Карты не обманешь

— Как вы себя чувствуете, Лотрек? — Так же, как и в прошлый раз, — он пожал плечами. Фильтр в аквариуме тихо гудел, выпуская в воду пузырьки воздуха и разбавляя то и дело возникающую тишину. — Вы следуете назначениям вашего психиатра? Рея заправила за ухо выбивающуюся прядь, поправила на носу изящные очки и снова глянула в медицинскую карту. — Каждый день и по расписанию, — Лотрек сцепил пальцы в замок. Рея мягко улыбнулась, слабо кивнув. — Хорошо. А как дела обстоят с агрессией? Лотрек перевел взгляд на настенные электронные часы. Как хорошо, что они не тикали. И собрался было ответить, но Рея, неверно расценив затянувшуюся паузу, продолжила. — Я понимаю, мистер Эмбрейс, сложившаяся ситуация давит на вас... — Какая ситуация? — насмешливо спросил Лотрек, чувствуя тут же вспыхнувшее раздражение. Кожзаменитель на кресле неприятно скрипел с каждым движением. — С убийством девушки, мистер... — С убийством девушки, — повторил он, искажая голос и словно нарочно издеваясь. — Не разговаривайте со мной, как с каким-то маньяком. Я офицер полиции, и всего лишь выполнял свою работу. «Бывший офицер» — мелькнуло в сознании. — Вы вышли за рамки социальных норм, это... — все так же терпеливо продолжала Рея. Слишком миловидная, слишком молодая, чтобы внушать доверие как психолог. Лотрек подался вперёд, облокачиваясь на край стола. Холодные глаза уставились на Рею. — Какие рамки могут быть, если эта сука, — рыкнул он, — вот уже сколько лет травила людей наркотой? Вы наверняка слышали об этой дряни? Эстус, да, — Лотрек зло цыкнул. — И всерьез думаете, что всем вокруг не стало лучше, когда эта — Хранительница, как ее звали в узких кругах, — отправилась на тот свет? Я не планировал ее убивать, это вышло случайно. Но не жалею. Так можете и записать. Что ещё прилепят к его диагнозам? Психоз определенной стадии? Аккуратным вышколенным почерком она запишет на листы, какие симптомы необходимо купировать у пациента. Запишет на листы, в самом верху вещающие — Лотрек Эмбрейс, 37 лет. Офицер убойного отдела Лордрана, ныне — безработный. Место рождения — Карим. А следом уже от штатного психиатра красивыми буквами ляжет название очередного нейролептика, седативный эффект которого свалит на несколько дней сна и полубредового бодрствования с целью лишь закинуть в себя ещё этой «целительной» дряни. — Значит, — со вздохом заключила Рея, — агрессивность не уменьшилась. — Видимо, нет, — усмехнулся Лотрек в ответ. *** За открытым окном пестрел огнями ночной город. Массивный, утопленный в многоэтажках и шуме проезжающих внизу машин. Скрип колес, писк светофоров, сирены и гудки. Благо, на его-то девятом этаже уже не чувствовались едкие выхлопы. Благо — определенно. Лотрек стоял напротив окна, прикрыв глаза. Старый центр надрывался хрипящими колонками — новый так и не было времени купить, да и такой раритет давно стал привычным продолжением комнаты — поменять его на что-то современное, пусть и не измученно «кашляющее» при повышении громкости, казалось кощунством. Лотрек стоял и слушал — слова, пересеченные такой музыкой, что можно впасть в эстетический транс. Что-то из фолк-метала — он с трудом разбирался, в целом зная о жанре и ведясь больше на внушительное исполнение. И впитывал ритмы, пропуская через себя — через мозг — стараясь не думать ни о чем. Рея говорила, нужно меньше волноваться. Покой. Сведение энергозатрат к минимуму. Как хотелось выпить. Надраться какой-нибудь паршивой сигбрау и рухнуть в липкое беспамятство. С вертолетами справляться просто, главное — найти пол, похмелье — не такая и беда, если пьяный угар хоть ненадолго вышибет все из памяти начисто. И то ли отсутствие денег останавливало — хилое пособие по безработице, кажется, милостиво спасало чью-то печень, — то ли осознание, что с такой ударной дозы медикаментов и алкоголя сверху можно и с жизнью распрощаться. Лотрек лишь тяжело вздохнул, мысленно направляя музыку сметающим потоком по сознанию, мурашками по коже ощущая тяжёлые басы мелодии. *** — Вы пытались искать работу? — Рея поправила блестящую оправу. Кажется, у девицы была внушительная дальнозоркость. — Да, пытался. — И как успехи? С последним местом Лотрек распрощался ровно на третий день. Первый притирался, на второй понял, что это место выдерет из него все жилы, а на третий ушел. Просто ушел, без заявления и объяснений, не отвечая на звонки. И дело было не в работодателе и коллективе — в нем самом и диком раздражении. — Не очень хорошо. — Должно быть, вам тяжело вне полиции? — в голосе Реи слышалось сочувствие. — Немного. Пестрые рыбы за стеклом аквариума медленно переплывали вперед-назад, шевеля фигурными плавниками. — Я работал там больше десяти лет, и, думаю, вы можете представить, каково это — выпасть из дела всей жизни. — Поддерживаете связь с коллегами? Лотрек качнул головой. — Только с напарником, — смешок. — Никак не приучусь говорить «бывшим». — Не пытались наладить отношения с семьей? — Нет, мы не общались много лет. Приглушенные тона виниловых обоев под покраску казались сейчас слишком строго-стерильными. Холодный свет плафона лишь усиливал неприятное зябкое ощущение. *** Солер то и дело появлялся на пороге. С неизменной улыбкой и новой пачкой отвратительного чая. Он, кажется, отдавал цитрусовой кислятиной, но Лотрек давно научился не обращать на это внимание. Солер привычно улыбался, хоть и смотрел виновато — все еще вталкивал себе в голову, что если бы успел вовремя, то остановил бы Лотрека. Правда, квартиру обходил все так же по-хозяйски, убеждаясь, что у старого друга все в порядке. С кружкой в руке долго стоял, склонившись над ноутбуком и переходя по открытым вкладкам, пролистывая скопированное в свернутый документ. — Увлекся оккультикой? — спросил он, отпивая. Лотрек пожал плечами. — Немного. Эта антинаучная ерунда отвлекала от неприятных гложущих мыслей, заставляя концентрироваться и помогая создавать иллюзию хоть какой-то деятельности. Рея часто говорила, что увлечение подобным типично для страдающих от психоза. Некоторые и вовсе ударялись в черную магию и прочую невнятную хрень. Лотрек считал, что еще не до такой степени отчаялся. Они сидели за стойкой, переговариваясь ни о чем. Иногда Солер рассказывал о свалившихся делах, точнее, Лотрек просил рассказать — сам бы добродушный асторец едва ли решился проезжаться по таким больным темам для бывшего напарника. А Лотрек, пусть и слабо, но снова ощущал себя в привычной обстановке. От этого становилось легче. Не говорили разве о том, что навсегда отрезало Лотрека от полиции. — Фрампт говорит, с тобой бы все пошло быстрее, — Солер улыбнулся — виновато, как и всегда, когда говорил о делах. Мистер Фрампт Кингсер никогда не нравился Лотреку как человек, слишком уж отталкивающий. Непропорционально большая лысая голова, небрежно очерченный нос, широкий рот, улыбаться которым ему стоило бы в последнюю очередь. К сожалению, шеф убойного отдела делать это крайне любил. Но, несмотря на мерзотные данные, специалистом был толковым, порождая к себе до крайности неоднозначное отношение. — Убийца оставляет на местах преступления изображение, — Солер провел пальцем по столешнице, очерчивая круг. — Солярный символ, такой находили под Лондо в древних руинах. — Ритуальные убийства? — вскинул бровь Лотрек, вспоминая, как друг прежде рассказывал о ранах жертв, нанесенных слишком расчетливо и уверенно — точно не в спонтанной горячке. — Похоже, хотя такие действуют с большим пафосом. Думаю, ты помнишь. Лотрек глянул в кружку. Остывший чай отражал теплые отсветы лампы. — Всякое бывало, так что не расслабляйся. Уходил Солер всегда затемно, а Лотрек чувствовал странное волнение, придавая ему все больше и больше значения. А может это пагубно влияла штудируемая оккультика. — До встречи, — Солер крепко пожимал руку друга. — Забегай, как будет время, — следом Лотрек привычно хлопал напарника — бывшего, чтоб его — по плечу. — И найди, наконец, свое «Солнце». *** — Ваш интерес уже не профессиональный, верно, мэм? — улыбнулся Лотрек. Рея сняла очки, повела головой, едва уловимо пожав плечами. — Все может быть важно для полного понимания болезни. — Да бросьте, — он улыбнулся. — Я понимаю, вы здесь, в частной ухоженной клинике, вряд ли прежде работали с копами с руками по локоть в крови. Домохозяйки, клерки, банковские служащие — это вам должно быть привычнее. Вам по-детски интересно, да? Ну, мне не так и жалко рассказать. Ее наманикюренные пальчики чуть нервно цокали ноготками по телефону на столе, а иногда царапали выделяющийся логотип, чем-то напоминающий светлый человеческий силуэт в ореоле черного пламени. — Я с трудом помню, когда убил первого. Помню лишь, это был один из тех отбитых, что возвращаются на место преступления вместе со свидетелями. Он побежал, я кинулся за ним. Хотел обездвижить. Был очень зол и очнулся, когда от его лица мало что осталось, а вокруг — кровь. Дело закрыли, убийство замяли, так делают в участках — хорошие сотрудники ценятся выше убитых подонков, — он говорил ровно и размеренно. — Сначала списали на аффект, потом прописали несчастный случай. Всех застреленных не помню. От кого-то оборонялся, кого-то задело перекрестным огнем. Пару забил почти намеренно. Хотел довести до крайней стадии, когда эти уроды готовы расколоться, но тот-самый-предпоследний-удар всегда оказывался последним. В протоколах значился несчастный случай. Я не жалел. Ни о ком из них. А девицу ту, Анастасию, что местную сеть развернула, — Лотрек хмыкнул, снова сцепляя пальцы в замок, — убил почти случайно. Когда она вытащила пистолет, мог выхватить, не стал, ударил. Видел, что если упадет — свернет шею. И как уж этот случай получил огласку — не знаю. Руководство поступило верно, выставив меня. Солера только жаль. — И только его? — спросила Рея, нахмурившись. — А что вас смущает? А, да, — Лотрек демонстративно поджал губу, медленно кивнув несколько раз, — мораль. Мораль и рамки, которые оставляют нас людьми. Настенные часы заменили, и теперь вместо безмолвных алых цифр с тиканьем вращался циферблат. — Вы знаете о воздействии эстуса на человеческий организм, мэм? — спросил Лотрек. — Я... — Рея отвела взгляд, — нет. Нет, я не интересуюсь подобным. Впрочем, по ней было заметно. И Лотрек был более чем уверен, что элегантный телефон последней модели под завязку набит бесполезной ерундой из мира моды. Куда такой хрупкой красоте лезть в грязную изнанку каменного Лордрана. — Это такая янтарная сладковатая жидкость. Опиат кустарного производства, вызывает неизлечимую физическую зависимость после второй внутривенной инъекции. Психологическую — после первой. Рея поежилась. — Его составляющие — токсичны так или иначе, все вместе и разом превращаются в убийственную смесь. Они провоцируют некроз и нагноения, которые потом отслаиваются. Изящные белые пальчики дернулись, нервно сжимаясь в кулак. — В органах копятся тяжелые металлы, а из-за невозможности организма остановить токсин — на них образуются гнойники, — голос бывшего офицера так и оставался беспристрастно спокойным. — И совсем скоро человек попросту умирает от нарушения деятельности большинства органов. И выглядят эти несчастные, мэм, как нежить из старых лордранских сказок. Помните, такую, в которую усыхало все живое, когда гасло мифическое Пламя? Пепельная гноящаяся кожа, тощее тело, язвы, черные вздувшиеся вены, открытое мясо. И, знаете, никто не убедит меня, что такому есть хоть какое-то оправдание. Иногда нужно выходить за привычные рамки, чтобы добиться лучших результатов. Есть законы и правосудие, но они не всегда компетентны и равны преступлению. Я не жалею, что убил «Хранительницу» и знаю, что умерла она в страхе, потому что хотела жить. А еще хотели жить те, кто от отчаяния ткнул себе иглой в вену. Думаю, конец для нее был достойный. Спросите что-то еще или перейдем к приему? Прежде чем заговорить снова, Рея черкнула что-то на бумаге. Интересно, какой еще диагноз дополнит его не сильно лестное резюме теперь? — Да, я поняла вас, мистер Эмбрейс, — сосредоточенно ответила она. На удивление — не растерянно и не смущенно. — Продолжим. Череда стандартных вопросов. Фильтр в аквариуме стал шуметь тише, видимо, забивался. — Может, беспокоит что-то еще? — она смотрела внимательно. — Бессонница, — вскинул брови Лотрек. — Или тревожные сны попеременно с ней. Не могу выспаться. — Какие-то внешние факторы мешают? — Волнение. — Из-за чего? Лотрек только теперь заметил, что в кабинете едва ощутимо пахло цитрусом. — С недавних пор мне снится, что мы с Солером ведем дело. Заходим в одну и ту же квартиру, осматриваемся и видим стол, а на нем карта. — Вы увлекаетесь мистикой в последнее время, — аккуратные губы Реи растянулись в снисходительной улыбке, — если мне не изменяет память, на вас все еще давит потеря работы. Это всего лишь перенесенные в сон образы, и если они вас беспокоят, я просто попрошу вашего психиатра выписать вам но... — Нет, подождите, — Лотрек чуть подался в кресле вперед. — Я не сказал, что это вымысел. Это наше старое дело. Рея кивнула, показывая, что готова слушать, но с рекомендациями к психиатру все же послала. *** В квартире пахло пылью. Что-то явно сгнивало в мусорной корзине, из ванной тянуло сырой тканью и протухшей мыльной водой. Разводы на старых обоях и скрипящий ободранный пол не добавляли этому месту очарования. Брошенное жилище, но не так уж и давно, с неделю, пожалуй. Лотрек осматривал тряпье, разбросанное там и тут, Солер проверял оконные рамы, остальные из группы разошлись по комнатам. — Что думаешь? — Солер развернулся. Окольцованный район всегда был не самым благополучным, что тут говорить. — Пока не знаю, — отвлекшись, Лотрек шагнул к другу и остановился напротив, разделенный с ним небольшим столом. А поверх лежала одна единственная карта. Они взглянули на нее вместе, Лотрек — прямо, Солер — вверх ногами. Старая и потертая, с танцующей женщиной. Кажется, что-то из аркана Таро? Лотрек осторожно поднял находку, не снимая перчаток. — Оставили явно не просто так. — Забирай с собой, наши проверят. После на ней обнаружилась фраза, написанная прозрачной краской, темнеющей от низких температур — «карты не обманешь». Кажется, тогда на весь отдел повеяло мистикой. Прямое положение — найденное призвание, обретенное место в жизни, достижение значимых целей. Перевернутое — препятствия, сомнения, угрызения совести. Сперва Лотрек не очень вдумывался, а потом вылетел из убойного отдела окончательно и бесповоротно. Через месяц Солера повысили — очень иронично. Обманули все же, что еще можно ждать от карт. *** — Выглядите неважно, — Рея смотрела обеспокоенно. — Может, хотя бы воды? На побелевшую кожу и темные круги под глазами, на чуть подрагивающие руки. — Я не могу спать, — хрипло выдавил Лотрек, отдавая себе отчет — вот сейчас он и правда выглядит как сумасшедший. — У меня плохое предчувствие. — Знаете, сейчас я свяжусь с вашим психиатром, чтобы он разобрался со стационаром. А потом мы поговорим обо всех предчувствиях. — Я вам не псих, чтобы отправлять меня в стационар, — огрызнулся Лотрек. — Хорошо, ладно. За вами есть, кому присмотреть дома, мистер Эмбрейс? Подруга, может? — Нет, у меня нет подруги. О том, что когда-то в его жизни была Фине, он почти и не вспоминал. Прекрасная, словно сошедшая на землю богиня, но и ровно такая же требовательная. Выворачиваться для нее приходилось всей душой чуть не в прямом смысле. Но постоянные отлучки на работу, ночи в офисе, полное безразличие во многих смыслах к ней — и Фине попросту ушла. Лотрек почти не сожалел, а после забыл. — А ваш друг Солер? — Я не видел его уже неделю. *** Лотрек не ожидал увидеть ее на пороге. Демзл Кнайт — новая напарница Солера, прежде Лотрека и на дух не переносившая. И вот теперь она стояла, похожая на большую взъерошенную птицу: выразительных хищные глаза смотрели потеряно, обычно собранные на затылке волосы ерошились, заправленные за ворот кожаной куртки, да и голову она как-то рассеянно вжала в плечи. — Солера, — на выдохе произнесла она. Низкий бархатный голос отозвался стылым холодом, — убили. Они стояли друг напротив друга молча, приходя в себя. Сердце под ребрами грохотало басами включенной на фоне песни. — Нет... — затравленно выдохнул Лотрек. Она вцепилась в его руку, ведя за собой, едва Лотрек успел набросить на плечи пальто. Провела неофициально, но никто в участке не был против, даже наоборот. Коллеги не забыли того, кто рьяно тащил их отдел, увеличивая раскрываемость от месяца к месяцу. Смотреть на Солера под светом холодных люминесцентных ламп было невыносимо. На белое бескровное лицо, такое спокойное и без вечной улыбки. — Ему пробили голову, — нервно подрагивающим голосом объясняла Демзл, прозванная в отделе Рыцарем Клинков. Кто уж и когда ее так назвал — теперь поди разбери, но прицепилось насмерть. — Пробили, не поверишь, каким-то, мать его, старинным шлемом. — Он вел это дело о «Солнце»? — лишь и смог спросить Лотрек. Усталость и седативный эффект препаратов не давали сжавшимся внутри чувствам вырваться наружу. Хотелось выть. Хотелось разбить чертову дверцу холодильника. Хотелось перевернуть хромированный стол с хищно блестящими инструментами. И отчаянно орать на весь морг в лицо трупа о том, как он посмел быть таким неосторожным. А еще хотелось врезать самому себе. Прямо здесь и сейчас — если бы не проклятая Хранительница, если бы дело этой суки не получило огласку, Лотрек был бы рядом, и с его напарником — бывшим, мертвым — ничего бы не случилось. Демзл на дух не переносила Лотрека, но теперь, прижавшись к его боку своим, докуривала третью на парковке. Узловатые пальцы мяли фильтр. — Меня откомандировали всего на пару дней, — голос все так же дрожал. От бессильной злобы и ощущения вины. — Всего на пару дней, и я не думала, — она качнула головой, русые пряди скользнули из-под воротника, — что он полезет один. Это блядское «Солнце» его словно с ума свело. А потом она сказала, что хочет поговорить с глазу на глаз. Лотрек услужливо предложил стены собственного дома. Он налил ей из давно оставленной бутылки, которую уже не чаял открыть в ближайший год. Она пила обжигающую сигбрау почти не морщась, рассеянно осматривая незнакомое ей прежде место, нагло перебирая заинтересовавшие книги с полок, перекладывая какие-то мелкие вещицы, даже пролистала тетрадь, куда дрожащей рукой последние несколько дней списывалась информация с интернета. У описания арканов Демзл остановилась, залпом опрокинула остатки стакана, отставила его на столик и долго вчитывалась. — ... «препятствия, сомнения, угрызения совести», — озвучила она, хмыкнув. — Солер рассказывал, что вы нашли давным-давно карту в халупе подозреваемого. Так иронично, да? Он так грызся за то, что не помог тебе. А теперь вот и вовсе умер. Карты не обманешь. Она выпила еще несколько стаканов, один за одним, даже не спрашивая разрешения. Потом перегнулась через стойку, ловя Лотрека за ворот футболки, и притянула ближе. — Я хочу, — почти прошипела она, — чтобы ты помог мне найти этого ублюдка. Неофициально и любыми методами, какими ты обычно пользовался. Я предоставлю тебе всю информацию по делу, а ты поможешь мне дотянуться до этого поганого «Солнца». И если его голова совершенно случайно расколется и развезет мозги по полу — будет даже лучше. Лотрек не нашел сил отказать. Демзл на дух не переносила Лотрека, но они говорили, долго и откровенно. Она рассказала, что все это лишь оттого, что Солер помог ей удержаться в отделе, ничего личного, но его смерти убийце она простить не могла. Лотрек в ответ чисто из солидарности рассказал о мозгоправе и паршивом состоянии полной недееспособности. Ему было все равно, что она подумает или захочет сказать, просто нужно было ответить хоть какой-то откровенностью на откровенность, чтобы поддержать беседу. Дальше в ход пошли незначащие мелочи вроде царапины на стене, закрытой картиной, и шрама на ее коленке. Обе, как выяснилось, у них от не самой счастливой любви. А после Лотрек понял, откуда росли ноги у прозвища Демзл, когда та скидывала тонкую рубашку — всю ее спину покрывала геометрическая татуировка, узором собранная в рыцаря, а под маленькой аккуратной грудью красовалась еще одна — скрещенные клинки поверх темной луны. *** Рея нервно постукивала ручкой по столешнице, то и дело поворачиваясь на стуле и поглядывая на часы. Лотрек Эмбрейс, тридцати семи лет от роду, некогда офицер убойного отдела Лордрана, урожденный каримец, не появлялся на сеансы уже месяц. Лекарства должны были кончиться давно, и это беспокоило. Он не брал телефон, никак не выходил на связь, но Рея почему-то все еще не решалась отменить его приемное время. Почему-то. Каждый раз по часу не находя себе места. Так, как не должен человек ее профессии. Она помнила, каким Лотрек приходил к ней в последний раз. А еще помнила, что до этого как-то звал на свидание. Она отказала. «Профессиональная этика?» — с улыбкой спросил тогда Лотрек. Рея не ответила, просто пожелала скорейшего выздоровления. И когда в дверь постучали, а после в кабинет вошел Лотрек, все в том же темном пальто, но... живой, не изможденно выстраданный, даже словно посвежевший, Рея чуть не вскочила с места — крепко сжала край стола, держа себя в руках. Они говорили, как и прежде, но теперь половина симптомов мистера Эмбрейса отступила. Он не чувствовал больше прежней агрессии, прекрасно спал, даже сумел устроиться на работу в салон музыкальных инструментов. — Знаете, — сказал он, — там, где постоянно крутятся любители уровня ниже среднего, по стенам фотографии малоизвестных групп и одной популярной на самом почетном месте и продавец с засаленными браслетами по рукам? Вот теперь это я. Когда он уходил, Рея все же не выдержала. — Мист... Лотрек, — неловко окликнула она, — не хотите сегодня после работы пройтись? Он взглянул удивленно, с мягкой улыбкой. — А как же профессиональная этика? — Вы сами как-то говорили, — неловко ответила она, снимая очки, — что нужно выходить иногда за привычные рамки, чтобы добиться лучших результатов. Может, это работает не только с преступниками... *** Руины древнего храма Огня почти закончили реставрировать, и монументальное сооружение выглядело просто потрясающе даже с фасада. Лотрек рассказывал, много и не по делу — Рея была рада отвлечься от надоевшей психиатрии. И истории о чудовищах и огромной птице, некогда сидевшей на разрушенных стенах, увлекали. Еще Лотрек что-то вскользь упоминал о судьбе и ее знаках, что-то, смежное с картами; она почему-то постеснялась спросить подробнее, а Лотрек больше тему не продолжил. Расставались они под вечер у небольшой кафешки, и, стоя у стеклянной витрины, Рея краем глаза заметила в большой плазме что-то знакомое. Когда пригляделась, поняла — солярный символ, пестревший в новостях последнее время. Такой, о котором упоминал Лотрек пару раз. И стоило чуть вдуматься в слова диктора, как внутри моментально похолодело. Таинственный убийца был найден мертвым и страшно изувеченным. Рея нервно сглотнула, скосившись на Лотрека. — Ты говорил, что не чувствуешь больше агрессии?.. — Да, и сплю хорошо, — ровным голосом ответил он, вскользь глянув на экран и едва ли проявляя интерес к новостям. — А что такое? Мы ведь хотели не говорить об этом. *** Демзл перелистывала его тетрадь так же увлеченно, как и первый раз, пока Лотрек лежал головой на ее коленях. Тепло родного дома согревало. — «Прямое положение — найденное призвание, обретенное место в жизни, достижение значимых целей. Перевернутое — препятствия, сомнения, угрызения совести»... — вновь перечитывала она. — Как иронично получилось, не думаешь? Солер мертв, а ты закончил его дело, над которым он бился уже сколько месяцев. Лотрек усмехнулся, не открывая глаз. Карты не обманешь.