Покажи мне

В центре стола лежало большое красное яблоко. Глянцевая, идеально ровная шкурка аппетитно сверкала капельками воды, совсем как в рекламе какого-нибудь сока. Хироши представил, как будет таять на языке сочная мякоть, и чуть не подавился тягучей слюной. Невыносимо захотелось отгрызть кусок побольше, и Хироши решительно схватил яблоко со стола — если кто-то оставил свой перекус без присмотра, сам виноват. В первую секунду показалось, что оно искусственное — слишком уж было холодным и тяжелым, но тонкая кожица проминалась под пальцами, а в воздухе плыл слабый запах свежего яблочного сока. Наплевав на странности, Хироши попытался поднести яблоко ко рту, но рука отказывалась слушаться — ледяная тяжесть текла от ладони вверх, превращая мышцы в вязкое желе. Хироши попробовал разжать оцепеневшие пальцы второй рукой, но ладонь намертво прилипла к холодной шкурке. Стоило бы испугаться, но вместо страха накатывало глухое раздражение — над ним издевалось долбанное яблоко. Ладонь защекотало, и Хироши опустил глаза на наглый фрукт, готовый к любой гадости. Предчувствие не обмануло: красная шкурка щетинилась извивающимися лапками и стремительно чернела, на глазах превращаясь в уродливую мерзкую дрянь, точно как в ужастиках. Хироши брезгливо вздрогнул, зажмурился, и проснулся. Он лежал на столе, подложив под голову онемевшую руку, и вместо непонятной хрени со щупальцами прямо перед глазами белел аккуратно исписанный тетрадный лист — конспект по истории. Мелкий, почти что девчачий почерк, выделенные цветными маркерами даты и имена — Хироши даже в начальной школе так не писал, еще не хватало покупать розовые фломастеры и оранжевые ручки с блестками. А вот Хара покупал, использовал и страшно гордился своими каракулями. Но откуда под щекой Хироши мог взяться конспект Хары? Мысли сонно ворочались в голове, неуклюже сталкиваясь друг с другом, и снова расползаясь в стороны. Хироши поднял голову — затекшую правую руку сразу же закололо тысячей ледяных иголочек — и увидел на другом конце низкого стола лохматую белобрысую башку. Хара дрых на раскрытом учебнике, неслышно дыша приоткрытым ртом. Хироши вспомнил — Хара приперся к нему в комнату, чтобы вместе готовиться к тестам. Невозможная скукотища, какому нормальному человеку понадобится знать, в каком году произошла битва при Секигахаре? Хироши в жизни не стал бы заморачиваться, но Ханамия накануне во всеуслышание заявил: если какому-нибудь идиоту запретят клубную деятельность из-за плохих оценок, череп этого идиота будет торжественно вывешен над входом в раздевалку. В назидание потомкам. Не то чтобы Хироши всерьез поверил угрозам, но за учебу на всякий случай взялся — ни к чему испытывать судьбу и терпение Ханамии. Хара навязался с совместной подготовкой, сказал, что вдвоем меньше соблазна отложить учебу на последний вечер перед тестом. Хироши думал, что Хара будет отвлекать его болтовней и шуточками, но тот неожиданно оказался вполне сносным напарником, и конспекты его девчачьи пригодились. Учить вдвоем получалось лучше, но Хироши все равно быстро устал и прилег отдохнуть, всего-то на минуточку. А Хара, ленивая скотина, вместо того, чтобы растолкать Хироши, сам преспокойно задрых над учебником. Хироши уже протянул руку, чтобы как следует пихнуть его в бок, но в голову пришла идея поинтереснее. Давно было любопытно посмотреть, что же такого секретного скрывается под растрепанной челкой. Хироши иногда задумывался, что вообще можно прятать на лице? Ну, девчонки могли стесняться прыщей, или маленьких глаз, или еще какой-нибудь глупости, но парни из-за такого точно не стали бы париться. Даже Фурухаши свои глаза дохлой рыбешки не прятал, хотя стоило бы, а Сето не скрывал здоровенную родинку. Хироши обдумал кучу версий, начиная от уродливого шрама и заканчивая искусственным глазом, но случая подсмотреть, что же там было на самом деле, так и не представилось. Хара был бдителен, а как подстроить подходящую ситуацию, Хироши не знал. Не силой же челку с лица убирать, глупо это как-то, да и неизвестно, получится ли — дрался Хара умело и зло. И вот теперь можно было наконец выяснить, что за ерунду Хара так старательно скрывал. Хироши тихонько придвинулся поближе и уже почти коснулся пушистых прядей, но Хара вдруг резко вскинулся, жестко и больно перехватывая запястье цепкими пальцами. Хироши дернулся от неожиданности, но Хара держал крепко и скалился угрожающе. — Опасно быть таким любопытным, Ямазаки, — со сна его голос звучал низко и хрипло, как чужой. Хироши вдруг стало не по себе. — Руку отпусти, идиот! — Хара насмешливо хмыкнул и сильнее стиснул пальцы. В полумраке комнаты его длинная бледная рука походила на руку ожившего мертвеца — полнейшая чушь, но Хироши занервничал еще сильнее. — Нахрен мне сдались твои секреты, убери лапы! Ухмылка Хары стала еще противнее, но руку он отпустил. — А ведь мог бы просто вежливо попросить, — огромный пузырь лопнул с тихим хлопком, облепляя узкие губы жвачкой. — Может, я бы и показал. Еще не хватало просить о такой фигне, да Хироши бы скорее Ханамии при всей школе в любви признался. — Доктору иди покажи, — Хара медленно собирал языком белую пленку с подбородка, явно издеваясь. — Не буду я у тебя ничего просить, больно надо. — Как хочешь. Если передумаешь — обращайся в любое время. — За такую ухмылку надо было сразу бить в рожу, но Хироши сдержался. Если они устроят драку вместо подготовки к тесту, Ханамия точно сделает из их костей ожерелья. И наверняка разбогатеет на продаже. Скрепя сердце, Хироши вместо прямого в челюсть показал средний палец. Снова сосредоточиться на учебе оказалось сложно — остатки сонной мути путали мысли, и в голову лезла какая-то ерунда. Вместо дат и событий Хироши думал о челке Хары. Почему-то казалось, что на ощупь она как шерсть большой собаки — жесткая и пушистая. Ведь почти получилось узнать наверняка, но Хара, дебил, так не вовремя проснулся. Разочарование и любопытство жгли все сильнее, Хироши даже пожалел, что послал Хару с его предложением. Ну, попросил бы, и что такого? Он же не на яйца хотел посмотреть, а на глаза — обычное человеческое любопытство. Любому было бы интересно узнать чужой секрет, Ханамия часто им говорил, что зависть и любопытство правят миром. В четвертый раз поймав себя на попытке посмотреть на Хару, не поднимая головы, Хироши не выдержал. Черт с ними, с шуточками, пусть ржет, сколько хочет, может хоть жвачкой подавится — и то радость будет. — Эй, Хара, — лохматая голова повернулась к нему, и Хироши показалось, что он чувствует на себе насмешливый взгляд. — Ты это… обещал показать, если я попрошу. Ну, считай, что прошу. Хара продолжал молча смотреть и ухмыляться, и Хироши с трудом выдавил сквозь зубы: — Пожалуйста, блин. — Ну, раз ты такой вежливый, — Хара вдруг наклонился через стол, и Хироши почувствовал на щеке его теплое дыхание. — Можешь посмотреть. Цени мое доверие, Ямазаки, и будь со мной нежным. Хироши хотел обозвать его идиотом, но не успел — Хара ловко ухватил его ладонь и прижал к своему лбу. Прямо под своей долбанной челкой. Хироши замер на вдохе, чувствуя, как жжет ладонь прикосновение к гладкой коже. Хара несколько секунд не шевелился, как будто собирался с духом, потом глубоко вздохнул и медленно повел ладонь Хироши вверх, пока его челка не оказалась прижата к макушке, полностью открывая лицо. В первую секунду Хироши даже не сообразил, на что нужно смотреть. Взгляд метался, выхватывая отдельные фрагменты: ровный высокий лоб, короткие ресницы, высоко вздернутая левая бровь — как кусочки паззла, не желавшие складываться в цельную картинку. От пальцев Хары, сжимающих его ладонь, по телу расходился озноб, мешая сосредоточиться. Хара вдруг громко выдохнул — неровно, словно кто-то сжимал его горло, — и фрагменты объединились в единое целое. Хара часто моргал, вздернутая бровь мелко подрагивала, а губы кривились. Хироши бы обязательно спросил, что с ним, если бы смог перестать пялиться на его лицо. Хара сильнее стиснул ладонь холодными пальцами, и Хироши наконец решился посмотреть ему в глаза. Глаза как глаза — темные, с узкими точечками зрачков, — но в них отражалось что-то такое… Хироши точно не мог определить, что именно, но это завораживало. Слово вырвалось раньше, чем он успел спохватиться и прикусить язык. — Красивый. Хироши даже не успел сгореть со стыда за свои девчачьи сопли. Зрачки-точечки расширились, и Хара подался вперед. Перевалившись через столик и отпихнув его ногой, Хара всем весом придавил Хироши к полу. Сначала показалось, что он хочет ударить. Хироши зажмурился, ожидая вспышку боли, готовый ударить в ответ, но вместо жесткого кулака к челюсти прижался мокрый горячий рот. Хара вылизывал щеку Хироши и дышал тяжело, со всхлипами, как после тяжелой тренировки. Хироши дернулся, пытаясь вывернуться из-под него, или хотя бы как следует ткнуть под ребра, но Хара перехватил его руку, прижимаясь еще сильнее. Хироши шумно втянул носом воздух, ощущая запах мятной жвачки, свежего пота и — совсем немного — яблочного мыла, и его повело. Оказалось, очень легко вцепиться рукой в жесткие волосы, снова откидывая челку с раскрасневшегося лица, и прижаться губами к чужому рту. Хара глухо застонал и потерся о Хироши всем телом, проезжаясь стояком по бедру. На секунду стало не по себе, но Хара пихал горячий язык ему в рот, член неприятно упирался в ширинку, и все равно прекращать было уже поздно — Хироши сам поцеловал Хару, глупо теперь давать задний ход. Хироши поерзал, пытаясь плотнее прижаться членом к животу Хары, и случайно заехал ему коленом в бедро. Они терлись друг о друга безо всякого ритма, локоть Хары больно давил на ребра, но от каждого движения становилось все приятнее, и хотелось прижаться еще ближе. Дышать стало невыносимо трудно, воздух будто нагрелся, и Хироши повернул голову, отрываясь от горячих губ и судорожно втягивая воздух. Хара тут же прижался ртом к его щеке и прикусил кожу, размазывая слюну и обдавая запахом мяты. Ледяные пальцы сильно сжали сосок, и низ живота скрутило от странного удовольствия. Хироши кончал долго, хрипя и дергая бедрами, а когда вернулся к реальности, Хара уже не двигался — неподвижно лежал сверху, тяжелый, расслабленный — и пахнущий яблоками. Хироши спихнул бы его, если бы мог шевельнуть хоть пальцем. — Эй, Ямазаки, — голос Хары возле уха звучал слабо и тихо, как будто ему трудно было говорить. — Захочешь посмотреть еще раз — только скажи. Скидывая его с себя, Хироши думал, что может и захотеть. Только вот без всяких там «пожалуйста». Из комнаты Хару пришлось выволакивать почти силком — он спал на ходу, лип к Хироши и очень хотел остаться на ночь. Это было бы уже слишком. Спать вдвоем, как влюбленная парочка, Хироши не стал бы даже под страхом смерти. Хироши думал, что сразу же вырубится, как только доползет до подушки, но заснуть никак не получалось. В голову упорно лез Хара, со своими щекотными волосами, холодными ладонями и жарким шепотом в ухо. Хироши пожалел, что выгнал его сразу, можно было бы повторить еще разок. Думать про Хару вот так оказалось совсем не странно и не противно. Это же не какой-то левый стремный мужик типа того педика Мибучи. Хара свой, хотя и конченый мудак. Хироши уже начал засыпать, когда неожиданно громко зазвенел телефон — кому-то приспичило кинуть смску. «Я у тебя тетрадь забыл, принесешь завтра? Ты мне язык прокусил =_=» Хироши постарался вспомнить. Может, и прокусил, но извиняться он точно не собирался. «так тебе и надо, меньше болтать будешь» И сразу следом: «принесу». Ответ пришел так быстро, как будто Хара набрал его заранее. «Буду ждать в столовой **» Хироши сунул телефон под подушку и натянул одеяло на голову. Нужно было как следует выспаться перед целым днем скучных уроков, а подумать можно и потом. Утро началось на удивление обыкновенно. Вчерашние обжимания с Харой все еще не казались гадостью. Хироши решил не заморачиваться — все как-нибудь само решится, главное не паниковать. Найти Хару в столовой было легче легкого — Ханамия сто лет назад застолбил лучший столик за баскетбольным клубом, и с тех пор за ним не сидел никто, кроме основного состава. Хара сидел, откинувшись на спинку стула, и с аппетитом жевал огромную шоколадку. Выглядел он как всегда: челка на лице, наглая ухмылка и расслабленная поза. Хироши до зуда в пальцах захотелось снова увидеть, как расширяются его зрачки и кривятся губы. Хара заметил его издалека — небрежно махнул рукой и ухватил со своего подноса красное яблоко, подкидывая в ладони. — Голодный, Ямазаки? — Хироши автоматически поймал брошенное яблоко и повертел в руке, разглядывая со всех сторон — обычное, красное. Ничего особенного. Хара продолжал ухмыляться, мерно пережевывая шоколад и наверняка пялясь на Хироши сквозь челку. Хироши ухмыльнулся в ответ и впился в яблоко зубами, сглатывая сладкий сок. Никогда раньше яблоки не казались ему такими вкусными.