Защитник

      На тихих улочках Намимори в столь ранний час было безлюдно и спокойно. Могло даже показаться, будто весь город вымер. И, как и всегда, был лишь один дом, в котором с самого раннего утра кипела жизнь. Парнишка лет десяти собирался у себя в комнате, очень быстро скидывая вещи в сумку. Закончив с этим, он наспех застегнул свою черную рубашку и такие же черные брюки, с минуту промучившись с кожаным ремнем. Выбежав из комнаты, парнишка оставил сумку и чехол с синаем* у двери, а сам пошёл на кухню.       Уже там, Тсуна открыл холодильник и достал оттуда заготовленное ещё вчера тесто для блинчиков. Он давно научился готовить, ещё когда мама первый раз попала в больницу с приступом. Он тогда варил и жарил по книжке, а теперь и сам начал придумывать что-то вкусное. Разогрев пару сковородок, Тсуна приступил к готовке, а, надо сказать, готовил он очень неплохо. В основном он это готовил для своего младшего брата — Наоки, в котором души не чаял. Ему сейчас четыре, но мальчик был смышлёным и схватывал всё на лету, а в детском саду его очень хвалили. Когда Нао исполнилось три, Савада-старший даже испек огромный торт, который понравился всем гостям именника.       Выключив плиту, Тсуна пошёл будить младшего, которого надо было отвести в детский сад. Заходя в комнату братика, Тсуна чуть не споткнулся об игрушки, которые были разбросаны по всей комнате. — Нао, вставай! Я приготовил твои любимые блинчики. А если не встанешь, то пойдёшь в сад голодным, — с еле уловимой беззлобной издёвкой произнёс Савада-старший. Под одеялом зашевелилось карамельное чудо. — Ни-сан, это подло! — буркнул, выныривая из-под одеяла шатен. — А кто говорил, что будет честно? Ладно, вылезай и умываться, а то я тоже опоздаю на тренировки. — Савада-старший ушёл ставить чайник, оставив сонного Нао окончательно просыпаться. Мальчику, конечно, было лень вставать, но брата расстраивать не хотелось ещё больше. Поэтому, разминаясь, он отправился умываться.       Уже на кухне, Нао почуял сладкий аромат блинчиков и поспешил сесть за стол. Наоки всегда восхищался старшим братом. Ведь именно Тсуна всегда защищал его, играл с ним, занимался и помогал. Нет, Нану он тоже любил и не меньше, но брат всегда был для него примером. Задумавшись, Нао не заметил, как перед ним поставили тарелку с блинчиками и кружку чая. — Если так и будешь зевать, то я съем и твои! — весело хохотнул Тсуна. И, сев напротив брата, с энтузиазмом принялся за свою порцию. — Да понял я, понял. А ты заберёшь меня сегодня? — спросил Нао, начав уплетать блинчики, что так приятно пахли. — Скорее всего, да, но если не успею, то позвоню маме. Хорошо? — доев блины, протараторил Тсунаёши. И пошёл ставить посуду в раковину. — Конечно, а маме плохо не будет? Она ведь недавно в больнице была? — вспомнил Нао, сделав то же самое, что и брат. — Поэтому я постараюсь успеть, а теперь пошли одеваться, — выходя из гостиной, тихо заявил он. Ведь мама ещё спала, а значит, опять плакала. Тсунаёши за это так сильно ненавидел отца. Тот постоянно где-то пропадает, а маме из-за него плохо. Савада, надев чёрные туфли и накинув куртку, повесил синай и сумку на плечо, стал ждать брата. Спустя десять минут, оба брата вышли на свежий воздух и пошли к саду, что находился в пятнадцати минутах ходьбы от дома. Подходя к зданию, Тсуна взглянул на часы и прибавил шагу, держа за руку брата.       Первым в детский сад забежал Нао, сразу здороваясь с воспитателями, а следом за ним и торопящийся Тсунаёши. В детском саду знали, что их мама болеет, а отец постоянно в командировках, зарабатывая на лечение Наны. Ну, так заявил им Тсуна когда первый раз привёл Нао сам. — Здравствуйте, Юки-сенсей! Ничего, если я Нао заберу чуть-чуть позже? У меня уроки сегодня дольше, чем обычно, — вежливо спросил Савада-старший, помогая брату раздеться. — О, конечно, Тсунаёши-кун, я подожду с ним тебя! — задорно ответила Юки-сенсей. Это была девушка лет двадцати двух с длинными светлыми волосами и ясно голубыми глазами. Она очень тепло относилась к братьям и приглядывала за младшим, всегда волнуясь за них обоих. — Спасибо! Нао, я пошёл, веди себя хорошо! — подходя к двери, сказал Савада- старший. — Пока, ни-сан! — помахал рукой младшенький. Ещё раз взглянув на часы, Тсуна сорвался в бег, чтобы ненароком не опоздать.       Савада Тсунаёши — старший сын семьи. У него были молочно-шоколадные волосы и янтарные глаза, крепкое телосложение и мускулы во всех нужных местах. Сейчас ему десять, но Тсуна ещё в шесть узнал, что он и Наоки первые в списке претендентов на пост Десятого босса Вонголы. Узнал он это, когда Емицу приезжал проведать сыновей, но пробыл дома всего день и на утро уже уехал. Тсуна тогда встал в два часа ночи, чтобы попить и, проходя по коридору, услышал ругань отца по телефону. Всё что он услышал было «… передайте Девятому, что я приеду завтра и отдам ему отчёт о зачистке семьи Каторо. И передайте ему, что Вонголе ничего не угрожает, зачистка прошла быстро, так что их убийство с нами не свяжут…». Дальше Тсуна не слушал, ему хватило. Когда отец уехал, а мама спала, он пролез в отцовский кабинет и изучил, на сколько смог, все его документы.       Нашёл он достаточно. Он узнал о пламени, о Вонголе, о том, что его отец Внешний Советник, о месте босса, и даже нашёл на компьютере Емицу много полезного, а особенно отчёты о заданиях. Тогда он решил научиться пользоваться пламенем и защитить маму и брата. Он часто читал отчеты что приходили на компьютер и не раз вспоминал отца. Емицу — дурак раз думал, что никто сюда не полезет, даже пароль не поставил. Он играл на акциях других семей и помогал стереть из базы данных Вонголы разные данные о них, естественно, за хорошие деньги. Годам к восьми собрал весьма крупную сумму денег. В основном деньги уходили на лечение Наны, Тсуна ей врал, что это Емицу. О том, что Нана больна он узнал в девять и взял на себя все обязанности по дому. В шесть он записался на кендо и единоборства, так же постоянно тренируя пламя и учась его скрывать. Все это пожирало огромное количество времени, и его успеваемость в школе начала падать, но он все еще держал ее на достаточно неплохом уровне. В учёбе он был где-то посередине, но всегда входил в пятьдесят лучших учеников.       И сейчас он спешил в клуб кендо, в котором его учил Ямамото Тсуёши — мастер стиля Шигури Соен Рю. Как рассказывал Ямамото-старший это непревзойденный стиль меча. Тсуна очень хотел научится этому стилю, но позже понял, что не сможет. Просто не сможет, но с катаной и синаем управлялся отлично. После года тренировки Ямамото дал ему катану и сказал, что он может тренироваться с ней, но выносить из додзё не будет, пока не закончит обучение. Ямамото-старший сам сделал для Тсуны катану** как для своего ученика. В додзё его семьи было принято, что если ученик прошел год обучения, то учитель делает для него катану, но отдаёт её только по завершению обучения. Но если ученик нарушает хоть одно правило, то катану ломают или уничтожают.       Забежав в додзё, Тсунаёши пошёл переодеваться. В зал он зашел в просторном кимоно чёрного цвета с белыми полосками. Подойдя к Тсуёши, он поклонился и поприветствовал учителя. — О, Тсунаёши- кун, рановато ты. Ладно, давай начнём с боя на сенаях, а потом посмотрим, — говоря это, Ямамото-старший вытаскивал синай. Тсуна повторил его действия и пошёл к центру зала и встал в боевую стойку. Через секунду начался бой. Противники быстро передвигались по площадке, успевая атаковать и защищаться. Со стороны это выглядело как танец с изящными движениями, плавные взмахи, резкие выпады и атаки. Это не могло не завораживать. Долго они так сражались или прошли лишь скунды, в пылу боя и не вспомнишь, но всё прекратилось когда прозвучал глухой шлепок синая о тело. Синай упирался прямо в грудь, а рукоятку держал запыхавшийся Тсуна. Он опустил свое оружие и поклонился с весёлой улыбкой на лице. — Что ж, это было отлично, ученик, ты превзошёл учителя. Поздравляю! Теперь перерыв и продолжим уже с катаной. — Не скрывая гордости сказал Тсуёши, ведь много кто у него занимался, и не один не прошёл дальше. Все сдавались уже через полгода, нет, были конечно кто занимался и больше, но все бросали, так как не выносили постоянных тренировок. А этот пацан занимается у него почти четыре года! Это не могло не вызвать уважение к его несгибаемой воле и силе духа.   — Да, сенсей, — отозвался Тсуна, стирая со лба пот и направляясь за водой, которую он оставили у входа в зал. Сделав пару глотков, он накинул полотенце на голову и присел на пол, прислонившись спиной к стене. Закрыв глаза, он вспомнил бледную маму в палате больницы, счастливое лицо брата и понимал, что это он делает всё ради них. Он сделает всё что угодно, чтобы они были счастливы. — Тсунаёши-кун вставай, перерыв окончен! — уходя за катаной, сказал Ямамото-старший. Поднявшись, Тсуна положил полотенце и пошёл в центр зала, на лету ловя катану. У неё была золотая рукоять на конце которой красовался золотой дракон с пылающими рубинами в глазах, гарда также была золотой, треугольной формы, ножны же были сделаны из лакированной липы. На ножных были выгравированы иероглифы «Сильный духом укротит даже дракона» ***. Эту катану Ямамото сделал ему после года тренировок. Он до сих пор помнил, как не мог перестать улыбаться, глядя на подарок. — Начнём! — громко выкрикнул Ямамото — старший, поспешно нанося удар своей катаной, которая столкнулась с блоком. Звон бьющегося металла о металл доносился из додзё, оглушая всё вокруг. Везде метались искры от ударов и блоков. Это было так прекрасно, но в то же время то и делом мелькали опасные для жизни противников удары. Мечникам казалось, что прошла вечность. Этот звон оглушал и отрезвлял, но вдруг всё закончилось также внезапно, как и началось. У горла мужчины блеснул холодный метал и он остановился. — Ну и как, сенсей? — спросил Савада, убирая катану от горла. Он отошел на шаг назад и застыл в поклоне, ожидая слов сенсея. — Молодец, ты превзошёл все мои ожидания! Оправдав всё то время, что потратил на это. Это была наша последняя тренировка. Можешь забрать «Длань дракона»****, она твоя. — Проговорил Ямамото-старший, убирая катану в ножны. — Огромное спасибо сенсей! Это честь для меня, но, прошу, разрешите тренироваться здесь и дальше! — всё ещё стоя в поклоне, выкрикнул Тсуна. — Ха-ха, конечно занимайся сколько угодно! — весёлым голосом, заявил Тсуёши.       Поворачиваясь, он слышал радостный смех. Всё-таки не зря он взял в ученики этого мальца, в чьих янтарных глазах уже тогда читалась решимость.