуждающие взгляды. Никто даже не попытался посочувствовать ему. И пусть Джош колотил его на полу несколько минут за, если быть честными, правдивые слова. Чувство справедливости вместе с совестью молчали. Эта парочка обычно сверлила ему мозги и днем, и ночью. Все, что испытывал Лиам — злость. До урока ему необходимо привести себя в порядок. Тренировки сегодня не было, поэтому запасной одежды у парня нет. Сейчас на уроке истории он будет главным экспонатом. На его любимой сиреневой футболке с самыми короткими рукавами в мире размазалось кровавое пятно. Шортам тоже досталось, хоть и в меньшей степени. Ледяная вода не приносила облегчения и спокойствие. В такие минуты ничто не могло утихомирить его, кроме крепкого удара по чьему-то лицу. Но драк на сегодня достаточно. Парень наблюдал за розовыми ручейками в раковине. Как они с каждой секундой бледнели, пока Лиам не принялся лить воду впустую. Не хватало, чтобы еще какой-нибудь эко-активист устроил истерику. Он закрыл кран, наслаждаясь одиночеством и пытаясь взять себя под контроль.
— Где я свернул не туда?
И хвала всем богам, никого в туалете больше не было. Иначе им бы открылась замечательная картина сломленного и подавленного Лиама. Растрепанные мокрые волосы, потерянный взгляд, сутулые плечи и сведенные брови. Каждое утро перед школой ему приходилось рисовать улыбку, которая мгновения назад растворилась в водостоке. Сейчас он вновь зайдет в класс, каждый уставиться на него и будет тыкать пальцем, перешептываться. Отец всегда говорил ему выше задирать голову, пусть неприятели сломают шею в попытках заглянуть тебе в глаза. Рост Лиама отнял у него и это. Подняв голову, он будет похож скорее на индюка. Данбар обреченно выдохнул. После урока ему придется снова смотреть, как родители скрывают свое разочарование. Не сдержавшись, он со всей силы бьет по стеклу. Оно намного толще и прочнее, чем кажется на первый взгляд. Для переполненных гормонами подростков самое то. Лиам бил по нему не раз. Он знает. Дверь в туалете хлопнула, и Данбар поспешил покинуть помещение. Урок начался пять минут назад.
— Простите за опоздание.
Миссис Рокер хотела снова выговорить его, но кровавое пятно на футболке спасло ученикам половину урока. Его место на задней парте было не занято. Не заняты были и одно впереди и слева. Выгнув бровь, он, не обращая внимания на косые взгляды, пошел к углу изгоев. Парень успел выложить свои учебники и тетради. Прищурившись, старался понять происходящее на доске. Обычно учительница вещала еле живым голосом и время от времени смотрела в свои конспекты. Сейчас же на доске мелом, очень красиво был изображен минотавр. Лиам не мог спутать его ни с чем другим. Рога, огромная туша и топор в руках. Когда он читал древнегреческие мифы, то представлял существо иначе. Этот же был с белой шерстью, прорисованной чересчур скрупулёзно, красными рогами и человеческим лицом. Он никак не мог сосредоточиться на рассказах мисс Рокер. Что-то внутри неприятно копошилось, наталкивало на мысль.
— По преданию в лабиринте могло находиться только одно существо, одна жертва. Несколько сотен лет им был бессмертный Минотавр. Однако он нашел способ выбраться из клетки. Лабиринт не может оставаться пустым, но неважно, кто займет место минотавра, — она сделала глубокий вздох. Лиам напряг память. Это совершенно не та история, о которой он читал несколько месяцев назад. Больше похоже на сказания сумасшедшей, что недалеко от истины. — Минотавр мог начать игру с любым из смертных. Он заключал с ними сделку на своих условиях. Если минотавр не в состоянии выполнить её, он отправляется обратно в лабиринт.
— Миссис Рокер, а зачем Минотавру вообще заключать с кем-то сделку? Разве нельзя просто-напросто отказать и не появляться на глазах смертных? — какой-то дурак впереди задал вопрос, будто все, о чем говорила эта чокнутая женщина, правда.
— Ну, во-первых, меня нужно слушать внимательно. Минотавр бессмертный, а люди нет. Попадая в лабиринт, они со временем погибают. Кто-то говорит, что кончают с собой от страха и отчаяния, — Лиаму хотелось узнать, кто это там нашептывает ей дикую ересь. Но вопрос и правда был глупый. — А, во-вторых, Минотавр не может отказаться от сделки. Если смертный обратился к нему, то тот вынужден пойти на переговоры. Все просто.
— И что же в этом лабиринте? — еще один нелепый вопрос, но уже от Кори. Откуда учительница могла знать на него ответ?
— Там одиночество. Говорят, ты осознаешь себя и понемногу сходишь с ума. Воспоминания в голове начинают мешаться с реальностью, и через какое-то время ты заглядываешь за угол с полной уверенностью отыскать выход. Повторяю, таково правило, жертве не суждено найти выход, — она задумчиво смотрит в окно. — Кто был тем первым человеком, который постучался к Минотавру неизвестно.
— Только вот Тессей убил Минотавра, — этот бред окончательно надоел парню. Он определённо точно запутался.
— В смысле? — удивилась учительница.
— В прямом. Истории, связанные с Минотавром, разнятся. Кто-то говорит, что это был настоящий человек, кто-то называет мифическим существом. В какой-то ветке мифов Тессей победил его на соревнованиях, в другой пронзил мечом или убил кулаком, это неизвестно. Однако ни в одной из них не было вашей версии, — весь класс перевел на него ошарашенные глаза. Повисла тишина. Лиам резко засомневался в своих знаниях, но решил идти до конца. — Так или иначе, это всего лишь навсего миф. Почему мы обсуждаем это, словно это было в действительности. Просто Минотавр, просто Тессей и клубок ниток. Что не так? Почему все молчат?
— Потому что именно это я и сказала, Лиам… — все продолжали смотреть на него, как на умалишённого.
— Что сказали?
— Что Минотавра убил Тессей ударом кулака. Спасибо за замечание про меч, в некоторых документах говорится про это. И соревнования тоже. Никто и не говорил, что это все взаправду. У нас тут урок истории, а не ясновиденья, — она свела брови. Данбар боковым зрением замечает, что рисунка на доске нет.
— Но…
Лиам опустил глаза в свою тетрадь. Вместо неё он обнаружил свой старый дневник. В нем парень писал с четырёх лет. Это единственное, что осталось у него от дедушки. Никто и никогда не заглядывал туда. Он всегда был вместе с ним. На обороте была любимая притча деда о царе Соломоне. Мужчина будто знал о будущих проблемах Лиама с контролем эмоций и, в частности, гнева. Когда становилось невыносимо, Данбар доставал его и раз за разом пробегал по строчкам «Это пройдет». И мантрой прокручивать в голове, вытеснять ярость из головы. Как нельзя кстати вместо забитой записями тетради по истории он выудил дневник. День не клеился с самого начала. Ничто не могло исправить его окончательно уничтоженную репутацию. И вишенкой на торте стал спор с учителем. Спор, который он сам выдумал в голове.
— Лиам, урок закончился, — миссис Рокер положила ему руку на плечо, заставляя вылезти из собственной головы. Она не смотрела на него вопросительно, не злилась, впервые кто-то беспокоился, помимо родителей. — Если у тебя какие-то проблемы. В спорте, в семье, ты можешь поделиться. Плохие дни — это нормально.
А что насчет всей жизни?
— Все хорошо. Вы правы, тяжелый день. Мне лучше не заставлять директора ждать, — он встал и вышел в пустой коридор.
Полчаса назад он чуть ли не кричал о внимании, сейчас, при виде глаз полных жалости ему хотелось утопиться. Уже несколько раз они переезжали из-за неконтролируемых вспышек гнева Данбара. Однажды он даже попытался бросить спорт и начать принимать таблетки, но ни к чему хорошему это не привело. Подавленный вид и прокрастинация не на шутку испугали родителей. Лиам знал, это долгожданное повышение отца полная чушь. Накануне он подрался с бывшим капитаном команды по футболу, и его отстранили на неделю. Многие недооценивали его из-за роста и потом уходили со сломанными носами и потерянными зубами. И зачастую вины Данбара в этом не было. Не проходило и дня, как парень не задумывался о своем жизненном пути. Поиск девушек, друзей, внеклассных занятий, спорт, казались сейчас ему, идущему по пустому коридору, таким бредом. Он устал обманывать самого себя. Лиам посильнее сжал лямку рюкзака и постучался в кабинет директора.
— И это тоже пройдет… — прошептал парень.
***
Лиам ехал на заднем сидении машины. Вероятно, вселенная решила сделать ему одолжение, и у директора его ждала только мама. Разговор был максимально короткий, где Данбар честно признался, что первый ударил Джоша. И как ни пытались взрослые, он не выдал причину, не повторил его слова. Если произносить оскорбления раз за разом, они звучат уже не так грубо. Это Лиам считал ниже своего достоинства. Кто-бы что не говорил, но находить оправдание собственной трусости парень научился в совершенстве. Странно, до встречи с мамой, слова Джоша потерялись в глубинах его памяти. Однако стоило покинуть школу, как они бесконтрольно запрыгали перед глазами. И наконец-то вместо гнева пришла печаль, от которой не хотелось говорить, двигаться и думать. Именно по этой причине он смотрел в окно и видел в нем отражение глаз этого ублюдка и заодно всей школы. Сначала Миссис Гейер собиралась устроить сыну взбучку за очередной вызов в школу, но чересчур задумчивое и откровенно несчастное лицо сына подсказывало ей совершенно другой способ решения этой проблемы.
— Лиам, дорогой, ты же понимаешь, что можешь сказать мне все? Мне плевать, какую хрень нес этот придурок. Его я даже не видела, зато я знаю тебя. И обычно ты пытаешься убедить меня в собственной невиновности, а это значит, произошло нечто действительно серьезное, — Лиам не повернул к ней голову и продолжал молчать. Женщина была практически уверена, сын слушал её и очень внимательно. — Я обещаю, ни слова отцу. Он и про драку не узнает. Прошу, расскажи, что случилось?
— Не думаю, что ты действительно хочешь это услышать.
— Прекрати. Я твоя мать и я хочу слушать каждую глупую мысль, которая появляется в твоей голове.
— Кажется, я видел кролика.
— Дорогой, прошу тебя. Я не смогу помочь, если ты будешь закрываться от меня. Я не хочу между нами барьеров и недомолвок. При этом отмечаю, ты вправе иметь секреты, которые не нарушают закон и не вредят твоему здоровью. После моих отвратительных отношений в подростковом возрасте с собственными родителями, я поклялась быть другой матерью. Прошу, не отнимай это у меня, — она мягко улыбнулась. Лед тронулся, и женщина видела это. Данбар до сих пор был открытой книгой. — Делиться своими страхами нормально. Это не значит, что ты слабый. Мы семья и должны помогать друг другу.
— Мам, ты только не обижайся и не бойся, хорошо? — немного дрожащим голосом произнес Лиам. Может и правда пришло время открыться.
— Хорошо.
— Я чувствую, что в этом месте все не так. Понимаешь? — она слабо кивнула, пока не понимая, о чем говорит сын. Он обрадованный положительным ответом продолжил. — Мы переехали сюда два года назад, и с первого дня в этом городе, с первой секунды в школе, все идет не так. Я не могу точно сказать, как именно все должно быть. Это странно. Моя душа и голова не в этом месте. Меня постоянно куда-то тянет.
— И куда же ты хочешь, дорогой?
— Это вопрос тяжелый. Как минимум уйти из этой школы. И в Сан-Франциско я не хочу. Пусть это прозвучит глупо и по-детски, но иногда в окружении друзей, девушки, команды, ты все равно ощущаешь это одиночество. Не хочется идти на глупые вечеринки, свидания и часами сидеть в интернете, — мисс Гейнер сжала руль. Она не хотела слышать от своего семнадцатилетнего сына подобные вещи. Может, это и не та клиническая депрессия, с которой сталкиваются другие люди, но для глубокой апатии достаточно. Она старалась не сводить глаз с дороги, однако не выдержав, припарковалась около кафе.
— Выходи, пошли перекусим, а то я после работы не успела. И поговорим. Отец задерживается, и спешить нам некуда. Возьмем ему чего-нибудь, — Лиам немного поколебался, но все же вышел за мамой.
Он никогда не был здесь. Странное кафе с названием «Встреча под луной» казалось немного нелепым. Парень огляделся и попытался найти хоть одного посетителя, но, видимо, никто сегодня не планировал встреч под луной. Они пошли в сторону самого дальнего столика. К ним практически мгновенно подошел рыжий парень с лицом, густо усеянном веснушками. На несколько долгих секунд, пока мама делала заказ, Лиам завис в собственных мыслях. Дежавю волной накрыло его разум. Оглянувшись, парень посмотрел на закрытую дверь. Внутри появилось чувство ожидания. Словно кто-то вот-вот должен зайти и улыбнуться ему. И, вероятно, парень сошел с ума, потому что успел расстроиться из-за этого. В этот день его голова издевалась над сердцем. За своими миражами он и не заметил, как парень исчез, и мама внимательно за ним наблюдала.
— Что…
— И даже сейчас! Понимаешь? Даже сейчас я не в своей тарелке. Я никогда в жизни не был здесь. Название кажется смутно знакомым, интерьер и меню, да вот только каким образом я мог очутиться в придорожном кафе без машины? Неужели мой маразм так прогрессирует?! — миссис Гейер немного опешила от такого буйства эмоций. Данбар схватился за свои волосы и простонал. — Этот парень не должен здесь работать. Ему не подходит эта должность. Не знаю! Я вижу его в первый раз.
— Что насчет школы? — она аккуратно вернула его к прошлой теме.
— А, да, — и Лиам быстро поддался. — Это ужасно. Я смотрю на своих одноклассников и не могу понять, то ли я поломанный, то ли они. Как можно сидеть сутками в интернете или учиться до посинения? Кроме истории я не люблю ни один предмет. И то, учительница поехала крышей…
— Но тебе нравится футбол.
— Мам, я ненавижу футбол. Это отстойная игра. Я каким-то образом попал на позицию квотербека со своим ростом и телосложением. Парни постоянно говорят, что меня можно запульнуть вместе с мячом в ворота, — он выдохнул излишне эмоционально, будто старался избавиться от злости. — Я играю, потому что больше делать нечего. Я не умею плавать, ненавижу песок, застревающий в волосах, доски. Это солнце, которое жарит меня, как бифштекс на гриле! Этот город нравится мне только ночью. И знаешь, почему?
— Почему? — женщина была немного в шоке и говорила по инерции.
— Потому что я сплю.
Повисла небольшая пауза. Миссис Гейер обдумывала ответ, Лиам старался отогнать отвратительное лицо Джоша. За эти долгие десять минут Данбару принесли его картошку с томатным соусом, а женщина получила свой салат. Когда еда оказалась на столе, у них появилось оправдание молчанию. Парень ломал измазанную в соусе соломку фри и представлял на её месте ноги Джоша. Он практически на сто процентов уверен, завтра они с Трейси начнут встречаться. Каждая псина в школе будет тыкать в него пальцем. Не видать ему пары ни на этот выпускной, ни на свой собственный. Он заскрипел зубами, стараясь выкинуть слова нового кровного врага из головы. Получалось не очень хорошо. Данбар схватился за стол и с силой сжал гладкую поверхность.
— Он назвал меня изгоем. Сказал, что всем плевать на меня, — вот он и произнес это. Неужели теперь это станет правдой? — И мне все равно на его мнение! Я думаю о нем то же самое, но как же мне хочется больше не видеть их рожи. До конца года осталось два месяца. И все они снова побегут на свой треклятый пляж. А я буду обмахиваться веером под кондиционером и считать минуты до самой холодной ночи в Калифорнии. Почему мы не переехали на Аляску?! Ну ладно! В Нью-Йорк! Согласен на Нью-Йорк!
— Дорогой, ты не изгой…
— Мам, я изгой. И еще какой. Но мне совершенно плевать на них. Они ничего для меня не значат. Просто немного обидно, что мне семнадцать и, если я завтра не приду в школу, никто не заметит. Мне даже её не с кем прогулять. Куда мне идти? — он глубоко вздыхает и снова отворачивается к окну.
— Тебе и не нужно этого делать.
— Глупо думать, что жизнь начнется за поворотом. Трава не зеленее у соседа в саду. И придумывать оправдания бесполезно. Просто… Иногда я вижу сны, как кто-то улыбается мне, закатывает глаза, ходит со мной в походы и помогает с ненавистной физикой. И просыпаясь, я иногда целый час продолжаю верить в это. И я верю даже сейчас. Где-то там меня ждут, — он неосознанно кивает головой. — И, да, я знаю, прогуливать плохо.
— Нет, завтра ты не идешь в школу. Никто не будет называть моего прекрасного сына изгоем. Этот Джош получил по заслугам, и надеюсь хирурги не исправят ему перегородку. Почему ты не говорил раньше! Мы два года живем здесь, а ты так несчастлив. Лиам, иногда мы с папой недовольны или немного злимся на тебя, но это несравнимо с нашей любовью. Если ты несчастен, мы переведем тебя в другую школу, — она призадумалась на секунду. — Нет, к черту, мне тоже надоела это чертова жара и песок даже зимой. Мы переезжаем.
— Мам, такие вещи не решаются в секунду и уж точно за салатом.
— Я твоя мама. Взрослая женщина, которая оценивает риски. Я задолбалась жить на окраине города, добираться часами на работу и жрать песок вместо хлопьев на завтрак. Мы никому не обязаны быть там, где нам не хочется, — она наконец приступила к своему салату. Лиам был удивлен её реакцией. Целая гора упала с его плеч. — Ешь свою картошку. Нам сегодня выставлять дом на продажу и искать жилье в Нью-Йорке! Ох, сколько много коробок надо-то!
— Ты считаешь переезжать, когда до конца года осталось пару месяцев хорошая идея? Я могу потерпеть, и летом будет больше времени. Я ходил туда два года, как-нибудь доживу до каникул, — он начал есть и с удивлением обнаружил, что у его картошки есть вкус.
— Нет. Слушать не хочу. Мой сын не вернется в место, где его считают изгоем. Никогда. Плевать я хотела на это все. Поверь, папа меня поддержит. Скажи, а та драка за батончик действительно произошла из-за шоколадки или это кто-то придирался к тебе? — она вскинула бровь.
— Не, он правда забрал последний Сникерс, — женщина была совсем не удивлена. Лиам был тем человеком, который мог раскидываться чересчур умными словами для своего возраста, драться с людьми из-за Сникерса и отстаивать право Александра Македонского спать с мужчинами. Быть чудаковатым в их время не порок, а приятная изюминка. — Я был очень голодный, а этот парень весил тысячу фунтов. С таким пузом он мог прожить без еды лет сто! Не меньше.
— Понимаю.
Они быстро прикончили свою еду. Лиам не мог поверить, что мама действительно загорелась идеей переезда. Может, ей и правда не нравился Лос-Анджелес так же сильно, как и ему? Они поспешили домой, чтобы потом еще три часа разбираться во всех сайтах по продаже недвижимости и фотографировать дом. Мистер Гейер с удовольствием поддержал желание своей жены переехать. Её серьезный взгляд не оставил и шанса сомнениям. Мужчина даже не стал предлагать альтернативные варианты. Вместо этого, пока семья разбиралась с домом, он искал работу в Нью-Йорке. Благо с его квалификацией найти вакансию не составило труда. Он смотрел на своего улыбающегося сына и подсознательно понимал, почему женщина решилась на такой спонтанный переезд. Уже несколько недель он не видел парня таким счастливым. Позже им предстоит длинный разговор о том, почему они переезжают. Миссис Гейер будет плакать и обвинять себя в наивности и клясться впредь говорить с сыном чаще. Что мог сказать мужчина? Ничего. Лишь радоваться, что они решили эту проблему еще в зачатке.
И в жизни их семьи все так быстро закрутилось. Отец и правда смог найти хорошую работу с зарплатой ничем не хуже, чем в этом отвратительном городе. А дом купили уже через четыре дня. Когда Лиам смотрел на новых жильцов, то видел в них тех самых начинающих кинозвезд. Они много кивали головой, смеялись, улыбались и спрашивали про жизнь в городе. Вели себя так, будто их снимают на камеру. Данбар лишний раз убедился в правильности их решения, а самое главное — разговора. Он долгое время старался держать все эмоции внутри себя, но мысли все кружились и кружились, накручиваясь на веретено огромным ворохом проблем. И вот уже сделка заключена, и на карту переброшены деньги. Бумаги потрепали нервы, однако возможность не ходить в школу с лихвой компенсировали волнения парня. И вот через каких-то полторы недели он стоял в своей пустой комнате. Их самолет через несколько часов, а грузовик с вещами будет колесить через всю страну. И Лиам совершенно не чувствовал сожаления. Чистая радость.
— Дождись меня. Осталось совсем немного.
Когда эта фраза прозвучала, Лиам не мог понять, кому она адресована. Родители уже вышли из дома, давая пару минут прийти в себя. Парень посмотрел из стороны в сторону, будто из тени должен выйти человек и наконец-то увести его из проклятого города. Жаль, но этого не произошло. Данбар каждой клеточкой тела ощущал, что совершает правильное решение. Во-первых, оно его собственное, а во-вторых, узел, который натягивался последние несколько лет в груди и медленно переползший на шею, ослабился. Пусть Джош и его новая девушка Трейси хоть каждый день скандируют о его побеге. Ему было плевать на них два года назад, ему плевать на них сейчас. Он вообще не считал это бегством от обстоятельств и проблем. По какой-то неведомой причине Лиам отождествлял это с поиском себя и места в мире. Опыт показал: Лос-Анджелес совсем не его. И в эту лунную ночь парень закрывал дверь в ненавистной комнате, в омерзительном городе. Данбар не знал, что его ждет, и это не важно, впервые он счастлив.
По дороге в аэропорт они заехали в то придорожное кафе. Там работал уже другой официант. Странная девушка постоянно кивала головой. И было в этом что-то правильное. Знак, что некоторые вещи наконец-то встают на свои места.
***
Лиам поправил рюкзак, наверное, в тысячный раз. Каким местом он думал, когда решился на перевод практически под конец семестра? А следующий его год выпускной? Никто не знал его в той школе, так почему у кого-то появится желание общаться с ним в этой? Паника накрыла Данбара быстро, внезапно и прямо перед дверьми новой школы. Он решил выйти на десять минут пораньше, будто зная о необходимости поймать паническую атаку. Перемещаться во времени Лиам не умел, мотать по собственному желанию тоже. Поэтому не оставалось ничего другого, как схватиться за железную дверь «Центральной старшей школы Нью-Йорка» покрепче и заявить о себе. В голове звучит просто. На деле Лиам уже седьмой раз стирал пот со лба. Людей вокруг него было такое огромное количество, что им приходилось обходить парня с недоумевающим взглядом. Каким-то необъяснимым способом он уже превратился в водораздельный камень. И только противное, высокое дребезжание звонка заставило его влететь в школу. Каким-то чудом Лиам не столкнулся с кафельным полом, потому что чье-то крепкое плечо неожиданно вынырнуло слева.
— Смотри по сторонам, мелкий.
Какой-то чересчур широкий парень с недовольной ухмылкой покачался из стороны в сторону и, окинув Данбара оценивающим взглядом, пошел вперед. Лиам похлопал глазами, закрыл свой рот и уже собирался незаметно добраться до кабинета директора, как на плечи легла чья-то рука. Глазами пришлось хлопать снова, потому что незнакомец с усыпанным родинками лицом, широко улыбнулся ему. Данбар не был против тактильного контакта с друзьями, просто их никогда не было. Ни друзей, ни контактов. Поэтому реагировать ничем другим, как недоумением, не мог. Новый знакомый достал из кармана теннисный мячик. Лиам нахмурил брови, не понимая, кому нужен мячик без ракетки. Данбар зацепился глазами за номер двадцать четыре на его клетчатой рубашке. Он мог поклясться на могиле древнего индейского кладбища, они раньше встречались. Лиам на секундочку забыл, что должен был идти к директору.
— Я…
— А я Стайлз. Приятно познакомиться. Ты любишь играть в лакросс? — Лиам в первый раз слышал про эту игру — А знаешь, это не важно. Мяч то все равно теннисный. Зачем ты позволяешь Тео так грубить тебе? Не давай этой черничной зефирке строить из себя крутого мачо, — и, недолго думая, он запускает этот самый мяч прямо в голову Тео. Тот схватился за затылок и качнулся в сторону от какой-то девушки. — Прости, Рейкен! Я целился в Гудзонский залив, но твоя туша заслонила половину вселенной.
— Стилински! — рука с плеч Лиама пропала, и через мгновение эти двое унеслись по коридору. Лиам продолжал смотреть им в след. Похоже, их не волновал ни звонок, ни набитое подростками помещение. До руки аккуратно дотронулись.
— Привет, — парень со скошенной челюстью и добрыми, но не менее подозрительными глазами, привлек его внимание. — Я Скотт. Прости Стайлза. Ты перешел в старшую школу?
— Нет, я перевелся в предпоследний год, — он поводил носком ботинка по полу. — Меня зовут Лиам. Лиам Данбар. Приехал из ЛА.
— Круто! — лицо парня вытянулось. — Знаешь, где обитает директор?
— Понятия не имею.
— Пошли, провожу. Я в выпускном, уверен, она тебе понравится. Немного странная, но все же… — и кивнув вперёд, Скотт начал движение.
Да, Лиам не знал, куда могло привести его спонтанное решение переехать из Калифорнии. Однако сейчас парень шел в расстёгнутой толстовке, потому что на улице с утра был ветер, под щебетание Скотта о классах, с кем нужно общаться, с кем нет, и улыбался. В первый день прошлой школы кто-то, заметив его вспотевший лоб, вылил слаш ему на голову. Именно тогда все и стали искать в интернете симптомы и последствия РПВ. Все, кроме его обидчика. Тяжело пользоваться телефоном со сломанной рукой. Зато сейчас в до сих пор набитом коридоре, он чувствовал, как узел в груди по ниточке расплетается, и дышать становится легче. Несколько девчонок улыбнулись ему, какой-то парень помахал издалека. Он немного ускорился, чтобы шагать со Скоттом в ногу. Едва ли ему понадобится хоть капля этой информации.
А вот друг… Друг ему нужен.
